It's Christmas

— Доброе утро, — говорит Гермиона, садясь за стол в большом зале. — Утро, — отвечает Рон, смотря на неё внимательным взглядом. — С Рождеством! — улыбается Гарри, махнув рукой Гермионе. — Спасибо, Гарри, тебя тоже с Рождеством, — Гермиона отвечает на его улыбку и переводит взгляд на Рона, внимательно её изучающего. — Что такое, Рональд? Чего ты так смотришь? — Где ты была ночью? — выпаливает Рон и получает локтем под рёбра от Гарри. — О чём ты? — Гермиона хмурит брови, не понимая о чём говорит Рон. — О том, что Парвати сказала, что тебя ночью не было в комнате, — Уизли смотрит взглядом строгого родителя, который застал ребёнка за кражей рождественских конфет. — Мерлин, — Гермиона закатывает глаза и тяжело вздыхает, — то, что меня не было в комнате, пока Парвати не легла спать, ещё не значит, что меня не было там всю ночь. — И? — Рон явно не собирался сдаваться, пока не получит все ответы. — Я задержалась в библиотеке, Рональд. Зачиталась и потеряла счёт времени. И Парвати я говорила о том, куда иду, между прочим. — Но, Гермиона, библиотека закрывается до наступления комендантского часа, — встревает Гарри, хотя видно, что он не особо хочет спорить с подругой. — Видимо, миссис Пинс забыла про меня и просто ушла, — Гермиона пожимает плечами, накалывая на вилку кусочек омлета. Рон продолжает хмуриться, по нему видно, что он сомневается, но не доверять подруге причин нет. Гарри тоже выглядит озадаченным, но глядя на спокойную Гермиону, которая, видимо, и не пытается что-то от них скрыть, заметно расслабляется. А Гермиона бросает взгляд на слизеринский стол и отмечает, что Малфоя ещё нет. Она встречается глазами с Забини и тут же отводит взгляд. — Так-так, жажду подробностей! — как только Драко садится за стол, восклицает Блейз, слишком уж бодрый для этого утра. — Каких подробностей, Забини? — Малфой устало потирает раскалывающийся висок и поворачивается к другу. — Ты не ночевал в комнате, и я хочу знать, где ты ночевал! — А больше ты ничего не хочешь знать? — Драко поднимает брови вверх, намекая Блейзу, что тот излишне любопытен. — Брось, Малфой, я знаю, что это не Пэнси, и ни одна из слизеринок, потому что их я уже спросил, так что, давай, колись! — Ты…что? Забини, я утоплю тебя в Чёрном озере и отдам твой труп на съедение русалкам. — Ну Дра-ако, — Блейз начинает хныкать, прекрасно зная, что это не только не поможет, но и ещё больше выведет Малфоя из себя. — Забини, заткнись, Мерлина ради. Если я не ночевал в своей комнате, совсем не означает, что я ночевал в чужой. Я был на Астрономической башне. Доволен? — Блейза хочется послать, но тогда он решит, что тот от него что-то скрывает. — Но ты выглядишь выспавшимся, а не измученным как обычно, — задумчиво тянет Блейз, откусывая от бутерброда. — Потому что я там не мучился, а наслаждался видом, а потом уснул! Ещё один вопрос, Блейз, и я клянусь, что ты пожалеешь. Забини выставляет руки в защитном жесте, сдаваясь, но по его лицу видно, что ни хрена он не поверил в версию Драко. Чёрт бы побрал Малфоя иметь такого проницательного друга. Драко поднимает взгляд от своей тарелки и смотрит на стол Гриффиндора. Грейнджер пытается втолковать что-то своим друзьям-недоумкам, она забавно морщится на фразу Уизли, бьёт Поттера в плечо, когда он начинает смеяться, и вообще выражает полнейшее возмущение от происходящей ситуации, и Малфой невольно улыбается, наблюдая за этой картиной. Он не может поверить, что она согласилась. Гермиона стоит возле открытого шкафа, критически оглядывая его содержимое. Вся одежда внезапно кажется какой-то неподходящей. Тонкие пальчики наконец тянутся к свободному бежевому свитеру, и девушка, задумчиво повертев его в руках, кивает самой себе и кидает вещь на свою кровать. Затем рука тянется к простым чёрным джинсам, но возникает внезапная мысль о том, что юбку будет проще...снять. Гермиона смущается собственной мысли, но в итоге выбирает юбку. Приняв душ, девушка одевается, отвечая на вопрос Парвати о том, куда она собралась. — Мне нужно в библиотеку. — Но сейчас почти восемь, библиотека закроется через два часа, — не отстаёт однокурсница. — Милая Парвати, ты не представляешь, сколько можно успеть прочитать за два часа, — елейным тоном щебечет Гермиона и выходит из спальни, предотвращая ещё какие-либо вопросы. Из гостиной получается выйти незамеченной: Рон и Гарри играют в волшебные шахматы и, кажется, не замечают её. Поэтому девушка быстро проскальзывает через портретный проём и облегчённо выдыхает. Коридоры кажутся бесконечными и какими-то чересчур холодными. Но Гермиона не обращает на это внимания, мысленно простраивая у себя в голове маршрут. Они договорились встретиться на восьмом этаже. Девушка спускается по массивным лестницам, молясь, чтобы ни одна из них не начала менять направления. Пару раз отругав себя за то, что струсила и не попросила у Гарри карту Мародёров, Гермиона доходит до нужного места без приключения. Ну это если не считать панического страха из-за каждого шороха за приключение. Он уже здесь. Она ещё его не видит, но чувствует лёгкий шлейф его одеколона и улыбается. Она шагает навстречу, её шаги отзываются тихим эхом. Он выглядывает из-за ниши с доспехами и, убедившись, что это она, выходит из своего укрытия. — Долго ждёшь? — спрашивает Гермиона, когда он подходит ближе. — Вечность. Все девчонки такие медленные? Или мне досталось счастливое исключение? — с усмешкой говорит Драко Малфой, уворачиваясь от лёгкого удара в плечо. — Ну, знаешь, — недовольно бурчит Гермиона, — мог бы уже и открыть комнату, раз такой пунктуальный. — И как бы ты в неё тогда попала? — изгибает бровь в вопросе, а Гермиона в ответ только язык показывает. Они три раза проходят мимо стены, думая об одном и том же. В стене, после третьего раза, начинают прорисовываться неясные очертания, и уже через минуту перед ними находится массивная узорчатая дверь, которая исчезнет, как только они войдут внутрь. Выручай-комната выглядит так же, как и всегда, когда они встречаются в ней, помимо, пожалуй, рождественских украшений. В углу, там, где обычно стоит большое зеркало, сейчас сияет и переливается цветными украшениями и мишурой небольшая рождественская ёлка. Над камином развешаны рождественские носки, в воздухе едва слышно перекликается звон колокольчиков. А над широким диваном парят веточки омелы. — Твоих рук дело? — спрашивает Драко, рассматривая декорации. — Конечно, нет, — возмущённо отвечает Гермиона. — Наверное, даже Выручай-комната чует атмосферу праздника. — Да уж, ведь это такой чудесный праздник! — ехидно восклицает Малфой. — За что ты не любишь Рождество? — спрашивает Гермиона, когда они садятся на диван, и она кладёт голову ему на плечо. — А за что ты его любишь? — вопросом на вопрос отвечает Драко. Он обнимает девушку за плечи, удобно устраиваясь на диване. — Ну-у, — тянет Гермиона, — за то, что этот праздник приносит с собой чудеса и магию, и прежде, чем ты съехидничаешь, напомню, что я родилась в семье магглов и до одиннадцати лет я не знала о существовании магии, так что для меня Рождество – это тот праздник, который даёт ощущение чуда. А ещё это праздник, когда тебе тепло и ты с семьей или близкими тебе людьми, и вы обмениваетесь подарками не потому, что это такая традиция, а потому, что вам хочется сделать друг другу приятно, ведь Рождество о том, чтобы отдавать и дарить радость, — она говорит об этом, и Драко начинает жалеть о том, что не понимает её чувств. — Твоя очередь, почему ты не любишь Рождество? — спрашивает Гермиона, немного повернув голову и подняв взгляд на юношу. — Ну уж нет, Грейнджер, ты сейчас нарассказывала всякой хорошей чепухи, я не собираюсь добавлять ложку дёгтя в твою бочку мёда. — Ну Дра-ако, — тянет Гермиона, — я правда хочу знать. Более того, я хочу знать, как празднуют Рождество в чистокровных семьях. Малфой вздыхает и уже почти что кожей чувствует жалостливый взгляд карих глаз, которым наградит его Грейнджер, как только он расскажет, но Гермиона ведь теперь не отстанет, поэтому придётся подпортить вечер своим рассказом. — У нас ничего такого не происходит, о чём ты говоришь. Ну, то есть, мы обмениваемся подарками, да, но только потому что традиция такая, а кто если не Малфои лучше всех чтят традиции, — на этой фразе он усмехается, — на этот праздник у нас обычно проходит приём, на котором присутствуют все богатые чистокровные семьи, при чём этот приём не отличается от всех остальных, такие же дежурные улыбки, светские разговоры о погоде, политике и экономике, куча еды, от которой под конец вечера начинает тошнить, пестрящих украшений, которые режут глаза и всякая остальная ерунда, о которой даже вспоминать не хочется. — Но…вы разве не собираетесь только семьёй за столом? — спрашивает Гермиона, нахмурившись. — О да, собираемся. На утро после приёма у нас проходит традиционный рождественский завтрак всей семьёй. Мы сидим за огромным столом, в разных его частях, и всё, о чём мы говорим, это еда, последние новости, мои успехи в школе, результаты последней охоты Люциуса и предстоящие выставки матери. Гермиона отмечает про себя, что отца Драко называет по имени, а Нарциссу – матерью. Ей становится интересно, что это значит: уважение, неприязнь или простой мальчишечий каприз, мол он не хочет называть Люциуса Малфоя своим отцом. Но спросить она не решается, о семье Драко говорить не любит. Вот и сейчас рассказывает обо всём с толикой раздражения и неприязни. — А ещё, каждый год на праздничном приёме меня обязывают играть на фортепьяно, чтобы показать всем, какой я талантливый и сколько всего умею, — фыркает Малфой. Гермиона знает, что он умеет играть, он даже как-то пытался научить её, но у неё ничего, кроме нелепой детской мелодии в два аккорда, не вышло. Он тогда смеялся над ней и сказал, что у неё слишком маленькие и короткие пальчики для игры на фортепьяно. — А что вы дарите друг другу на Рождество? — Гермиона видит, что Драко неприятно об этом говорить, но её любопытство выше её чувства такта. Он пожимает плечами. — По-разному, то же, что и все остальные, я думаю. Правда однажды, отец на Рождество подарил мне разрешение не посещать тренировочный зал для наказания, — Драко усмехается. — Я бегал по замку и разбил бюст какого-то далёкого предка, и за этим должно было следовать наказание, но мать уговорила Люциуса не наказывать меня, и он преподнёс это как мой рождественский подарок. Думаю, он просто не успел ничего купить. Драко говорил с усмешкой, но Гермиона поняла, что для него это одно из неприятных воспоминаний. — Кошмар, — выдыхает Грейнджер, — ты поэтому остался здесь на Рождество? Не хочешь возвращаться туда? — Нет, вообще-то, я поеду домой завтра, — говорит Драко, и Гермиона поднимает голову, чтобы заглянуть ему в лицо. — Но ты же говорил… — хмурится девушка. — Да, говорил, но пока Люциус в розыске, Нарцисса одна в поместье, и я не могу оставить её там одну, на случай, если нагрянут авроры или ещё что-то может случиться. Гермиона думает, что ей не хочется отпускать Драко в поместье, в которое могут ворваться авроры или Пожиратели или, не приведи Мерлин, сам Тёмный Лорд, но она прекрасно понимает, что отговорить Драко в его намерении защитить Нарциссу невозможно. — Я буду волноваться, знаешь, — говорит она, как бы между прочим, отводя взгляд. Малфой молчит, теребя край пледа, лежащего поверх дивана, пытается набраться смелости, чтобы что-то сказать. — Тогда поехали со мной, — выпаливает он на одном дыхании, переставая перебить плед и уже просто впиваясь пальцами в край дивана. Гермиона вскидывает голову, смотря с удивлением, размышляя, не показалось ли ей. — С тобой…в поместье? — уточняет, будучи как бы не до конца уверенной, что всё поняла правильно. — Да, — кивает Малфой. — Просто, Люциус не появится в поместье ещё Мерлин знает сколько из-за того, что он в розыске, а значит, что никто из Пожирателей так же не сунется в поместье, потому что оно ненаносимо и без одного из Малфоев просто невозможно попасть внутрь. Более того, Нарцисса давно хочет с тобой познакомиться. — На последней фразе, Драко неопределённо пожимает плечами, как будто ничего особенно не сообщает. А Гермиона в этот момент давится воздухом от резкого вдоха. Что он только что сказал? Нарцисса Малфой хочет с ней познакомиться? Отличные новости, а главное никакого давления. Девушка думает, что может нечаянно потерять сознание, поэтому откидывается на спинку дивана, прикрывая глаза. — Эй, ты чего? — с сомнением спрашивает Малфой. — Почему твоя мать хочет со мной познакомиться? —Не открывая глаз, спрашивает Гермиона. — Эм, ну, потому что ты моя девушка? — С сомнением говорит Драко. — Ты рассказал ей о нас? — Резко вскидывается Гермиона. — Ну да, а что такого? — Нет, ничего, просто теперь я знаю, что твоя мать хочет со мной познакомиться, и я начинаю чувствовать приближение панической атаки из-за того, что могу ей не понравиться. У меня даже одежды подходящей нет, мой самый нарядный костюм наверное будет недостаточно хорош даже для того, чтобы спать в нём в твоём замке, — Гермиона тараторит это всё, пока Драко наблюдает за ней, улыбаясь. — То есть, это значит, что ты поедешь со мной? — спрашивает Драко, не прекращая улыбаться. — Да ты вообще слышал, что я говорила?! — возмущённо восклицает Грейнджер, и когда Драко начинает смеяться, девушка хватает подушку и начинает бить его, восклицая что-то про глухого эгоиста, слышащего только то, что ему нужно. Драко, немного поотбивавшись, отбирает у неё подушку наваливается сверху, щекоча Гермиону под её истошные крики и смех. В перерывах между щекоткой он целует её в нос, щёки, уголок губ, куда попадёт, потому что девушка брыкается, боясь, что тот вот-вот снова начнёт её щекотать. Он прижимается к её губам, сминая их своими, чувствует, как её сбившееся дыхание обдаёт теплом его кожу, как она приоткрытым ртом хватает его нижнюю губу, оставляя на ней влажный след. Они прислоняются лбами, и Драко смотрит на Гермиону, и они так близко, что кажется, что у неё всего один глаз, и он улыбается, чмокает её в уголок губ и обнимает, утыкаясь носом в копну её волос, которые пахнут каким-то маггловским яблочным шампунем, а она обхватывает его руками и дышит ему в шею. Драко любит сбегать ночами к ней, потому что рядом с ней кажется, что нет никаких проблем с отцом, Тёмным Лордом, Чёрной меткой, вообще не существует этой войны, в которой он непонятно на чьей стороне, всё, что существует для него в такие моменты –только она, её дурацкие волосы, лезущие ему в нос и рот по утрам, её карие глаза, светящиеся чем-то, когда она смотрит на него, её маленькие пальчики, которые совершенно не подходят для того, чтобы играть на фортепьяно, но идеально подходят для того, чтобы перебирать его волосы, пока они лежат у камина и просто молчат обо всём на свете. Перед тем, как заснуть, Драко с удовлетворением думает, что у них впереди целых две недели, которые они проведут только вдвоём. Не будет Филча, от которого нужно прятаться по углам, не будет её и его друзей, которые всегда задают неудобные вопросы, не будет вообще никого, только они вдвоём. — В каком это смысле, ты не поедешь с нами в Нору? — возмущенно спрашивает Рон, пока они спускаются в гостиную с чемоданами. — В том самом смысле, Рональд, — спокойно отвечает Гермиона. — Родители написали, что им хотелось бы, чтобы я приехала на праздники домой. К тому же, летом я обещала навестить бабушку с дедушкой на Рождество. — Но позже ты приедешь? — с надеждой спрашивает Гарри. — Там ведь целые две недели. У тебя столько родственников нет, чтобы навещать их все две недели. — Не знаю, Гарри, может быть и приеду, но пока ничего обещать не буду. Но я буду писать вам. И вы обещайте, что будете писать мне. Юноши хмуро закивали. Она обнялась с ними и с Джинни, попросила передать привет семье Уизли и вышла из гостиной, напоследок объяснив, что она отправится через камин в кабинете Макгонагалл, а родители встретят её в Косом переулке. На самом же деле, она спустилась вниз и вышла на улицу, дошла до входных ворот, где уже стояла карета из чёрного лакированного дерева, украшенная золотыми узорами, на дверце которой красовался фамильный герб семьи Малфой. Наследник этой самой семьи уже ждал её внутри. Он вышел, чтобы помочь ей с багажом, подал ей руку, чтобы она могла забраться в карету, и как только они оба уселись и закрыли дверцы, карета тронулась, держа свой путь в фамильное поместье Малфоев. А двое подростков сидели друг напротив друга и улыбались то ли друг другу, то ли каждый своим мыслям. Гермиона думала о том, что впервые она сможет так много времени провести с Малфоем не опасаясь за каждый свой шаг. А Драко думал о том, что если каждое Рождество он сможет проводить с ней, то он вполне способен полюбить этот праздник.