Репутация

      Гермиона сверила адрес, одёрнула единственную приличную мантию и решительно постучала. Квартирка, судя по цене, была паршивой, сам дом грозил того и гляди развалиться, да и весь райончик не ахти, однако по её финансам и это было почти недопустимой роскошью. Стажёру в отделе контроля магических популяций платили сущие гроши, но без ЖАБА и эта работа была чудом, полученным по протекции самого министра.       Вернуться на седьмой курс в Хогвартс не удалось. Профессор МакГонаголл прятала глаза, но всё же объяснила, что обучение в школе вовсе не бесплатное. И недешёвое. Вернее, само обучение, как когда-то расписывала декан Гриффиндора, бесплатное, а вот проживание, питание, обслуживание домовиками — нет. Не платят только полные сироты, а вы же, мисс Грейнджер, не сирота. И попечительский совет ни за что не допустит отклонения от правил, невзирая ни на какой героизм. Все фонды потрачены на восстановление школы, точка. Если бы этот самый курс был оплачен, она бы непременно поспособствовала возвращению лучшей ученицы, но…       Но она сама стёрла память родителям до того как они успели внести ежегодный платёж!       Так что, всё что могла сделать для героини директор, это внести Гермиону в списки на ЖАБА в следующем году и разрешить иногда пользоваться библиотекой.       Родителям, всегда щедрым по отношению к единственной дочери, память вернуть удалось. С немалым трудом, но получилось. Вот только… Если бы не получилось, было бы наверное легче. Тогда перед глазами не стояли бы холодные, пустые лица в одночасье ставшими чужими людей и скрывающийся за этими масками страх. Родители её боялись! Всё понимающие и всепрощающие родители боялись. Её! И не хотели иметь с дочерью ничего общего. И в Англию возвращаться тоже не хотели. Да что там в Англию. Когда Гермиона, в надежде, что родители остыли, вернулась на следующий день после того, как её вежливо, но непреклонно выдворили из дома, этот самый дом был выставлен на продажу, а мистера и миссис Уилкинс и след простыл. Они просто сбежали!       А дом в Англии банк забрал за неуплату, когда чета Грейнджеров пропала без вести. Ну откуда Гермионе было знать, что тот куплен в кредит и ещё не до конца оплачен? Она тогда торопилась отправить родителей в Австралию и вовсе ни о чём таком не подумала. И была просто потрясена, когда после победы попыталась вернуться домой и обнаружила, что там живут чужие люди.       Так что хоть денег на нормальную квартиру не было, но куда деваться? Жить в Норе было уже невыносимо. Да и сколько можно сидеть на шее у семьи Уизли?       Дверь так долго не открывалась, что Гермиона решила постучать ещё раз.       — Да иду уже, иду, — неприятно скрипучий голос был явственно возмущён нетерпеливостью посетителя. Дверь с жутковатым скрипом отворилась и на Гермиону уставилась настоящая сказочная ведьма. Седая, морщинистая, в неопрятной мантии и с бородавкой на носу.       — Чего надо?       — Здравствуйте, я по объявлению, — затараторила девушка, стараясь не морщиться от кислого запаха, шибанувшего из открытого проёма. — Вы сдаёте квартиру?       — Квартиру говоришь? — Ведьма подслеповато прищурилась, рассматривая Гермиону и внезапно пронзительно завизжала:       — А ну пошла прочь, шлюха! Я в своём доме всяких геройских оргий не потерплю!       Пока девушка ошеломлённо хватала воздух, потеряв дар речи, из глубины квартиры раздался другой голос.       — Ты чего орёшь так, Сельма? Авроры с проверкой что ли явились?       — Да если бы! Потаскуха гриффиндорская! Квартиру ей подавай, гер-р-роине. У нас приличный район, не для всяких!       — Это чтоль та, которая с двумя парнями год прожила и ни одного на себе не женила?       — Она самая.       — Так чего ты с ней тогда разговариваешь? Пусть валит в Лютный, с такими талантами ей там самое место.       Дверь перед носом Гермионы с грохотом захлопнулась, отсекая возмущённый бубнёж двух старух. Девушка, ошарашенная ненавистью и презрением незнакомых людей, медленно сползла по стеночке.       — Это что, у меня такая репутация?       В идеальной памяти замелькали разнообразные сценки. Похабные подмигивания и настороженные шепотки, на которые она не обращала внимания, презрительные фырки за спиной, которые списывала на свою маглорождённость. Три предыдущие квартиры, которые, вот жалость-то, уже вот только что, за десять минут до её визита оказались сданы. Уклончивость МакГонаголл, странноватое отношение Молли Уизли. Джинни, насмерть вцепившаяся в Гарри и не оставляющая его наедине с подругой ни на минуту. Беспомощно-виноватые взгляды самого Гарри. Сальные глазки Рона. Вспомнилось слишком многое.       — Но я же… Мы же ничего такого. Я же для победы.       Слёзы полились сами.       Начинающуюся истерику спугнул пьяненький мужичок, с трудом поднимающийся по лестнице.       — У ти какая козочка! Чего ревёшь, дурёха? С мужиком нелады? Так отоварь его сковородкой, сразу присмиреет. Вот я щас домой дойду и моя мегера меня тоже того, сковородкой. А в молодости была прям как ты, хорошенькая, нежная. Чуть что — в слёзы. Как крокодил. Все бабы крокодилы. О! Ща я тебя приведу в сответ… соответствие, во.       Он потянул из кармана палочку и Гермиона, до этого тупо внимавшая пьяному монологу, подскочила, выхватывая свою.       — Ступефай!       Мужик с грохотом и матами покатился вниз по лестнице, а девушка, крутанувшись на каблуке, аппарировала.              На побережье дул пронзительный ветер, волны зло накатывали на каменистый берег.       — Надо же, даже не расщепилась, — так же зло усмехнулась Гермиона. Плакать больше не хотелось. Хотелось кого-нибудь убить. С особой жестокостью. И в первую очередь дуру, так долго не замечавшую очевидных вещей. Не хотевшую замечать.       Великая победа, ради которой было пролито столько слёз, пота и крови не дала ей ничего. Ничего кроме ордена Мерлина, который даже в ломбард не сдашь и репутации шлюхи. Туповатой и неумелой шлюхи.       Просидела на берегу она до самого вечера. Холодный ветер трепал волосы и словно вытряхивал из головы лишнее. Гриффиндорское безрассудство например. Мысли становились такими же холодными. Расчетливыми. Взрослыми.       Вариантов было, к сожалению, слишком мало. Ровно один.       Гарри ей не отдадут. Тут бороться придётся не только с Джинни и всей семейкой Уизли. Общественность, да и министерство точно не одобрят. Достаточно вспомнить шквал писем на четвёртом курсе. Не в её положении.       — Крокодил значит? Что ж, будем соответствовать.