Может..?

      Стайлз просматривал последние правки по проекту, развалившись на диване в кабинете директора. Дерек с привычным невозмутимым видом завязывал галстук. Он вернулся на следующий же день после происшествия с Айзеком, и, судя по всему, без Доминика. Стайлз решил засунуть чувства куда поглубже, чтобы не устраивать разборок. Это не к чему, у него и без того было над чем подумать. Например, над случившемся поцелуем. Нужно было разобраться, в первую очередь, в себе. Что, к слову, совсем не помешало снова поддаться сжирающему пламени, едва Дерек коснулся его руки. И это путало ещё сильнее. Что вообще происходит? Можно ли испытывать чувства к двум людям одновременно? Отличаются ли эти чувства вообще? А главное — в чём именно они разные? Стайлз понимал, что это два совершенно разных ощущения, отношения, но не мог найти то самое отличие. Было что-то такое, что мешало распознать разницу.       Вздохнув, он отложил ноутбук и потёр пальцами веки.       — Слушай, Дерек, — сейчас можно было позволить фамильярность, — почему именно я должен туда идти?       Дерек, казалось, даже не собирался отвечать. Впрочем, ничего нового, он ведь довольно часто оставлял вопросы Стайлза без ответа. И если иногда это можно было проигнорировать, то в этом случае — никак. Хейл зачем-то тащил его с собой на важный вечер, вроде связанный с какой-то благотворительностью и имеющий непосредственное отношение к тому самому проекту, который он сейчас закончил изучать.       — Так надо.       Отлично. Стайлз закатил глаза. Ну конечно, это ведь так многое объясняет. Однако простым «надо» Дерек от него не отделается.       — Ты ведь понимаешь, что это странно, да?       — Что именно? — тот наконец закончил поправлять одежду и обернулся.       — Ты идёшь на благотворительный вечер со стажёром, — Стайлз взмахнул рукой. — Со стажёром, Дерек, смекаешь?       — Ты не всегда будешь стажёром, — отрезали в ответ.       — А кем же я буду? — он огрызнулся, пытаясь игнорировать услужливо подкинутые сознанием варианты: ручной пёс, прислуга и, самое неприятное, временный любовник.       Дерек кинул на него неоднозначный взгляд, хмыкнул, вернулся за рабочий стол, но включать камеру не торопился. Сложил руки перед собой, продолжая разглядывать Стайлза, будто пытался прочесть его мысли.       — А ты как думаешь? — да чтоб его!       — Не смешно, — Стайлз буквально прошипел эти слова и встал, стараясь унять поднимающуюся нервозность.       — Как только ты закончишь занятия с Девкалионом, — Дерек сделал паузу, затем продолжил с лёгким вздохом, — будешь устроен официально.       — То есть как? — Стайлз нахмурился. Слишком быстро, он совсем не этого ожидал. — В качестве кого?       — Кого же ещё, — лёгкая улыбка. — Будешь моим личным помощником.       Чудесно. Захотелось найти что потяжелее и запустить в самодовольную морду Дерека. Видимо все его предположения относительно того, кем он будет на вечере, соединились в одно. Причём как красиво это унизительное сочетание звучит — личный помощник. Если нервы он ещё мог сдержать, то злость не получалось.       — А если я не захочу?       — У тебя есть время подумать, — Дерек отвернулся к экрану, всем видом демонстрируя окончание их беседы.       Ничего не ответив, Стайлз пулей выскочил из кабинета и, не удержавшись, напоследок громко захлопнул дверь. Вот так. Теперь он всегда будет под рукой. Эдакий карманный Стайлз — помощь и секс на выезде. Это решение Дерека многое объясняло: и его совет по поступлению на другой факультет, и личные занятия, и просьбу обучить его Дэвкалиона. Хейл просто готовил для себя идеального сотрудника. Хотелось сказать «игрушку», но Стайлз себя таковым не считал. Это Ник — игрушка, не он. Он с подобным раскладом вещей мириться не собирался.       Благотворительный вечер должен был пройти на выходных, а значит у него осталось всего несколько занятий с Дэвкалионом. Совсем мало времени, чтобы решить, что делать. Придумать, как поступить. Нужно ли ему это? Стайлз вернулся в свой отдел и уселся за стол, бездумно разглядывая оставленный из-за срочного вызова к директору чертёж. Перед глазами всё расплывалось, ни одной связной идеи. Мысли разбегались, путались, не давая сосредоточиться на чём-то конкретном. Быть всегда рядом с Дереком… Эта возможность отчего-то пугала. Потому что так он не сможет помнить, не сможет злиться на всё, что тот натворил, не сможет игнорировать свои чувства. Стайлз смял черновик ладонью и тут же быстро его расправил. В любом случае, он всегда сможет уйти к Питеру в «Стоунхарт», верно ведь? Если только захочет. В этом и была вся проблема. Чего он вообще хочет?

***

      — Выглядишь напряжённым, — Айзек протянул ему бутылку воды.       Стайлз слегка скривился, принял воду и открутил крышечку. Напряжённый — не то слово. Скорее потерянный. Да, потерянность — это именно то, что он ощущал остаток дня. Дезориентацию. И был благодарен этой передышке, которую Айзек всегда урывал для него в процессе занятий. Под сенью деревьев, окружающих дом Девкалиона, становилось обычно спокойнее, но не в этот раз.       — Просто мыслей много, — он задумался, — всяких.       — Это связано с чем-то личным? — осторожно спросил Айзек.       — Нет, — Стайлз мотнул головой. И мысленно добавил: «Не совсем».       — Работа? — а вот это в точку. Он кивнул, и Айзек понимающе хмыкнул. — Не думаю, что дело в загруженности, ты с этим вроде справляешься. Что-то другое?       — Повышение, — получилось более жалобно, чем ему хотелось.       — И что в этом плохо?       Ох, Айзек, знал бы ты. Стайлз переступил с ноги на ногу, поджал губы. Не нужно было впутывать его во всё это, ведь всегда можно посоветоваться с друзьями. Ага, с друзьями, у которых в кои-то веки всё начало складываться в жизни. Нагружать их своими проблемами сейчас почему-то казалось нечестным. Но ведь и Айзек тут не при чём.       — Что в этом плохого, — эхом повторил Стайлз. — Ничего. Пожалуй, ничего.       — Тогда почему ты сомневаешься?       Ладонь аккуратно опустилась ему на плечо, сжала несильно, лишь оказывая поддержку, ни на что не намекая. Он наконец оторвался от созерцания этикетки на бутылке и поднял глаза, встречаясь с тёплым взглядом Айзека. «Почему ты сомневаешься?». А почему этот вопрос прозвучал так, словно не имел никакого отношения к работе? Словно Айзек спрашивал совсем про другое. Про их поцелуй. Ох чёрт, он совершенно точно покраснел. Сомнения… Какие нафиг сомнения? И совершенно естественным получилось двинуться вперёд, опустить руку на чужой затылок, потянуть к себе, прильнуть к тонким губам своими. Никаких сомнений. Не сейчас. Айзек вовсе не выглядел удивлённым. Он с неменьшей решимостью принял прикосновение, ответил.       Целоваться с этим нежным и мягким человеком в сгущающихся сумерках казалось правильным. Таким же правильным, как утром сгорать от любви на неудобном диване в кабинете генерального. Вот только что из этих двух случаев — настоящее? В котором именно кроется истинное чувство? Они такие одинаковые, и всё же разные одновременно, разве так может быть? Может он окончательно запутался? Может это в нём проблема? Может оба чувства — не более, чем просто подделка? Может… Стайлз оторвался от губ Айзека, выдохнул шумно, раскрыл глаза, встречая чужой взгляд, улыбнулся:       — Никаких сомнений.       А может и правда никаких сомнений нет?