Семейные узы

      Снегопад шёл весь день. Горы напряжённо вздымали свои горбатые спины в белом море из неба и земли. В глубине по небольшой полянке сновали люди. В скалах вокруг зияли углублениями пещеры.              — Когда, папа, когда уже? — прохныкал маленький мальчик. У него были красновато-рыжие волосы и большие карие глаза. Кутаясь в большую тёплую накидку, он бежал следом за мужчиной. Тот спокойным лёгким шагом шёл вперёд, сжимая руками большую коробку, сшитую из коры деревьев и обтянутую засушенной кожей животных.              На мгновение мужчина остановился и оглянулся на сынишку. На губах появилась улыбка.              — Сегодня ночью, — раздался сбоку хриплый голос. Из-за скалы ловко выскользнул юноша. Несмотря на детскую, подростковую угловатость он уже был ростом с альф. Прямой острый нос был слегка вздёрнут. Тонкие губы сложились в дружелюбную улыбку, когда красные радужки глаз остановились на ребёнке.              Юноша присел на корточки и раскинул руки в разные стороны.              — Акатора! — воодушевлённо взвизгнул малыш и бросился к молодому альфе. Пухлые детские ручки удобно зацепились за тёмно-каштановые волосы.              Акатора забавно фыркнул и втянул в себя запах ребёнка. От него отчётливо пахло его родителями, молоком и чем-то ещё, что ассоциировалось у альфы с детством.              — Акатора, можешь приглядеть за Цуокко? — мужчина с коробкой в руках пытливо уставился на юношу.              Акатора кратко качнул головой и подхватил ребёнка на руки. Тот радостно и счастливо взвизгнул и громко засмеялся.              Акатора бы многое отдал, чтобы сейчас пойти погулять с братом и сестрой. Но сначала Цуокко. Молодой альфа усмехнулся, крепче прижимая счастливого малыша. Приближался праздник Самой Долгой Ночи. Все существа ждали его с нетерпением, ведь именно сегодня вся магия эльфов обновит мир, накроет его большой волной, наполнит жизненными силами. Звезды засияют ярче, солнце будет начинать свой путь раньше, а потом придёт тепло. Для оборотней это всё принесёт с собой новую добычу и щенят. Этой зимой умерла большая часть волчат, и это сильно ударило по их популяции. Из тридцати семи родившихся малышей и десяти подростков остались в живых только Цуокко и Акатора с братом и сестрой. В горах всегда жилось несладко, но в этот холодный период даже в низинах, в лесах добычи не было. Впервые ради выживания волки ели своих умерших собратьев.              Но это было ещё не всё. Мало оборотням было холодов и голода, как начались стычки с вампирами. Две расы и раньше никогда не ладили, но сейчас ссоры приняли масштабный характер. Оборотни и вампиры ополчились друг против друга. Акатора не раз слышал, как с ужасом в голосе омеги перешёптываются о том, что грядет война. Он видел, как упорно тренируются альфы и беты, как они точат клыки. Его отец — вожак стаи — сказал Акаторе, что война неизбежна. Акатора поверил и тоже начал тренироваться.              Но сейчас подошло время Самой Долгой Ночи. Злоба и вражда, преследующие весь мир вот уже на протяжении всего периода холодов, на некоторое время забылись. Никто не посмеет разрушить столь значимый праздник войной. Воздух весь был пронизан радостным волнением, какой-то особенной торжественностью. Акатора знал, что это праздник было принято встречать всей семьёй, но был ещё вариант. В эту ночь молодые волки из всех стай спустятся в низину, чтобы вместе выть на луну, чтобы загонять добычу и после разделить её между стаями. Акатора считал себя достаточно взрослым, чтобы присоединиться к охоте. Он знал, что Камелия, его сестра, тоже отправится туда, но только чтобы повыть на луну. Её не интересовал бег за оленями и первая кровь. Был ещё Шого. Акатора знал, что его брат станет вожаком, и одобрял этот выбор отца. Шого был самым ответственным и разумным из их троицы. Может, ему следует сплавить Цуокко?              Акатора поднял голову к небу. Тучи уже расходились, обнажив рыжеватые отсветы заката. Солнце завершало свой путь. Скоро темнота поглотит землю, а потом эльфийское волшебство зажжёт небо красками огня, звёзд и луны. Острый слух Акаторы уловил тонкие трели дудочек. Это первые горные эльфы начинали заводить свои песни.              В момент, когда Акатора увлекся песней, ему в плечо прилетел снежок. Он был скатан добротно, из плотного снега и льдинок, потому удар оказался довольно болезненным.              — Хей! Чего нос задумчиво повесил? — сверху скалы, на приступе, сидела крупная багровая волчица. Пушистый хвост мерно покачивался из стороны в сторону, его большая часть свешивалась с приступа. Узкая морда волчицы была испещрена свежими маленькими ранками после охоты. Уши стояли торчком и ловили каждый звук. Около правой лапы лежал ещё один снежок.              Это была Камелия. В семейной иерархии она занимала среднее звено. Природа наделила её харизмой лидера, а гены — на редкость скверным характером, и это ещё вкупе с тем, что она являлась омегой. Багровые волки по большей степени не отличались мягкими чертами и предпочитали всё решать силой. За все время существования, а это более тысячи лет, багровые не изменяли своим традициям и не смешивали свою кровь с другой. Именно поэтому теперь даже агрессия щенят вошла в норму. Существовало исключение. Пары для детей вожака выбирались заранее. Главный критерием была сильная кровь. Смешение делалось лишь с одной целью: получить один раз потомство.              В стае существовали свои законы и порядки, и они существенно отличались от тех же законов лесных оборотней. В багровой стае охотились все взрослые альфы, беты и омеги. Не охотились только кормящие, больные и щенки. К подросткам относились, как «к почти взрослым», поэтому они трудились наравне со взрослыми, но с некоторыми ограничениями.              Цуокко выкатил глаза и засопел. Несколько комочков снега попало ему на щёку. Акатора растянул губы в ухмылке, когда заметил реакцию малыша. Он знает, как отомстить своей сестричке.              — Смотри, чтобы у тебя нос не повис, — фыркнул Акатора, отпуская Цуокко на снег.              Мальчик воинственно топнул ножкой. На круглом личике малыша отразились недовольство и упрёк.              — Ты кинула в нас снежком! — Цуокко сжал ладошки в кулачки. Всего мгновение понадобилось для того, чтобы на месте мальчика появился взъерошенный багровый волчонок. Он напружинил лапки и бросился к Камелии.              Акатора наблюдал за этим с насмешкой. Он знал, что Камелия не обидит щенка, но вот Цуокко потреплет её будь здоров, хоть и не причиняя никакой боли. В этом были плюсы возни с малышней. Если к Акаторе цеплялись, его мини-армия в лице одного щенка тут же бежала карать обидчиков своего старшего товарища.              Новая трель, донёсшаяся из гор, заставила малыша остановиться и вскинуть голову. Акатора обвёл напряжённым взглядом склоны скал. Камелия перестала рычать и прислушалась.              Он ожидал увидеть эльфов, которые вели за собой музыку Самой Долгой Ночи, но их нигде не было. Акатора недовольно передёрнул плечами и кинул взгляд на небо. Конечно, ещё рано. Но он уже хотел броситься на далёкие равнины и окунуться в свет луны и звёзд, почувствовать боками шерсть собратьев, а под лапами рыхлую мягкую почву нижних земель.              — Вы уже тут, — голос отца раздался так неожиданно, что Акатора вздрогнул всем телом.              Огромный альфа с ярко-багровой шерстью и такого же цвета глазами тяжёлой походкой спустился со скал. Его взгляд зацепился за Камелию, а после за Акатору, пригвоздив того к земле.              — Цуокко, иди к папе, — бросил вожак, и малыш покорно ретировался. С тех пор как умерла пара Кронка, папа-омега Акаторы, Шого и Камелии, альфа стал очень хмурым и требовательным. Особенно к своим детям.              Акатора чувствовал давящую власть вожака и не мог даже поднять взгляд на него. Он знал, что Камелия чувствует себя не лучше. Только Шого мог более-менее контактировать с отцом.              — Вы приготовили подарки друг для друга? — вкрадчиво спросил Кронк, и Акатора понял, что отец знает о том, где собрались встречать его дети праздник Самой Долгой Ночи.              У Акаторы оборвалось сердце. Если судить по ледяным красным глазам и холодной ярости в голосе, то отец не одобряет этого.              — Нет, папа, мы… — начал Акатора, но ледяной голос отца, перебивший его, заставил подростка вздрогнуть всем телом.              — Что вы? Собрались сбежать из стаи в такой важный праздник?              Кронк говорил отрывисто и резко, будто пытался ударить каждым словом своего сына. Акатора закусил губу. Не было смысла спорить с отцом. Но как можно было наслаждаться праздником в кругу брата и сестры, если они все больше отдалялись друг от друга?              — Нет, — Акатора качнул головой, молясь всем богам, чтобы объявился Шого.              Камелия поспешно спустилась вниз. Суровая натура отца пугала даже её. Она одна могла завалить в битве двоих альф, но поджимала хвост при виде Кронка. Что и говорить, а отец имел высокий статус как в стае в целом, так и в кругу семьи.              Камелия очень хотела пойти с братьями и другими подростками повыть на луну, но вот не учла того, что отец будет против. Может, Шого его переубедит?              — Отец, — волчица протёрла лапой морду, сдирая корочку со свежей ранки и давая выйти капелькам крови. — Не говори так, будто мы сбегаем. — Камелия вздернула голову и поймала взгляд Кронка. Шерсть по позвоночнику встала дыбом, и волчица, не придумав другого способа, кроме как скрыть глаза, перекинулась.              Теперь на месте крупной волчицы стояла довольно высокая девушка. Её алые волосы с легким рыжеватым оттенком свободно спадали на плечи и завивались на концах. На Камелии были надеты плотная меховая жилетка, которая доходила ей до бедра, и светлые брюки из шкуры горных баранов. На ногах были удлиненные ботинки, которые удерживали тепло внутри и совсем не ощущались по весу. Оголённые руки Камелии от запястий и до плеч покрывали татуировки в виде маленьких и больших точек, которые в свою очередь пересекали продолговатые линии.              — Кто сбегает? — к Кронку с левого бока подошел Шого — крупный, коренастый альфа, сильно походивший внешностью на отца. Те же тёмно-багровые волосы, налитые кровью глаза и тяжелая аура. Шого был старшим сыном и, по закону Багровых, должен был стать новым вожаком.              Шого отличался от брата и сестры прежде всего характером. Акатора был более поверхностный и ветреный, нежели чем Шого. Возможно, сказывался возраст, ведь и Камелия и Акатора были младшими.              — Твои брат и сестра, — жёстко отрезал Кронк и перевёл ледяной взгляд на старшего сына. Его гордость и его копия.              Кронк изначально воспитывал Шого сам, и это сказалось на характере сына. Будущий вожак рос с мыслью, что на него в будущем ляжет ответственность за жизни волков, за всю стаю. Для Шого была выбрана пара — омега, являющийся сыном вожака одной из соседних стай. Таковы были традиции среди вожаков. Конечно, после первого помёта Шого мог разойтись с омегой, ведь этот союз был необходим только для создания здорового и сильного потомства.              Для Камелии и Акаторы Кронк тоже подобрал партнёров: для дочери волка из лесов, сына своего старого друга Джо, для Акаторы волчицу с пустошей, где песчаные бури убивали всё живое, до чего могли добраться. Пары детям выбирались по наличию предков с сильной кровью, ведь это гарантировало сильное потомство. Если дети Кронка не захотят прожить со своими партнерами всю жизнь, то детей разделят между родителями, и каждый уйдёт в свою стаю.              Кронк вновь перевёл взгляд на младших детей. Хлестнув себя хвостом по бокам, вожак ядовито добавил:              — Никаких побегов из лагеря. Вы встретите праздник втроём и, когда я приду с Совета стаи, чтобы в пещере я видел вас всех, — рыкнул Кронк. — Шого, проследи за этим. И никаких шуточек.              Кронк развернулся и рысцой побежал вглубь лагеря, не дожидаясь реакции детей. Ему ведь она не была нужна. Он и так знал, что те не посмеют ослушаться. Акатора шумно выдохнул, когда отец скрылся из глаз. Плечи сразу опали, и молодой альфа расслабился. Акатора прикрыл глаза, мысленно всё ещё содрогаясь. Он боялся Кронка как никого другого.              — Придётся нам опять сидеть дома? — криво усмехнулся Акатора и кинул тоскливый взгляд на далекие горы. Они манили и тянули его.              Акатора не хотел быть частью стаи, он понял это уже давно. Вся его сущность рвалась туда, куда не заходили волки: на восток. Там вообще никто не обитал. Когда-то земли те были осквернены: существа, которые жили там, нарушили законы эльфов и развязали войну в Самую Долгую Ночь. Магия эльфов выжгла те земли и убивала каждого, кто нёс в сердце тьму. А шли туда существа с отнюдь не добрыми намерениями. Но Акатора знал, что ему нужно туда, и не важно, что с ним будет. Впоследствии, когда желание альфы осуществится, встреча с чужими местами станет судьбоносной.              Камелия скрестила руки на груди и демонстративно села на снег. Лицо перекосила гримаса недовольства. Ей опять манипулируют!              — Я не собираюсь заваливаться на спину! — заносчиво фыркнула девушка. — Мои планы — ночь в горах с красивой луной. И ваши тоже, разве я не права?              Шого качнул головой. Теперь до него дошёл смысл всего, что сказал ранее отец. Акатора и Камелия решили воплотить свою задумку, которую они втроём обсуждали на днях, в реальность, но отец их опередил. Впрочем, предсказуемо. Шого, конечно, хотел порезвиться, но по традиции в праздник они должны с семьей. Он думал, что брат и сестра понимают это и просто шутят, но ошибся.              — Вы всё-таки хотели уйти на охоту? — спокойно спросил Шого, взъерошив волосы себе на затылке.              Камелия одарила альфу хмурым взглядом.              — Хотела. Может, я судьбу свою встретить хочу, а отец мешает! А ты разве не хочешь?              — Хочу, — на удивление быстро и не колеблясь ответил Шого.              И это была правда. Шого считался молодым альфой и выполнял обязанности наравне со взрослыми, однако в душе он ещё был подростком. Он хотел выть на луну в компании друзей, загонять оленей, отрывать клювы орлам и делать из них украшения. Хотел всё то, что предпочитают делать молодые оборотни. Но, помимо «хотелок», существовали и ограничения. В данном случае ими выступал Кронк. Праздник Самой Долгой Ночи особенный и его нужно встречать в кругу семьи, с теми, кто дорог.              Акатора тяжело вздохнул и кинул ещё один взгляд на горы. Что ж, и в этот раз не судьба выбраться из стаи. Иногда казалось, что отец следит за ними с каждым днём всё строже.              — Идёмте, иначе отец с нас шкуры спустит, — пробурчал Акатора и взмахнул рукой. В дальнейших препирательствах не было смысла, тем более луна уже почти поднялась в небо.              Акатора втянул в себя ночной морозный воздух. В нём чувствовались какие-то яркие незнакомые запахи, которые заставляли всё его нутро дрожать. «Эльфы», — понял Акатора. Кто ещё мог принести с собой запах свежести, запах самой жизни?              Камелия не могла угомониться и продолжала ворчать ещё некоторое время после ухода отца. Троица направилась в пещеру вожака. Та располагалась отдельно от других, на склоне скалы, и добраться туда порой было настоящей проблемой.Несмотря на то, что в этой пещере жило не одно поколение вожаков, их лапы так и не протоптали ни одной тропки. Каждую весну склоны этой скалы неизменно омывались водами, стирая любые напоминания о том, что кто-то когда-либо пытался карабкаться по ней. Лишь иногда Акатора, Шого и Камелия находили царапинки на гладких склонах, говорившие о том, что бывшие вожаки — не воспоминание и не миф.              Акатора, тяжело дыша от напряжения, направился наверх. Он уже перекинулся в волка. Камешки под лапами тихо шелестели, скатываясь. Когти впивались в корку льда, чтобы Акатора не съехал по нему вниз. Сзади пыхтела Камелия. Она тихо рыкнула, когда ей показалось, что брат идёт слишком медленно. Шого раздражённо дёрнул ушами, когда заметил очередные препирательства между Камелией и Акаторой. Эти двое часто ругались и в последнее время не могли жить вместе от слова «совсем». А ведь когда-то они были неразлучны.              — Ты можешь идти быстрее? — прорычала Камелия.              Акатора щёлкнул челюстями, но лапами заработал интенсивнее. Всё же попадать под острые клыки сестренки он совершенно не хотел.              — А ты можешь немного помолчать? — огрызнулся Акатора. Его хвост раздраженно метался из стороны в сторону.              Вход в пещеру начинался сразу после склона, потому Акатора ткнулся носом в широкую мягкую шкуру. Отодвинув её, молодой альфа скользнул вовнутрь. Морду опалило тепло костра, который, вероятно, развёл отец. Внутри приятно пахло хвоёй и медвежьим жиром. Акатора перекинулся и увидел, что каменные стены украшены блестящими разноцветными камнями, ветвями растений с иглами и небольшими листиками остролиста с красными ягодками. Кронк постарался.              Акатора, как только в пещеру вошли его брат и сестра, потянул шкуру в сторону, давая доступ свежему воздуху в пещеру. Он скользнул взглядом по склонам и неожиданно увидел эльфа. Он сидел, скрестив ноги. Рядом, на холодному снегу, стоял небольшой фонарик. Свет в нём то вспыхивал, то исчезал. Эльфа Акатора узнал по острым ушам. Это был юноша со светлой кожей и длинными каштановыми волосами до плеч. Эльф был одет в коричневую кофту, длинные носки в красную полоску и что-то зелёное.              Акатора видел, как тот достал тонкую дудочку и терпеливо уставился на небо. Было ещё рано, ведь луна не заняла свое место.              Шого и Камелия вошли следом за братом. Девушка сразу же прошла вглубь пещеры и что-то положила в углубление прямо за кроватью Кронка. Её не интересовали эльфы в данный момент, но послушать их музыку она была не против.              — Они пришли? — Шого подошёл к брату и опустился рядом. Взглядом он быстро нашёл молодого юношу с заостренными ушами. Что и говорить, а в красоте с эльфами никто не мог соревноваться. — Акатора? — практически одними губами прошептал альфа. — Тебя что-то беспокоит?              Акатора не отрывал взгляда от эльфов. Тяжело вздохнув, он привалился к боку брата, прижимаясь щекой к плечу. Впервые за долгое время он вновь почувствовал какую-то особенную связь между ними.              — Я не должен быть тут, Шого, — просипел Акатора. — Я должен уйти, и однажды это произойдёт. Моя судьба не тут. Я знаю это.              Шого обнял брата за плечи и взъерошил ему волосы. Он все понимал. Не заметить тягу Акаторы на восток было практически невозможно, но на удивление их отец ничего не говорил… Так, может, он знал?              В этот момент к ним присоединился Кронк. Совет прошел на удивление быстро и все оборотни разбрелись кто по пещерам, а кто на охоту.              Эльф тоже видел молодых волков. Не отрывая взгляда от багровых, он медленно поднёс тонкую чёрную дудочку к губам. Тихий свист раздался в воздухе. Ему вторил другой, потом ещё и ещё. Воздух наполнился мелодией. Ветер серебряными струйками завился вокруг эльфа. Звёзды засияли ярче, и где-то вдали на это отозвались торжествующим воем молодые волки, которые вышли на охоту.              Луна заняла свое место в небе, и Акатора поднялся на ноги. Всё его нутро трепетало. Медленно и лениво с неба начали падать крупные хлопья снега. Они кружились и опускались на плечи трех оборотней. Акатора втянул в себя морозный воздух.              — С праздником, — прошептал Акатора.              Камелия успела подойти к братьям до начала песни и потому не слышала их разговор. И это к лучшему. Как только нежные звуки мелодии эльфов наполнили воздух, она привалилась к плечу Шого с другой стороны. Эту троицу связывали особенные узы семьи, но у каждого была своя судьба. Вскоре Акатора и Шого найдут своих спутников и их троица распадется. Навсегда.              — С праздником, — выдохнула следом за братом Камелия.              Шого с улыбкой на губах прикрыл глаза.              «Вы все моя семья. И всегда ей будете, что бы ни случилось».              — С праздником, Акатора, Камелия, отец, — альфа повернул голову к улыбающемуся мужчине, который сидел за костром.              — Мои дети, я рад, что мы проведём время вместе. Никогда не забывайте — мы семья, — по голосу и выражению было понятно, что их старик доволен.              Мягкий белёсый свет луны окрасил серебром вершины гор. Негромко трещал жиром костёр в пещере. Музыка эльфов разносилась по воздуху, пронзала каждый кусочек земли. Совсем скоро это всё окончится. На смену ночи придёт утро, и мир, новый и наполненный магией, начнёт просыпаться. Будут таять льды на реке, перестанут клокотать метели каждую ночь, но всё это будет потом.              Сейчас на стенах пещеры сияли огоньками разноцветные драгоценные камни. Легкие наполнял запах остролиста. Акатора прижался спиной к стене, прикрывая глаза. Всё его тело гудело от переполняющей его энергии. И даже когда смолкли звуки дудочки, Акатора не смел пошевелиться. Он стоял, ослеплённый светом, оглушённый музыкой с бешено бьющимся в груди сердцем. Музыка эльфов ещё не раз пронесётся над горами, перед тем как на смену Самой Долгой Ночи придет День.              Отец всё же прав. Справлять нужно в кругу семьи.              — Не пора ли дарить подарки, мелкаши, а? — Шого подскочил к Камелии сзади и, обхватив руками за талию, поднял над полом.              Камелия вскрикнула от удивления и стала вырываться.              — Ты кого это назвал мелкой?! Меня?              Акатора издал тихий смешок. Для Камелии он приготовил серьги. Он знал, как она любит всякие побрякушки, особенно с опасных зверей. Эта была снята с орла-гиганта. Отличался данный вид от обычных тем, что, помимо невероятных размеров, имел на голове пушистый хохолок из перьев. Орлов-гигантов ловили редко, ведь они запросто могли утащить даже альфу. Но Акатора не зря был одним из лучших охотников. Как выдалась возможность, он принёс в лагерь крупную добычу, предварительно вырвав у неё когти. Из них и были сделаны серьги. Крупные и тяжёлые, они могли стать опасным оружием и дорогим украшением.              Акатора протянул аккуратный мешочек Камелии и коснулся губами её щеки.              — С праздником, сестрёнка. Это ты точно должна оценить.              — Спасибо, братец, — с улыбкой сказала Камелия.              Следующим был Шого. Для брата Акатора долго не знал, что придумать. Но помог всё тот же орёл. Черно-белый хохолок из перьев превратился в украшение для мягкой заячьей шкуры. Из неё были сшиты новые сапоги. Акатора знал, что Шого, как вожаку, однажды предстоят долгие походы. Альфы, уходившие в них, заранее надевали обувь, пусть в обычной жизни её и не носили. Это помогало им не стирать ноги, если приходилось бывать в шкуре человека и не терять лишний раз тепло. Заячья кожа была одной из самых прочных, потому Акатора выбрал именно её.              Необычный, но такой нужный подарок пришёлся по душе Шого, и тот искренне поблагодарил брата крепким объятием. Улыбнувшись брату, Акатора достал свой последний подарок. Для отца. Серебряный кинжал. Его Акатора раздобыл у эльфов. Война с вампирами приближалась, и ни один оборотень не мог закрыть на это глаза. Волки редко пользовались оружием, но с хладными у них не будет иного выбора. Те слишком сильны, чтобы откладывать серебро в сторону, ведь это был единственный металл, который мог легко убить вампиров.              — Спасибо, — серьёзно сказал Кронк и хлопнул сына ладонью по плечу, вручив ему свой подарок.              Акатора задержал дыхание. Небольшая сумка из плотной коричневой кожи. В ней он сможет хранить много вещей, не боясь промочить их. Они предназначались для долгой дороги. Акатора понял, что отец смирился и готов отпустить его, куда бы Акатора ни собрался. Камелии Кронк молча вручил тонкие атласные ленты, какие изготавливали обычно эльфы. Девушка сможет вплести их свои волосы как украшение. Шого был подарен пузырёк. Скорее всего, в нем находилось какое-то лекарство, но Кронк покачал головой, показывая, что объяснения не сейчас.              Шого не остался в стороне и первым поздравил отца. Для него он приготовил удобный чехол для оружия. Он пришёлся как раз кстати, ведь туда легко помещался подарок Акаторы и не только. Шого понимал на своей шкуре, что война не шутка и её время неимоверно приближалось. Для сестры Шого достал альбом и чернила. В этом ему помогли, так же, как и брату, эльфы. Альфа обменял коллекцию черепов и собственную шерсть от линьки на данный подарок.              Акатора был последним. Шого подошёл к нему и обнял. Из-за пазухи прямо в руки альфы перекочевал продолговатый пузырёк, обвитый голубой лентой, и небольшой свёрток.              — Это для удобства, брат. Используй с умом, — шепнул Шого на ухо Акаторе и подмигнул. В пузырьке, как мог догадаться последний, была смазка или феромоны. — Ну что, Камелия, ты последняя.              Девушка громко цокнула языком и прошла к углублению у кровати, куда совсем недавно спрятала свой свёрток. Развернув его, Камелия извлекла три предмета. Для Акаторы это были успокаивающие, игральные косточки на плотной нити. Шого Камелия приготовила сувенирного зверька, которого сделала сама, а для отца был сделан оберег из гривы дикого пони. Камелия завалила пони вместе с другими охотниками пару ночей назад.              Неожиданно мелодия возобновилась. Одна тонкая тихая трель. Акатора изумленно обернулся. На уступе, вдалеке, сидел эльф и смотрел на семью. Именно он и творил музыку. Акатора изумлённо распахнул глаза, когда в воздухе раздался звон. Он длился недолго и вскоре стих.              Эльф задумчиво улыбнулся и кивнул четырем оборотням, растворяясь в воздухе с порывом ветра. Никто не знает, что их ждёт в будущем, а эльфы знают, но никогда не скажут. Но сейчас у них есть звёзды, луна и семья и, пока они вместе, им ничего не страшно.