Без суеты

Элоиза рухнула вниз, словно глупая Алиса, по несчастливой случайности прыгнувшая в кроличью нору, и оказалась на пороге смерти, а вовсе не в Стране Чудес. Почти оглушённая падением, она слышала голос, будто бы издалека (будто бы с разверзшихся небес?), сочувственно просивший её выбрать, кем в итоге она будет спасена. Взгляд мутило от острой боли в затылке, словно череп хрустнул, и его раздробленные осколки напичкали мозг на манер игольницы. — Если ты не поторопишься, то умрёшь, — тихие слова лишь приумножили боль, застревая в голове и разрастаясь зацикленным эхом. Элоиза сощурила слезящиеся глаза, пытаясь разглядеть говорившего, и его ангельская внешность всколыхнула в ней надежду о добрых намерениях. «Ты», — попыталась прошептать Элоиза, но вместо слов получился лишь хриплый выдох, и из последних сил она потянула двумя пальцами манжету его куртки, прежде чем спасительное беспамятство заволокло её сознание темнотой. Что ж, первое впечатление нередко оказывается обманчивым, и тот парень, что изначально показался ей ангелом, не иначе как сбежал из преисподней. Едва Элоиза очнулась и растерянно оглядела длинные поджившие шрамы вдоль своих рук, как ей сразу пришлось пожинать плоды его недовольства. — Знаешь, в чём разница между тобой и головной болью? — спросил он её, даже не удосужившись поинтересоваться самочувствием или хотя бы именем, а потом картинно развёл руками. — А никакой. «Ну, здорово», — внутренне вспылила Элоиза, от раздражения забывая удивиться исчезнувшей боли и чёткому зрению. — Это мои слова, — огрызнулась она, отбросив в сторону сигналы инстинкта самосохранения. — Я всего лишь вернулась в свой дом. Как так вышло, что здесь вообще оказались другие люди? Он прислонился спиной к стене, ухмыляясь так пугающе, что по спине побежал холодок. — Люди? — глумливо переспросил парень, и от отвращения в его взгляде Элоизе стало не по себе. — Окей, от человеческой девки я многого не жду, но есть кое-что, что ты должна вдолбить в свою хорошенькую головку. «А то что?» — хотела было снова взбунтоваться Элоиза, но с удивлением обнаружила, что больше не могла выдавить ни звука. Она растерянно потрогала губы, пытаясь разомкнуть их кончиками пальцев, но те будто намертво приклеились друг к другу. Прежде чем паника ускорила сердечный ритм, парень подошёл к её кровати и, ухватив Элоизу за подбородок, заставил её встретиться с ним взглядом. Зарождающаяся было истерика мигом испарилась без следа, а в груди затрепетало от чувств. Элоиза вглядывалась в его лицо широко раскрытыми глазами и не могла понять, отчего этот пронзительный взгляд будто бы проникает в самую её суть, разбивая сердце. — Как насчёт того, чтобы отблагодарить меня за спасение, м-м? — неожиданно ласковым движением он откинул волосы с её шеи, кончиками пальцев пробежавшись по нежному сгибу. Элоиза затаила дыхание от страха и предвкушения, но в следующую секунду он отстранился и начал говорить. Чаша. Вампиры. Связь. Чем больше Элоиза слушала, тем меньше понимала, несмотря на последовательность и слаженность его рассказа. Порой хотелось возразить, возмутиться, закричать, но стоило ему прикоснуться, и сопротивление неведомым образом подавлялось, сменяясь покорностью и вниманием. Он покинул её комнату с наступлением рассвета и только тогда странное (насильное) влияние извне наконец дало трещину. Элоиза будто бы очнулась от муторного, длинного, запутанного сна, не в полной мере осознавая, где реальность, а где крылся вымысел. Она вновь ощупала свои губы, попыталась шёпотом произнести пару слов — всё было в порядке. Тогда что же ранее заставило её замолчать? Гипноз? Или, может быть, сила… вампира? Элоиза прокрутила в мыслях всё услышанное ранее и нервно рассмеялась, почувствовав острую необходимость в психиатрической бригаде. Вновь вернулась ранее подавленная злость. Схватив мобильник, она подумала с яростью, что пусть тот парень ищет другую дурочку для своих стрёмных сказок, но сеть не ловила, и ей ничего не осталось, кроме как вернуться в город и поискать помощи там. Превратившись в зрение и слух, Элоиза тихо прокралась по замку, замирая на каждом шагу, однако комнаты оказались пустынны, и никто так и не преградил ей путь, словно заселившиеся сюда люди и впрямь были вампирами, разошедшимися с первым солнечным лучом по своим гробам. Она улыбнулась этой нелепой мысли и, осторожно приоткрыв входную дверь, словно воровка в собственном доме, уже наплевала на осторожность и перешла на бег. Однако в городе её вновь постигло разочарование. Как только Элоиза набралась духу, чтобы подойти к полицейскому и попросить о помощи, то обнаружила, что замерла на месте, будто каменное изваяние, а с её губ не срывалось ни единого звука так же, как и накануне ночью. Сколько бы попыток она ни сделала после, все они оказались бесполезны и не принесли результат. Чем ниже солнце клонилось к горизонту, тем сильнее укреплялось в ней чувство собственной беспомощности и страх. Элоиза вдруг вспомнила — вчера, после потасовки с тем жутким парнем на втором этаже, она не просто вылетела из окна, а… умирала. В памяти вспыхнули мгновения, когда её спаситель объяснял ей, что теперь она нечто большее, чем человек, и всё это благодаря ему, но взамен на спасение её срок годности как чаши продлится до скончания её собственной жизни. И, боже, как же сложно было поверить во всю эту чушь! Элоизе захотелось разрыдаться от безысходности и ожидающего её неясного будущего, которое придётся провести бок о бок с неизвестным существом, грубо и нахально заявившим свои права на её жизнь, будто она не человек, а предмет мебели. И, когда она уже было решила, что ни за что не вернётся назад, ночь уже укутала город бескрайней теменью, и тот парень сумел её отыскать, нащупав местонахождение особыми сенсорами их установленной связи. — Первое правило Бойцовского клуба: никому не рассказывать о Бойцовском клубе, — энтузиазма в нём явно поубавилось со вчера, да и выглядел он так, будто бы и впрямь мучился мигренью, о которой первым делом сообщил ей в ночном разговоре. — Тут всё то же самое. Правда, ничего не сумеешь сделать, даже если очень захочется. — Шикарно, — только и нашлась Элоиза. Он улыбнулся, и она снова почувствовала, как вспорхнули бабочки в животе, а в груди потеплело в желании видеть его таким постоянно. — Знаешь, в чём разница между тобой и термитами? — наконец осмелев, спросила Элоиза, возвращая вчерашнюю шпильку. — Их можно вытравить из дома? — предположил он, удивлённо поднимая брови. — Бинго! В его взгляде всполыхнули игривые огоньки, и почему-то это внезапно выбило почву из-под ног, заставив её покрыться удушливым румянцем. — Давай начнём сначала. Этан, — он миролюбиво протянул ей руку, и Элоиза с покорностью ухватилась за неё, прежде чем неудовольствие от собственной мягкотелости и податливости заставило её почувствовать себя не в своей тарелке. — Элоиза, — представилась она в ответ. — У тебя что, раздвоение личности? — Если у тебя фетиш на психические расстройства, можем однажды сыграть в пациента и медсестричку, — предложил Этан, только усугубив её подозрения. Элоиза сурово поджала губы, давая понять, что его мысли потекли в неверном направлении, но, кажется, Этан был из тех, кто начисто игнорирует чувства других, если они не сходятся с его собственными. — Знаешь, — он рассеяно запустил руку в волосы, выглядя при этом совсем мальчишкой. «Сдавайся, — шепнул Элоизе внутренний голос, — ты уже не в силах этому противостоять», — на самом деле, я как никто другой способен понять, каково тебе сейчас. — И поэтому вёл себя, как придурок? — И поэтому вёл себя, как придурок, — не стал отпираться Этан. — Просто мне однажды уже приходилось пережить связь чаши с вампиром, и я дал себе клятву, что больше никогда не впутаюсь в это дерьмо. — Мне тоже приятно иметь с тобой дело, Этан. — Я вовсе не это имел в виду. А извиниться, видимо, посчитал ниже своего достоинства. Элоиза зябко обняла себя руками, спасаясь от промозглой ночной прохлады. Лёгонькое платьице с короткими рукавами вовсе не было рассчитано на прогулки в столь позднее время суток. — Пойдём домой, — наконец сказал Этан, стягивая с себя куртку и укрывая её озябшие плечи. — Нам ещё многое нужно обсудить. Элоиза подчинилась, не находя в себе ни причины, ни желания сопротивляться. От пережитого и так болела голова, и что-то подсказывало ей, что это только начало. — Почему ты внезапно сменил гнев на милость? — всё же полюбопытствовала она, возвращаясь к разговору о раздвоении личности. — Просто я заранее знаю, что будет, если сопротивляться, — пожал он плечами с (показным?) безразличием. — Я был зол, что второй раз наступил на те же грабли, но в то же время я понимал, что назад пути нет, и если не мы сами, эта связь всё сделает за нас. Слышать такое было, наверное, больше обидно, чем неприятно. Выходит, что бы она ни делала, чувства уже пустили в ней корни, как сорняки, непреодолимые, словно сама судьба, дарованная небесами при рождении. Но от знания, что эта связь, похоже, была обоюдной, становилось чуточку легче. — Так что тебе нужно расслабиться, а мне — получать удовольствие, — подмигнул Этан, вновь испортив момент. Элоиза закатила глаза, скидывая его руку, собственнически обхватившую плечи, и побежала вперёд мелкими шажками, оставляя Этана позади. Видеть его самодовольное лицо сегодня было выше её сил. Однако сердце стучало, как бешеное, подсказывая ей, что притереться друг к другу будет не просто, но… Весело будет точно!