Попутчик

      — Чего тебе не хватает, ты ещё не обрёл. Твоё наследие. Предназначение. Я знаю это. И ты знаешь, — произнёс Борх, серьёзно глядя на Геральта. И, не дождавшись от него ответа, отправился собирать вещи.       Лютик, ещё не пришедший в себя от разыгравшейся перед ним драматичной сцены прощания двух влюблённых, подошёл к Геральту. Стоящий спиной ведьмак выглядел напряжённо, и его надо было срочно отвлечь.       Лютик, зная характер Геральта и зная, что сейчас схлопочет, вытер потные ладони об штаны и подошёл ближе. Оставалось надеяться, что Геральт вскипит только словесно и не будет распускать руки: синяк от первого удара сходил больше месяца.       — Фух, ну и денёк, — собственный голос прозвучал наигранно, но вряд ли в таком состоянии Геральт бы это заметил.       — Ты, наверное, хочешь спросить…       — Чёрт тебя дери, Лютик!       Бард, готовый нести околесицу, лишь бы захламить мысли Геральта своей болтовней, запнулся от этого, хоть и ожидаемого, но, всё-таки, страшного рычания.       — Почему всякий раз, когда я оказываюсь по уши в дерьме, ты накидываешь сверху?!        — Эт-то не честно, — слабо возразил Лютик, понимая, что брызжущий слюной Геральт его совсем не слышит.       — Ребёнок-неожиданность, Джинн, всё это! — продолжал кипятиться Геральт, припоминая ему все события последних лет.       Ведьмак развернулся и сейчас сверлил его дикими жёлтыми глазами, полными животной ненависти.       Лютик закрыл глаза. Он не хотел этого видеть, не хотел слышать и верить, что Геральт и в самом деле думает так. Слова друга — как ножом по сердцу — приносили неописуемую боль.       — Теперь я лишь одного прошу от жизни, — перешёл Геральт на свистящий шепот, — чтобы она спровадила тебя подальше от меня.       Лютик покачал головой, не в силах поверить в то, что произнёс сейчас Геральт. Губы задрожали. В глазах защипало, а отвернувшийся ведьмак этого уже не видел.       Лютик смотрел на его спину, на спутанные волосы, на блестящий меч и не знал, что сказать. Он должен держать себя в руках, должен понимать, что всё это — не по-настоящему, неправда, что Геральт так не думает.       — Что же… — ком в горле не давал говорить, а пальцы беспрестанно мяли шершавую ткань штанин. Лютик облизнул губы и тяжело вздохнул. Ветер трепал его волосы, забираясь ледяными порывами в обнажённое сердце. А пустота внутри кололась ледяными иголками сказанных слов.       Геральт повернулся и, не глядя на него, пошёл прочь. Лютик проводил его долгим взглядом, пока одинокая фигура ведьмака не скрылась за перевалом.       Лишь сейчас он позволил себе опуститься на колени и обхватить руками сотрясающиеся в беззвучном рыдании плечи.       — Геральт, — прошептал он, ощущая, как навсегда теряет самое дорогое, что было в его жизни. Ни слава, ни деньги отца, ни девушки — ничто и никто не был столь важен и необходим, как этот ворчливый, дикий и своенравный ведьмак, с которым его свёл случай. — Геральт …       — Поднимись, — голос Борха, полный сочувствия, раздался сверху, а старческая рука ободряюще похлопала по плечу. — Вставай, а не то помнёшь свой красивый костюм.       Лютик поднял голову и всмотрелся в добродушное лицо старика. Не в силах ничего ему ответить, он просто покачал головой и крепче схватился за плечи. Ему казалось, что этой закрытой позой и скрещенными руками, прикрывающими грудь, он может удержать своё разбитое сердце, хоть как-то склеить его, не дав распасться на части.       — Лютик, — вновь позвал его Борх. — Перестань.       Лютик посмотрел на него, будто не понимая, кто пред ним, но потом внезапно поднялся и схватил старика за лацкан камзола.       — Вы… вы же провидец, так? Вы сказали Г-геральту и Йен о них… Сказали про будущее. Значит, вы знаете его… Скажите… Скажите мне, — Лютик запинался, глаза его болезненно блестели, а холодные пальцы не могли унять дрожь. — Скажите и мне своё пророчество. Избавьте и меня от страданий… Пожалуйста…       Вновь его глаза наполнились слезами, но Лютик не обратил внимания, как на щёки пролились солёные капли. Он бессильно потряс старика, бездумно повторяя «пожалуйста». Борх обхватил его пальцы и сжал:       — Нет, Лютик, никакое это не пророчество. Это всего лишь правда. Оттого-то она болезненна и неприятна. Но это то, что я вижу своими глазами. То, что чувствую я, и все те, кто видят их со стороны.       — Мне… Скажите мне, что вы видите. Геральт, — Лютик произнёс его имя на одном дыхании, на секунду закрыв глаза. — Он действительно ушёл навсегда?       Борх вздохнул и отошёл. Лютик по-своему воспринял этот молчаливый поступок и сел на землю. Сил совсем не осталось.       — Я не знаю, куда мне идти и что делать. Я не знаю, как мне жить без него. До этого я всегда знал, кто я. Зачем я нужен. Что я оставлю после себя. Я… Может, я был и не таким полезным попутчиком, но ведь я старался, правда старался… Ведь его больше не называют мясником из Блавикена, нет… А вы знаете, как он терпеть не мог это прозвище. Сейчас он — «белый волк», величайший убийца монстров… И, хоть он этого и не говорит, но ему это прозвище нравилось куда больше старого. — Лютик улыбнулся и стёр со щеки очередную слезу. Он, моргая, всмотрелся в даль. Воспоминания о Геральте, его друге, его жизни — согревали разбитое сердце.       — Он любит тебя. Вот тебе самая болезненная и самая правдивая правда на свете, — негромко произнёс Борх и отвернулся.       — Что?! — Лютик резко вскочил и метнулся к старику. — Что? Что вы сказали? Что вы сказали… — его пыл угас, и Лютик бессильно опустил руки. — Зачем вы это сказали…       Борх подошёл поближе и положил руку ему на плечо:       — Правда, Лютик, подобна мечу предназначения. Она столь же опасна и также имеет два острия.       — Я понимаю, — побелевшими губами прошептал Лютик и закрыл глаза. Ему было страшно и больно. Страшно больно.       Борх сжал его плечо:       — Ты сильный, и ты справишься.       — Нет, — покачал головой Лютик. — Я не сильный.       — Да ну? Разве Геральт не научил тебя быть сильным, а?       Лютик выдавил из себя улыбку, и Борх улыбнулся в ответ:       — Ну вот. Другое дело.       — Что… Что мне делать? — Лютик пристально посмотрел в глаза Борха, пытаясь отыскать там ответ.       Мужчина задумчиво склонил голову:       — Обожди. Дай ему время простить себя. Не тебя, — мужчина поднял указательный палец. — Именно себя. Но не жди, что он попросит прощения.       — Я и не собирался, — скупо улыбнулся Лютик, слишком хорошо знавший нрав ведьмака.       — Именно, — Борх заулыбался. — Ты знаешь его. Знаешь, как никто другой. И знаешь, что это просто слова.       Лютик кивнул.       — Найди его. Ты ему нужен. Всегда был нужен и будешь нужен впредь. И нужен именно таким, каков ты есть — не мутантом и не солдатом, а просто…       — Полезным попутчиком, — договорил за него Лютик.       — Нужен ему Лютиком — верным, преданным, любящим.       Лютик улыбнулся, и Борх убрал руку.       — Вот моё пророчество для тебя. Для вас, — многозначительно улыбнулся Борх и отвернулся. Подняв с земли мешок, он кивнул зерриканкам, и они направились вниз с холма.       Лютик смотрел на то, как они уходят, пока неожиданно не вспомнил, что у него остался ещё один вопрос к Борху.       — Стойте, стойте! — завопил он и бегом кинулся за ними следом.        Добежав, он, сипло кашляя и с трудом выговаривая слова, обратился к Борху.       — С-скажите… — приступ кашля прервал его, но Лютик мужественно справился с ним. — Скажите… Йеннифер он привязал к себе потому, что начал замечать, что я становлюсь слишком важным для него? Он боялся того, кем я могу для него стать и решил, что с девушкой ему будет безопаснее?       Борх пару секунд недоумённо смотрел на его, а потом внезапно расхохотался:        — Ну, Лютик, ну репейник, честное слово. Ишь чего удумал!       Заметив, что бард по-прежнему серьёзен, он прекратил смеяться и, наклонившись к нему, ответил:       — Нет.       Лютик огорчённо отстранился, а Борх отправился дальше, на ходу отсалютовав ему шляпой:       — Прощай, Лютик, и помни: полезным попутчиком!