***
Лучи солнца, пробивающиеся сквозь густую листву, образовывали на бледном лице так называемых зайчиков, причудливо дрожащих из-за шелестевших на лёгком ветру листьев. Паша с лёгкой улыбкой на губах наблюдал за спящим блондином, расположившимся у него под боком. Сейчас, когда инвалидная коляска стояла где-то поодаль, можно было представить старые-добрые времена, когда Егор ещё мог жить обычной, но счастливой жизнью.— С такими травмами долго не живут, — качает головой хирург, несколько часов пытающийся сохранить жизнь подростку.
Но шатен верил, что всё будет хорошо. И теперь, несмотря на все прогнозы, они лежат вдвоём под молодым деревцем, одиноко растущем средь густой травы.— Шанс на восстановление ничтожно мал, — врач качает седой головой, поджимая подрагивающие губы. Больно смотреть, как ломается жизнь человека, но ты не в силах помочь. А ведь Егор, по сути, ещё ребёнок.
Зелёные глаза застилает пелена слёз. Ширяев плачет беззвучно, но блондин чувствует его содрогания, делая огромные усилия, чтобы просто коснуться кончиком пальцев чужой ноги в попытке успокоить. Митрофанов не задумывается об этом, а Паша прекрасно осознаёт, что это большой шаг на пути к восстановлению.***
И без того прекрасные июльские деньки сейчас красит пора выпускных. Для подростков, которые большую часть своего детства провели в стенах школы, это было самым долгожданным и знаменательным событием. И Паша с Егором ждали этого дня также сильно, как и множество других выпускников. По крайней мере, до момента трагедии. — Тебе не обязательно оставаться со мной, — битый час убеждал Ширяева блондин. — Мне не обязательно праздновать с остальными, — настаивал шатен, уже порядком утомлённый от этого разговора. И Егору приходится сдаться, беря на себя вину за то, что возлюбленный пропускает, возможно, самый важный день в своей жизни. Но Ширяева такой расклад не устраивает.Отложил портфель. Сожгу дневник, пусть горит в огне.
— Ты ведь сейчас несерьёзно? — спрашивает Митрофанов, но улыбка Паши разбивает все его надежды. Тонкие руки обвиваются вокруг шеи зеленоглазого с его же помощью, позволяя Егору оставаться в вертикальном положении, что ему самому сделать не под силу. Кончики пальцев едва касаются пола, когда Ширяев поднимает блондина с кресла, прижимая к себе и начиная в плавном танце кружиться по комнате. А Егор действительно счастлив, даже несмотря на то, что на фоне играет ему ненавистная «Френдзона»***
Жизнь — штука подлая и жестокая. Только тебе кажется, что всё наладилось, как она преподносит свои неожиданные сюрпризы, порой близко не стоящие с твоими ожиданиями. Жаль, но и над солнечным мальчишкой, наконец получившим шанс на выздоровление, мерзавка жестоко пошутила. В памяти Паши теперь навсегда останется холод родных рук и пустота глаз цвета океана. А яркое солнце, ежедневно сияющее над землёй, до самой смерти будет напоминать шатену его яркого мальчика с волосами цвета пшеницы и улыбкой, способной своей теплотой согреть всю вселенную.