РАР

      Павел стоял у кромки леса с пакетом из мясного магазина и размышлял о том, как докатился до жизни такой. Вручив палочку, Мороз Морозович объяснил, что, как только он будет готов, достаточно просто подумать об этом, и сразу окажется в нужном месте. После ещё нескольких уточнений, причитаний и вздохов, декан под фразу: «Хватит себя накручивать. Не ты первый, не ты последний. Всё будет хорошо!» — переместил Пашку обратно домой. Дома первым порывом стало предаться рефлексии, а может даже и поистерить. Но порыв был тут же задушен не успев воплотиться: «Опять паниковать собрался? Какой в этом смысл? Решил ведь всё уже. Вон, даже подросток справился, — вспомнил Пашка о Никите, — и ничего, жив-здоров и, к тому же, доволен результатом. Значит и ты, Павел Алексеевич, как-нибудь сможешь!» На том и порешил. Дальше стало проще. Но ненадолго. Зайдя в ближайший к дому мясной магазин, Павел накупил куриных и свиных почек, сердец и лёгких. А вот с кишками неожиданно вышла заминка. Их не было. Во втором магазине продавец подсказал нужное направление: мясная лавка при которой есть свой производственный цех. Туда Пашка и отправился, найдя предварительно адрес в интернете. В мясной лавке продавец объяснил, что кишок на продажу у них нет. Есть лишь в цеху для производства колбас. После долгих уговоров и слезливой истории, что его больному котику очень нужен сей продукт, Павлу таки вручили «рулон» свиных кишок. Облегчённо выдохнув, он вернулся домой со своей добычей. К тому времени уже наступил вечер, поэтому Павел благоразумно решил отложить все дальнейшие мероприятия на завтра. Утром душ, завтрак. Затем, подумав, Павел положил в пакет с мясными запчастями резиновые перчатки для уборки. Вспомнил о том, что Мороз Морозович обещал, что теперь он не будет мёрзнуть, даже, если решит голышом отдыхать на льдине и надел лёгкую спортивную куртку. Засунув в карман палочку, Пашка произнёс в пустоту квартиры: — Я готов! Искать Снегурочку, — так и хотелось добавить — «дурочку». Пространство знакомо моргнуло, и Павел оказался у кромки леса с пакетом в руках. Что ж, была ни была. Он уже окончательно отошёл от шока предыдущего дня и даже пребывал в приподнятом настроении. «Вот, дебилушка, тебе сейчас труп искать, а ты лыбишься», — мысленно съязвил он и решительно шагнул вперёд. Лес вокруг был прекрасен. Высокие стройные сосны и объёмные пушистые ёлочки отливали глубокой насыщенной зеленью. Белоснежное полотно сверкало и искрилось на солнце. Пашка с удовольствием вдыхал морозный воздух и любовался природой, попутно размышляя, какую же из лесных красавиц ему одарить жутковатым украшением. Пара часов прогулки пролетели незаметно, когда он, наткнувшись взглядом на очередную красавицу, чётко понял: она. Почему Пашкино внимание привлекло именно это дерево, он понятия не имел. Ёлочка ничем не выделялась среди других, но интуиция просто таки вопила: «Это — именно то, что нужно», — и Павел этому крику подсознания поверил. Вид чьих-то внутренностей Павла не напрягал. В конце-концов, он — ветеринар, а животных в больницу привозили порой в самых критических состояниях. Так что момент украшения ёлки хоть и был странным, но не пугал. К тому же Павел в связи с занятостью на работе, так и не успел поставить дома ёлку. Потом стало не до того. А ведь до Нового года осталось всего два дня. Пашка улыбаясь и раскинув руки в стороны, покружился на месте, а затем принялся за дело. Натянул перчатки, чтобы не перепачкаться и стал наряжать деревце, напевая праздничную песенку: — Новый год, что вот-вот настанет, исполнит вмиг мечту твою. Если снежинка не растает, в твоей ладони не растает, Пока часы двенадцать бьют, пока часы двенадцать бьют. Справился он быстро, так как ёлочка была невысокой, чуть выше самого Павла. Всё мероприятие заняло минут пятнадцать. И теперь дерево выглядело так, будто пережило встречу с сумасшедшим дизайнером-готом. «Почки, сердца, лёгкие! Кишочки вы мои ненаглядные! Дикий ужас, но прикольно. А-ля-ля-ля-ля! А я сошла с ума-а… Какая досада», — потешался про себя Павлик, фотографируя свой шедевр на телефон на долгую память. — И что дальше? — вслух спросил Пашка у ёлки. Ёлка предсказуемо промолчала в ответ. Зато снова проснулась интуиция и навязчиво потянула куда-то в сторону. Павлу на миг показалось, что он видит тропинку под ногами. Затем она пропала, но стойкое ощущение, куда нужно идти свербело и не отпускало. Туда он и пошёл. Долго ли, коротко ли шёл Иван-царевич… тьфу ты, то есть Павел Алексеевич, но пришёл туда, куда нужно. Павел точно знал, что его поиски окончены, ещё за секунду до того, как увидел тело. Девушка лежала под высокой сосной. Хрупкая и невысокая, одетая в серебристый лыжный костюм. Выглядывающие из-под рукавов куртки пальцы были синюшного цвета. Пашка глядя на неё, всё ждал, когда же придёт ужас или отвращение. Но ни того ни другого не было. Ну, лежит себе девушка. Ну, подумаешь, синяя. У каждого свои недостатки. Он подумал, что в случае необходимости, даже смог бы и поцеловать, наверное. Впрочем, хорошо всё-таки, что не нужно: целоваться с девушками Пашка не хотел даже с живыми. Лицо найденной Снегурочки закрывали белоснежные волосы. Павел подошёл, сел рядом прямо на снег и принялся аккуратно убирать прядки с лица. А вот, когда он закончил, долгожданный ужас таки пришёл к нему. Ужас и страх за лежащего возле него парня. Да, да ни какая это была не девушка, а именно парень. Просто худенький и миниатюрный. Более того, это был не просто какой-нибудь парень, а Егор! Пашкина первая любовь. Павел паникуя судорожно соображал: «Егор! Это же Егор. Мы не виделись с выпускного, шесть лет уже. Я же даже не знаю, чем он занимался и где был всё это время. Стоооп! Это всё не важно. Егор мёртв?! Что теперь делать? А, ещё у него волосы были тёмные. Может покрасил? Не важно! Что делать? Он же не девушка. Палочка не подействует? Или подействует? Снегурочка может быть парнем? А, если нет?» Страх за бывшего одноклассника практически парализовал Пашку. Мысли судорожно метались перескакивая с одной на другую с такой скоростью, что грозили перерасти в паническую атаку. Вновь вспомнился юный Никита и его: «Всё будет кока-кола. Верь мне!» Павел медленно сосчитал до десяти, глубоко вдохнул и выдохнул. Затем достал из кармана палочку и аккуратно прикоснулся к замёрзшей щеке Егора. Запорошенные снегом ресницы тут же дрогнули, а стиснутые в кулак пальцы левой руки разжались. К тому же сами пальцы, а вместе с ними и лицо стали стремительно терять синюшный оттенок и возвращаться, к пусть и бледному, но естественному цвету. Егор открыл свои голубые глаза, встряхнул головой, от чего с волос слетел снег и сел. Павел, плохо соображая, что делает и находясь, видимо, в состоянии аффекта, притянул его к себе за талию и осторожно поцеловал. Впрочем, он тут же пришёл в себя и испуганно отпрянул. На что Егор закусил нижнюю губу и улыбнулся: — Какая тёплая встреча одноклассников, мне нравится, — сам оплёл его руками за шею и мягко ответил на поцелуй. Когда поцелуй из нежного начал перерастать в страстный, Егор отстранился, оставив руки на Пашиных плечах. — Па-а-влик, — певуче протянул он, — не спеши, я никуда не денусь. Хотя! Учитывая, что я теперь Снегурочка, мда уж, — захихикал он, — и морозы мне больше не страшны, я точно хочу заняться сексом голышом среди сугробов. Обещаю! Просто не так сразу, ладно? — Ладно, — обалдело кивнул Пашка. И запоздало озадачился, — ты не удивлён и знаешь про Снегурочку. Откуда? — Мои родители выпускники РАР. У них обоих искра поиска. Мм… Долго рассказывать что это, потом как-нибудь. В общем, мама мне с детства рассказывала сказки про академию и различные искры. Вернее, это я так думал, что это сказки. Оказалось, что нет. Родителям разрешено рассказывать своим совершеннолетним детям правду. В подарок на восемнадцатилетие я получил экскурсию в РАР и своими глазами всё увидел. Так что сейчас сразу понял, что произошло. Я помню, что умер. Причём, наитупейшим способом: упал вот с этой самой сосны, — Егор мотнул головой в сторону дерева под которым они сидели и, убрав одну руку, положил голову Павлу на плечо. — Изначально мы с двумя знакомыми катались тут на лыжах. Потом решили полазить по деревьям, кто выше. Я навернулся, а они просто смылись, испугавшись. В итоге, я умер. Затем ожил. У тебя была в руках палочка, — оба после этих слов перевели взгляд на валявшуюся на снегу палочку, — мне не холодно, у тебя белая каёмка на ресницах — а это признак морозной искры. По идее, у меня теперь тоже такая должна была появиться. Павел посмотрел на ресницы Егора, провёл по ним пальцем, чтобы убедиться, что это не снег и кивнул. — Да, есть. — Ну, вот, всё верно. Значит, я теперь первая Снегурочка-парень. Снегур! — заливисто расхохотался Егор. — Спасибо тебе! Егор ослепительно улыбался. Пашка не мог отвести от него взгляд и думал о том, что, кажется, его первая и единственная любовь снова расцветает в сердце. Или она всегда продолжала в нём оставаться и просто дремала? Егор, заметив его взгляд, перестал смеяться и стал серьёзным. — Ты был влюблён в меня в школе. — не вопрос, констатация факта, и Павел не стал строить из себя невесть что и просто кивнул. — Да, я это знал и старался держать дистанцию. Прости уж, но у меня был очень тяжёлый и затяжной кризис ориентации. Я тяжело воспринял свою голубизну и максимально ей сопротивлялся. Но ничего не вышло. Егор улыбнулся безмятежно. Понятно было, что кризис в прошлом и сейчас собственная ориентация его вполне устраивает. Что и подтвердили дальнейшие слова. — На втором курсе, я напился в хлам и проснулся в постели с парнем. И, знаешь, вот, как отрезало. Все страдашки остались в прошлом, и я просто принял себя таким, какой есть. Как только это произошло, сразу рассказал родителям. Мол, мама, папа, внуков не ждите. У меня замечательные родители. Они хоть и расстроились, но сказали, что любят меня любым. Егор поднял голову с Пашкиного плеча и заглянул в глаза. — Судя по сегодняшней реакции я тебе всё ещё нравлюсь, — снова лукавая улыбка, — у тебя кто-нибудь есть? — Нет, не сложилось, — Павел провёл кончиками пальцев по шее Егора. — Похоже, я всегда хотел только тебя, — и сам смутился того, как это прозвучало. — Не в том смысле хотел! Хотя и в том тоже, чего уж там, — теперь уже рассмеялся Пашка. Его рука продолжала поглаживать шею. Егор перехватил кисть и прижавшись щекой потёрся об неё. — Кайф, — мурлыкнул он, — тогда давай попробуем, Паш. Я ведь вспоминал о тебе потом. После того, как перестал воевать сам с собой. Вспоминал и честно признался себе, что ты был тем из-за кого мой кризис ориентации и начался. Думаю, я тоже был влюблён в тебя ещё тогда, просто задавил в себе все эти эмоции на корню. Потом даже хотел найти, но не решился. Подумал, что, наверное, ты давно уже с кем-нибудь счастлив. Но ты один и ты по-прежнему вызываешь у меня неприличные желания. Это ещё не признание в любви, но очень близко. Будем считать, что это признание во влюблённости. Это ведь взаимно, правда? — чуть тише спросил Егор. Пашка притянул Егора за талию ещё ближе и впился в губы. Поцелуй был напористым и голодным, жарким и страстным. Короткий вдох и снова касание губ, на этот раз нежное и неспешное. — Даже не сомневайся, — прошептал он, — не зря ведь морозная искра привела меня именно к тебе. Будешь со мной встречаться? — Да-а, — легко согласился Егора и снова оплёл руками. А дальше они звонили родителям Егора. Родители были в шоке, ведь их сын считался без вести пропавшим уже тридцать восемь дней. Мама упала в обморок. Отец одной рукой пытался привести её в чувства, а другой держал телефон, чтобы убедиться, что их сын действительно нашёлся, и они совсем скоро смогут его увидеть. Потом была собственно сама встреча, много объятий и слёз. Но это были слёзы исключительно радости. Егор познакомил Павла с родителями, а потом они сообща рассказали им историю о том, как новоявленный Дед Мороз Пашка воскресил новоявленную Снегурочку Егора. Родители снова плакали, обнимали и благодарили теперь уже Пашу. На следующий день была встреча с деканом. Мороз Морозович, увидев найденную Пашкой Снегурочку, вытаращил глаза и сделал совершенно несолидный для него жест «рукалицо». Потом, пробормотав, что подобного в РАР ещё не было, но раз правилами не запрещено, значит разрешено, выдал парням расписание занятий, которые начинались после новогодних праздников. Вечером наступил Новый Год. Павел отмечал его в кампании Егора и его родителей. Его собственные родители уже три года жили в другом городе. Все вместе они выслушали традиционное поздравление президента, посидели за праздничным столом, пожелали друг другу всего самого счастливого и желанного. А потом парни сбежали в комнату Егора и, закрывшись, поздравили друг друга уже более интимно, целуясь до одури. И не только.