… человек должен платить за то, что получает в этом мире. Может быть поэтому Господь сперва делает нас детьми и ставит к земле поближе, ибо знает: вам предстоит много падать и истекать кровью, прежде чем вы выучите этот простой урок. Платить за то, что имеете, обладать тем, за что платите… и рано или поздно, чем бы вы ни владели, все возвращается к вам домой. © Стивен Кинг
«День рождения всех шестерых Харгривзов, которым исполнилось пятнадцать лет. Каждый год этот треклятый день для них самый настоящий праздник и сущий ад одновременно. Каждый должен вручить друг другу подарки, но далеко не каждый был лучшим другом для брата или сестры. Алиса прекрасно дружила с половиной её семейства, но с остальными же общение было натянуто. Клаус сидел у окна, наблюдая за необыкновенно солнечной погодой в этот осенний день. Сжав в руках записную книжку, он посмотрел в сторону лестницы. Блондинка с громким топотом спускалась по лестнице, после чего сказала Бену открыть глаза. — Гитара, серьезно? – удивился брат внезапному подарку. — Я же играть не умею. — А я научу, – улыбнулась, оголяя свои зубки, блондинка, вручив в руки брата подарок. — Я видела, как ты играл на невидимой гитаре в детстве. У тебя талант, – прошептала девушка, не скрывая своей усмешки. — Да хватит, мне было восемь, – взвыл Шестой, но все-таки не сдержал улыбки. Между ними проскочила телепатическая связь. Они оба вспомнили веселые моменты из прошлого, которые они пообещали хранить в секрете от других, даже от Четвертого. С ним Алиса бы поделилась всем, но она знает, что мальчишке Бену часто бывает стыдно, но с Седьмой ему нечего стесняться. — Ну да, ну да. Пошел я нахер, – обижено прошептал Клаус, который всё это время стоял рядом. — А я вот тебе подарок сделал, в отличие от тебя, – парень протянул сестре записную книжку сиреневого цвета с позолоченными инициалами. — А ты мне даже ничего не сделала, – он театрально надул губы. — Ну прости дурочку сестру, – девушка обвила его шею руками, крепко обнимая. — Прости, прости, прости, – тараторила она, после каждого слова оставляя поцелуй на щеке брата. — Прости, прости... – Четвертый еле как отцепил от себя сестру, которая не переставала извиняться. — Ладно, прощаю. Ведешь себя будто нам только двенадцать исполнилось, – кудрявый уселся на кресле, наблюдая за тем, как сестра разглядывала свой подарок. — Можешь туда свои стихи писать, мисс Эль, – выделив интонацией её псевдоним, он взглянул на то, как Диего радовался новому кинжалу, который ему вручила Грейс. — Сегодня я прощаю твою милую мордашку, но в следующий раз поцелуйчиками не отделаешься. — Ну прости, я не знала, что подарить. Вот что мне для тебя сделать? Может... – в её голову пришла идея. Девушка одолжила подаренную гитару и села за стул, кладя ногу на ногу. Настраивая инструмент, она стала подзывать остальных членов семьи. Естественно, отец в это время был занят в кабинете. Голубые глаза сверкнули, как только пальцы тронули несколько струн, которые мелодично отозвались на прикосновения. Все именинники в ту же секунду обратили внимание на свою сестру, которая начала петь всеми известную песню: "С днем рождения". Все стали дружно подпевать, пока Пого стоял неподалеку и наблюдал за этим с улыбкой. Ему нечасто предстает случай наблюдать за ребятами, которые позабыли о миссиях, веселясь. Алиса прикрыла глаза, наслаждаясь моментом, когда их голоса сливались в один, спокойный и мелодичный. Даже Диего, который не любит эти забавы, присоединился. — Был бы Пятый с нами, – тихо вздохнула Грейс, из-за чего Алиса на секунду замерла, прекращая играть. — Пойду, подготовлю стол, – робот ушла, покрутившись на своих каблуках. В тот момент все молчали, не имея предположения, как избавиться от этой внезапно нагнетающей обстановки. Укол прямо в сердце Седьмой, которая хотела не затрагивать эту тему. Словно кто-то засунул руку прямо в её грудь и сжал сердце, хоть это делает обычно Алиса. Все прекрасно знают об её чувствах к пропавшему брату. Язык в такой момент был парализован. Тишина, в которой можно было услышать дыхание другого человека, который находится в другой части комнаты. Может, не все были дружны с ним, а точнее, никто из них, но он был их членом семьи. Он был их братом, высокомерным, может, схожим характером с их эксцентричным отцом, но всё равно братом. Они выросли вместе, чтобы так рано попрощаться с ним... — Он мне на тот день рождения подарил каталог кинжалов, – хмыкнул Диего, разрезая тишину. — А мне бутылку виски, украденную из отцовского бара, – прыснул со смеха медиум, пытаясь разбавить обстановку. — Я его долго уговаривал. Пого, который до этого момента спокойно стоял, встрепенулся. — Нам только тринадцать исполнилось, – возмутилась Третья, представляя бухающего братца. — А мне розовую розу, – голос светловолосой дрогнул, но она тут же отмахнулась от своих эмоций. — Ты же ненавидишь розовый, – Бен прекрасно помнил, как в детстве она чуть ли не устраивала скандал, потому что не хотела надевать розовое платье, которое ей прекрасно шло. — А Пятый это знал, – грустная улыбка появилась на её лице, а в носу неприятно защипало. — Ребят, а у меня есть кое-что, – загадочно хмыкнула Слух, доставая из шкафа что-то продолговатое. — Хлопушка!»***
— Тогда мы ещё умудрились повалить шкаф, – внезапно влез в разговор Клаус, прерывая историю, которую Лютер рассказывал Пятому. — А чего это вы вспомнили этот день? Нас знатно наказали, – зеленоглазый уселся на подоконник, разглядывая окно. — Тот еще день. Мне даже подарок никто не подарил... Все замолкли, когда услышали звук закрывающейся двери. Пара усталых вздохов, а после медленные шаги, направленные к лестнице. Харгривзы увидели Седьмую, чья одежда была в синей крови. Все хотели бы поинтересоваться таким видом девушки, но она бросила на них взгляд с мольбой, что расскажет позже, но сейчас ей не до этого. Алиса пошла дальше к лестнице, медленно моргая. Каждый мог увидеть её по-больному бледную кожу, но они помнили про способность девушки, а это был лишь побочный эффект. После "выпуска" из Академии, она редко тренировала себя. В те дни её больше заботили деньги и моральные принципы, которые заставляли разрываться надвое. Либо ты голодная бездомная, но с чистой душой, или же ты живешь нормально, но с грузом плохих деяний на плечах. Она долго разрывалась, пока не поняла, что они все черны до последней капли после своего рождения. Возможно, этому поспособствовал сэр Реджинальд, ну а может, детишки, не подозревая об этом, выбрали такой путь. Спасать людей на камеру, а внутри семьи ненавидеть друг друга. — Может, помочь ей? – неуверенно произнесла Номер Три. — Не знаю, что с ней случилось, но она и похуже переживала, – Диего взял один из своих кинжалов и кинул его прямо в голову бедного животного, которая висела на стене. — Клаус нам недавно напомнил об одном случае, – шикнул брат в сторону Четвертого. Все ожидали волну ругательств или шуточек от медиума, но тот на всеобщее удивление молчал, продолжая вглядываться в проезжающие машины на улице. Он сам понимал, что лучше бы не говорил это. Остатки его, оказывается, существующей совести исцарапывали его прогнившую душу. Сколько раз его избивали за скверный язык? Уже не сосчитать, но сейчас темноволосый сам мысленно пристрелил себя пару раз. Когда он будет думать перед тем, как говорить? Кажется, что не в этой жизни точно. — А что за случай? – задал вопрос подросток, который не очень сильно улавливал смысл разговора. — Ничего такого, – прозвучал голос у входа в гостиную. В комнате все застыли, когда в воздухе появилась их сестра, поменявшая одежду в который раз за день. Щелкнув костяшками пальцев, она направилась на кухню, пытаясь натянуть как можно больше непринуждённости на лицо. — Где ты была? – слова сестры заставили Алису остановиться. —...Воздухом подышать ходила, – ответила светловолосая после небольшой паузы, не смея больше находиться в гостиной. — Вены резала, – сказала она, уже скрывшись за поворотом. У всех будто закончился воздух в легких, а Клаус и вовсе поперхнулся им. Четвертый спрыгнул с окна и быстрым шагом последовал за сестрой, которая что-то пробурчала себе под нос, явно недовольная происходящим. Понимая, что парень явно не отстанет от неё, Седьмая берет две кружки из шкафа, громко поставив их на стол. Ловкими движениями она готовила свой излюбленный кофе, когда её назойливый брат сел за стол и молча наблюдал. Лиса молча нарезала булочку, после чего поставила тарелку с ломтиками по середине стола. Она села напротив него, уже полностью подготовленная к разговору. Девушка поставила перед ним кружку кофе, из которой дымился пар. Отпив пару обжигающих глотков, она подняла взгляд на его шею, не смея поднять выше. — Спасибо, – он неуверенно улыбнулся. Они молчали, смотрели друг на друга и всё так же молчали. Клаус пытался подобрать слова, каждый раз приоткрывая рот, но в ту же секунду прикусывал язык. — Алиса, ты прости меня... – внезапно тихим голосом проговорил парень. — Знаешь, я порой язык за зубами держать не умею. И я не в обиде, что ты херакнула меня кинжалом Диего в бок. Она замерла, когда её глаза метались по столу. Сглотнув, Алиса всё же ответила. — Я не обижаюсь. После того, как я пропала, можно было ожидать, что мне будут не рады, – грустно улыбнулась она, беря в руки ломтик мучного; брат последовал её примеру. — Вот за то, что ты меня бросила в этом доме, мне было обидно, но после понял, что поступил бы так же. Как поняла, я тоже сбежал, но Алиса... Ты всё еще моя сестра, – нехарактерно мягко сказал бунтарь их семейства. В детстве он только с Седьмой так мог позволить себе разговаривать. — Клау... – она наконец подняла на него свои глаза, которые в ту же секунду увлажнились еще больше. — Прости, что не появлялась. Я скучала, правда. Девушка не выдержала и встала из-за стола. Преодолев расстояние между ними за пару шагов, она прижалась к нему, обвивая руками шею. Четвертый лишь пару раз несильно похлопал её по спине, обнимая в ответ. — Просто... больше не калечь себя специально. Боюсь, что ты это сделала из-за меня. Седьмая сама удивилась своему порыву, но было слишком приятно находиться в объятиях. Слишком хорошо, что хочется умереть, оставаясь в этом состоянии. Они слишком долго не виделись, когда в детстве не могли оставить друг друга на час. Половину своей жизни они провели под одной крышей, засыпали на одной кровати. Они были готовы умереть друг за друга. — Фу, это изюм? – в ту же секунду Алиса недовольно отстранилась от брата, который одной фразой испортил интимный момент для обоих. Она стреляла в него молниями из глаз, но Сеанс вспомнил, что сестра просто обожает этот сухофрукт, поэтому извинился: — Прости, прости. Иди ко мне, коротышка. Давно я тебя не обнимал, – вот он Клаус, который вел себя так только с ней. — Может, расскажешь, почему я по сравнению с тобой выгляжу, как дед? — Наверное, потому что мой рост прекратился еще в пятнадцать, – саркастично предположила она, садясь на свое место. — Как бы объяснить, – девушка стала по привычке хрустеть своими пальцами. — Когда я за гранью, то время там не властвует надо мной. Все проведенное там время, я не взрослела. Мне приходилось проводить там много времени. В шестнадцать трудно найти деньги без дома, вот и с помощью способности воровала порой. Потом нашла работу и была официанткой в ночном баре, а после пела в маленькой группе в кафе. — Как ты смогла там работать? Я, как человек, который посещает ночные бары, частенько, так скажем, знаю, что там ко всем пристают. Бывало, что и к старым уборщикам. — Ну... – перед глазами всплывали моменты из жизни, когда пьяные тела лезли к ней, но только благодаря способности её не тронули эти искатели веселья. — Мне нужны были деньги, – уже не таким уверенным голосом проговорила она, отпивая еще пару глотков остывающего кофе. Они молчали, буравя взглядом стол. Они молчали, но в их головах вспыхивали разные моменты из жизни. На лице кудрявого появилась улыбка, когда в голову пришло воспоминание о том, как он заплетал волосы Алисе. Тогда что-то пошло не так и расческа застряла в бедных волосах, которые в итоге пришлось отрезать. Потерпевшая очень сильно злилась на него, но не смогла долго дуться на одного из любимых братьев. По лицу Седьмой же в это время можно было с легкостью понять, что она скоро заплачет. Нос больно защипало, а в груди будто что-то застряло, не давая вздохнуть полной грудью. Резкий выдох, который она держала в себе, выдает девушку, заставляя брата тут же напрячься. Словно вот-вот внутри неё сломается стена, и весь тот груз внутри просто высвободится наружу. Лиса наклоняет свою голову, закрывая лицо волосами. Она не хочет, чтобы Клаус видел её заплаканное лицо. Глотая воздух, она понимает, что не выдержит всех нахлынувших, словно шторм, эмоций. Стена потрескалась, после обломками разбивая грудную клетку. Темноволосый вскочил к сестре, без слов прижимая к себе. Громкие всхлипы обрушились на тишину кухни. Парень шептал успокаивающие слова, но девушка не прекращала вздрагивать и кричать, но её голос заглушает собственное запястье, которое она кусает. Лицо горит от слез, которые уже холодной дорожкой продолжали свой путь на голом торсе медиума. Лиса сама не понимает, что царапает спину брата, но ему не было больно. — Ну же, ты чего? Тише, тише... – он мягко гладил белокурые волосы, не обращая внимания, что стоять на коленях было неудобно. Но от этих ласковых слов, по которым она безумно соскучилась, её грудь разорвало на части ещё сильнее, что та боль уже казалась невыносимой. Она правда мечтала об этих родных объятиях, вечно помогающих ей успокоиться, но не сейчас. Сейчас она не могла прекратить ронять обжигающие слёзы. — Мне было так одиноко, Клау. Мне так не хватало вас, – девушка сильнее прижалась к родному телу. После этих слов Пятый решил, что услышал достаточно. Отойдя от соседней стены, он направился в свою комнату. Вспоминая все эти года без родных людей, она пыталась как можно сильнее прижиматься к брату, по которому невероятно скучала. Да, когда она пришла в этот дом, все эти чувства были запечатаны где-то внутри, но сейчас без всякой преграды она может снова быть в руках брата. Брата, которого она все время называла старшим, впрочем, как и всех Харгривзов. Конечно, Четвертый был в замешательстве, но понимал, что тоже скучал по этим светлым волосам. Уголки его губ на мгновение поднимаются при мысли, что в детстве они точно так же обнимались и плакали, жалуясь на отца и способности, которые им не сдались. Он чувствует биение её сердца, когда она сама думает, что еще чуть-чуть, и оно разорвется. Сеанс без всяких слов аккуратно поднял девушку на руки, поцеловав при этом в лоб. Грань обвила его шею руками, опаляя его обычно холодную кожу своим горячим дыханием, что заставляло пройти по его телу табун мурашек. Словно брат и его маленькая сестренка, хоть для этих двоих так оно и было. Шаг за шагом они пришли в комнату Клауса, где тот в свою очередь уложил сестру на свою кровать, которая неприятно скрипнула, прогибаясь под её тяжестью. В комнате был сущий погром, вихрь вещей, одежды и каких-то бумажек, но в этом и был весь медиум. Он не переносил эту тошнотворную чистоту, которая обычно могла бы встретиться в комнате Эллисон или Пятого. Утирая свои мокрые щеки и заплаканные глаза, она подвинулась, давая место для темноволосого. Клаус принял предложение и улегся рядом с ней. Теплота родственных тел с головой накрывает их ностальгией. — Помнишь тот день? — Не начинай, – прервала сестра брата, поддаваясь сонливости, прикрывая глаза. Она не хотела ворошить прошлое, которое и так ходит за ней по пятам, как неотъемлемый груз её жизни. Впервые за долгие годы ей было настолько спокойно, хоть обстоятельства каждый раз хотят добить её жалкую душу. Обнимая брата, который для неё всегда был родным, она была готова продать душу дьяволу, чтобы Клаус всегда был с ней рядом, ведь он стал её последней опорой, когда пропал Пятый. Но она сбежала от него быстрее, чем Четвертый бросил бы её...