24 марта 2021 г. в 15:08
Всё случилось настолько быстро, что я не сразу смог понять. Потом, конечно, понял. Очень громко понял, почувствовав острую боль в животе. Да, кстати, гастрит, чтоб вы знали, ни в какое сравнение не идет с разорвавшимся в животе свинцом.
Стало невыносимо больно. Я согнулся, сжав зубы. Когти, что до этого были всего лишь дополнением к кошачьему образу, нервно впились в бока через костюм.
Ледибаг подбежала ко мне. Она что-то кричала, но я не мог её разобрать из-за гула в голове — как будто по ней ударили чем-то тяжелым. Неужели мне ещё и по затылку чем-то добавили?
От этой боли перед глазами всё начало плыть, а ноги перестали меня слушаться.
Леди подхватила меня и осторожно положила мою голову к себе на колени. Я приоткрыл глаза. Веки были безумно тяжелыми и неприятно болели из-за того, что я слишком сильно, аж до слез, жмурил глаза.
Ледибаг тоже плакала. Она смотрела на меня с такой выразительной жалостью. Мне очень хотелось поддержать её, сказать хоть что-нибудь ободряющее, но язык отказывался работать. К счастью, сам рот ещё был в моем распоряжении. Я напрягся, и мне удалось выдавить слабую улыбку. Но, кажется, я сделал этим только хуже, потому что она начала рыдать, уткнувшись лицом мне в грудь.
— О, мой Котеночек, — произнесла она дрожащим полуголосом. Она достала что-то из своего йо-йо, смяла это и подложила мне под голову. По ощущениям было похоже на полотенце. Оно знакомо пахло свежей сладкой выпечкой, мне вспомнилась пекарня Маринетт. Неужели моя Леди… — Полежи здесь, хорошо?
Я не мог ей ответить.
Она куда-то отошла, а я решил, что мне надо отдохнуть. Совсем немного. Всего пять минуточек…
Из тех коротких обрывков фраз, что я смог разобрать сквозь нитевидное сознание, я запомнил три слова: первым было — «Супершанс». Через какое-то время последовало второе — то самое волшебное, но его последствия меня никак не коснулись. А ещё немного спустя и третье, рваным от слез голосом. Оно то и дало мне понять, что дела мои совсем плохи. Я наконец понял то чувство, которое перебивало боль в животе несколькими минутами ранее. Оно значило, что я умираю. И даже «Чудесная Ледибаг» не смогла помочь мне. Правильно, ведь моя рана была нанесена не аккуманизированным супер-злодеем, а обычным человеком. На последствия от не волшебных рук супер-шанс не реагировал.
Я не был готов к смерти. Совершенно не был. Но разве я мог с ней спорить?
Телу постепенно становилось холоднее, разум погружался в туман, а мучительная боль стала чуть тише. Весь мир вокруг будто притих и замедлился.
А потом моя Леди вернулась. Она аккуратно перевернула меня на бок и прижала что-то к моей ране. Боль тут же врезалась в живот, и я невольно застонал. Больше от недовольства — ведь только-только полегчало.
Я чувствовал, как кровь пульсирует в месте раны, бьется о прижатую к ней ткань и просится наружу через глотку. Я прокашлялся. После этого меня начало тошнить, но я насильно сдержался.
Тело периодически мучили болезненные судороги, словно его сжимали толстенными шипами. Умирать, оказывается, так долго и больно. Мне раньше всегда почему-то казалось, что умирать легко: просто закрываешь глаза и безболезненно погружаешься в сон, только от этого сна ты больше никогда не проснешься. Так наивно, хах… Но смерть уже больше не казалась мне чем-то страшным. Наоборот, теперь, проходя через неё взаправду, хотелось поскорее почувствовать облегчение.
Но… моя Леди…
Её лицо появилось передо мной — она легла рядом.
Неужели прямо на мокрый асфальт? Зачем! Простудишься, он ведь такой холодный! — но сказать я этого ей не смог, только скривил лицо в знак возмущения.
— Тише, Котенок, — она шмыгнула носом, и я почувствовал её руку в своих волосах. Потом она мягко опустила её мне на щеку. — Я знаю, больно… но… ты уж потерпи, ладно? — её голос задрожал сильнее, а в мокрых голубых глазах блестели слезы жалости и боли. — Скоро… скоро станет легче. — Я снова попытался улыбнуться, но не получилось. — Я… я люблю тебя, Кот.
…
Я тоже люблю тебя, моя Леди! — как бы мне сейчас хотелось произнести эти слова вслух, но, кажется, она поняла, что её чувство взаимно и это меня обрадовало.
Она горько улыбнулась, гладя меня по щеке. Потом она подалась вперед, и я почувствовал, как её мягкие теплые губы коснулись моего ледяного лба. Я знал, что не хочу от неё уходить. В груди вдруг стало так больно и тесно, но не из-за раны, по вине которой легкие давили на ребра, а от горечи и тоски. Я тоже заплакал. Я вдруг осознал, что кроме неё меня ни что не держало на этом свете. Только лишь призрачная надежда на то, что я нужен человеку так же сильно, как и он мне.
— Не уходи. Пожалуйста… Ты нужен мне, Кот Нуар…
Я больше не мог дышать и чувствовал, что последний вдох уже совсем близко.
Звуки начали исчезать. Стих её приглушенный плач.
Последнее, что я увидел и почувствовал перед тем, как закрыть глаза — лицо Ледибаг и то, как она коснулась моего лба своим. Её губы что-то произнесли, но я уже не смог ничего разобрать.
Моя Леди, я… не хочу уходить. Ты тоже нужна мне. Я хочу жить…