Самый счастливый человек

      Дазай в замешательстве огляделся. Все было совершенно неподвижно: из кухни не было слышно никаких звуков; не надоедает играющая французская музыка; нет бормотания или ругательства; ни один объект не летел через дом.       Какого черта? Чуя вышел? Он не чувствовал себя хорошо этим утром.       Итак, почему он ушел?       Закрыв входную дверь мягким щелчком, он тихо двинулся в дом. Дазай огляделся по квартире в поисках признаков чего-то необычного. Единственной странностью было то, что свернутые одеяла вешалки для шляп отсутствовали в его любимых местах. Возможно, Чуя решил помыть их?       Наклонившись вперед, он глубоко вздохнул, пытаясь почуять хоть что-то, и нахмурился. Не было ничего, кроме слабого запаха его миниатюрной мафии, исходящего из их спальни. Сняв свой черный плащ, Осаму бросил его на диван, проходя мимо, и закатал рукава. Он тихо подкрался к своей спальне и в процессе скинул ботинки, не заботясь о том, где они приземлились.       Он просто должен был удивить своего чиби-мафиози. Ухмыляясь, он громко хлопнул дверью своей спальни. — Чууууя, я дома ~!       Он быстро пригнулся, когда над ним пролетела подушка. Щелкнув языком, он закрыл дверь и позволил своим глазам привыкнуть к тусклому освещению в комнате. Он оглядел комнату и нахмурился, увидев ее перед собой: каждое одеяло в квартире, казалось, находилось в этой маленькой комнате. Дазай наклонил голову и присвистнул, пытаясь понять, что происходит. Его взгляд зацепился на крючки на потолке, которые удерживали одеяла с потолка, огораживая комнату барьером.       Его чиби был занят. Там не было ни одного места, не покрытого одеялами. Даже окна были закрыты. — Уходи, скумбрия. — прорычал Чуя откуда-то из темной комнаты. — Чуя. — позвал он, смягчая голос, снимая теплую шаль с лампы, расположенной рядом с ним, которая освещала комнату теплым светом. Он осторожно начал идти к куче, но тихое рычание заставило его остановиться.       Альфа ждал, затаив дыхание. Когда рыжик впадал в такое настроение, к нему нужно было очень осторожно подступать. Накахаре требовалось очень много времени, чтобы подпустить его, и даже еще больше, чтобы Дазай действительно мог потребовать свою омегу себе. Их жизнь в мафии помешала прекрасной рыжику принять его, да еще и…       Качая головой, Осаму тихо вздохнул и стянул с себя рубашку. — Чиби. — снова позвал он, понизив голос до тихого урчания. Ему нужно было выяснить, что произошло этим утром.       Шатен оценил ситуацию, посмотрев на середину комнаты: толстые стеганые одеяла были сложены друг на друга, укрыты подушками, забаррикадированными вокруг, образуя укрытие. А внутри, зарывшись под тканью, свернувшись, находился его Чуя.       Его прекрасный Чуя сделал гнездо, чтобы чувствовать себя защищенным. Вопрос был: почему?       Что его заставило?       Делая небольшие размеренные шаги, мужчина попытался приблизиться к своей вешалке для шляп, и тогда маленькая рука взмахнула, посылая будильник прямо ему в лицо. — Чууу ~! Это больно. — громко заныл он, потирая лицо с насмешливым негодованием. Приглушенное рычание, сопровождающее искаженные слова, от чего они становились неразборчивыми, был ему ответом. — Э? Вешалка для шляп, что это было? — Я сказал, иди нахуй, дерьмовый Дазай! — угроза прямо-таки светилась в каждом слове. — Нет, ничего не поделаешь, маленький слизень. — прохрипел он, придвигаясь ближе, прежде чем быстро упасть на пол, когда ваза в углу (которая была любимой у Чуи) пролетела через комнату. Осаму съежился, когда она разбилась от удара о стену и рассыпалась на мелкие кусочки.       Блядь.       Что вообще происходило с его миниатюрной мафией?       Глубоко вздохнув, он прищурился и тихо зарычал, и тогда запах бедствия наполнил комнату. Отвечающий тихий испуганный скуль и дрожание одеял заставили его сглотнуть, оттолкнув гнев прочь, прежде чем он начал ползти к своей паре. Устроившись на вершине одеял вокруг миниатюрной омеги, он тихо отодвинул ткань и, выгнув бровь, взглянул на Накахару.       Чуя свернулся в позе зародыша, одетый в одну из его белых рубашек, и смотрел на него с мягким испуганным выражением, слезы текли из его прекрасных лазурных глазах. Наклонившись вперед, Дазай нежно поцеловал след укуса своего рыжика и, вздохнув, нежно прикусил это место. Он почувствовал, как его омега застыла, а затем расслабилась, развернулась и крепко обвила руки вокруг него. Освободив свою половинку, он начал успокаивающе зализывать укус длинными движениями языка, после покрыв легкими поцелуями губы рыжего.       Нежно обхватив челюсть маленького человека, Осаму погладил Чую по щеке большими пальцами, нежно утягивая расстроенную омегу в томный поцелуй, не торопясь углублять его. Он прислонился лбом ко лбу рыжика, мягко и успокаивающе улыбаясь. — Чиби… — начал он, нахмурив лоб, когда еще один слабый запах ударил его по носу. Проложив маленькие поцелуи вдоль длины шеи своего Накахары, он быстро спустился вниз по очень твердому и напряженному телу своей пары. Отчаяние снова наполнило комнату вокруг них.       Он чувствовал, что его рыжик снова хочет сбежать, закопаться в своем гнезде и свернуться калачиком. Чтобы защитить себя.       Но Дазай не был уверен от чего.       Осаму издал тихое успокаивающее горловое мурчание, пытаясь успокоить хныканье своего Чуи, когда он прислонился носом к животу чиби, откуда, казалось, исходил этот запах. Ему понадобилось сделать несколько глубоких вдохов, после чего все встало на свои места: причина, по которой тот остался дома, угрожающее рычание, предупреждения, одеяла…       Шатен хотел ударить себя. Он был так глуп. Рыжик, должно быть, построил свое гнездо… свою берлогу сразу после того, как он ушел куда-то сегодня утром.       Ох, Чуя…       Дазай осторожно сунул руки под свою миниатюрную мафию и с удовлетворенным вздохом уткнулся носом в его живот. Он никогда не думал, что это было бы возможно.       Не для них. — Осаму? — тихо прохрипел Чуя, его голос дрожал, когда он аккуратно запустил пальцы в коричневые волосы.       Дазай поднял голову и уставился в вопросительные голубые глаза человека, за которого он отдаст абсолютно все. Неуверенно улыбаясь, шатен бросился на Чую, напугав его, осыпая мокрыми поцелуями тело омеги: — Чуууя ~! Я буду папой!       Красивая улыбка рыжика и его звонкий смех были его наградой, которая посылала тепло по всему его телу прямо в сердце. Ухмыляясь, как идиот, Дазай глубоко поцеловал свою вешалку, стараясь не задыхаться от запаха своей маленькой омеги. — Папа. — пробормотал он, изумление проникло в его тон. — Идиот. — нежно прошептал Чуя, прежде чем зарыться в теплые объятия своего альфа. — Да, папочка… — О, Чуя! Мой Чуя~ — пел шатен, притягивая к себе мафиозного исполнителя и с наслаждением вылизывая его рот. Освободив рот своего любовника от поцелуя, он улыбнулся своему рыжику с чистым счастьем. — Папа… О, блядь! Папа! — простонал он, резко рухнув назад. — Осаму? — тихо позвал его Накахара. На его лице горело от замешательства. Сидя, Чуя нахмурился, когда Дазай сильнее прижал его к своей груди, оборачивая своими большими руками, как в одеяло. — Осаму? — Чуя ткнул шатена в щеку, когда тот начал истерически смеяться.       Мужчина застонал. Открыв глаза, он немигающе уставился на растерянное лицо рыжика, нависшее над ним: — А, Чуя? — Да, Осаму? — Ты, наконец, будешь выше кого-то. — невозмутимо сказал Дазай. — Тч. Ублюдок. — проворчал Чуя, оттолкнув шатена от себя и позволив ему приземлиться макушкой на пол. — Чуууя~ ты такой злой. Ты уже такая подлая мамочка. — пожаловался тот, потирая макушку.       Смех Накахары заполнил комнату, который после сменился громкими рыданиями: — Черт, Осаму. Я стану мамочкой! Как, черт возьми, это вообще произошло?       Поднявшись, Дазай крепко обнял любовь всей своей жизни и нежно поцеловал его в висок: — Чуя. — прошептал шатен, притягивая рыжика к себе. — Ты будешь прекрасной матерью. — Ты так думаешь? — Конечно! И не забывай, что мы знаем, что ребенок получит мой, несомненно, хороший внешний вид и какую-нибудь невероятную способность, учитывая наши гены.       Дазай обхватил свое лицо и ухмыльнулся со своей позиции у стены, в то время как его омега вышел из их комнаты в ванную. Он терпеливо ждал, ловя тряпку руками, когда она летела, чтобы ударить его по голове. Смыв кровь с губ, он надулся на вешалку для шляп. — Тебе повезло, что я люблю тебя, глупая скумбрия. Пойдем за мной! — Чуя наклонился и пристально посмотрел на него.       Дазай улыбнулся и подался вперед, целуя свою половинку, прежде чем схватить его и посадить на свои колени. Он уговорил свою любовь открыться ему и застонал, когда запах возбуждения Чуи охватил его. Отодвинувшись, он прикусил губы Накахары и начал целовать его под челюстью. Стоны рыжика подогрели его еще больше, прежде чем рука Чуи оттолкнула его. Не обращая внимания на его кричащие инстинкты, буквально требующие присвоить омегу себе, Дазай выгнул бровь, в то время как Накахара вырвался из его объятий и подмигнул ему.       Осаму выругался и резко сжал ткань напротив своего сердца. Черт. Чуя однажды убьет его просто одним таким взглядом. Но прямо сейчас его рыжик нуждался в нем, и Дазай был слишком счастлив, чтобы не подчиниться, когда его чиби ушел в их спальню, бросив на него дерзкий взгляд через плечо.       Ебать.       Ему повезло… он самый счастливый человек в живых! И он намеревался показать Чуе, насколько именно он был ему благодарен.       Дазай быстро побежал за своей омегой, набросившись с объятиями и поцелуями на миниатюрного рыжика. Смех, смешанный со вздохами и стонами удовольствия, заполнил комнату, а Осаму показал своей половинке, насколько он ему благодарен.