Лед, асфальт и отчаяние

Встреча людей порождает что-либо так или иначе, а что, зависит уже от данных индивидов. В случае с Васей Звёздкиным и Сашей Беличенко появилась идея, в последствии собравшая сперва несколько человек, а затем людей со всей страны и за ее пределами. Хотя кто бы мог подумать, что такая яркая история начнется как в глупых фильмах о натянутой любви, которые крутят по умирающим каналам, на выпускном. Но это так. Если прослеживать историю как фильм, то она будет выключена на самом начале потому, что это всё уже видели. Но это реальная история, которая шла в реальном времени и к которой можно было вернуться через время и посмотреть, что вышло. И те, кто проследил эту цепочку событий или обратился к ней спустя время заметили, что это была не история с преждевременно закрепленным ярлыком, а своеобразный прорыв. Хотя и начинался классически-смазливо. На самом деле нет. Это просто ярлыки, а сама история не была ни смазливой, ни жестокой, да и начало ее тоже рано задвинуто стереотипами, обыденная история, так начинают, пожалуй, все молодые группы, будь то старушка Ария или залезший куда только можно Слот. Да, все начинали в какой-то недостудии и, параллельно с записью, обсуждали какие-то вообще не связанные с происходящим вещи. Определенно, все через это прошли. А такая группа, как Шары никогда из этого и не выйдет, вряд ли они захотят взрослеть, по залу так и будут летать надутые презервативы, они так и будут питаться бомж-пакетами и никогда им не надоест надевать на себя те бюстгалтеры, что им кидают фанатки на концертах. Если они, конечно, доживут до тех лет, когда о людях говорят «Уже серьезный, многого добился», то все равно не изменятся либо потому, что в корне не хотят взрослеть и становиться как все, ибо их главная цель – как раз и учить своего слушателя не принимать так называемую безупречность. Либо этому причиной станет банально то, как это на самом деле весело, их образ жизни, который они порою считают ничтожным, на самом деле стоит дорогого, не каждый готов так жить, отказавшись от тех привязанностей, что не могут тащиться за тобой на пути к цели, избавиться от камней. И именно Шарам повезло не привязывать к себе камни и отдастся всему тому, чего собственно и хочет и к чему стремится. Им повезло. И сегодня это проявление их избавления от камней. В туре им попался неплохой отель и методом «Ну а куда торопиться» было принято решение поделать фото. Забавно было то, что все сумели найти костюмы, будь то Саша, занявший его у парня из соседнего номера, хотя тот и был немного великоват Беличенке или Вася, потащивший его с собой в тур вдобавок с черной рубашкой и красной рубашкой. - Джерард Уэй переехал в Россию! – посмотрел на вышедшего из комнаты Звездкина Антон. - Мечтай! – улыбнулся Вася. Беличенко просто воззрился на парня, хотя первоуказанный глагол не сосем верен: Саша тупо пялился. Утопая в мыслях о том, как близко и далеко это нечто, что так безжалостно великолепно и так великодушно, находясь всегда рядом. Но все еще далеко. Если бы Саша продолжил эти раздумия, то наверное однажды, перевалив себя всем тем, что отдаляет его от Звездкина, свалил бы из этого мира. Но спасение порою настолько простое, что его и не замечаешь, в прямом и переносном смысле. Так, Беличенко не сразу заметил, что Максим звал его, все уже пошли в фойе. Когда до Саши всё же удалось достучаться, он будто очнулся, на Никонова посмотрел и вовсе как впервые, после чего поспешил за остальными. На вопросы о состоянии и самочувствии гитарист отвечал коротко и ясно, синонимично старому доброму «Все в порядке». Пиздеж, вообщем. Все дело заняло меньше часа и по окончании, фотограф в лице Вити Терентьева отдалился в свои покои по причине того, что длительное время провел без сна. Шары отправились в свои комнаты. Вася шёл немного отдалившись и о чем-то глубоко задумавшись. Саша хотел было подойти и составить компанию, но не знал, надо ли. - Может, у меня посидим? – предложил Беличенко друзьям. Едва услышав это, Вася подошел к группе и воззрился на них, ожидая решения, словно от этого зависело что-то действительно важное. Когда Антон сказал что-то вроде «Почему бы и нет.», Шары отправились в номер Беличенки. Хотя Вася всё ещё был неговорлив, как будто внутри боролся с каким-то сомнением, в Звёздкине что-то спорило. Саша же всё равно оставался заинтересованным, что же на уме у друга, но так и не решался подойти и спросить. Но внезапно Звездкин как будто вышел из транса, оглядел друзей и спросил: - Может, за пивом сгонять? – предложил он и, едва заметив образы одобрения на лицах друзей, поспешил вниз по лестнице. Остальные шары вошли в комнату и, добыв дополнительную пару стульев, уже уселись, обсуждая какую-то очередную бессмысленную хрень, периодически отпуская об этом шутки. Вскоре явился Вася и прошел в некое подобие кухни, чтобы открыть бутылки. Войдя в комнату к друзьям, он молча раздал им алкогольную продукцию и сел на кровать, отпив из своей бутылки. Разговор продолжился и Звёздкин принимал в нем активное участие, словно и не было хранимого им до сих пор молчания. Саша обращал внимание на яркие высказывания парня и благовейно улыбался уверенный, что всё в порядке. Вася даже нашел какой-то блокнот, где начал активно набрасывать текст, периодически спрашивая у друзей рифму. Со временем снотворное подействовало. В один момент вокалист поднял голову и обнаружил, что друзья спят. Он отложил блокнот, где уже было написано достаточно много: пять-шесть текстов. Один был незакончен. Ему чего-то не хватало, но мысли Звёздкина внезапно иссякли. Он проверил пульс у друзей в надежде, что не переборщил со снотворным, но всё было в порядке. Вася спокойно выдохнул и посмотрел в окно, как вдруг у него буквально вырвалось, вырвался давний вопрос, который он снова задал сам себе под нос: - Неужели наша жизнь всего лишь жалкий танец? – посмотрел он в даль города, ища в ней ответ, как вдруг мозг додумал что-то, это не решало главной проблемы Васи, но по крайней мере, было неплохой рифмой. – На краю вулкана, все разбились на пары, а я опять стою в стороне. – он взял блокнот и коряво дописал все произнесенные секунду назад слова, после чего достал из кармана нож и извлек из тумбы моток скотча, ловко закрепляя друзей к стульям. Он не хотел делать им неприятно, но счёл это мерой предосторожности. Всё же не очень хочется, чтобы кто-то мешал уже принятым решениям. Вася закончил с приготовлениями и уже собрался идти к себе, как вдруг вспомнил, что кое-что забыл. Он положил нож на пол в надежде, что друзья смогут выбраться, но ещё больше он надеялся, что его поймут и не будут обижены или сильно разочарованы. Конечно, Звездкин хотел бы, чтобы его не забыли, но не считал себя достойным убиений друзей. Он подошёл к двери и попытался ее открыть, но та, кажется захлопнулась. Вася ещё подёргал ручку с глухим матом и психанул, безучастно упав на кровать. Ключ вполне можно было бы найти, но только в кармане Беличенко, подобные действия точно разбудят Сашу. Нет, Звёздкин уже начал и отступать будет глупо. Дотянувшись до блокнота, он еще что-то поправил в тексте и сверху подписал «Всего лишь жалкий танец». - Жизнь бесцельна и предрешена, как всегда. – сказал Вася и тут же подписал это в тетрадь, поставив по обе стороны от этой фразы припевы, чтобы она потерялась. Текст буквально описывал все то, что вокруг. Почти, конечно, но некоторые моменты были изъяты из уже прожитого. Он хотел оставить в том тексте то, что чувствовал, в особенности хотел сохранить обстановку, никто больше не видит всего того, что видит он всмеси с этими спутанными чувствами. Внезапно за стенкой послышался грохот и последовали стоны. Вася усмехнулся и дописал в самом конце песни в скобках «(тут должны быть стоны)». Он довольно посмотрел на свое детище и положил тексты на тумбу. Может, пригодятся, по крайней мере он что-то оставил. Звёздкин очень не хотел делать это в комнате, не являющейся его, но очень хотел уже закончить, ему наскучили попытки понять, кто он такой и где его место в этом аду. Вася вышел на балкон и закрыл его, чтобы друзья не чувствовали сквозняк. Он закурил и уселся на перила. Как же это было глупо. От и до. Как глупо было родиться и как глупо будет сейчас разбить все старания общества, в частности семьи и друзей о сырой грязный русский асфальт, смешавшийся со льдом. Чтож, по крайней мере, он это делает красиво. Может, кто-то даже успеет это увидеть, у человечества будет целых девять этажей, у него будет только мгновение на решение. Это оно. Вася перекинул обе ноги через поручень и последний раз оглядел город. Жаль, что он не дома. Он отпустил поручень вместе с этой поганой жизнью, прошептав только благовейное «спасибо». Три, два, один!