катет, катет

Ген никогда не стоял на том, что кумиры — это ангелы небесные, примеры для подражания, типа улучшенных версий мамочек-папочек, которых ни в коем разе нельзя ебать — в конце-концов, три тысячи семьсот два года назад у него у самого была орда фанаточек, достигших возраста согласия и совершеннолетия, по крайней мере, юридически-физиологически. Три тысячи семьсот два года назад Ген бы спросил на Тамблере, как назвать ориентацию, когда тебе нравятся наивные тян, ведущиеся на бэк-хэнд и безалкогольное пиво, и один конкретный пацан с пиздецом что в башке, что на башке. Сейчас он может довериться только инстинктам, но, в принципе, пох. Кумиров ебать можно — дали б они ещё на это разрешение. Сенку Ишигами психологически обоснованные подкаты для девчонок 16+, которые Ген старательно расписывал и объяснял в своих книжонках, не катят от слов «ты омерзителен» да «иди помоги мне лучше». Гену бы кто помог — помог справиться с сучьим влажным восторгом за тканью хакама и затаённым дыханием, когда Сенку смотрит этими своими /кока-кольными/ глазами — пусть даже на Гена, пусть даже на небо это своё, на космос этот свой недосягаемый. Антибиотик, так-то, не панацея — от припизженного желания выебнуться и выебать — точно нет. — Сенку-ча-а-ан, — тянет имя, как жвачку. Говорит о какой-то взаимопонимаемой чепухе из прошлого и прячет меж нижней да верхней губой примитивную пародию на чупа-чупс — гладкую круглую карамель на палочке — молится-молится, чтобы Сенку увидел. /Заинтересовался/. Чтобы в нём (окей, ладно, по рукам) пусть не сексуальный — научный интерес проснулся. Ген давится слюной, Сенку прочищает ухо мизинцем, усмехается и — «ты такой мерзкий». «Помоги мне». Ген карамель в ближайшие кусты забрасывает, но надежду, веру да, простигосподи, любовь свои при себе оставляет. Кумиров ебать можно — выпал бы только шанс.