Я не позволю себя обратить

Чимин ночью спал еще беспокойнее чем обычно. Силуэтов у окна не было, но омега кожей чувствовал чужое присутствие в спальне. Утром он покоев так и не покидал, а вышел только к обеду, узнав от дворецкого, что король с сенешалем отбыли в город. Мальчишка весь день хвостиком бегал за Сокджином, который пытался шутить и хоть как-то подбодрить повесившего нос омегу. Выходило весьма трудно, хотя, скорее совсем не выходило. Практически весь замок был уже в курсе вчерашнего приказа короля, а именно сегодня, следующие по пятам мальчика стражники напрягали куда больше шушукающихся по углам слуг. Не дворецкого напрягали. Чимина. Король приказал не выпускать из поля зрения и не позволить сбежать в свое отсутствие. Чимин понял это еще когда только перешагнул порог своих покоев. Два стражника позади идут так близко, буквально дышат в затылок, чтобы если вдруг что, успеть схватить и потом бросить прямо в ноги короля. Приказа Его Величества ослушаться нельзя, а если с мальчишкой что-то случится, то не сносить им головы. Король им их головы лично отрывать будет. А Чимин о побеге даже не думает. Он замок еще полностью не изучил, пути к отступлению не продумал. Уходить сейчас - глупо. Да и стража за спиной большая преграда. Сокджин на фоне рассказывает что-то про вампиров и надо бы послушать, вдруг пригодится, но Чимин его не слушает. Они находятся в западном крыле замка. Раньше дворецкий сюда не водил. Мальчик был только на первом этаже, а выше никогда не поднимался. Идет сейчас, вертит головой из стороны в сторону и стены длинного коридора изучает. Тут холодом не веет. Тут веет стариной, какой-то древностью. В этих коридорах не голый мрамор, тут он ковром покрыт, на стенах не мрачные канделябры, а картины. На картинах люди или вампиры - не разобрать. Чимин с интересом разглядывает каждое полотно в золотых рамах и останавливается возле одного. Сам не знает зачем остановился, ноги сами резко идти за дворецким перестали, а глаза зацепились за знакомые черты лица вампира на полотне. У него глаза чернее ночи, смотрят в самую душу даже через картину. Он изображен в парадном камзоле, стоит, с полотна смотрит, а у Чимина коленки подкашиваются. Он этого вампира узнал. По бокам от, еще совсем молодого, но уже тогда величественного альфы стоят двое. Женщина в платье пышном и мужчина в королевском камзоле. Красная лента перекинута через его плечо и омега только сейчас замечает на его голове корону, у женщины тоже, но поменьше, а у теперешнего короля на голове ничего нет. Его волосы цвета воронова крыла сами будто корону образуют. Чимина от созерцания отрывает внезапно опустившаяся на плечо рука. Он испуганно вздрагивает и выдыхает, поняв что это всего лишь дворецкий. - Этой картине шестьдесят пять лет, - произносит Сокджин и читает в глазах повернувшегося к нему омеги неозвученный вопрос. - Это королевская семья, - озвучивает он догадку мальчика и показывает рукой в на мужчину на картине. - Это наш прошлый правитель, король Ким Мёнджун и его жена, королева Ким Йевон, а это... - Его Величество, - договаривает вместо дворецкого Чимин. - Его Величество Ким Тэхен, - выдыхает Сокджин и бросает взгляд на полотно. - Когда писали эту картину мне было всего четыреста лет. Как сейчас помню, приезжал лучший художник трех королевств. Он жил через два королевства от нас. Добирался почти неделю в забитой красками и кистями королевской карете, отправленной королевой. Ее Величество Ким Йевон была просто помешана на всем красивом и идеальном, а потому потребовала короля договориться с тем художником и на следующий день после высланного королем приглашения, он выдвинулся сюда. Его зовут Ким Намджун, он тоже вампир и собой весьма не дурен. Правда ужасно неуклюж, но художник прекрасный, - мечтательно выдыхает дворецкий. Чимин слушает его затаив дыхание, даже про картину уже забывает, настолько чувственно Сокджин рассказывает. - Картину он писал неделю, королева все восхищалась его навыками. А я все время крутился рядом с ними. Влюбился как мальчишка, хотя мне было уже за три сотни, все пытался добиться внимания приезжего художника и ведь добился. Уже тридцать лет с ним в браке. - Подожди, - вдруг перебивает Чимин. - Картина была написана шестьдесят пять лет назад, когда тебе было четыреста лет. То есть, сейчас тебе четыреста шестьдесят пять? - удивленно переспрашивает. - А королю сколько? А что случилось с королевской семьей? - Не знаю имею ли я право рассказывать тебе про королевскую семью, но на другие два вопроса отвечу. Да, мне четыреста шестьдесят пять, а вот королю двести восемнадцать. - Он старше меня на двести лет, - шокировано выдыхает омега. Чимин запутался. Не знает как теперь жить с такой информацией. Что двухсотлетний вампир нашел в восемнадцатилетнем мальчишке? Что прицепился как назойливая муха? Чего добивается? Сокджин на фоне еще что-то говорит, но мальчик его опять не слушает. Не видит как за спиной выпрямляется стража, не видит замершего побледневшего дворецкого и даже вышедших из библиотеки короля с сенешалем не видит. Стоит посреди коридора перед картиной, только запах пробирающийся в легкие чувствует. Впервые, кажется. Чувствует, но разобрать его оказывается куда сложнее. Что-то сладковатое, с древесными нотками. Этот запах опутывает с ног до головы и заставляет дышать только им, остальные запахи рядом меркнут, почти не чувствуются. И Чимин бы разобрал что это, сказал точно, но не хочет. Зачем? Король скользит голодным взглядом по облаченной в, те же что и вчера, светлые штаны и самую простую рубаху хрупкой фигурке. Взглядом облизывает задумавшегося парня, сегодняшнюю ночь предвкушает и представляет как будет мальчика манерам учить. Усмехается про себя и мимо побледневшего дворецкого прямо за спиной своего омеги проходит. Не удерживается, проводит холодной ладонью по тонкой талии, рубахой скрытой, ожоги сквозь ткань ледяным касанием оставляет. Чимин это чувствует, отскакивает тут же и уже в след уходящим смотрит. Место, где король касался, огнем горит, мальчик старается на это не реагировать. Переводит взгляд на выдохнувшего дворецкого и идет вместе с ним по его делам, снова погружаясь в свои мысли. *** Камердинер вылавливает омегу в библиотеке вместе с дворецким. Бета кланяется Сокджину и говорит Чимину о приказе короля. Велел видите ли подготовить перед ночью. Мальчик противится не стал, пошел за вампиром. Камердинер - полный мужчина бета, вампир не самый приятный, сказал бы Чимин. Он будуар не покидал, внимательно следил за действиями мальчика. Омега сидел к нему спиной, но все равно краснел. Мыться перед совершенно чужим человеком было как минимум странно, как максимум стыдно. Он перед папой то никогда нагим не оставался, а тут вообще какой-то неизвестный неприятный бета. Закончив с банными процедурами, Чимин минут пять еще сидит в почти доверху наполненной бадье и отказывается вставать пока мужчина находится в комнате. Бета только хмыкает. Будто бы кто-то просит подняться. Мужчина на каблуках разворачивается и зовет в будуар нескольких слуг. Три омежки вампира вбегают в комнатку с какими-то склянками и полотенцами в руках. Они долго втирают в кожу и волосы сопротивляющегося человека различные масла с цветочными запахами. Силой вытаскивают его из бадьи и насухо обтирают тело. Камердинер набрасывает на голые плечи омеги легкий халат, полы которого тот сразу запахивает и перевязывает поясом. Внезапно тишину, нарушаемую только лишь дыханием находившихся в помещении вампиров и людей, разрушает громкий стук и сразу же слышится голос сенешаля: - Его Величество приказал привести омегу. Камердинер тут же хватает опешившего мальчика за локоть и выводит к мужчине за дверью. Из рук в руки передает. Сенешаль омегу не трогает, просит просто идти следом. Путь до конца длинного коридора составляет меньше минуты, а для Чимина он вообще за секунду проходит и вот они уже стоят перед дверью в королевские покои. Омегу передергивает когда Хосок ручки касается. Он выдыхает, пытается успокоить бешено колотящееся сердце, но оно, предатель, никак успокаиваться не хочет. Бьется и бьется. Лучше бы уже остановилось совсем. Сенешаль бросает нечитаемый взгляд, всматривается в лицо с тенью страха и волнения. - Чимин, - внезапно заговаривает. Надеюсь ты выйдешь оттуда живым. - Нет, ничего, - отмахивается от своих мыслей и двери распахивает, толкает омегу в спину и сразу закрывает. Дверца клетки захлопнулась. Больше ничего не спасет. В королевских покоях задернуты тяжелые шторы, темно, хоть как-то помещение освещают лишь два канделябра на три свечи. Один стоит на комоде у дверей, второй на тумбе у кровати. Король сидит на софе у зашторенного окна и вертит в руке хрустальный бокал. С кровью. Сразу догадывается Чимин. Делает глоток, перекатывает на языке как лучшее вино из своих погребов и только потом на застывшего у входа омегу взгляд переводит. Чимин в ужасе на облизывающего губы вампира смотрит, сглатывает, замечает этот голодный, жадный взгляд красных глаз на затянутом красным легким халатом собственном теле. Глаза короля черные-черные, омега даже с такого расстояния замечает. Король бокал на столик у софы отставляет и просит подойти. Хотя нет. Не просит. Приказывает. И Чимин ослушаться его не может, делает несмелый шаг. Чуть не спотыкается и делает следующий, с трудом ему дающийся. Доходит до середины комнаты и внезапно останавливается. Смотрит в голодные глаза короля, замечает проскакивающую на его губах усмешку и совершает наверное самую большую ошибку в своей жизни. Срывается назад к дверям. Но до них не добегает. Будто из воздуха появившийся за спиной король впечатывает хрупкое тело в стену возле двери. Чимин шипит, больно ударившись головой, и чувствует холодные руки, обхватывающие поперек талии и тянущиеся к поясу. Король рычит на сопротивления и одной ладонью перехватывает мешающие руки, заводя их за спину. Развязанный пояс бесшумно падает на пол, а омега бьется лбом о стену. Тэхен стоит прямо у него за спиной, упирается ощутимым бугорком в чужие, пока прикрытые тонкой тканью ягодицы. - Я хотел сделать все красиво, - шепчет на ухо король, касаясь губами мочки. - Аккуратно. Но ты так не захотел, - хмыкает альфа, отпускает руки и сдергивает с плеч халат. Он красной струящейся тканью падает под ноги омеги. Чимин опускает голову и краснеет. Стыдно что кто-то видит его голым. Хотя сегодня его нагим видели аж четыре существа, но там было скорее стеснение. Стыдно стоять так именно перед королем. А этот самый король красными глазами рассматривает повернутое к нему спиной тело. Хочется. Еще сильнее хочется. Вкусить, испробовать на вкус его кожу, его тело. Хочется задохнуться в уже забившихся в легких розах. По возможности вновь испить лучшей крови. По-другому у них сегодня и не получится. Чимин, почувствовав временную свободу, снова начинает вырываться, и король за талию прижимает его к себе настолько плотно, что омега опять чувствует упирающееся в ягодицы чужое возбуждение. Он дергается и сам не понимает как вдруг оказывается опрокинут на королевское ложе. Король стягивает ненужный сейчас мундир и рубашку со своих плеч и наблюдает за отползающим к спинке кровати омегой. Усмехается, тянет за лодыжки к себе и вгрызается в губы. Прокусывает и наслаждается вкусом его крови, по которой так скучал. Чимин дергается, когда губы уже начинают неметь и вампир таки отстраняется, слизывая со своих остатки омежьей крови. Руки Чимина прижаты к белоснежной простыни, глаза его испуганные, большие, из уголка губ течет красная капля, впитываясь в простынь. И такой омега поистине прекрасен. Испуганный, с истерзанными губами, тяжело дышащий и хоть какое-то мгновение не вырывающийся. Но вскоре он опять начинает дергать руками и ногами, пытаясь выбраться из под чужого тела. Тэхен дергает зажатыми в его ладони руками и вновь пригвождает их к постели. Чужие сведенные ноги раздвигает своим коленом и наклоняется ближе к лицу. - Не дергайся, - шипит в самые губы. Чимин замирает. Смотрит в красные глаза вампира над собой, сглатывает и когда ноги разводят прикрывает веки, смиряется. Пытаться избежать неизбежное? Хах. Глупо. Остается только покорно принять свою судьбу. И Чимин ее примет, какой бы она не была. - Больнее будет. Омега решает просто перетерпеть эту ночь. Решает просто лежать, не издавать ни звука и бездумно изучать потолок. Но его план сразу летит к чертям как только король проталкивает первый, смазанный чем-то холодным палец в горячее нутро. Громкий вскрик нарушает воцарившуюся тишину королевских покоев. Тэхен затыкает его рот поцелуем. Именно поцелуем, не терзанием губ. Альфа растягивает тщательно, ловит губами болезненные стоны и на корню пресекает все попытки соскользнуть. Он входит осторожно, стараясь не причинять лишней боли, но Чимин все равно морщится и вскрикивает. В руки больше не дается, головой вертит, губ касаться не позволяет. Тэхен не понимает, чего он визжит. Вроде уже не больно должно быть. Король ведь делает все аккуратно, в несвойственной ему манере. Да и к тому же они истинные. Чимин для него создан. О какой боли тогда вообще может идти речь? Если бы Чимин сейчас мог прочитать мысли короля, то точно ударил бы его чем-нибудь тяжелым. Тем же канделябром на тумбе, к примеру. Что король знает о боли? Быть ее не должно? Чимин кричать и плакать не должен? Извольте. Когда нежные стенки внутри распирает большой член Его Величества, слезы и крики сдержать, увы, не возможно. Созданы друг для друга? Хах. Смешно. Да король самый настоящий шутник. Если созданы, не значит что омега готов принять его всего и сразу. Его Величество слишком большой, а мальчик растянут на скорую руку, хоть и более-менее тщательно. Время тянется медленно, король темп не набирает, входит все так же по сантиметру, распирает нежные стенки, а Чимину кажется что эта пытка никогда не закончится. Мальчик голос себе уже почти сорвал, Его Величество внутри будто бы раздирает молодое тело на две равные части и еще нависает сверху, руки блокирует, но к губам больше не тянется. Стоит только к ним наклониться как омега мгновенно отворачивается. Короля это конечно злит, но он понимает что его мальчику сейчас очень больно и он сам сделает только хуже. Как-то внезапно королю входить проще становится и он загоняет член сразу до упора. Останавливается. Слизывает хрустальные слезы с лица омеги под ним и мажет губами по его губам. Тэхен делает пробный толчок когда решает что Чимин уже привык. Комнату сразу наполняет аромат самой сладкой крови этого мира. Король облизывается, смотрит своими красными глазами в испуганные омежьи и в стремительно ускользающих мыслях проносится: «порвал». Как раз таки то, чего он не хотел. Чимин снова дергается, почти соскальзывает с члена, но король за бедра на себя дергает и вновь до упора насаживает. Омега плачет, скулит, молит всех богов чтоб потолок сейчас обрушился и погреб под собой короля и его вместе с ним. Потому что терпеть не возможно. Потому что так больно никогда не было. А король вертит в своих руках безвольное тело как тряпичную куклу, под другим углом входит и болезненные хрипы внезапно заменяет неожиданно сорвавшийся с мальчишеских губ громкий стон. Омега объяснить не может как и что произошло, но король задел что-то. Там. Внутри. Продолжает раз за разом задевать это что-то. И боль постепенно перестает чувствоваться, скорее, он к ней просто на просто привыкает, сменяется каким-то невиданным доселе наслаждением. Вот Чимин уже за королевские плечи цепляется, позволяет ему своим телом управлять, шею выцеловывать и с каждым разом все сильнее на себя насаживать. Чимин дуреет от их перемешивающихся запахов, от глаз короля, красным затопленных, и от собственных стонов на королевское ухо. Покои Его Величества для всех заперты всегда были. Только пара доверенных лиц войти сюда могла. Весь замок в эту ночь пустует. Только единственный стражник на этаже слушает сначала пронзительные крики, а позже и самые сладкие стоны. Стоит, пытается с самим собой бороться, но не выдерживает и покидает крыло. А король перед самым рассветом у окна останавливается и наблюдает за сопевшим на разворошенной постели омегой. Спит сладко, совсем как ребёнок. Да он ребёнок и есть. Лежит весь в крови и синяках, жертва слетевшего с катушек от запаха крови короля. Тэхен понимает что Чимин его по пробуждению ненавидеть будет. Но он знал на что шел, он к этому готов. А может и нет.