Я не позволю себя обратить

Полгода спустя

Чимин учился жить заново. Совсем один… Без привязанности к одному определенному существу. Король нигде на фоне не появлялся, и новостей о нем никаких не было. Разве что прошедшая между людьми молва о конфликте вампиров с оборотнями. О конфликте двух королевств. Люди на каждом шагу об этом гудели, ну а потом успокоились, когда и до их поселения дошла новость о подписании мирного договора. Жизнь возвращалась в прежнее русло. Снова одинаковые дни. Уборка, готовка, стирка, прополка - ничего не менялось. Чимин жил так восемнадцать лет и никогда не задумывался о том, что действия то у них одни и те же каждый день. Это никогда раньше ему не надоедало. Простая рутина. Но именно после возвращения из вампирского логова, из Ада, как сказал отец, какого-то особого удовольствия, беря в руки тряпки или инструменты для огорода Чимин не испытывал. Делал дела с неохотой и все время смотрел на дорогу, ведущую в город. О короле старался не думать. Хотелось бы сказать, что у него получалось, но нет. Не думалось о Тэхене только днем. Когда мальчик или работал, или слушал грязные сплетни в свою спину. Но зато ночью начинались приключения. Мало того что омега перед сном много думал над тем как он там, скучает ли, так он ему ещё и снился! Причем по большей части в не самых невинных снах. Просыпался потом в поту с мокрым пятном на штанах и долго рыдал в подушку. Все шло своим чередом. Проходило время, забывались некоторые моменты их совместной жизни, стирались представления королевского лица. Теперь даже во снах оно было расплывчато. Не пропадал никуда только его запах. Всегда казалось, что Тэхен был где-то рядом. Но Чимин не бросался его искать. Их пути разошлись. И сойтись больше никогда не должны были. Чимин скучал по замку. Точнее не по нему, а по его обитателям. В основном по Сокджину. Ох уж этот славный вампир… Мальчик ощущал себя с ним ровно так же как ощущает себя с папой. Сокджин он… просто замечательный. Дворецкий тратил все свои нервы и все свое время на одиноко слоняющегося по замку мальчишку. Чимин ему безмерно благодарен. Только благодаря ему он не удавился в собственной спальне. Скучал мальчик и по замковым слугам. По их смешкам в спину, по обидным комментариям и ядовитым улыбкам. Хотя в жизни то почти ничего не поменялось. Место дворецкого занял родной и любимый папа, а слуг заменили люди. Вот только омега все равно скучает по городу в двух днях езды. Там были другие ощущения. И Чимин хотя бы чувствовал себя защищённым. То ли от присутствия короля, то ли от знания того что слуги ему все равно ничего не сделают потому что боятся гнева того же самого короля. Здесь же он не знал чего ожидать. Через три месяца после отъезда решил отвлечься. От дум о короле, от бесконечной боязни. Чимин тогда как раз возвращался с рынка. Ловил как всегда все взгляды в свою спину и слушал неприятные сплетни. Иногда мальчику хотелось плакать, но он не мог позволить себе разрыдаться на людях. Тогда решил спуститься к реке. Не туда где все женщины и омеги стирают, а чуть выше по течению. Прямо возле берега располагалось поваленное когда-то дерево, а оно само было скрыто кустами так, чтобы стирающим ниже не было видно того что за ними. Это местечко Чимин облюбовал еще в детстве. Он всегда любил уходить сюда вечерами и сидя в тишине читать очередную книгу. И никто никогда его там не видел. Мальчик не обратил внимания на лежащий на дереве чужой плед и, поставив корзину с продуктами на землю, плюхнулся на нее же. Маленькие ладошки накрыли глаза, и горячие слезы потекли по пухлым щекам. Чимин кусал изнутри свои щеки и губы, не позволял вырваться ни единому звуку. А так хотелось завыть нечеловеческим воем. Чтобы животные в лесу разбегались, и чтобы король услышал насколько одному маленькому омеге из-за него тяжело. Чимин начинал задыхаться от всхлипов, когда чьи-то руки накрыли его плечи пледом и сам этот кто-то опустился рядом на землю. Он притянул ревущего мальчика к своей твердой груди и омега продолжил мочить его рубаху, хватаясь руками за жесткую ткань. Чья-то ладонь перебирала его волосы, но непонятный незнакомец не говорил. Не пытался успокоить. Только позволял выть в свою грудь и стискивать рубаху в маленьких ладошках. Чимин был ему благодарен. За то, что молчит. Не расспрашивает, ничего не говорит. Омега не знает, чью рубаху мочит, не знает, кто сжимает в объятиях так крепко, но все равно благодарен. Единственное в чем он уверен, так это то, что не король сейчас с ним сидит. Время для короля непозволительная роскошь. Да и свободен он только по вечерам и то когда разберется со всеми запланированными на день делами. Поэтому вариант с Тэхеном сразу отпал. Не то что бы Чимин пытался отгадать, кем является обнимающий его альфа, но все же… Мальчик успокоился только тогда, когда солнце уже опускалось за горизонт. В незнакомце узнавался сын рыбака – Хэин. Он старше Чимина всего на год, в детстве они часто играли вместе. Также Чимину вспомнились и все знаки внимания, посылаемые рыбацким сыном до смотрин, в его сторону. И факт того что Хэин, можно сказать, единственный из сверстников кто не сказал и обидного слова ему по возвращению. Так что да, Чимин вдвойне ему благодарен. А еще ему стыдно. Он даже не разобрал, кто сел рядом и тут же ринулся рыдать в чужую грудь. Хэин и слова против не сказал… Они сидели в тишине еще несколько минут. Чимин склонил голову и смотрел на речную гладь, комкая плед в маленьких кулачках. Альфа все так же молчал и ни разу не повернул в его сторону голову. Только когда он уже встал, собираясь уходить, мальчик схватил за руку. Хэин перевел на него взгляд. - Почему? – все, что интересует сейчас омегу. – Почему ты не обсуждаешь меня как другие? Почему помогаешь? - Ты знаешь ответ, Чимин, - ответил Хэин. Чимин действительно знал ответ. Поэтому и потянул чужую руку на себя. – Что ты делаешь? Но Чимин ему не отвечает. Вместо этого впечатывается своими губами в его. Поцелуй получается какой-то смазанный. Да и не поцелуй это вовсе. Хэин замер будто каменный, только омега двигает губами пытаясь призвать альфу к действию. Альфа отмирает тогда, когда мальчик уже понимает что ответа от него не дождется, и отталкивает омегу. Чимин почти валится спиной на землю. И отчетливо слышит в голове как беснуется вампир в двух днях езды от него. - Ты с ума сошел?! – орет Хэин. – Уж не знаю точно, чем ты занимался в логове вампиров, но мозги тебе явно промыли. Мне не нужен твой поцелуй из благодарности! Простого «спасибо» было бы достаточно! Чимин широко распахнутыми глазами наблюдает за кричащим на него парнем. И уже сам жалеет о сделанном. Ему просто хотелось проверить! Хотелось узнать также это как с королем или нет. Ну, и отблагодарить, наверное, тоже. Узнал, проверил. С Тэхеном по-другому. Возможно из-за того что он в отличии от Хэина хотя бы отвечает… но это не так важно. Мальчик только прикоснулся к чужим губам, как тут же захотелось отвернуться и начать плеваться. Плюс ко всему еще и тянущее чувство в груди появилось. И сердце будто начало разрываться на несколько кусков пульсирующей плоти. А еще Чимин готов поспорить, что услышал в своей голове оглушающий королевский рык. Ему действительно стало страшно. Поэтому когда Хэин ушел, раздувая от злости ноздри, мальчик сжался под чужим пледом и испуганными глазами начал озираться по сторонам. Когда стемнело, по пути домой обращал внимание на каждую тень и прислушивался к каждому шороху. Потом проворочался всю ночь на не удобной кровати, ожидая приход незваного гостя. Но он так и не пришел. Ни на следующий день, ни через три. Чимин понял, что между ними действительно все. Король закрыл глаза на его выходку, значит ему действительно теперь безразлично. Вот так быстро и прошла его любовь. А чиминова, скрытая на сотню замков, все еще теплится в человеческом сердце. *** После того случая жизнь практически не изменилась. Разве что Хэин начал его избегать. По крайней мере, Чимин так подумал когда перестал замечать его в компании друзей оживленно обсуждающих «королевскую подстилку». Все всегда знали для чего вампирам, королю в частности, нужны человеческие омеги. Но на счет Чимина никто точно не знал. Он единственный кому удалось оттуда вернуться, и он молчит. Даже Сонмину, когда-то лучшему другу, поймавшему его у реки, ничего не сказал. Чимин отпустил ситуацию с Хэином, мысленно извинившись, и продолжил жить. Со временем ничего не менялось, только приедалось еще больше. Мальчик скучал по прошлой жизни. По минувшим пяти месяцам в другой обстановке. По времени, проведенному в стенах королевского замка, когда никогда не знаешь чего ожидать от следующего дня. Когда ни в чем не уверен. Когда рядом твой любимый… Не думать о нем Чимин так и не научился за полгода. Да и не хотелось, если честно. Он терялся вечерами в этой «односторонней» любви, пытаясь представлять на себе его руки, а вместо облупившегося потолка, видел нависшее над собой чужое лицо. Он творил непотребства, уткнувшись лицом в подушку и стискивая в зубах серую ткань. Наутро папа только качал головой. Каждый новый день не приносил абсолютно никакой радости. Отцу становилось все хуже. Папа каждый вечер возвращался с общих полей все больше и больше уставший. Чимин не раз говорил ему отдохнуть и предлагал свою помощь не только по дому, но и в поле. Сухек все время отказывал. Мальчик через пару дней после очередного отказа отправился в лес за травами, а когда поздно вечером вернулся, от соседей узнал, что папа их свалился с переутомлением через пару часов после начала работы. Омега естественно сразу понесся домой, где лежащий в постели отец рассказывал Минхеку о лекарском деле. Папа лежал рядом с мужем, и устало смотрел на залетевшего в спальню старшего сына. - Я же говорил тебе, - выдохнул Чимин тогда и направился готовить ужин. Проблемы накапливались снежным комом. Болеющий отец, отказывающие в помощи лекари соседних поселений, переутомление папы, еще и Минхек время от времени начинал буянить. Чимин заменил родителя в поле. Все-таки сбор урожая нельзя пропускать, или им этого самого урожая вовсе может не достаться. Коллектив из женщин и омег не принял его с распростертыми объятиями. Мальчик и не ждал, но все равно стало обидно. Полгода прошло, а они все продолжают его обсуждать. Чимин на косые взгляды омег не отвечал, на плотоядные взгляды альф тоже. Просто старался как можно скорее сделать свою работу и уйти. Мало ему было проблем дома, так они добавились и в поле. Молодые омеги в открытую его обсуждали и при любом удобном случае пытались задеть своими словами, но Чимин их игнорировал. Потом глава, заметив, что мальчик быстро заканчивает с выделенной ему территорией и уходит, начал выделять ему часть поля чуть ли не в два раза больше чем была до. И плевать старик хотел и на его больного отца, единственного лекаря, и на его папу и тем более на маленького брата. Чимин закрыл на это глаза. Просто попросил опять начавшего вредничать Минхека не давать папе делать слишком много дел по дому одному. И торчал теперь он на этом поле дольше всех. А проходящие мимо него альфы не забывали отбросить пару грязных шуточек, некоторые осмеливались даже шлепнуть свободного омегу. Чимин снова закрывал глаза. Ну а что еще он может сделать? Зато потом чувствовал королевское негодование. Мальчик подозревал, что разгуливающие по поселению стражники все докладывают королю. Вот только зачем? На этот вопрос никто не даст ответа. Однажды, когда Чимин после очередной убранной территории поля сидел в своем укромном местечке у реки и смотрел на опускающееся за горизонт солнце, возле него на поваленное дерево кто-то сел. Мальчик подумал, что это Хэин и, развернувшись, собирался извиниться за тот инцидент, но замер с открытым ртом. Возле него сидел не кто иной, как Ким Сокджин. Своеобразный привет из прошлого. Улыбка так и просилась на чиминовы губы. Он не стал препятствовать, позволив уголкам подняться вверх. Сокджин как всегда одет в один своих бесчисленных костюмов, состоящий из светлой рубашки, жилета и брюк. В своей строгой одежде он совсем не вписывался в общий пейзаж. Сидит на старом полусгнившем дереве с идеально прямой спиной и вопреки всему улыбается. Скучал. Это Чимин понимает точно. Он тоже сильно скучал. Дворецкий разводит руки для объятий, и мальчик смело кидается к нему. Совсем наплевав на то, что может испачкать его. Сокджину, кажется, тоже абсолютно все равно. Обнимая его, омега понимает, что что-то не так. И только отстранившись Чимин видит, что живота то нет. А это значит… - У нас мальчик. Альфа, - заметив его замешательство, отвечает Сокджин. – Я так скучал, Чимин. - Я тоже скучал, - шепчет мальчик, снова падая в вампирские объятия. – Но как? – через несколько минут все же спрашивает он. – Он же только родился и ты уже работаешь? Сокджин по-доброму смеется. - Вампирские дети растут гораздо быстрее человеческих и поверь, он уже достаточно вырос, чтобы на некоторое время оставаться без меня. Тем более с ним Намджун, так что ничего не случится. А в замке я пока появляюсь только перед важными мероприятиями, чтобы проверить, как идет подготовка. - А что за мероприятия? – старается звучать безучастно Чимин. Пытается убедить самого себя, что тот факт, что король там развлекается, пока он здесь страдает, его не обижает. Хотя он же сам выбрал такую жизнь… - Сегодня бал по случаю дня рождения госпожи Пак Миген. Ты ее знаешь. Мать Юнги. Чимин действительно ее знает. Прекрасная женщина. - День рождения у нее так-то через четыре дня, но бал для тети Его Величества решили устроить сегодня. Она хотела отметить свой праздник в кругу семьи позже. - Но зачем ты здесь? – Чимину очень сложно это говорить, но он должен узнать. – Король подослал? Чего он хочет? Сокджин только глупо моргает и прикладывает руку к груди, театрально вздыхая. Но оскорбленным не выглядит. Понимает, что Чимину важно узнать. - Меня Его Величество никогда бы не подослал. Если бы ему что-то было нужно от тебя, то тут бы сидел Чон Хосок. И вы бы даже не говорили. Либо сразу оказались в замке, либо ехали бы в карете. - Прости… - Ничего страшного. Я понимаю. Сокджин замечательный. Сокджин понимающий. Чимин безмерно благодарен ему за то, что он просто пришел тогда, когда было нужно. Они говорили до самого позднего вечера. Пока свет во всех домах не погас и пока папа не вышел на поиски старшего сына. Сокджин как раз начал рассказывать о маленьком Минги, но услышав своим чутким вампирским слухом крики Сухека, тут же остановился. Дворецкий положил ладонь на чужое плечо, пообещал рассказать о ребенке в следующий раз и улыбнувшись последний раз растворился в воздухе. Чимин посмотрел на пустое место рядом с собой, натянул улыбку и вышел к паникующему папе. На душе после разговора с Сокджином стало спокойно-спокойно, как будто и не было тех переживаний и разом навалившихся проблем. Той ночью он уснул очень быстро и снился ему окруженный облаками замок, в тронном зале которого восседал знакомый улыбающийся король.