Я не позволю себя обратить

В объятиях сна, чувствуется настолько сильное умиротворение и спокойствие, что просыпаться совсем не хочется. Не хочется выплывать из этих спокойных вод и снова сталкиваться лицом с суровой реальностью. В ней куча разных проблем, которые решить очень сложно, а некоторые даже невозможно. А во сне… а во сне тишина и покой, и никто тебе не мешает. Здесь тебя обнимают одни сильные вампирские руки. Те самые руки, от которых ты сам отказался когда-то и не надеялся больше почувствовать. И тебе так не хочется разрывать ни те, ни другие объятия. Но ты понимаешь что надо. И это проклятое «надо» на самом деле преследует тебя всю твою жизнь. Ты выполняешь свои ежедневные дела только потому что надо. Помогаешь папе по дому тоже больше не потому что хочется, а потому что надо. Постоянно ходишь за травами в лес потому что надо. Учился лекарскому делу, работал в поле и еще многое другое ты делаешь, потому что надо. Ешь, дышишь и живешь свою жизнь, на деле-то не такую уж и нужную сейчас, только потому что надо. Надо дышать, жить, помогать и учиться. А именно сейчас надо проснуться обновленным человеком и спокойно начать новый день, наполненный новыми проблемами. Нужно против своей же воли встать из теплой постели и широкими шагами пойти навстречу новому дню, в котором будет еще тысяча этих «надо». Вот только проснувшись, ты понимаешь, что встать и куда-то пойти не можешь. Потому что те самые руки из сна крепко обнимают тебя за не скрытую задравшейся сорочкой тонкую талию. Чимин растягивает пухлые губы в улыбке когда, посмотрев под одеяло, видит сцепленные на своем животе королевские ладони. В груди разливается тепло, когда он чувствует вампирское дыхание в своих волосах. В голове бьется мысль, что все произошедшее прошлой ночью, оказывается, не было сном. Они действительно поговорили. Мальчик тянет носом воздух, чтобы почувствовать сандаловое дерево и пуще прежнего заулыбаться. Это действительно его король. Чимин не понимает, почему в груди становится так тепло при мысли, что сейчас он лежит в объятиях того, от кого сам бежал. Что чувствует? Много чувств на самом то деле… Но омега даже не пытается в них разобраться. Спокойствие и нежность, наверное, самые яркие из общего спектра. К королю сейчас нестерпимо хочется повернуться и хорошо рассмотреть это умиротворенное сонное лицо. Кончики пальцев жжет от желания огладить гладкую вампирскую щеку и обвести контур губ. Возможно, даже подарить этим самым губам нечто большее, что-то вроде поцелуя… Чимин цепляется за эту мысль и решает сделать это несколько позже. Потому что повернуться он не может. У вампиров, почти не нуждающихся во сне, этот самый сон очень чуткий и любое малейшее движение может разбудить. Поэтому мальчик не рискует. Только кусает собственные губы и опускает свои ладошки на сцепленные королевские. Чтобы после вздрогнуть от хриплого шепота на ухо: – Давно проснулся? – Тэхен обхватывает одной рукой маленькую ладонь и переплетает пальцы. – Нет, – выдыхает Чимин в ответ. И вдруг понимает, что возможно им вновь предстоит разговор. Скорее всего, король захочет обсудить некоторые моменты их ночи откровений. – М-м, – мычит он на ухо. – Как спалось моему самому любимому мальчику? – сонно продолжает шептать Тэхен, но уже куда-то в шею. И не забывает оставить на ней поцелуй. Омега вновь вздрагивает в его руках. – Ты меня смущаешь, - заливается он краской. Что-то короля пробрало на нежность, Чимин почему-то находит это подозрительным. – Привыкай, – смеется альфа. На самом деле в его действиях совсем нет какого-то умысла. А нежность… это же проявление любви? Тэхену так хочется показать ее своему человеку. Так хочется показать ему себя с другой стороны и так хочется доказать что действительно любит. – Я теперь часто буду напоминать тебе о том, как сильно люблю. – Ты лазил в моей голове? – вздыхает омега. Он точно помнит, что ночью ни разу не сказал о том, что сомневался в королевских чувствах. – Немножко, – улыбается Тэхен, пряча свою улыбку в золотых волосах. – Надеюсь, Чиминни простит мне эту оплошность. – Только если Его Величество пообещает так больше не делать, – отвечает мальчик, тихо посмеиваясь. – Его Величество клянется памятью своих родителей, – неожиданно серьезно заявляет король. И Чимин понимает, что эту клятву он точно должен сдержать. Его память о родителях, она… слишком ценна. И если Тэхен клянется именно ей, то значит, что клятва не будет нарушена. – А когда мой Чиминни планирует вернуться в наш замок? – Как только Вы позовете, так сразу. – Я настаиваю, - серьезным тоном, и король переворачивает не сопротивляющегося омегу на спину. Тэхен нависает над ним, опираясь локтем о кровать, и смотрит в эти внимательные карамельные глазки, кажется, увязая в их сладости. Он убирает холодными пальцами упавшую на лоб светлую челку и скользит ими на щеку, оглаживая нежную кожу. – Я очень сильно настаиваю. И смотрит так плотоядно, будто съесть готов. А у Чимина губы приоткрыты, меж них то и дело пробегает юркий розовый язычок. Еще и ворот любезно предоставленной Юнги сорочки расстегнут, призывно обнажая грудь. Одному только Дьяволу известно как тяжело Тэхену сейчас сдерживаться, чтоб не сорваться и не искусать до крови эти невозможные губы, не наставить меток на соблазнительной шее и открытой груди, и не начать прямо здесь, у всех под носом, доказывать любимому мальчику свою любовь, заставляя кровать под ними жалобно скрипеть. А Тэхену так хочется. Так хочется заставить мальчика громко, срывая голос стонать, просить еще и еще. Так хочется доставить ему небывалое удовольствие. Хочется заставить его рассыпаться в своих руках и собираться вновь, чтобы еще больше, чтобы еще глубже. Тэхен не может выбросить из головы картинки нагого Чимина в своей постели. В голове кадрами проносятся их совместные ночи. Скачущий верхом на его члене Чимин. Стоящий в коленно-локтевой Чимин. Уставший после секса Чимин. Дрожащий от оргазма Чимин. Чимин, Чимин, Чимин. Один он в голове. И вроде ведь ничего такого сейчас не делает. Просто лежит в постели и смотрит снизу вверх прямо в глаза. А король в своей голове видит его и раздетым, и одетым. И в той позе, и в другой. Картинки скачут и сменяют друг друга с невообразимой скоростью. Тэхену хочется остановить это головокружение. Казалось бы, невозможно так сильно желать какого-то омегу. Пусть и любимого. Невозможно смотреть на него, такого невинного в этой кровати, а в голове в это время видеть другие его стороны. Но видимо можно. Особенно Тэхену, у которого близости не было с того самого момента как мальчик в слезах выбежал из покоев королевских родителей. Тэхену, который до омеги никогда раньше не отказывался от секса с мальчиками, что живут этажом ниже. Один только Дьявол знает, как он сейчас держится, когда любимое тело так близко. Король болен. И имя его болезни – Чимин. Он в голове, он в сердце. Он вместо крови циркулирует по венам. Он лежит сейчас и смотрит в глаза, совсем не зная какие мысли крутятся в королевской голове. Тэхен же только улыбается любимому мальчику и самостоятельно застегивает пуговицы на его сорочке, стараясь случайно не дотронуться до оголенной груди. Чтобы после вдруг начать щекотать все это время внимательно наблюдавшего за ним омегу. – Ты сегодня какой-то слишком игривый. Что происходит? – задумчиво говорит Чимин когда, отсмеявшись, снова оказывается в королевских объятиях. А еще в голове внезапно всплывает тот факт, что за все те месяцы, которые они провели вместе, Тэхен никогда себе такого не позволял. Не то чтобы омеге не нравится, но это, согласитесь, весьма странно. – Я просто счастлив, – улыбается Тэхен, сжимая хрупкое тело в своих объятиях. И целует в макушку. – На счет замка, кстати, подумай. Я не шутил когда сказал что настаиваю. – Мне нужно будет сказать родителям что уезжаю, – вздыхает мальчик через пару минут и крепче обнимает вампира. – Но я еще не знаю как им об этом сказать. Папа говорил, что поддержит любой мой выбор, но я не могу снова оставить его одного справляться со всеми проблемами. – Можем приехать и сказать вместе. А проблемы я решу, – предлагает Тэхен. И тот факт что Чимин, его маленький мальчик, так беспокоится о своей семье, почему-то греет внутри. – Ты скоро станешь моим супругом, так что нам в любом случае придется познакомиться. – Опять ты про свадьбу, – недовольно бурчит лежащий на нем омега и целует в скрытую дорогой тканью грудь. – Я не хочу ругаться в первый же день после примирения. – Скажи, почему ты против? – вновь приподнимается на локте король, заставляя мальчика скатиться на постель. – Ты снова спешишь, – дует губки Чимин. – Мы же только помирились, а ты опять о ней говоришь. Хочешь снова поругаться? – Но ты же не против выйти за меня? – начинает хмуриться Тэхен. – Позже. Сейчас я не готов. – Насколько позже? Опять отложим на полгода, а потом ты снова сбежишь? – закипает король. – Тэхен, – хмурится Чимин, а альфа, поняв, что сказал, выдыхает и целует его в лоб. – Нам нужно заново привыкнуть друг к другу. Я никуда от тебя не денусь. – Тебе никто и не позволит, – успокаивается Тэхен. – Вернемся к этому вопросу через, – он задумывается над тем, сколько времени им может понадобиться, перед тем как озвучить. – Пару месяцев. Думаю, этого времени будет достаточно. А сейчас нам нужно вставать. Долго нежиться в кровати все-таки не получается. Король поднимается первым и выпускает человека из своих объятий. Чимин оставшись под одеялом один, смотрит на его спину, обтянутую смявшейся дорогой рубашкой. Тэхен уснул рядом с ним в своей одежде даже не соизволив сменить ее на что-то поудобнее. И все это только потому что именно омега не дал ему уйти ночью. А король взял и остался, чтобы всю ночь и это, такое прекрасное впервые за долгие месяцы утро не выпускать из объятий. Эта мысль о том, что ради него альфа пренебрег своими же принципами, заставляет одно человеческое сердце биться быстрее. Улыбка сама собой просится на лицо. Тэхен же тем временем встает с кровати и, хрустя шеей, босыми ногами шлепает к двери. Громко зовет своего сенешаля и просит принести себе чистую одежду из выделенной ему комнаты. Чимин Хосока со своего ракурса за дверью не видит. Да и не хочется, если честно. Слышит только его голос, а уже через минуту король закрывает дверь и разворачивается со стопкой одежды в руках. И сразу наталкивается на улыбающегося ему мальчика. Свет из не зашторенного окна так красиво ложится на его кожу. Чимин будто светится сейчас, а улыбка его ярче в разы. – Я уже говорил, что у тебя красивая улыбка? – спрашивает и получает в ответ тихий смех. Конечно же говорил. Из комнаты они выходят вдвоем. Тэхен быстро надел на себя очередную черную рубашку с вышитым золотыми нитями воротом, а Чимин свою вчерашнюю блузу с бантом. Она висела на вешалке в шкафу, так что не помялась. Во время сборов в их комнату заглянул чоновский дворецкий и оповестил о том, что завтрак давно готов и все ждут только их. После его ухода им понадобилось еще минут десять. Процесс переодевания делили с короткими поцелуями. Ох, Тэхен так нежно целовал чиминовы губы. Скучал по их вкусу. В этих поцелуях не было никакого подтекста, никакой напористости. Они просто целовали друг друга, наслаждаясь чужими губами, и друг другом. Идут теперь плечом к плечу и широко улыбаются. Король боязливо переплетает с омегой пальцы, на что Чимин только крепче их сжимает. Два влюбленных дурака. В трапезной их встречает тишина. Чимин бегает глазами по всем присутствующим и замечает улыбки на их лицах. Сидящая рядом с Юнги матушка выдыхает тихое «наконец-то». Это про их примирение. Все прекрасно видят их светящиеся счастьем лица. Во главе стола предусмотрительно сел Чонгук, справедливо рассудив, что голубки захотят сидеть вместе. Они и садятся. Прямо напротив Юнги и его мамы. Совсем как в чиминову первую встречу с этой женщиной. – Что планируете делать дальше? – интересуется Юнги, помешивая ложечкой сахар в чае. – Вернемся в замок, – отвечает король, нежно смотря на своего человека. – А сам-то Чимин хочет вернуться? – бросает смешок Чонгук. Чимин, услышав свое имя, вскидывает голову. – Да, но сначала мне нужно съездить домой, – отвечает он. *** Когда до отъезда остается чуть больше часа, Тэхен с Чонгуком решают отойти в кабинет маркиза для решения какого-то вопроса. Чимин же тем временем решает поискать Юнги. Другого шанса с ним поговорить может и не быть. А поговорить им нужно. Мальчик один не справится, чья-то помощь ему необходима. Омегу находит читающим в гостиной на втором этаже. Чон, почувствовав его запах, сразу вскидывает голову. – Если ты пришел снова благодарить меня за то, что привел сюда и поспособствовал вашему примирению, то можешь сразу развернуться. Наслушался за завтраком, – на что Чимин смущенно опускает голову. За завтраком он действительно несколько раз поблагодарил Чонов и матушку. – Нет, не за этим, – вздыхает мальчик, смотря на него взглядом побитой собаки. – Я хочу попросить помощи. – Присаживайся, – кивает Юнги на стоящее напротив себя кресло. Чимин, опустившись в него, вспоминает, что на нем же сидел в свой прошлый визит, когда разговаривал с матушкой. А еще вспоминается что король тогда неожиданно вышел из темноты и, как оказалось, слышал их разговор. Главное чтоб не услышал сегодня. – С чем тебе нужно помочь? – У вас же есть лекари, которые лечат даже самые редкие и тяжелые болезни? – переходит он сразу к делу. Зачем тянуть если Тэхен в любой момент может неожиданно появиться и все испортить. – Можно поговорить с замковым лекарем, – хмурится Юнги, складывая на груди руки. – А что, у тебя что-то случилось? Что-то болит? – Только не с замковым, – шепчет мальчик, пропуская мимо ушей вопросы. – Тэхен тогда узнает, а я не хочу, чтоб он знал. – Чимин, – с нажимом произносит его имя Юнги. – Ты чем-то болен? – Не я, мой отец, – выдыхает омега. – Пожалуйста, Юнги, – просит. – Можешь найти в городе лекаря и отправить в поселение? Юнги застывает. Чимин вообще понимает, о чем просит? Нет, ему не составит труда найти в городе вампира лекаря. Будет не трудно ему заплатить и отправить в людское поселение, труднее доставить. Но это не важно. Мальчик просит его скрыть это от короля, когда как от него нельзя скрывать ничего, что хоть как-то касается его омеги. А еще, на секундочку, у Юнги достаточно высокий статус и с Тэхеном они вроде как родственники. Но это, к сожалению, не поможет ему избежать наказания, если король об их этой маленькой шалости узнает. А он узнает. Стража у ворот выезд лекаря без внимания не оставит. И тогда крупно попадет им обоим. – Я могу, – отвечает вампир. – Но ты же понимаешь, что мне все равно придется доложить Тэхену об этом? Сейчас из-за напряженной ситуации с оборотнями на границе, при въезде и выезде из города всех проверяют. Перемещение уже как пятьсот лет запрещено использовать всем, кроме приближенных короля. Остальные могут только в экстренных случаях или по его прямому приказу, – рассказывает Чон, подперев рукой щеку. – И вообще, почему бы тебе просто не попросить Тэхена? Не думаю, что он откажет. – Боюсь, он подумает, что я вернулся к нему только чтобы спасти отца…, – вздыхает Чимин. – Ты дурак, – со смешком отвечает Юнги. – Не думаю, что он не знает о его болезни. Скорее всего, просто ждет, когда сам попросишь. А действуя у него за спиной, ты только испортишь ваши хорошие сейчас отношения, – как глупому ребенку объясняет ему вампир и откидывается на спинку своего кресла. – Я подумаю, что можно сделать. Но не обещаю, что Тэхен не узнает. Так что можешь начинать морально готовиться к взбучке. – Боже. Спасибо тебе, Юнги, – разревевшись, выдыхает Чимин и сползает с кресла ему в ноги. Вампир тут же шипит чтоб пришел в себя и пытается поднять. Мальчик упрямо не встает, утыкается носом ему в колени, продолжая реветь и прекрасно понимая на какую авантюру уговорил маркиза. И еще лучше понимает что, согласившись, Юнги, возможно, начал собственноручно рыть себе могилу. *** В поселение Чимин отправляется вместе с сенешалем и тремя стражниками. Когда он выходит во двор, король, стоя возле своей кареты, громко приказывает не спускать с человека глаз, иначе головы всех четверых покатятся по замковому коридору, если они явятся одни. Омега, сам того не ведая, вздрогнул, впервые услышав как альфа говорит в подобном тоне. При нем он никогда обычно ни с кем так не разговаривал. Вообще, ему надо радоваться, потому что если бы альфа в таком тоне говорил с ним, то Чимин бы давно уже умер. От страха. Слишком убедительно король рассказывает страже об их возможном будущем. А пока Тэхен громко раздавал приказы, Чон Хосок молчаливой тенью стоял за его спиной. Все с тем же непроницаемым лицом. Интересно, он хоть когда-то позволяет себе хотя бы улыбнуться? Чимин сразу отметает эти мысли. Не его дело. А целью сенешаля сегодня является только скорая доставка человека в поселение, а после в замок. Троим стражникам же, позволили использовать телепортацию на этом задании, сделав исключение из правил. Попрощались с Тэхеном быстро, обменявшись поцелуями. Ненадолго же расстаются. Альфа попросил забрать из дома только то, что важно, сказав, что все остальное у мальчика и так будет. Еще не забыл предупредить, что вышлет к вечеру за ним карету, поэтому задерживаться в доме нельзя. О родителях не сказал ни слова, справедливо рассудив, что рано пока что-то говорить. На скрытые блузой плечи накинул королевскую мантию, укутав в свой запах, и вложил его ладонь в хосокову. Прежде чем кивнуть и отпустить, король грозно посмотрел на Хосока, будто бы глазами говоря: «если с ним что-то случится, твоя голова полетит первой». На лице сенешаля опять ни единой эмоции, он сжимает в своей ладони маленькую человеческую ладонь и закрывает глаза. Сенешаль, будущий принц-консорт и три стражника в этот же момент растворяются в воздухе. Чтобы уже через несколько секунд появиться во дворе чиминова дома. Винчи в своей будке тут же всполошился и, учуяв посторонних, разразился таким диким лаем, что заставлял вздрагивать проходящих мимо их забора людей. На этот лай естественно выбежал папа и застыл на пороге, схватившись за сердце. Испугался, увидев стражников с серьезными лицами. Еще бы! Чимин бы тоже их испугался. Хосок снял капюшон и, не изменившись в лице, спокойным голосом попросил разрешения войти. Разволновавшийся Сухек растеряно кивнул и, продолжив прижимать руку к груди, отошел в сторону. Испугавшись за родителя, Чимин растолкал локтями мешающих стражников и рванул к нему. Папа вздохнул, улыбнувшись, и закивал головой, давая понять, что все с ним в порядке. Сенешаль смотрел на эту сцену спокойно. В лице изменился только один раз, раздражаясь от непрекращающегося лая, и злобно зыркнул в сторону надрывающегося Винчи. Пес сразу замолчал, и вся процессия двинулась к дому. Хосок расставлял стражников у входа. Одного поставил к воротам, другого к двери, а третьего отправил в дом, где на кухне Чимин уже наливал папе успокаивающий чай. Сам сенешаль в дом не зашел, видимо отправился в замок. Так думал омега. Папа тем временем, пока вампир занимался стражей, спокойно расспрашивал сына о поездке. Присутствие вампиров в доме его, казалось, не волновало. Но это, к сожалению, только казалось. На самом деле еще как волновало. Сначала Сухек чуть не словил приступ, когда увидел их во дворе, а потом поуспокоился. Стража-то королевская. Об этом говорил герб на доспехах. Вообще, он действительно знатно перепугался сначала, а уже через несколько минут вспомнил, кем является королю его сын. Стражники и сенешаль никак не могут причинить ему зла. Кстати о сенешале. Не просто же так он появился вместе с ними. Вряд ли Его Величество просто так надолго отпускает от себя главного помощника. В прошлые разы Чон Хосок, как представился альфа полгода назад, присутствовал с королем на смотринах, а в последний визит привез с собой Чимина. Значит, что-то все-таки случилось. Ну не может король приказать ему просто сопроводить омегу в поселение, еще и приставить стражу. Чимин сегодня объявит какую-то новость, чует его отцовское сердце. А сам мальчик, отвечая на вопросы, касаемо поездки, усаживается напротив папы, тоже налив себе чай. – Пап, мне нужно кое-что тебе рассказать, – начинает он, когда вопросы заканчиваются. Сухек сыну улыбается и ставит локти на стол, показывая, что внимательно слушает. – Я…, – а Чимин не знает, как рассказать. Что-то вроде: «пап, я возвращаюсь назад в свою клетку, потому что безумно люблю своего мучителя» – точно не подойдет. – Мы поговорили с Тэхеном, – его голос стихает к концу. Чимин склоняет голову. Это привычка. Смотреть в пол, когда волнуется или боится. И от нее почему-то не получается избавиться. – И решили начать все сначала… – И он просит тебя вернуться в замок, – заканчивает за сына Сухек. Чимин поднимает на папу глаза, когда он берет его ладошки в свои, и натыкается на добрую родительскую улыбку. – Я же говорил, что поддержу любой твой выбор. – Но я не могу вас бросить…, – сжимает его руки Чимин. И он ведь правда не может. Как они одни будут справляться? Вообще, он мог Тэхену отказать. Но тогда бы король, скорее всего, насильно приволок его назад. Да и какой в этом смысл? У них с вампиром вроде как любовь… Тяжело было бы. – Чимин, – зовет его папа, вырывая из мыслей. – Мы справимся. Всегда же справлялись. – Я попросил Юнги найти лекаря, так что в ближайшее время к вам в гости приедет вампир, – грустно улыбнувшись, предупреждает омега. Он растирает большими пальцами папины руки, пока в голове грешной мыслью проносится факт того что они, возможно, больше не увидятся. Неизвестно как Тэхен отреагирует на просьбу о встрече с родителями, а люди, они же ведь не бессмертные. Им свойственно умирать. – Все будет хорошо, – волшебные слова. – Не стоит беспокоиться, – продолжает говорить Сухек, потянувшись рукой к его лицу. Чтоб вытереть внезапно покатившиеся слезы. – Не плачь. Ох, если бы это было так просто! Если бы для того чтобы успокоить человека было бы достаточно сказать только простое «успокойся», «не плачь», «не думай» – то жизнь была бы намного проще. А так… Как успокоиться? Чимин не может совсем не думать о том, что это может быть их последняя встреча. Да, Тэхен оттаял, но это не значит, что теперь будет меньше запретов. И это уж точно не значит, что мальчику позволят каждую неделю или через две ездить к родителям. А он их действительно может больше не увидеть. Никто не знает сколько им осталось. Хотя его родители не так уж и стары, но все равно. Отец не встает с постели уже почти год, а папа очень сильно устает. И от домашних хлопот, и от ухода за мужем и младшим сыном. Пока Чимин жил с ними, он всегда старался помогать, и Сухеку было легче. А теперь он уезжает назад… и скорее всего навсегда. – Мы справимся, милый, – шепчет Сухек. – Зайди к отцу, предупреди об отъезде пока за тобой не приехали. И тут омегу прорывает. Слезы сами начинают катиться по щекам и Чимин не замечает каким образом папа оказывается рядом. И прижимает его голову к своему плечу. У Сухека у самого в глазах слезы, но он продолжает упрямо их сдерживать и пытается успокоить сына. Его мальчик вырос. Эта мысль сейчас так ярко отображается в его голове. Его малыш, его первый долгожданный ребенок стал совсем взрослым и сам принял решение. Не кто-то за него, а он сам. И теперь он, как маленький птенчик, готов выпорхнуть из родительского гнезда и строить свою жизнь. Пусть и без них. Сухек понимает что не должен плакать. Понимает что должен радоваться ведь его ребенок делает большой шаг в новую, лучшую жизнь. Он все понимает, но все равно не может сдержать катящиеся по лицу горячие дорожки. Отпускать… всегда сложно. Отпускать, понимая что шанса снова увидеться может не быть – еще сложнее. Особенно сейчас, когда после достаточно долгой разлуки они провели так мало времени вместе. Но он должен. Потому что уверен в том, что там, в замке с любимым вампиром его сыну будет действительно лучше. Потому что там Чимин точно обретет счастье. – Ну-ну, хватит плакать, – похлопывает папа его по спине. А Чимин все не унимается. Продолжает сжимать в кулачках его рубаху и мочит слезами несчастную ткань. – Не теряй время. Твой король слишком нетерпелив, – хмыкает Сухек, а мальчик вздрагивает, слыша ржание коней за воротами. Неужели это все? Неужели все отведенное на прощание время вышло? Король же обещал пару часов… Может быть, конечно, эти два часа уже давно прошли, а он и не заметил… В любом случае время пролетело как по щелчку. Винчи опять надрывается у ворот, а в двери стучат стражники. И Чимину совсем не хочется уходить. За полгода он успел снова привыкнуть к жизни с семьей, а теперь его опять от нее отрывают. Как же они без него одни будут? Кто будет с наступлением весны ходить в лес? А кто будет помогать папе по дому и вообще? Минхек же ему не помощник. Почему-то об этом мальчик думает именно сейчас, направляясь в родительскую спальню. Хотя стоило подумать перед тем как согласиться вернуться в замок. Но голова была занята другим. Чимин громко стучит в дверь, прежде чем войти. В спальне задернуты шторы, создавая полумрак. У отца голова начинает болеть, когда слишком светло. Альфа лежит сейчас в своей постели бледный и изнеможденный. Смотрит в потолок пустыми глазами. В них нет хоть какого-то желания жить или чего-то еще. Вот смотришь на него и создается впечатление, что человек готов уже с минуты на минуту отправиться в мир иной. Нет, он не настолько плохо выглядит. Просто глаза его такие пустые-пустые, действия механические и непреодолимое желание поскорее закончить уже эту муку. Он сам не раз говорил, что устал уже и себя, и мужа с детьми мучить. Мол, время его пришло. Папа всегда ревет от таких его речей, а Чимин ругается, приказывая выбросить эти дурные мысли из головы. Минхека кстати рядом все время нет. Он проводит свое время на улице, не сидеть же ему с этими унылыми взрослыми. – Не стой в дверях, – слышится с кровати. Чимин уже который раз за сегодня выныривает из мыслей. – Почему пес надрывается? Вот так вот охрипшим голосом и без капли заинтересованности отец начинает их разговор. – Вы кого-то ждали? – продолжает он, переводя взгляд с потолка на опустившегося на постель сына. – Отец, я…, – Чимин останавливается, тяжело вздохнув. Слезы снова катятся по щекам. – Я возвращаюсь в замок.