Война двух миров

Тренировка закончилась, и Гантлос со спокойной душой мог пойти к Музе с сыном и наконец расслабиться. Произошедшее сегодня нехило потрепало даже его, хотя обычно маг никогда не заморачивался, если тема касалась преступников, которых он забывал на следующий день. Однако если это касалось его семьи, Гантлос не мог реагировать равнодушно, что было его слабостью, которую скрывать он был не в силах. Радовало, что его враги, то бишь Даркар и его примитивные твари, не догадывались о таком скелете его шкафа. Музу в комнате он не обнаружил, как и Итана, соответственно, но он заметил приоткрытую на балкон дверь. Войдя и ощутив дуновения приятного ветра, он заметил тех, кого искал. Итан, стоя на не таких широких перилах, смотрел вниз таким восхищённым взглядом, что блондин невольно испустил смешок. Мальчик держался за руки мамы, которая страховала его сзади, пока полупрозрачное, светло-розовое облачко страховало его спереди. — Осторожно, — в свои семь месяцев Итану было интересно абсолютно всё, и малыш уже начинал кидаться из рук. — Как прошло? — Нормально, — одна рука малыша схватилась за палец мага, и теперь Итан держался за обоих родителей. — А как Флора? — Отсыпается уже, наверное. Вы почему не спите? — маг взял сына на руки и поморщился, когда тот сразу схватился за его волосы. Муза хмыкнула и вытащила пряди волос мужа из пухлых ладошек. — Он поел и никак не засыпает, — девушка вздохнула. — Может, уложишь его? Гантлос молча кивнул, умилившись, когда Муза благодарно поцеловала его в щёку. Он скрылся в их спальне, положил Итана на его собственную кроватку и принялся укачивать. Этот необычных ребёнок ненавидел спать на руках или кровати родителей. Словно чувствуя, что лежит не на своей, украшенной всякими противными рюшами-кружевами кроватке, начинал хныкать. Сейчас, засунув всю свою руку в рот, Итан ненадолго закрывал, а потом открывал глаза. Взгляд уже был сонным и невидящим, малыш пару раз зевнул, а потом наконец уснул. Гантлос вернулся на балкон, Муза по-прежнему стояла на краю, опираясь руками на перила и смотря вдаль. Сзади к ней прижались, заставив улыбнуться. Руки мага обхватили талию, губы зарылись в шею, начав покрывать её короткими, но частыми поцелуями. Муза испустила лёгкий вздох и откинулась назад, подставляя такое желанное Гантлосом тело под его ласки. Его руки гладили бока и живот, поднимались к груди, но сразу спускались обратно. Губы преодолевали ключицы, шею, мочку уха и место за ушком. От последнего Муза буквально вздрагивала в его руках. Фея развернулась к мужу и страстно припала к его губам. Скинув шляпу, она зарылась в светлые волосы, пропуская их между пальцами, и резко вбирала в себя воздух, когда Гантлос на пару секунд отрывался и вновь припадал к её губам. Тело сразу отозвалось волной жара, внутри прошлись приятные импульсы от ласок и поцелуев её мужчины. Шершавые, но тёплые руки Гантлоса стянули с неё пеньюар, обнажив светлую шелковистую кожу. Глаза заблестели от вида большой и мягкой груди после недавней беременности и нынешнего кормления их сына. Бюстгальтер он не снял, но припал к мягким грудям губами. Хотелось сжать их в руках, заставив Музу вскрикнуть от приятных ощущений, но тогда его супруга, вероятно, лишит его возможности прикасаться к ней ближайшую неделю. Из-за неправильного прикуса Итан кусал мамочку, оставляя на нежной коже саднящие трещины. Муза блаженно промычала в шею супругу, боясь разбудить сына. Она, не оставаясь в долгу, осыпала мага поцелуями, задерживаясь на чувствительной области под подбородком. Гантлос уже был без верха, оголив очерченный мышцами торс. Он вздохнул, когда супруга прошлась по ней острыми ноготками и нежными поцелуями. — Нас увидеть могут, — сбивчиво проговорила Муза, смотря вниз. В саду по-прежнему никого не было, но в любой момент кто-то мог появиться либо там, либо на соседних балконах. — Все уже спят, — Гантлос выдохнул прямо в ушко, отчего по спине невольно поползли мурашки. — Блум ест по ночам, — маг озлобленно выдохнул через ноздри и оторвался от её шеи. — Она на балконе ест? — взяв её лицо в свои руки, он приблизил девушку, не в силах оторвать взгляд от раскрасневшихся и разбухших от поцелуев губ. От этой картины маг захлебнулся страстью, которая накрыла его ударной волной. Он буквально пригвоздил к себе Музу, впиваясь в её губы грубоватым поцелуем. Сама фея, ощутив такой пыл мужа, вмиг позабыла о страхе быть замеченной. Она отвечала ему с такими же напором и страстью, обнимая покатые плечи, спускаясь к прессу и расстёгивая ремень на его брюках. Муза чувствовала адреналин во всех его проявлениях. Мало того, что их могли заметить или услышать, так Гантлос ещё усадил её на перила. Воздух за спиной без всякой страховки только усиливал ощущения, пусть Муза и знала, что не упадёт. Если упадёт, её все равно поймают, ведь Гантлос на протяжении всей их совместной жизни дарил ей чувство защищённости. — Разбудишь Итана, — мужчина заткнул супругу глубоким поцелуем. Муза вцепилась руками в шею Гантлоса. Она откидывалась назад головой и спиной, наслаждаясь цепкой хваткой на бёдрах. Его пальцы впились в нежную кожу, оставляя там красные следы, только заостряя ощущения. Муза не сдержала громкого стона, мелко задрожала и упала на плечо мужа. Маг ненадолго остановился, переводя дыхание, а потом вновь проник в жену до основания, доходя до собственной разрядки через пару толчков. Гантлос подал восстанавливающей дыхание жене кинутый на гранитную плитку пеньюар. Муза взяла его, но сил надевать не было, поэтому она решила прибегнуть к магии. Её действия заставили усмехнуться, когда тонкая красная ткань облепила тело. Скорее, позволили ощутить толику самодовольства, ведь в её усталости была и его заслуга тоже. Маг подхватил жену за ягодицы, Муза сразу обхватила его ногами, чтобы не шлёпнуться мягкой попой на холодной и жёсткий пол. Гантлос опустил её на кровать и практически с кувырком плюхнулся рядом с такой силой, что Муза подпрыгнула на кровати два раза. — Кто тут ребёнок, ты или Итан, — пробурчала девушка, укрываясь одеялом и отворачиваясь к сыну. — Повернись ко мне, — обидчивый тон Гантлоса заставил её тихо рассмеяться. Её муж был таким очень-очень редко. Муза знала его серьёзным, почти не шутящим, очень вспыльчивым и резким мужчиной. Весёлым и игривым он не был практически никогда, отчего в такие редкие моменты Муза не могла ему не подыграть. Сейчас был именно такой момент, поэтому с улыбкой на губах она всё-таки повернулась и легла на другой бок. — Доволен, ревнивец? — Я не ревную к родному сыну, — Гантлос фыркнул. — Просто так спать приятнее. — Приятнее? Ну-ка поясни, — Муза сдержала улыбку. Комплименты Гантлос говорил тоже нечасто – очень и очень редко. — Ты милая, когда спишь. Спокойная, не переживаешь ни о чём, — он подвинулся к ней поближе и тоже лёг на бок. Рука зарылась в её необычные волосы и стала расчёсывать пряди прямо пальцами. — Почему ты так редко такое говоришь? — А зачем? — девушка боялась, что этот их личных трогательный момент может прервать проголодавшийся, оттого проснувшийся Итан. — Ты же и так знаешь, что я тебя люблю. И что для меня ты самая красивая, понимающая, добрая, искренняя и бесстрашная. — С последним я бы поспорила. — Все мы чего-то боимся, это нормально, — теперь маг нежно, что снова было ему совсем не свойственно, проводил по её лицу, будто изучал изгибы и контур. — Сегодняшний день был ужасным, — Муза прошептала почти беззвучно. — Я обещаю, что не позволю этому случится, — маг с радостью обнял супругу, когда та к нему прильнула. — Никто и никогда не причинит вред тебе или Итану. Только через мой труп. — Я знаю, — Муза обняла мужа крепче и прикрыла глаза, слушая его размеренное сердцебиение. — Ты можешь сказать это ещё раз? — Вам никто не причинит вред. — Нет, другое, — она насупилась.  — Я тебя люблю, Муза, — мужчина усмехнулся. — Никто не сможет это изменить, поэтому необязательно спрашивать меня об этом так часто. — Кто ж тебя знает? — Ты знаешь. Только ты знаешь меня лучше всех. — Да, — девушка довольно улыбнулась. — Ну всё, спать. Сладких снов. — Спокойной ночи.

***

Блум не раз корила себя за ужасную привычку есть на ночь. Это привязалось с самого детства, ведь у неё никогда не было нормированного питания. Были дни, когда кушать хотелось едва ни каждый час, были дни, когда голод не мучил с утра и до вечера. Кушать строго по часам у неё никогда не получалось, в отличие от Стеллы, которая ела четыре раза в день каждые три часа. Блум, не ощущая голода, не могла запихивать в себя еду, потому что так было надо. Поэтому голод давал о себе знать ближе к ночи, когда она уже ворочалась в постели. Вот и сейчас, включив свет на просторной, воистину королевской кухне, она подошла к холодильнику. Взяла оттуда тосты, сливочное масло и сыр. Нашла сковородку, порезала туда маленький кусочек масла и сложила два тоста, чтобы те чуть поджарились и стали хрустящими. На пригвозжденной к стене магнитной полоске висели ножи, и она схватила самый длинный и острый. Небольшой кусочек сыра превратился в тонкие ломтики, которые упали прямо на тост. Есть всухомятку Блум не могла, поэтому вместе достала из холодильника воду с лимоном. Стелла пила её, чтобы сжигать жир, которого, кстати не было и в помине. Холодная жидкость приятно прошлась по горлу, и Блум откусила своё произведение искусства, блаженно прикрыв глаза. — Никогда бы не подумал, что застану тебя в таком виде, — девушка не знала, сколько за ней наблюдали, от этого и разозлилась. Ей не нравилось, когда за ней наблюдают. — Это взаимно, — даже не прожевав кусок, Блум смогла сказать чётко. Она оглядела Валтора, как и он её. Действительно, трудно было представить мага в домашней одежде из простых хлопковых штанов и футболки. Странно было видеть его босые ноги и собранные волосы, которые он обычно распускал. С обратной стороны – Валтору было странно видеть Блум в явно большом ей шёлковом халате, больше напоминающего ему волшебную мантию. Было странно видеть её без боевого окраса в виде острых стрелок и светлой помаде на губах. Было странно видеть её поедающей бутерброд посреди ночи. — Что ты здесь потерял? Говорить с ним ей не хотелось от слова совсем, что было неудивительно. Хотелось поскорее избавиться от его компании, но не потому, что она была уязвима в таком виде, нет. На данный момент снова предательски атаковала тоска, и больше всего на свете Блум боялась, что её враг это заметит. Этого не должны были видеть даже друзья, однако о её ситуации они знали. А Валтор – нет, и неизвестно, как он воспользуется подобной информацией. Блум посетили сомнения, что такое может произойти. Несмотря на то, что с рокового дня прошло уже достаточно времени, последние дни ей не хватало Ская очень остро. Правительнице, этой сильной и независимой фее было необходимо почувствовать хоть что-то помимо раздражения из-за решения друзей и злости при виде магов. Она была на грани, боясь вот-вот сорваться. Сорваться в её случае – это поделиться с кем-то. Блум привыкла держать всё в себе не под семью, а под семьюдесятью замками. Это было глупо, но светлые волосы Валтора напоминали ей только об одном парне, хотя волосы последнего были намного ярче и светлее. Они имели другую текстуру и длину, но Блум ничего не могла с собой поделать, всё время вспоминая только его. Однако больше ничего, что было в этом мужчине, ей о Скае не напоминало. Они с Валтором были полными противоположностями. Свою единственную любовь Блум встретила очень поздно. Всё, что было до Ская, она называла лишь симпатией. С простым парнем из школы специалистов она пережила весь спектр эмоций, который только мог испытать человек. Скай подарил ей столько радости и счастья, что с ним не ассоциировался и не вспоминался ни один плохой момент. Этот парень и её к нему любовь поселились так сильно, что даже у Блум не хватало сил их вырвать. Скай умер слишком рано, оставалась ровно неделя до его двадцать шестого дня рождения. Он учился в школе красного фонтана, куда отдавали юношей не обладающих магией. Из них делали талантливых и смелых специалистов, умеющих владеть оружием, вести бой и знать все его тактики. Как раз в школе они и познакомились, когда Блум и Анаган от лица правителей посетили торжественное открытие. Увы не первое, школа восстановилась после нападения бардовых и усатых приспешников Даркара и наконец возобновила обучение. Блум дала себе обет: никогда не вступать ни в какой контакт с простыми людьми. В отличие от Думана вместе с его личиной, который становился с ними даже друзьями, Блум так не могла. Она считала, что должна быть явная черта, которую переходить не имели права ни она, ни жители. Однако возведённая ею же черта была стёрта ровно в тот момент, когда она поняла, что влюбилась. Самое лучшее и худшее, что могло случиться с человеком, подорвало все её принципы. Блум не могла сопротивляться долго, у них со Скаем начались отношения, которые продолжались три года. Поначалу пара скрывала это абсолютно от всех. Уже после, когда Стелла начала замечать частое отсутствие подруги и её вечную невнимательность, Блум призналась. Но больше никто, кроме правителей, не знал. Ская забрала глупая смерть, у Блум не хватало злости за такую несправедливость. В одной из миссий, где специалистам поставили задачу поймать тролля, его ранили. Рана была от простой дубинки тролля с шипами, только на тот момент никто не мог догадаться, что шипы были обработаны ядом. К моменту, когда это было выявлено, делать что-то было поздно. Блум, благодаря пламени жизни – далеко не слабой силе – может, и могла помочь, только банально не успела. Скай скрыл свою беду и умер буквально у неё на руках, когда она, соскучившись, пришла к нему прямо в школу. Специалиста не стало год назад, и Блум ещё не свыклась с его потерей. Очень часто, как сегодня, на неё нападала хандра. Хотелось забиться в угол своей кровати, прижать ноги к груди и громко-громко плакать. Но Блум была совсем не таким человеком. Она предпочла убивать собственную душу, храня всё в себе. Так она не показывала слабости, не выставляла себя уязвимой. Так она была собой. — Не спится. А ты? — Тоже, — буркнула девушка, снова надкусывая тост, правда уже без особого аппетита. — Интересно, как ты отреагируешь, если я попрошу тебя сделать и мне? — Валтор даже улыбнулся. Наблюдать за Блум в такой атмосфере было как минимум забавно. — Покажу тебе, где лежат продукты и посуда. — Я не сомневался, — маг хмыкнул и присел на высокий стул напротив феи. На его удивление, она подтолкнула к нему тарелку с целым тостом, отчего та проехалась по мраморному столу и остановилась около него. — Мне много, — пояснила девушка. — Знала, что я приду, и сделала два? — Нет, — Блум фыркнула. — Сделала два, потому что была голодна. А аппетит вдруг пропал. — Поражаюсь твоему умению увиливать от каверзных вопросов. — Не нужно поражаться, — Блум надкусила тост. — Нужно перестать их задавать. — Почему перестать, если мне может быть действительно интересно? — Почему? Разве ты меня не ненавидишь? — Нет, с чего ты взяла? — маг изогнул бровь, надкусив. Его ободряющая полуулыбка говорила, что ему понравилось. — Ну, знаешь, когда ты ломаешь мне ключицу, картинка вырисовывается сама по себе. — Сказала, будто я сломал тебе ключицу голыми руками, — он кивнул на её левое плечо. Скованные движения феи он заметил давно, но не думал, что она держала зла. — И это ведь не моя вина, ты сама бросилась под удар. — Да, это был мой выбор защитить подругу. — В тот момент мы были врагами, — Валтор вдруг улыбнулся. — А ты предъявляешь мне претензии из-за того, что я был сильнее? — Не был, — процедила Блум. — Был, — Валтор улыбнулся шире и отложил тост. Еда его больше не интересовала, а вот начинающие бушевать эмоции феи вполне. — Ты злишься не из-за сломанной косточки, а из-за того, что тогда я победил. Что тогда ты показала, что тебе больно, что ты не справилась и показала свою слабость. Что не смогла противостоять мне дальше. — Ты нарываешься, — прорычала Блум. Валтор усмехнулся её яростному выражению лица и поднялся с места. — Что я пожалел тебя и оставил в живых. Это было последним ударом. Валтор направился в сторону выхода, Блум на секунду прикрыла глаза. В зрачках разливалась неописуемая ярость, руки сжались в кулаки. Однако, как бы сильно она ни была зависима от эмоций сейчас, была обязана его остановить. Хотя бы для того, чтобы последнее слово осталось за ней. Блум побежала за ним и поймала у самой двери. Девушка прижала мужчину к стене, придавила его горло предплечьем. А после удивила Валтора так, как не удивлял никто и никогда раньше. Напротив указательного пальца феи появилась маленькая огненная сфера. Блум опустила руку к паху мужчины, заставив того почувствовать весь жар её магии. Сначала он вздрогнул, вызвав у неё смешок, а потом, поняв, в каком положении сейчас оказался, ошарашено поднял брови. — Ты прелесть, Блум. Что дальше?