А если не смотреть в глаза, то всё гораздо проще (на самом деле нет)

Много ли решает один взгляд? Один жест? Одно слово? Паша не знает. Иногда ему кажется, что стоит решиться — и всё изменится. Перечеркнутся последние годы, прожитые словно бы зря, и они снова будут вместе. Они видятся каждый день в офисе. Делают вид, что будто и не было этого перерыва в общении, обходят стороной неловкие темы, болтают и не могут никак насытиться друг другом. Вокруг всегда люди, слишком много людей. Они никогда не могут остаться наедине. На работе коллеги, в барах — случайные посетители, дома — жены и дети. А снимать гостиницу или квартиру на сутки как для встречи с проституткой Паше кажется уж совсем убогой затеей. Паша никогда не сидит с ним рядом, они всегда в разных углах, на разных диванах, по разные стороны стола. Паше иногда кажется, что если они будут хоть немного ближе — он просто схватит его, прижмёт и очень долго не сможет отпустить. Иногда он ловит взгляд Ильи, когда сосредотачивается на работе и случайно отрывает взгляд от монитора. Тот смотрит задумчиво и не отводит взгляд, будучи пойманным, только тепло улыбается, пока смущённый Паша не утыкается снова в ноутбук. У Паши внутри всё замирает, дышать становится тяжелее, а в пальцах аж колет от желания прикоснуться. Но вокруг всегда слишком много людей и слишком много света. А потом Илья приходит на съемки Импровизации. Паша обнимает всех участников трио по очереди, ведь вокруг столько людей и камер, это почти безопасно — вот так на несколько секунд прижать его к себе. Илья садится рядом, и Паша непроизвольно разглядывает его коленки, очень хочет что-нибудь сказать про эти протёртые дырки, но сдерживается. Лучше пусть потом достанется, как обычно, Арсению. Илья не выдерживает первым. Говорит про то, что обычно они так близко не общаются. Все смеются, а Паша пытается не воспринимать это как намёк на собственную трусость. Он только смотрит в глаза Соболя, не в силах оторваться, прикусывая губы, сдерживая счастливую ухмылку. Они действительно очень давно не были так близко. Так близко, что можно слегка касаться пальцами его голой коленки. Кожа словно обжигает, по всей руке словно пробегает ток. Паша очень пытается держать себя в руках, потому скоро убирает руку и ловит насмешливый взгляд Ильи. Больше до конца выпуска он на него не смотрит. Съёмки выпуска заканчиваются, все расходятся на время перерыва до третьего мотора, и они все-таки остаются наедине. Илья заходит в Пашину гримерку и прикрывает дверь. — Прикольно тут у вас, — говорит он своим спокойным низким голосом. И Паша не выдерживает, подходит и прижимает его к себе. Никто не хочет разбивать объятие, словно оно последнее в их жизни, и так близко они уже не окажутся никогда. Рука Ильи медленно поднимается и оказывается на Пашиной шее. Он сам отклоняется чуть назад и прижимается лбом к его лбу. Их дыхание смешивается, горячее, сбивчивое. Паше не важно, кто из них трус. Наверно, оба. — Я люблю тебя, — тихо шепчет он. — Я тебя тоже, — чувствует он губами ответ Ильи. Они стоят так ещё пару минут, пока не слышат за дверью шаги и голоса. Они не бывают наедине, всегда слишком много людей и слишком много света. Илья медленно отпускает его и идёт к двери. Кивает на прощание и уходит. Паша стоит обхватив себя руками, пока в открытую дверь не заглядывает Арсений. — Ты один? — Я один, — тихо отвечает он, и вдруг видит в глазах Попова что-то, похожее на понимание и сочувствие. Как будто он может что-то понимать в этом, как будто… — Нам пора, — так же тихо говорит Арсений, — надо продолжать съёмку. Паша делает глубокий вдох и выдох. Надевает самое счастливое выражение лица и идёт на площадку. Надо продолжать съёмку, а потом ехать домой. Чтобы завтра снова встать и снова ехать в офис работать. Много ли решает один взгляд? Один жест? Одно слово? Теперь Паша знает. Они не решают ничего.