just breathe.

      Максанс приходит на эту площадь каждый день.       Он всегда при гриме и в костюме, всегда готовый к выступлению. У него нет труппы под боком, поэтому каждый его перфоманс – это сольная постановка. Даже когда он разыгрывает драматичную историю любви, ему не нужно иметь спутницу рядом с собой – достаточно её фантома, который каждый заметит в расчерчиваемом в воздухе силуэте. Это одиночество добавляет трагизма его персонажу. Стойкий грим кажется почти прижившейся к нему маской.       Аксель тоже приходит на эту площадь каждый день.       Максанс занимает различные точки, поэтому ему приходится немного побегать взглядом по расхаживающим туристам и парижанам, по пробегающим мимо беретам и светлым костюмам, пока он не наткнётся на того, кто привлёк его внимание ещё первым своим сольным выступлением.       Взгляд Акселя просит: «Расскажи, кто ты есть». И Максанс рассказывает в своей новой постановке.       В этой сценке он мечется в невидимом кубе. Оглаживает мнимые потолки и стены и никак не может найти выход, хотя это необходимость. Ещё минута, и стены становятся толще, а пространство его перфоманса постепенно превращается в небольшую точку. Если он не найдёт выход, то так и исчезнет меж этих рамок.       Аксель наблюдает за ним с волнением и опаской. В этой картине есть что-то такое жуткое и реальное, что он даже в какой-то момент забывает, что никаких невидимых стен нет. Это всё лишь умелые движения рук и выразительность глаз грустного Пьеро перед ним.       — Аксель, дыши, — говорит он себе.       Максанс поднимает взгляд на Акселя.       — Аксель, дыши, — вновь повторяет тот.       Максанс читает эти слова по губам, и в этот момент его выступление приобретает финал, которого не было до этого.       Он читает по губам очередное наставление дышать и сам задерживает дыхание, постепенно оседая на земле.       Он читает очередное наставление дышать и касается пальцами своего горла.       Он читает очередное наставление дышать, а затем прикрывает глаза.       Занавес.       Аксель всё-таки выдыхает и сглатывает, устало проводя подушечками пальцев по своим прикрытым векам.       Сегодня он сбегает из толпы первым. *       Максанс прекрасно знает, кто такой Аксель Орьян.       Он видит того не в первый раз на своём выступлении, как не в первый раз на его собственном.       Аксель на сцене совершенно другой. Он перевоплощается моментально, хотя Максанс по собственному опыту может сказать, что перевоплощение начинается задолго до сцены, ещё когда только намечается выступление.       На сцене Аксель читает монологи с таким воодушевлением, что ему можно позавидовать. Он не смотрит, что в зале становится всё меньше народу с каждым его выступлением. Он будет играть свой спектакль и для одного, только бы кто-нибудь пришёл.       Он любит сцену, а сцена любит его. Максанс не может не заметить это.       Когда их взгляды встречаются в темноте театра, Аксель немного хмурится.       Взгляд кажется ему знакомым, но без грима он плохо различает лицо перед собой. Он видел Максанса всегда в образе, впервые заметив его в театре, поэтому не может быстро соотнести, откуда тот ему знаком.       — Аксель, дыши, — одними губами произносит Максанс.       Ещё пара секунд, и Аксель сбивается с текста.       Приходится отвлечься, чтобы продолжить выступление без ошибок.       Теперь первым сбегает Максанс. *       Следующая их встреча оказывается нестандартной для обоих.       Ни театральных помостов, ни каменистой площади за ними нет. Лишь множество уютных столиков в каком-то тихом кафе в закоулках Парижа.       Максанс замечает Акселя первым.       Тот сидит у большого витринного стекла, листает меню и потягивает кофе, пока не ощущает на себе чужой пристальный взгляд. Этот взгляд изучает его и притягивает. Этот взгляд заставляет его поднять собственный.       Только в этот раз никто из них не сбежит.