Когда смерть шепчет на ухо

Ветер свистел в ушах, пронизывал до внутренностей и забирался даже под прилегающие слои одежды. Крепления скрипели и, казалось, вот-вот отвалятся – даже нержавеющая сталь поддалась, прогнулась под этот мир. Земля съедала, уничтожала, стирала со своего лица паразитов. А люди давно стали таковыми. Солнце сколько лет как перестало греть. Теперь оно лишь обжигало, уничтожало своим ультрафиолетом, выжигало свой дикий след на коже радиационными ожогами и уже омерзительным загаром. Горы. Глыбы небесного камня. Единственное, что было стабильно, хотя бы сейчас. Скалы царапали, сдирали на живую кожу, дразнили нервные окончания острыми осколками. Песок забивался в глаза и мешал думать: казалось он добрался даже до мозга. Свист. Новый порыв ветра все же сорвал жалкое крепление и то с лязгом оборвалось, выдирая камни. Хосок смог схватиться за выступ скалы и вжаться в неприступные холодные высокомерные породы. Грудь парня бешено вздымалась, а руки подрагивали из-за адреналина. Сделав ненадежную зацепку для шнуровки Чон продолжил восхождение. До вершины не оставалось много времени, какие-то десять метров на глаз. Парень тяжело усмехнулся и полез дальше. Никто не назовет точную дату, когда все началось. Да и назвать некому уже. Просто в какой-то из дней по радио объявили страшное слово, которому никто не придал значения, «карантин». Все началось не с южных стран, что было бы логичнее. Эпидемия, химический искусственный вирус уже завис над восточной частью Китая. Мир тогда был уверен, что все обойдется, произойдет, но не с ними. А оно не обошлось. Симптомы, похожие на пневмонию, заметили слишком поздно. Выделяли лишь кашель, а после проблемы с пищеварением, невозможность есть. В итоге все превращалось в русскую рулетку: либо ты умрешь из-за удушья, либо из-за голода. Хосок быстро переквалифицировался в чумного доктора. Первое время он и в правду хотел помогать больным, искать выход. А потом понял – входа нет. Надо просто выжить. Болезнь оказалась резистентна к антибиотикам и известным лекарствам. Так и подкосило человечество, оставили умирать. Чон ушел в лес. Меньше контакта с людьми – меньше шанса сдохнуть, как скот, в каменной клетке. А потом болезнь эволюционировала и перешла на скотину. Хосок отчетливо помнил момент осознания, весь ужас. Помнил запах горелого мяса и сена. Помнил отчаянный крик у пепелища и скитания в поисках нового дома. В какой-то момент появилось острое желание сдохнуть, не дать убить себя, наложить руки. Но парень тут же перебил это и отправился в пустой город. Каменные джунгли не были похожи на то, что показывали в ужастиках. Не было кинутых машин посреди дороги, выбитых витрин. Смерть пришла тихо и так же тихо оглядывала свои владения, с упоением шепча что-то в спину. Вроде бы тогда Хосок впервые нашел у себя седой волос. Конечно он нашел там людей. Группа перечитавших книги и сериалы подростков. Так же были там и верующие. Насколько агностиком ты бы не был, поверить в то, что расплата пришла за что-то существенное и не моральное, сложно. Тогда к парню вернулась вера в жизнь, вера в лучшее, вера в выживание, вера… А потом они все подохли, как мухи и Чон покинул город, оставляя его призраком, унося память. Тогда же парень осознал, что прошел год, а может два. Тогда же он понял, что конец. Тогда же впервые зашелся в удушающем кашле. Осознание не было бьющим по голове, не пугало. Казалось, с того самого дня, с того мгновения, как по радио произнесли злосчастное слово, он был готов. Оставалось одно – желание умереть хоть красиво. Тогда дорога привела его в горы, к своему старому хобби. К мечте встретить закат и рассвет на вершине. Хосок грузно повалился на землю, загнанно дыша и как-то легко улыбаясь. Боль отступила. То, что он не загнулся от горной болезни что-то да и значило. Парень тяжело встал о осмотрел замёрзшее место, где уже давно не было ноги человека. Чуть поодаль была сторожка с гниющими стенами и сырыми скрипучими половицами. Чон направился к его склепу, воспринимая это как-то легко, отсчитывая дни до смерти. Внутри все было не лучше, чем снаружи. Стальная печь с отсыревшими дровами, прогнивший матрас и покрытые мхом с травой половицы. Брезгливости давно не было, так что парень как-то легко смахнул особо жирного паука с окна и положил рюкзак на импровизированный стол. Около стены, под укрепленным навесом, стояли покосившиеся полки с книгами, что приятно удивили Чона. На лицо упал первый алый, как кровь умерших близких, как кровь самого Хосока, луч. Солнце заходило, освещая верхушки гор, отсчитывая дни до кончины. Безжалостная звезда в космосе лениво осматривала жалкого человека и катилась за горизонт. Парень выхватил с досок первую попавшуюся книгу и, осмотрев ее, горько усмехнулся. Потрепанная книжонка с раньше яркой обложкой смотрела на него своим издевающимся названием «Бог поможет тебе». Шар солнца все так же неумолимо катился за пики гор, дрожал в облаках и морозе. Сне приобретал алый оттенок, становился местом преступления. Мир казалось замирал вместе с Чоном, что заворожённо всматривался в глаза своей кончине. Звезда скрылась за горами, забирая с собой малиновый розовый и последние лучи. Оставляя звенящую тишину после рокового концерта. - Бога больше нет. Сумерки оживленно сгущались нал покосившейся сторожкой на вершине горы.