***
Хесус проснулся посреди ночи от пустоты на кровати. Придавленные чужим телом простыни и подушка, лежали в одиночестве. Он приподнялся на локтях и заметил силуэт своего парня в окне балконной двери. Тихо подойдя к нему со спины, парень положил руки ему на талию, нежно целуя в затылок. Вова дернулся от прикосновения и резко обернулся, смотря на Губанова, еле сдержав истошный крик. — Блять, Хес, ты охуел?! — сказав это, он заметно расслабился, выпуская задержанный вздох. Старший только тихо посмеялся сквозь сжатые губы и провел рукой по чёрным вьющимся волосам своего возлюбленного. — Не ори, долбоёб. Всех соседей разбудишь, такой пизды дадут. Чего мёрзнешь на холоде в одних трусах? — Лёша в шутку шлёпнул стримера по заднице, от чего тот дёрнулся и слегка смутился. Но буквально через секунду обернулся на панораму города и открыто улыбнулся. — На улице так атмосферно ночью, пахнет настоящим праздником. Я не чувствовал этого запаха уже очень долго, — он опустил глаза с печальной улыбкой. Алексею захотелось обхватить его руками, прижать к себе и больше не отпускать. — Может тогда нам тоже пора украшать квартиру? Я давно по-настоящему не отмечал новый год, а этот встречу с самым дорогим человеком, — ради улыбки Вовы он был готов хоть каждый день засыпать его любыми комплиментами. — Было бы здорово. Кажется, Джесус потерял в нём свой рассудок.***
— Лёш, блять, ты даун! Нахуй ты эту ветку повернул, она чё шлюха, что-ли?! Держи прямо, криворукий! — час собирания искусственной ёлки идёт полным ходом. Крики и мат сочатся из каждой щели. — Да я так и делаю, не кричи, психованный! Нервы сдавали, но Алексей пообещал самому себе, что этот год он и его любимый проведут празднично и со всеми обычаями. Поставят ёлку, украсят дом, послушают обращение президента, под куранты сожгут бумажки с желаниями, съедят их и запьют игристым шампанским. А потом целая ночь пения новогодних песен в караоке. Город ночью на первое января никогда не спит. Собрав сто раз проклятую ёлку, Хесус уже распутывал клубок гирлянд, а Вова распутывал разноцветные верёвки блестящей мишуры. Хесус называл это семейной идиллией. Ну, скоро семейной. Бархатная синяя коробочка с золотыми кольцом внутри грела карман штанов. Он только думал о том, как это будет прекрасно, как его парень со слезами на глазах скажет короткое «да». Только это заставляло его улыбаться ярче всех на свете. Лёша готовил речь сегодня, пока Семенюк носился как полоумный по магазинам. Он купил кучу еды, пару дошираков, детское шампанское, обычное шампанское и украшения. Ёлку любезно одолжили его родители, Губанов ничего не мог поделать с тем, насколько мать его парня удивительна. В один день она и её сын могут разойтись в мнениях и серьёзно поссориться, а на следующий спокойно сидеть на кухне, разговаривая о том, как ему стоит улучшать свой контент на твиче. Удивительные люди и именно поэтому он так их всех любит.***
— Пошли готовить! — Ты не умеешь готовить. Вова только громко рассмеялся. — Кто тебе сказал такую чушь? Я всю жизнь наблюдал за тем, как кто-то готовит, — он слегка задрал голову, как будто хвалясь. — и если я ем в Макдональдсе почти каждый день, не значит, что я не умею готовить. — Мне кажется, это именно это и значит. Младший нахмурил густые брови, но в глазах плясали огоньки слабой перепалки. Лёша любил это. — Ну, тогда пошли готовить, и я покажу тебе, что я на что-то да способен.***
Кухня была в огне.***
Пожарная сигнализация противно визжала ещё пару секунд, а потом успокоилась. Под окном стояла пожарная машина, пока с ними разговаривал Алексей, пока Братишкин смеялся и в ванной отмывался от серой копоти и красных от жары щек. Незабываемый новый год, до которого, кстати, осталось буквально семь часов. Вова услышал, как входная дверь открылась, а затем захлопнулась. Как ноги затопали по ламинату к уборной. Дверь распахнулась, и высокая фигура легко улыбнулась, смотря на своего надеюсь будущего мужа. Он посмеялся ему в ответ, понимая, что сейчас у них полный пиздец и что никакого домашнего ужина на новый год можно и не ждать. — Ну и что там? Мы не умрем? — с яркой смешинкой спросил Семенюк, улыбаясь смотря в зеркало на своё розовое лицо. — Ну, жить-то будем, а вот плиту придётся менять. — Мне кажется, придётся всю кухню менять. — Пошёл нахуй, поварёнок. Владимир рассмеялся, а Лёша только закатил глаза и тяжело вздохнул. Такой ребёнок. — Только не злись сильно, откуда ж я знал, что нельзя лить много масла на сковороду. Никто же предусмотрительно не купил фритюрницу. — Пошёл нахуй! Хесус откровенно заржал, пока Вова продолжал обливать своё лицо и руки тёплой водой и ирисовым мылом. — Ну ты, конечно, и чудо новогоднее, я в ахуе просто, — старший покачал головой и пошёл заказывать еду на дом.***
Курьер смотрел на него с плохо скрываемым сожалением и ободряющей улыбкой. Он захотел дать ему в лицо, но только оплатил заказ и закрыл дверь.***
Компьютерный стол не был самым удобным для просмотра новогодних программ, а заказанная еда не казалась настолько ужасной идеей. Всё лучше, чем травиться тем, что приготовил бы Вова. 23:49 Совсем скоро час Х. Ровно в полночь, под бой курантов, он сделает то, что хотел сделать ещё очень давно. Съест весь салат, который он всё-таки смог сделать. А ещё предложение. Хороший план. Братишкин разливает шампанское по бокалам, пока Хесус пытается собрать слова в настоящие, даже связанные по смыслу (!) предложения в что-то походящее на текст. 23:58 Пора. Путин на фоне направляет мысли в нужное русло. Господь, благослови каждого его клона. — Вов, — блять, опять всё запорол, ну что за еблан. Надо выкручиваться, всё равно новый год же. — А ты веришь в новогоднее чудо? Он посмотрел на него взглядом «ты долбоёб?» и отпил глоток алкоголя из бокала. — Ну, эм, наверное нет. И тут Лёша крикнул громкое «да иди ты нахуй!», но только у себя в голове. Думай, думай. — А стоило бы, — краем глаза он посмотрел на ручные часы, показывающие 24:00. Куранты гремели на фоне, Алексей встал со стула и сел на одно колено. Как по классике. Семенюк широко раскрыл глаза и тяжело сдерживал ебланскую лыбу на лице. — Семенюк Владимир Сергеевич, вы — человек, с которым я никогда в жизни не хотел бы провести всю жизнь. Так я думал года три назад. А потом понял, что не прочь разделить с тобой хоть семьдесят этих жизней. — Чего? — Еблан, ты выйдешь за меня или нет? — Эм, ну да, — он посмотрел на него, как будто ответил на вопрос по типу: «ты купил туалетную бумагу?», а где же крики, поцелуи, признания в любви, секс? — В смысле, «ну да», ты чё ахуел? — Ну, эм, окей, тогда нет? — В СМЫСЛЕ «НЕТ», БЛЯТЬ, ТЫ ЧЁ АХУЕЛ?! Стример согнулся пополам от смеха. — Конечно я выйду за тебя, даун. Он вытянул руки для крепких объятий, а через несколько секунд отстранился, показывая самую счастливую улыбку. И Лёша просто прижался поцелуем к его губам. На фоне заиграл национальный русский гимн. Вова отстранился. — Нет ничего более новогоднего, чем сосаться под русскую попсу. Его уже теперь муж лишь цокнул языком и закатил глаза, улыбаясь. — Фу, чё говоришь-то, я только что тебе своё сердце отдал, а ты мне про эту парашу загоняешь. — Я вообще-то жрать хочу, ну ты встанешь может с колен. Мне, конечно, приятно, но еда сама себя не съест. Старший сел на свой стул, взял свой бокал и сказал короткий, самый важный тост. — За пидорасов! Владимир взял своё шампанское и чокнулся с ним. — За нас! Свет в их квартире не потух, а на кухне до сих пор воняет гарью. Такие дети.