* * *
— Чонён! Чонён, проснись! — толкая меня как можно аккуратнее, но слишком уж активно, Ён с некой тревогой в голосе пыталась разбудить меня. — Я нашла кое-что! Быстрее, пожалуйста! Кое-как разомкнув глаза, я села, вытерев с губ и щёк слюни. Не в новинку видеть Сон тревожной и напуганной в нашем-то положении. Уверена, мы проспали около пары часов, что за это время могло случиться? Апокалипсис? Блондинка помогла мне подняться и, схватив за руку, рванула вглубь пещеры, таща сонную меня за собой, как тряпичную куклу. Спустя несколько минут бега девушка остановилась у какой-то узкой дыры в одной из стен целого пещерного лабиринта, в которую тут же юркнула, по-прежнему не отпуская моей руки, поэтому мне пришлось сделать то же самое, хоть двигаться всё ещё было тяжело, ибо одежда не высохла полностью, а лишь подсохла. И вот, протиснувшись вслед за подругой и увидев, куда она меня привела, я ахнула, раскрыв от удивления рот. Повсюду расположились ледяные сталактиты и сталагмиты, местами перерастающие в сталагнаты. Эта картина непременно была бы названа мной поистине прекрасной, пока Чеён не подвела меня к одному из образований, проведя по нему рукой, тем самым избавляясь от инея и открывая вид на большие зелёные глаза, обрамлённые длинными и густыми ресницами, которые уж точно принадлежали не азиату. — Какого чёрта?.. — в ужасе отшатнулась я, попятившись назад и выпуская руку Чеён. — Жутко, да?.. — девушка нахмурилась, подходя ко мне, а после шёпотом добавила, приблизившись к моему уху: — Это кукла, ха-ха. Никогда не любила таких кукол, потому что они, мать твою, кринжовые, прямо как шутки моего старшего брата, — отстранившись от меня, Чеён продолжила свой монолог, шумно набрав воздуха в грудь: — Я тут немного полазила и нашла немало всякой утвари, и, кажется, я поняла, что это за гора посреди озера. Бабушка как-то рассказывала легенду про блуждающий утёс, мол, в нём жили два враждующих племени, члены которых именовались ариями вроде. Так вот, Утёс дал им кров, а они взамен должны были мирно жить, да только у них не получилось, и спустя несколько дней случилась бойня, за которую Утёс наказал их, изгнав каждого члена племён без продовольствия и их имущества. Я к чему это, а что если это их вещи? Прикинь, как это круто же… Дослушав Чеён, я шумно выдохнула, поморщившись от лёгкого холодка, который пробежал по моей спине от этой легенды. — Ладно, будет лучше, если мы быстрее вернёмся домой. Буря должна закончиться уже, пош… — Чонён, осторожнее! — Ён громко вскрикнула, как я, споткнувшись, повалилась в какой-то старый резервуар для воды, напоминающий ванну, вымощенную из камня, да ещё в довесок к своей древности наполненную водой. — Я вот что думаю, — сощурившись, спрятала руки в карманы зимней куртки Чеён. — Мы с тобой знакомы уже два месяца. С декабря, да? А уже конец февраля, шаришь, да? — девчушка смотрела на меня с нескрываемым интересом и, откровенно говоря, издевалась надо мной, пуская в меня горячие и острючие искорки отражающихся в её глазах Плеяд. Не став дожидаться моего ответа, она продолжила: — Тебе пора стать моей девушкой, онни. Как бы то глупо ни звучало, но мне нравится зима, а ещё мне нравишься ты. И уже очень давно! Я лишь покраснела и отвела взгляд в сторону, понимая, что её намерения серьёзны и требуют незамедлительного ответа. Я радовалась этим словам, как ребёнок, получивший любимую конфетку, вот только я была спокойна, как обычно, и не прыгала от счастья с криками «Хочу! Хочу!», потому что я такая — слишком сдержанная, от чего зачастую кажусь людям заносчивой стервой первого класса или первого ранга, не знаю, как это оценивается. — Да… — всё так же не смотря на Чеён, выдохнула я, зарываясь носом в собственный шарф, сквозь петельки которого просачивался лёгкий пар от моего размеренного дыхания. — Вот и отлично! Раз ты стала моей девушкой, онни, это значит, что теперь мы будем целоваться! — радостно вскрикнула блондинка, тут же резво соскакивая с холодной антивандальной скамьи парка, местами покрытой тонким слоем льда. Я округлила глаза, не готовая к такому повороту событий, ведь у нас фактически первое свидание, а всё то время, что мы гуляли вместе до того, как Чеён предложила мне встречаться, было просто дружеским времяпровождением. Я к чему это, на первых свиданиях ведь не целуются… А моя теперь уже девушка захотела всё и сразу. Разумеется, я не полетела к ней прямиком в объятия, готовая целоваться. Вовсе нет. Нервно посмеявшись её спешке, я медленно поднялась со скамьи и протянула ей свою холодную ладонь, которую она тут же обхватила двумя руками, дивясь её температуре. — Опять холодные… — с негодованием произнесла Чеён, начиная растирать мою руку, а затем дышать на неё. — Когда же ты начнёшь носить перчатки, Чонён?.. — Ты же знаешь, что я никогда их не ношу, — пожав плечами, я склонила голову набок, неловко улыбаясь, обнажая верхний ряд зубов, на которых красовались брекеты, чьи замочки были облачены в лигатуры цвета мокрого асфальта. Я очень любила всё тёмное, что далеко не приветствовалось моими родителями, считавшими, что они вырастили «гота». — Давай вторую, глупышка, — нежно произнесла Ён, прижимаясь щекой к тыльной стороне моей ладони. — Хм, а ведь прикольно звучит — глупышка… Миленько и очень-очень прикольно. Теперь ты из Старого хёна превращаешься у меня в Глупышку, ха-ха. Моя онни, — блондинка стиснула меня в крепких и тяжёлых объятиях, прижавшись ко мне всем телом, при этом спрятав мои руки в свои карманы, в одном из которых одиноко лежал холодный смартфон и ключи от дома. — Я люблю тебя. — И я… — прикрыв глаза, я расплылась в довольной и счастливой улыбке, чувствуя тепло тела Сон, которое согревало меня в этот момент похлеще любого костра и уж тем более батареи, — люблю тебя. — Ты в порядке? — Чеён взволнованно смотрела на меня, одним рывком потянув на себя, чем помогла подняться. Я округлёнными глазами смотрела на ванну, а затем перевела взгляд на девушку. Воды в ванне не было, а я была абсолютно сухой. — Там же была вода… — промямлила я, не слыша саму себя. — Да нет, не было. Идём, надо быстрее найти дорогу домой, а то я не хочу встретить Рождество, не съев при этом ни одного салата. Чеён повела меня к выходу из ответвления пещерного лабиринта, а я, обернувшись напоследок к резервуару, внешние стороны стенок которого были расписаны неизвестным мне стилем узоров, углубления которых заполнил колючий иней, смешивающийся с серой пылью, чем создавал нечто наподобие лёгкого свечения, я хмыкнула и всё же поспешила за блондинкой, следом за ней протиснувшись в дыру «стены». После, обходя все минеральные скопления, торчащие из пола и местами сросшиеся со сталактитами, мы с Сон вышли из пещеры вовсе. Я же брела за девушкой, как потерянный щенок, думая о том, что я увидела. Вернее, кого я увидела. Чеён и себя. У нас было свидание, чёрт возьми. Как вообще можно такое увидеть? Эта ванна волшебная, что ли? Возможное будущее показывает? Если так, то я бы очень хотела увидеть ещё несколько эпизодов своей жизни. А может, у меня начались галлюцинации на почве стресса, кто знает, да только увиденное никак не хотелось выпускать из головы. Это казалось таким важным, а что если ванна и вправду была волшебной? Канун Рождества и всё такое же. Чудеса ведь должны случаться. — Смотри! Мой снегоход и снасти! — выйдя из пещеры, ткнула пальцем куда-то влево Чеён, тут же вновь хватая меня за руку и несясь на всех парах к транспорту, пока я, не в силах открыть глаза из-за яркости зимнего света, спотыкалась, замедляя её бег. И вот мы добежали до места, с которого началось наше небольшое приключение, как Чеён быстро собрала свои снасти в ящик, которые поставила на багажник снегохода, с рулевой ручки которого сняла свои защитные очки, что повесила туда, как только мы прибыли на место, а после чего, надев их, запрыгнула на транспорт, кивком указывая мне на место позади себя. Не медля ни секунды, я села на мягкое кресло снегохода и обняла Ён со спины. Девушка завела мотор, как тут же заглушила его и слезла со снегохода, после чего сдвинула очки на лоб и подошла ко мне с серьёзным видом. — У меня с памятью всё хорошо ведь. Там, в пещере, ты сказала, если мы выживем, то ты отплатишь мне поцелуем, так что я жду оплаты, онни. Я очень серьёзно отношусь к обещаниям, — протараторила девушка на одном дыхании, после чего, набрав в грудь больше воздуха, продолжила: — Давай так: я считаю, а ты меня целуешь? Я тоже начала заливаться краской, но увиливать от собственных слов не стала, а лишь кивнула, давая тем самым положительный ответ. — В таком случае, на старт, внимание, целуй! — вскрикнула последнее слово Сон Чеён, и я незамедлительно коснулась губами её щеки, на что та удивлённо уставилась на меня, сведя губы трубочкой: — Я немного не этого ждала… — По-другому я не умею, — неловко вздохнула я, почесав затылок и отведя взгляд. — Хах, тогда я могу научить, — блондинка подмигнула, а потом вновь запрыгнула на снегоход и натянула очки, — но только позже, сейчас нам надо домой. На этот раз Сон завела мотор и рванула в сторону дома, а я, обнимая её со спины, время от времени оборачивалась, чтобы увидеть гору, которая вовсе исчезла. В тот день я поняла, что моим чудом стал не Пак Чимин и не «Блуждающий Утёс», и даже не та ванна, в которой я увидела наше с Чеён первое свидание. Моим чудом стала она — Сон Чеён, низкорослая короткостриженная блондинка с большими глазами, в которых я буду всегда видеть те самые язычки пламени, делящиеся со мной своими искорками и её улыбкой.Мне нравится зима, а ещё мне нравишься ты
2 января 2020 г. в 12:36
Я росла тихим и спокойным ребёнком. Никогда не перечила родителям, не устраивала драк в школе, не бунтовала в силу подросткового периода, не имела секретов, во что мало кто верил, и даже не впадала в депрессии по поводу и без. Я была настолько прямой и открытой, что эта черта играла на руку многим моим сверстникам, которые умело пользовались этим.
Дети в двадцать первом веке те ещё придурки, но проблема в том, что это очень жестокие придурки, и с этим ничего не сделаешь. Но зачем говорить о детях, ведь они не всегда будут ими, верно? Мы все растём и взрослеем не столько хронологически, сколько психически и социально. Рано или поздно маленькие злюки становятся отпетыми добряками, побывавшими на месте людей, которых сами когда-то обидели. Надо всего лишь смоделировать им одну из ситуаций, в которую они когда-то ставили других людей, и вот они уже как шёлковые: примерные, воспитанные и покладистые. Естественный эксперимент как один из методов человеческой психологии, так сказать. Хотя я бы даже назвала это модернизацией человеческой личности. Просто, практично и справедливо. Но сейчас не об этом.
В дополнение к моей «нормальности» шёл один бонус — я верила в сказки и магию. Да-да, в них самых. Даже дожив до своего двадцатиоднолетия, я не утратила веру в чудеса ни на долю доли секунды. Правда, около месяца назад я встретила реальное чудо, о котором даже не могла мечтать, что только укрепило мою веру. Пока люди верят в бога, я верю в чудо.
Это чудо любило всё милое, нежное и пушистое, а ещё оно обожало мороженое. И имя этому чуду — Пак Чимин. Темноволосый парнишка с милыми щёчками, пухлыми, но сладкими губами и добрыми глазами, полными жизни и звёзд, искорки которых по случаю судьбы поймала я — любительница мукбангов и ночных рассуждений в «Kakao Talk», которые нередко сопровождались дискуссиями, а эти самые дискуссии я до жути не любила, да и по сей день не переношу их на дух, потому что они делают меня очень нервной и агрессивной, а я по своей натуре очень спокойный человек.
В нашей школе учитель, преподающий культуру речи, часто устраивал так называемые дебаты, в процессе которых класс делился на две группы: тех, кто выдвигал позицию «За», и тех, кто выдвигал позицию «Против». И мне удалось побывать участником обеих сторон, правда, ничем хорошим это не закончилось.
Вопрос дебатов стоял такой: «Кому из нижеперечисленных необходимо сделать переливание крови». Разумеется, свой ответ нужно было аргументировать, иначе какие это дебаты-то без аргументов. Так кто же был в списке этих самых «нижеперечисленных»:
1) олимпийский чемпион, попавший в аварию;
2) отец-одиночка двоих детей, получивший ножевое ранение;
3) семилетний талантливый инвалид Сайко;
4) тридцатилетняя мать-одиночка, страдающая наркотической зависимостью;
5) семнадцатилетний пацан-суицидник;
6) ученик второго класса начальной школы, являющийся единственным ребёнком в семье, которого сбила машина;
7) сорокатрёхлетний коррупционер, совершающий вклады в благотворительные фонды.
В данной ситуации моя команда должна была выбрать, кого спасти, и аргументировать свой выбор, который оказался не таким лёгким, каким казался на первый взгляд. Ну, моя команда выбрала отца-одиночку. Не буду объяснять, почему. Мы просто выбрали и всё. Противоположная команда выбрала инвалида, потому что это ТАЛАНТЛИВЫЙ инвалид. Ну так вот, начали мы обосновывать свой выбор, как отличница из противоположной команды стала перебивать меня и отстаивать свою позицию, чтобы опровергнуть правильность выбора моей команды, а я, разозлившись, кинула в неё стул. Теперь вы понимаете, насколько агрессивной меня делают дискуссии?
Вернёмся к нашему знакомству с Чимином, которое и закрепилось в реплаях под одним из тредов, ведущих спор о жизни после смерти, во всем известном Твиттере. Я наткнулась на рассуждения некоего «Пчёлки» о метемпсихозе, которые, собственно, и возмутили меня. И, конечно же, я решила начать спор, который перетёк в личные сообщения, а после, как только мы поняли, что живём в одном городе, а именно в Кояне, провинции Кёнгидо, и в дружбу, которая спустя месяц перетекла во что-то большее. Да, звучит банально, но мы влюбились в Интернете, и такое действительно возможно. И пусть мы гуляли крайне редко, каждая из этих прогулок была значимой не только для меня, но и для Чимина, по крайней мере, так думала я, пока не узнала всё то, что он умело скрывал, вертя мной так, как сам того хотел.
Милый мальчик, покоривший меня своей начитанностью, оказался далеко не тем, кем представлялся: влюблённым стесняшкой, имеющим за спиной печальную историю безответной любви. Наоборот — он оказался тем ещё сердцеедом, влюбляющим в себя наивных девушек, таких, как я, а после, получая от них доступ не только к их сердцу, но и к телу, бросал их, при этом втаптывая в грязь собственными словами об их наивности.
Правда, от участи одной из его жертв меня спасло одно — рождественские каникулы, с наступлением которых я решила попрощаться с ним перед отъездом, а заодно рассказать ему о нём. Мои родители безумно хотели навестить родственников в Северной Дакоте, а мне не позволили остаться дома и встретить Рождество со своим парнем, с которым я так и не целовалась ни разу за месяц отношений, ибо дико смущалась и не умела вообще, а ведь очень хотелось. Так вот, в тот день я позвонила ему, и телефон, лежащий в его кармане, принял вызов без ведома самого Пака, который красочно рассказывал свой план другу о том, как отымеет меня на Рождество. После этого я занесла его в чёрные списки всех соцсетей, в которых мы поддерживали связь, и заблокировала его номер. Таким образом и закончились мои первые отношения, так и не успев начаться. Как же здорово, что мои родители не позволили мне остаться на Рождество в Кояне.
Поэтому я здесь — в Бисмарке, среди своих на голову отбитых родственников, состоящих из семи троюродных братьев, маминой сестры и папиного брата (о да, так сложилась судьба, что они тоже стали супружеской парой, приходясь моим родителям двоюродными братом и сестрой. Как сложно, господи-боже), а также их соседей, у которых на шее сидело по два сына моего возраста, а то и дочери чуть младше меня.
— Сходи с ней к озеру и всё. Она же тебя не укусит, боже, — мама пыталась всеми силами заставить меня пойти на рыбалку с соседской девчушкой, которая помогала с приготовлениями к Рождеству и была мне ровным счётом никем. — Вы практически одного возраста. Начни уже контактировать с людьми, тебе уже не двенадцать лет, почему бы уже не попробовать дружеские отношения? Про романтические я вообще боюсь заикаться, ты безнадёжна в этом плане, ей-богу.
— Мам, не-е-ет… Три года — это не практически один возраст, — схватившись за голову, я упала в кресло. — Да как ты не понимаешь?.. У меня уже есть дружеские отношения. Вот так. И романтические тоже имеются.
— Да? И с кем же? С кроватью? С холодильником? — мама скрестила руки на груди, «грозно» смотря на меня.
— Нет, его зовут Канун Рождества, к которому я никак не готова, — выдохнула я и покраснела, задержав дыхание, дабы поддержать свой образ невозмутимой девушки. — И у меня есть девушка ещё, — я решила пошутить, чтобы узнать реакцию мамы на нетрадиционные отношения.
— Оу… Так ты всё-таки в меня пошла, — женщина усмехнулась, лукаво и загадочно улыбаясь.
— Что? То есть как это, «в тебя»? Ты встречалась когда-то с девушкой, что ли?..
— Я тебе этого не говорила, — мама подмигнула, после чего приняла серьёзное выражение лица и, нахмурившись, произнесла: — Мне абсолютно плевать, с кем ты начнёшь встречаться, для меня гораздо важнее, чтобы ты была счастлива, но заведёшь парня, ради бога, предохраняйтесь, — я закатила глаза на последние слова, но слушать не переставала. — И ты всё равно должна составить компанию Чеён, хотя бы потому, что одной быть на озере опасно.
— Ах, то есть ты боишься, что она утонет, а вот того, что твоя дочь может с ней же пойти на корм рыбам, ты не боишься?
— Не драматизируй, я обещала ей, что уговорю тебя.
— Пятнадцать баксов, и я собираюсь, — ухмыльнулась я, положив ногу на ногу.
— Пять, юная леди.
— Тридцать налом, и я ухожу хоть на целый день с ней, — я заиграла бровями, пока моя мать укоризненно подпирала бока.
— Я вырастила меркантильную занозу. Иди уже, оплата после услуги, — она закатила глаза, шуточно кидая в меня полотенце.
Я тут же натянула тёплые джинсы, а следом за ними и вязаный свитер, после чего, обувшись и застегнув на себе куртку, недовольно поправила шарф, в котором умудрилась запутаться, и шапку, сползшую на глаза. К моему удивлению, стоило мне только открыть входную дверь, как передо мной возникла та самая Чеён.
Буркнув ей что-то типа «Привет», я спрятала руки в карманы, после чего поплелась вслед за ней без каких-либо лишних разговоров. Мы подошли к припаркованному снегоходу, на который Чеён тут же резво запрыгнула, давя свою слащавую улыбочку, а-ля «Садись, прокачу», после чего, дождавшись, когда я сяду поудобнее и сожму в кулаках края её куртки, она тронулась с места, нацепив на глаза очки.
Как обычно, не надев перчатки или же варежки, которые мама покупала мне постоянно, я начала замерзать, жалея о том, что вообще согласилась поехать с девушкой, которая мне далеко не симпатизировала. Но, решив потерпеть, я всё же смогла доехать до нужного нам озера — Сакакавиа. Только я слезла со снегохода, как тут же спрятала замёрзшие руки в карманы. «А вот батарея уже бы давно согрела меня», — недовольно промычала себе в шарф я, пряча в нём нос.
— Замёрзла? — улыбнулась Ён так, что её глаз стало практически не видно из-за больших щёчек.
— Ну так согрей, — съязвила я, переминаясь с ноги на ногу. — А лучше погнали домой, зачем тебе рыба сейчас? Зимой? В супермаркете купить не можешь?
— Хах, нет, я просто очень люблю рыбалку, — по-доброму пожала плечами девушка, доставая удочку.
— А то, что сейчас зима, тебя не смущает?
— Чонён, для зимы существует подлёдная рыбалка, не глупи.
— А утонуть не боишься? Мы сейчас едва ли не в центре огромного озера. Одни. Кто нам поможет в случае чего, м? — я продолжала засыпать её вопросами, надеясь, что она испугается и мы сможем немедленно уехать домой. — Я бы хотела встретить Рождество и уехать домой, а не быть съеденной рыбами.
— Ты всегда такая?
— Какая?
— Депрессивная.
— У меня кризис пожилого возраста.
— Заранее решила отстрадать им? — девушка улыбалась всё шире, забавляясь мной.
— А то. Лучше сразу, чем потом.
— Подержи это, — Чеён сунула мне в руки пенопластовый контейнер с приманкой, которую ещё не успела открыть, а потом полезла в свой огромный рюкзак. — Только не урони, пожалуйста, я бы не хотела бегать по всему озеру, чтобы собрать этих личинок назад.
Я скривилась от отвращения. Такой мерзости я ещё не держала в руках. Улиток — да, а каких-то там личинок — нет. Я обратила внимание, что у снегохода Чеён имелся багажник, на котором стоял ящик для хранения и переноса снастей, только тогда, когда она достала из него двуручный ледобур, предназначенный как раз для её подлёдной рыбалки, причём был он довольно внушительных размеров и наверняка очень тяжёлым, из-за чего создавалось впечатление, что он больше самой девчонки.
— Это ЛР-100СД, вес около трёх кило, — Чеён встряхнула ледобур, по-прежнему улыбаясь, после чего продолжила: — Его главное отличие от модели ЛР-100С — это возможность бурления обеими руками, классно и легче, да?
— Угу, а теперь забери своих личинок, пока меня не вырвало, пожалуйста… — захныкала я, чувствуя пальцами, как в коробочке шевелятся мотыли.
— Лучше убери их во внутренний карман куртки, иначе замёрзнут и толку от них не будет, — попросила Чеён, отходя от меня на несколько шагов, чтобы начать бурить лёд.
Признаюсь, меня впечатлила сила довольно миниатюрной и хрупкой блондинки, которая таскала на себе целый ящик со снастями и огромный ледобур. Уж слишком это выглядело негармонично и удивительно. Наверняка Чеён чем-то занималась, не знаю, может быть, борьбой или тяжёлой атлетикой.
— Я ещё не обнималась с личинками, — буркнув, я всё же сделала так, как попросила она. — Ты мне должна будешь, Сон.
— Отплачу поцелуем, — хихикнула Чеён, проворачивая ручки ледобура, — или двумя, как захочешь.
— Я хочу еду и бабки, свои поцелуи оставь мамочке, ладно?
— Ну как хочешь, угощу тебя капустой. Я веганом стала недавно.
— Веганом, который ловит рыбу?
Чеён потёрла руки, тут же задумчиво оборачиваясь ко мне, после чего широко улыбнулась, точно Чеширский кот, но тут случилось то, о чём я пассивно-агрессивно шутила: лёд под ногами девушки начал трескаться, а она, замерев с испугом на лице, боялась даже пошевелиться. Я поспешила к ней, чтобы хоть как-то помочь, да только сделала хуже: трещины пошли ещё больше и в разы быстрее, единственное, что мы успели сделать перед тем, как провалиться в воду, — это схватиться за руки.
Вода оказалась до одури холодной, да настолько, что обжигала лёгкие хуже какой-либо кислоты или газа. Разумеется, на улице зима, а ещё каникулы, которые я либо запомню навсегда, либо вообще больше никогда не вспомню. Надеюсь, наши трупы отыщут и похоронят, как всех нормальных людей.
Я боялась открыть глаза под водой, так как ещё ни разу этого не делала, ведь попросту не была готова к этому, зато Чеён сильными рывками пыталась спасти нас, из-за чего я вслепую помогала ей, гребя одной рукой. Плыть в куртке было очень сложно. Особенно в мокрой и иметь под ней не менее сухой свитер, а также тёплые джинсы. Моё дыхание было уже на исходе, как Чеён всё же удалось найти старую лунку, оставленную каким-то рыбаком, и пробить лёд каким-то предметом, который я не могла увидеть.
Кое-как всплыв, мы выбрались на поверхность, при этом жадно глотая воздух, который просто не лез в лёгкие из-за гуляющего по венам адреналина и острого страха, возникшего из-за положения на грани жизни и смерти.
— Ты как? — упираясь ладонями в трясущиеся колени и рвано дыша, спросила Сон чужим и хрипящим голосом.
— Норм, кажется, ударилась головой о лёд, — лёжа на заснеженном льду, прокашляла я, замерзая ещё больше. — А ты?
— Жить, надеюсь, буду… Чёрт, где нам теперь искать снегоход?.. Пешком же не дойдём в бурю… Какого хрена вообще началась буря?! Эта жизнь хочет добить нас, чёрт?!
— Не знаю, как снегоход, но мы нашли гору…
— Какую, блин, гору?! Здесь нет гор, только равнины. У тебя галлюцинации, Чонён?..
Девушка повернулась в ту же сторону, куда смотрела я, и ахнула:
— Что за?.. Там есть пещера! Нам надо туда. Нужно переждать бурю…
Девушка помогла мне подняться, и мы побрели в сторону пещеры, которая слишком подозрительно была доступна на фоне всей белой поверхности утёса, который сам по себе не должен был присутствовать в Северной Дакоте, да ещё и посреди чёртова Сакакавиа.
Никогда бы не подумала, что стану преданным полуутопленником, идущим в какую-то пещеру, которой, по сути, и быть не может посреди озера. Это не просто странно, это, мать его, невозможно. Но тем не менее, несмотря на возникший перед нами, мягко говоря, форс-мажор, мы подошли ко входу в пещеру, из которой веяло затхлым запахом сырости и звенящей тишиной, нарушив которую, казалось, можно было обречь на себя весь гнев свешивающихся с потолка сталактитов, разглядеть наличие которых было невозможно.
Остановившись, мы переглянулись, как бы набираясь смелости войти внутрь.
— Идём?.. — испуганно спросила я, смотря на не менее перепуганную Чеён.
— А у нас есть выбор? — шумно сглотнув вязкую слюну, блондинка сделала уверенный шаг вперёд, потянув меня за собой.
И мы вошли внутрь, окутываемые тьмой, ниспадающей с покрытого мраком потолка. Чеён не издавала ни звука, осторожно и медленно передвигаясь вглубь пещеры, но, держа её еле тёплую руку, я чувствовала, как её тело пробивала дрожь, сопровождаемая ознобом. Моё же положение было ничем не лучше её. Обе в мокрой одежде, без шапок, да ещё и заиндевевшие, от чего пуховые куртки обретали мятый и чуть ли не деревянный вид, что уж говорить про штаны, в которых всё тяжелее становилось передвигаться. В ботинках хлюпала вода, обдавая пальцы, да и все ступни в целом морозным холодом. Хотелось упасть и не шевелиться, потому что каждый шаг становился целой пыткой, и ещё чем больше мы двигались вперёд, тем сильнее замерзали.
— Нам нужен костёр, только бы найти хоть что-то, что можно поджечь, кроме нашей одежды, — подала голос Чеён, крепче сжимая мою ладонь. — Онни, давай разговаривать, чтобы хоть как-то отвлечься от холода?
— У-угу, — я кивнула, споткнувшись и чуть не распластавшись прямо под ногами низкорослой Сон Чеён.
— У тебя же есть парень? Расскажи о нём, — блондинка, до этого шаркавшая ногами, остановилась и присела, щупая пол в поисках мха.
— Нет у меня его, — переминаясь с ноги на ногу, ответила я, невольно вспомнив приторную улыбочку Чимина, которая заставила меня скривиться от обиды. — А у тебя? Какой он?
— Единственный парень, который у меня был — это мой снегоход, без которого я теперь, кажется, и осталась, — девчонка слабо посмеялась, тут же поднимаясь на ноги и протягивая мне пучок мха.
— Ха-ха, здорово, — я действительно улыбнулась её словам, дыша на свои ладони.
— Зато у меня была девушка, — Чеён снова опустилась в поисках мха. — Она была прекрасна, пока она не заявила, что парни ей больше по душе. Да она и сейчас прекрасна, я бы сказала. Никто же не осуждает её выбор, верно? Ну ошиблась со мной, и что? Это нормально.
— То есть ты…
— Не лесбиянка я, не говори так. Не переношу это слово. Мне, между прочим, нравятся все, а не только девушки, — Чеён перебила меня, даже не дав договорить, при этом в её голосе я успела уловить некое раздражение.
— Я и не собиралась говорить это, — признаюсь, я солгала, ибо не хотела обижать Сон. В мою глупую голову действительно не пришло в тот момент ничего хорошего.
— Всё! — блондинка подскочила на месте, поднявшись в полный рост, который я находила очень даже милым. — Я собрала. Давай отойдём чуть дальше, чтобы ветра не было, и я разведу костёр.
Мы скрылись за несколькими поворотами пещеры, пути которой были едва видны, после чего Чеён неуклюже села на холодный каменный пол и разложила мох. Девушка подняла руки, пытаясь что-то снять с шеи, а затем, когда у неё получилось, она продемонстрировала какой-то камешек на цепочке, выполненный в форме продолговатого кристалла.
— Что это? — нахмурившись, спросила я, не понимая действий Сон.
— Это кварцевая подвеска. Отец подарил перед тем, как ушёл от нас. С её помощью я смогу развести огонь, — после этих слов девчонка достала из внутреннего кармана куртки складной нож, при этом, поймав мой удивлённый взгляд, она самодовольно повела плечиком.
Захватив камень большим и указательным пальцем, Чеён шёпотом отсчитала расстояние от пальцев до края камня, при этом комментируя всё вслух, что оно составляет примерно пять-семь сантиметров. Убедившись, что мох находится между большим пальцем и кварцем, она резко ударила сталь о кварц несколько раз, используя рукоятку ножа. Искры, пусть и не с первой попытки, начали отлетать от стали и попадать на мох, вызывая тление. Не медля ни секунды, Чеён положила материал для розжига в «гнездо» из трута, которое успела соорудить не только из оставшегося мха, но и каких-то грибов и соломы, и легко подула на него, чтобы раздуть пламя.
Я же сидела и дивилась её навыкам. Уж кто-кто, а Сон Чеён способна выжить даже в самых стрессовых и экстренных ситуациях. Ей явно не до страданий из-за того, что её предали, как мне, блин. Я смотрела на неё и не верила своим глазам: маленькая хрупкая девчушка спасает нас двоих, пока я не могла в руках подержать коробку с личинками. Ну и кто тут из нас выносливее? Точно не я.
Она спасла нас из воды, что практически невозможно в зимней одежде, да ещё и подо льдом; она же развела огонь, благодаря которому мы должны согреться и выжить, чёрт возьми.
— Знаешь, если мы вернёмся домой живыми, — тихо начала я, пытаясь устроиться у маленького костра так, чтобы все части тела согревались равномерно и в одинаковой степени, — то я точно отплачу тебе поцелуем. Нет, даже двумя, — я покраснела от собственных слов, сцепив пальцы в замок.
— Ха-ха, я не против, — девушка обхватила руками колени и посмотрела на меня своими большими глазами, в которых плясали язычки пламени, делясь своими искрами, как чем-то сокровенным, будто доверяя мне, смотрящей в её глаза, свои секреты, которые обязали хранить так же, как свои собственные, которых у меня и не было даже.
Мы так и сидели: смотря друг другу в глаза и не произнеся больше ни слова. И что-то в этом точно было. Это что-то пыталось подтолкнуть меня, с упоением нашёптывая, какая же Сон Чеён милая и смелая. Я так погрузилась в свои мысли, что не сразу обратила внимание на то, что Чеён закрыла глаза и начала сопеть, проваливаясь в сон; то же сделала и я, как только поняла, что глаза, в которые я смотрела с растекающимся внутри теплом, закрылись.