Attention Deficit

Джисон резко останавливается возле пешеходного перехода, вспоминая, что оставил свой драгоценный рюкзак у Чана. В нем было все, кроме мобильного телефона, так что Джисон не считает важным забирать его, потому что не желает даже приближаться к тому проклятому кафе и видеть гневную физиономию владельца. Он также не мог принять всю несправедливость по отношению к себе, поэтому, сразу ясно, что мириться первым он точно не собирается. Раз уж, Чан начал эту игру в «отцы-братья», то пусть сам и оберегает своего любимого младшего, а не срывается на кого попало. Старший, даже до конца не разобравшись, скинул вину на Джисона, который вообще не был в курсе всего происходящего. (И разве Хан виноват в том, что у Ли просят деньги за неоплаченные долги?) Он физически не может нарушать личное пространство Феликса, так как ценит и уважает его. Если младший захочет что-либо рассказать Хану, значит посчитает нужным, а если нет, то это его проблемы. Из всего этого делаем вывод, что Чан конкретно заигрался, а Феликс продолжает молчать в тряпочку и пытается справиться со всем один, не прося у посторонних помощи. Почти отрицая тот факт, что Джисон много раз говорил, что тот может в любое время рассказывать о том, что его беспокоит. И это личное дело Феликса, если он так для себя решил. Брюнет посылает красный свет на светофоре и перебегает дорогу, где его чуть не сбивает дорогой серебристый феррари. Водитель открывает окно и покрывает парнишку трехэтажным матом, из-за того, что тот почти разбил фару, и теперь он опаздывал на очень важную встречу, а тот факт, что мужчина мог покалечить подростка, никого не смущал. Джисон, чуть не попав под колеса, встает с асфальта и показывает покрасневшему от злости водителю средний палец, следом поднимает свою испачканную панамку и продолжает бежать по главной трассе. И даже осознав то, что если бы водитель вовремя не затормозил, и Джисон мог самое малое попасть в больницу, его не пугало, а то, что Хван неправильно поймет его... Вот это вселяло в Хана маленький страх. Подбегая к подъезду, Джисон несмело заходит, поднимаясь на седьмой этаж. Перед ним дверь в квартиру Хенджина, Хан в нескольких попытках все же неуверенно позвонил в звонок и принялся ждать, представляя реакцию Хвана на свой внешний вид и сбитое дыхание. И, чтобы этого избежать, Джисон старается сделать вид, что успокоился и натянул слабую улыбку. Хван отпирает дверь, заранее зная, что за ней стоит Джисон и, еще помня, что тот позвонил не в лучшем настроении, а сам Хенджин только что посмотрел смешную передачу, поэтому изо всех сил пытался выкинуть из головы эти дурацкие и совсем не смешные шутки. Но то, что он увидел Джисона в таком состоянии, окончательно помогло мгновенно стать серьезным и заставило в самом деле начать волноваться за него. – Джисон? Заходи... Ох, что с твоим видом? – Спрашивает Хенджин и запирает дверь, рассматривая опухшее из-за недавних слез лицо Сона, и его грязную одежду, когда он, уворачиваясь от феррари, упал посреди дороги. – Фигня, меня чуть машина не сбила. Не бери в голову. – Чего!? Тебя чуть не сбила машина? Ты о себе вообще не думаешь, что ли? А если бы ты пострадал? – Черноволосый принимается осматривать все его тело, щупая каждый участок, и для полного удовлетворения спрашивал: «Здесь болит? А здесь?». – Стой, Хенджин. Я же сказал, что все в порядке. Не нужно, – он взял Хвана за руки, останавливая в попытках еще раз все осмотреть. – А я вот так не думаю. Смотря на твою грязную одежду, можно предположить, что ты прилично так шлепнулся. И врешь мне, что нет никаких ушибов? – Нет... Я более, чем уверен, что нет. Хенджин поднимается с колен, закончив проверять худые ноги брюнета. Он оглядел Джисона снизу-вверх и остановился на лице, а именно на блестящих карих глазах, из которых в ту же секунду побежали тонкие ручейки соленых слез, обводя каждые неровности и бугорки светлой кожи. Но сам Хан этого даже не почувствовал, продолжая в ответ глупо смотреть в крайне обеспокоенные серые глаза напротив. – Ва-а, почему ты плачешь, Джисон? – Чувствуя себя слишком неловко, наконец, спрашивает Хенджин. – Что? Я не... – Сон проводит ладонью по щеке, убеждаясь, что он действительно ревет перед ним и закрывает смущенное лицо обеими руками. – Боже, что со мной происходит? Прости, Хенджин... Я, правда, не могу себя контролировать... – Ты извиняешься за то, что у тебя слезы на лице? Перестань. – Просто, понимаешь... Ты единственный, кто может сейчас мне помочь (не считая Феликса)... И кто так сильно переживает за меня (ну, кроме Феликса), я слишком чувствительный, не обращай внимания... – Объясняет Хан, вытирая слезы, и исподлобья смотрит на Хвана. – Слушай, прекращай. Все нормально. И почему ты каждый раз повторяешь, чтобы я не обращал внимания, если это касается тебя? – Хенджин подходит к Хану ближе и большим пальцем вытирает слезу возле губ. – Я не хочу, чтобы обо мне думали или пеклись, как о ком-то важном. – Да ладно тебе. Всем нужна забота, даже тебе. Иди сюда, – черноволосый нежно обнимает Джисона, на что тот еще больше расчувствовался и заревел по полной, утыкаясь в бежевую рубашку Хвана, и чувствует его тепло, которого так давно не хватало. – Почему меня все ненавидят? Я стараюсь, чтобы всем было хорошо рядом со мной... Что я делаю не так, Хенджин? – Джисон обнимает его в ответ, бормоча что-то сквозь рев. – Если ты не расскажешь мне, что случилось, то, боюсь, что я не смогу ответить на твой вопрос. – И ты не считаешь это странным? Что я спустя несколько часов нашего знакомства, вламываюсь в твой дом и ною о своих проблемах? – Нисколько. Я всегда, как и ты, рад помочь, если могу. И мы довольно быстро сблизились, так что это естественно. – Ты такой хороший, Хенджин-и... Спасибо тебе, – тут Хан понимает, что он весь грязный, а Хенджин обнимает его в чистой одежде, и мягко отстраняется. – Я грязный... – Точно. Давай-ка, шуруй в душ и приведи себя в порядок, а я принесу тебе сменную одежду. – Хван проводил брюнета до ванной комнаты. – Даже не знаю, как тебя отблагодарить... – Скоро узнаешь, поторопись, – черноволосый заталкивает его в душевую кабинку, грязную одежду бросает в стирку, потом приносит чистую и уходит на кухню. Под струями теплого душа так хорошо..думать. Джисон полностью расслабился и погрузился в бесконечный омут своих мыслей. Что он вообще творит? Подверг себя опасности, пришел к мало знакомому другу, чтобы загрузить своими ненужными проблемами, которые в первую очередь для него, даже гроша не стоят. А как же Феликс? Нет, Джисон не смог его возненавидеть, уж сильно его любит (по-дружески, конечно), но видеть и слышать тоже не желал. И прямо сейчас, то ли по велению бога, то ли из-за резкой перепады температуры, Джисон начинает думать, что Чан ПРАВ. Будь он рядом с Феликсом тогда, Чану не пришлось бы встревать в эту перепалку. Но что бы он изменил? Заплатил бы вместо старшего? Теперь перед Джисоном встало два вопроса: 1. Действительно ли Чан бесился из-за того, что Хана не было рядом? 2. Или дело именно в сумме, которую Чан швырнул в того парня? Второй вопрос поднял еще кучу таких же вопросов, но совсем нелогичных. И вообще правильно ли так думать о своем друге? Но все же в этом был смысл. Хан закончил ванные процедуры и, накинув на влажные волосы мягкое бордовое полотенце, вышел из душа. Потом одевает чистую одежду Хенджина, которая так чудесно пахла, что брюнет успел словить на него легкий краш, но не всерьез. Встав перед большим напольным зеркалом, Джисон оценивал свой прикид, в сотый раз убеждаясь, что у Хвана отличный вкус. Он повернулся спиной и заметил на белой водолазке в районе правого локтя кровавое пятно, и только когда он прикоснулся к глубокой царапине, она начала ужасно болеть. Джисон с равнодушием смотрит на рану, думая, что это пустяк, а вот как он умудрился во второй раз нагадить Хенджину... Как теперь ему это объяснить? Брюнет тихо вышел из комнаты, направляясь на голос Хвана, который издавался из дальней комнаты. Прошу заметить, что квартира Хвана была довольно большой и просторной. Сразу видно, что он был состоятельным. Джисон зашел в кухню, прикрывая рукой место царапины, и находит друга, который рылся в холодильнике в поисках чего-то съедобного. – О, ты уже все? Садись сюда, – он указал на диван возле стола, а сам продолжил раскопки. – Эм... Хенджин, слушай... У тебя нет аптечки? Я тут... – Джисону пришлось об этом спросить, потому что боль с каждой минутой только усиливалась, а скрывать красное пятно на белой одежде бессмысленно. – Аптечка? Я все таки был прав? У тебя что-то болит? Ну-ка, показывай, – Хенджин подлетает к Джисону, видя, что тот прикрывает локоть, и сам убирает его руку. – Прости за водолазку... Я куплю тебе новую, честно, – он ожидал худшей реакции Хвана, но вместо этого, тот задирает рукав и принимается рассматривать царапину, а после дует на нее, словно считая, что из-за этого боль сто процентов стихнет. – Что ты делаешь? – Джисон немного краснеет, потому что со стороны это выглядело, как сцена из самой романтической дорамы. Кто-то их явно пересмотрел... – Черт, царапина глубокая. Как ты вообще не чувствовал ее? – Черноволосый уходит за аптечкой, а после начинает тщательно обрабатывать рану, не обращая внимания на скулеж Хана, крепко держал за руку и наконец, надежно перебинтовал. – Спасибо... Прости, что снова доставил тебе проблем... Я такой жалкий, аж стыдно... – Да перестань ты уже извиняться! Сколько можно? Мы – друзья, а это значит, что мы должны помогать друг другу в любой ситуации, так? – Так. Но насчет водолазки... – Ой, забей. Она не единственная в мире, лучше волнуйся за свое состояние, Джисон. Иначе, это буду делать я, а я такой параноик... В общем, не заставляй меня волноваться, окей? Снова это «окей»... Б-р-р! – Хорошо. Но как мне отблагодарить тебя? Ты уже столько всего для меня сделал... – Не парься. Мне ничего от тебя не нужно. Я делаю это по своему желанию, так что... А, нет! Стой-ка, – он снова подбегает к холодильнику и радостно восклицает: – Нашел! – Хван ставит на стол бутылку вина. – Ты же не против составить мне компанию, да? – Честно, я сам хотел предложить выпить. Ты мысли мои читаешь? – Вот и отлично. Думаю, что алкоголь еще сильнее нас сблизит, и тебе намного легче будет обо всем рассказывать. – Полностью согласен. Хенджин с широкой улыбкой садится рядом и наливает виноградный напиток в бокалы. На столе уже красовались тарелки с различными закусками для гурманов. Оставалось только свечи зажечь, и получился бы романтический ужин, ей богу. – Ну, рассказывай, что тебя беспокоит? Я весь во внимании, – Хенджин передает бокал Джисону, зрительно оценивая, как хорошо на нем сидит его одежда, не смотря на испачканный рукав. Джисон отпил несколько глотков и отвел взгляд в сторону. И, немного поморщась, все же начинает выворачивать всю свою душу с самого начала. Про Феликса, про Чана, про их отношения. ***пол часа спустя*** – Я, между прочим, луна-школы, – уже немного пьяный говорит Хан, на что, в таком же состоянии Хенджин, удивляется: – Да ну! Ты серьезно, что ли? Луна-школы!? – Конечно! Самый популярный парень в своей школе! Все девчонки за мной бегают! Ну, знаешь, подарки, открытки дарят. Ха, порядком задолбали уже, – под действием алкоголя, самооценка Хана взлетела до небес. Иначе, как можно объяснить то, что он за несколько минут из жалкого превратился в самого ахуенного? – Офигеть! Да ты еще тот самец, Сон-и. Уважаю! – Хенджин вместо бармена наливает еще по бокальчику. – Вот-вот, а я о чем? Только, в один день, к нам перевели одного мудака. Вспоминаю, аж кровь в жилах закипает. – Мудака? А почему он мудак? Тут Джисон рассказал про Минхо и свой священный титул. – Смотрите-ка, какой засранец! Я бы на твоем месте также поступил, ибо нечего на чужую территорию лезть. – Да уж. Драка была не из легких. У Хана неожиданно зазвонил телефон, хотя он никаких звонков не ждал и подавно. На экране высветился номер и фото Феликса. Точно, Хан же сказал позвонить ему, когда он пойдет домой. А сейчас, как раз, время к ночи. Как всегда работает допоздна. – Кто там? – Поинтересовался Хенджин, допивая очередной бокал. – Сейчас все сделаю. – Джисон берет трубку и слышит голос Феликса, который показался ему противным и слишком грубым. – Ликс? Какого хера ты мне звонишь? Пиздуй к своему Чану! Совет, да любовь вам! Гудбай, – Резко скидывает брюнет, на что Хван показывает палец вверх, одобряя этот поступок. Спустя некоторое время, Джисону стало невероятно грустно, и он начал плакать, рассказывая, какой Феликс потрясающий и заботливый, хотя секунду назад был почти обузой для него. Все-таки, алкоголь очень странно действует на него. Черноволосый обнял плаксу за плечи и вытер рукой слезы с его щеки, тем самым успокаивая. – Слушай, Джин-и, а как ты относишься к геям? – Воу, к чему такой вопрос? – Хван чуть не давится из-за такого даже очень личного вопроса. – Просто интересно. Хотел узнать, не гомофоб ли ты? – Ну, как сказать... Я не ярый гомофоб, скорее нейтрально, а зачем тебе это? – Да промелькнула у меня тут одна мыслишка... Корочь, проехали. Наливай! *** Джисон просыпается от ужасной боли в голове, внезапно оказавшись на коленках Хенджина, который еще спал, удерживая свою голову рукой. Брюнет тут же соскакивает с места, стараясь не разбудить Хвана, и берет со стола свой телефон. Он ни черта не помнил, что было вчера. Возможно, это и к лучшему. Разблокировав телефон, Джисон увидел на дисплее сегодняшнюю дату и время, что привело его в шок. Сегодня важный экзамен после четвертого урока, оставалось пол часа, так как три из них Джисон уже проспал. Брюнет выбегает из квартиры Хенджина, не забыв написать, что ужасно торопился и чисто из-за вежливости не стал его будить. Забежав в свой дом, Джисон быстро переодевается в школьную форму и молниеносно собирает все принадлежности в ранец и вылетает из дома, забыв выпить обезболивающее. Он все же успел до четвертого урока. Джисон вошел в класс, звонок только что прозвенел с третьего урока. Было время отдышаться и привести себя в наиболее человеческий вид. Брюнет оглядывает весь класс, в поисках Феликса, но его нигде нет. Он даже позвонил, но трубку никто не взял. Может, на работе дополнительные смены? Но ведь Ли знает, что этот экзамен очень важен. Если бы Джисон помнил, что вчера наговорил ему, пускай даже и по телефону. Хану надоело терпеть на себе эти «фанатские» взгляды девушек, которые томно вздыхали и перешептывались, что у них нет шансов на отношения с ним, в чем были абсолютно правы. Но Хан четко слышал их, так как те даже не пытались это скрыть. Он вышел из класса, чтобы немного проветриться, потому что из-за всех этих догадок и мыслей, голова начала болеть с двойной силой. Пройдя до конца коридора, Джисон уже хотел развернуться и идти назад, как услышал неподалеку свое имя: – Эй, как там тебя, Хан Джисон! Подойди-ка сюда, нужно кое-что перетереть с глазу на глаз. – Парень с очень мрачным видом смотрит на брюнета, а тот хоть и понимает, что попал, но все равно включает режим «ваще пофиг, отстаньте». – Боже, исчезните. Не до вас сейчас, вот серьезно, – Хан держится одной рукой за голову, массажируя виски, и видит, что тот стоит не один. – Слушай, мне как-то параллельно, до нас или не до нас тебе сейчас. Ты какого хрена творишь, а? Нафига ты дал моей девушке свой номер телефона? Ты бессмертный, что ли? Или бегать быстро умеешь? – Воу-воу, задавай вопросы по очереди, я не успеваю отвечать, – Джисон вообще не соображал, что говорил, так как его отвлекала боль в голове. Поэтому вел себя слишком дерзко и смело. – Ты меня не понял!? Я спрашиваю, нафига ты дал моей девушке свой номер, гаденыш!? – Попросила, вот и дал. Я же не виноват, что я слишком красивый и популярный, верно? И все меня хотят. Ой, точнее мой номер. – Ты только что назвал мою девушку шлюхой!? Думаешь, что если у нее есть парень, то она все равно будет бегать за другим!? – Да я ебу, какие у вас там отношения? Хотя... Стой, о какой девушке идет речь? – О Ким Джинен! И даже не пытайся оправдываться, я все знаю! – Ким Джинен? – Повторяет Джисон, тут же вспоминая девушку среднего роста, с наушниками на шее. Теперь все прояснилось. Когда он после того, как расписался на ее блокноте, она тонко намекнула, чтобы тот рядом в уголке, написал свой номер. – Я и не собирался оправдываться. Все так и было, она подарила мне сок, а я взамен дал ей свой номер, по ее же просьбе. И вообще, раз ты все знаешь, тогда какого хрена тебе от меня надо? – Пиздишь, как дышишь, небось? Короче, еще раз я увижу тебя рядом с ней... В общем, парни, разберитесь с ним, я пошел, – главарь, махнув рукой, мигом скрылся в глубине коридора, а его дружки принялись разминать руки, с хитростью смотря на брюнета, который ни о чем не подозревал. Один из парней со всей силы вмазал Джисону по лицу, и он с размаху ударился об стену головой, скатываясь по ней на колени. Второй отвесил Джисону сильную пощечину, так что тот упал на пол, почти сплевывая кровь. В этот момент по коридору проходил Минхо, который спешил в класс на этот же самый экзамен, так как совсем скоро должен был прозвонить звонок. Он пробегает пол пути и останавливается, замечая драку в конце коридора. Ли спрятался за соседней стеной, чтобы все рассмотреть и не попасть под горячую руку. Какого же было его ликование и удивление, когда он увидел, что избивали именно Джисона. Минхо до сих пор был в гневе на младшего, потому что шрам на щеке очень долго заживая, часто напоминал о той драке. У Хана кружится голова, руки не слушаются, а в глазах было все размыто. Минхо замечает, что тот из последних сил пытается дать отпор, но очень неумело. Старший был более, чем уверен, что Хан в ответ избил бы их еще хуже, но почему-то медлил. Это Ли показалось странным. Но то, что он увидел, как один из отпрысков схватил Джисона за волосы и со всей дури ударил об стену, заставило сердце забиться чаще, ведь после такого удара можно было получить сотрясение мозга. Старший внимательно смотрит, как по лицу Сона ручейками бежит кровь, и он, сильно кашляя, продолжает махать руками, но тогда один из дружков дает ему очередную пощечину, и Джисон снова падает, не в силах больше держаться. Минхо крепко сжимает руки в кулаки, думая, что это уже слишком даже для него. И если он не вмешается, то те его действительно убьют. И только из-за несправедливости, что Джисон был один, а их – два, Минхо выбегает из укрытия и одним ударом вырубает одного из напарников. – Эй, ты че творишь!? Ты кто вообще? – Таким тупым отбросам нужно чаще ходить на уроки, тогда и таких же тупых вопросов задавать не будете. – Че? Отойди, не мешайся. Мы еще с тем не закончили. – Только подойди к нему, урод! Вы адекватные вообще, нет? Не в курсе, что двое на одного нечестно? – Ли закрывает спиной, лежащего на полу Джисона, и словно хищник, злясь, обнажает свои зубы. – Ты защищаешь его? Ха! Плевать, тогда и с тобой сейчас разберемся, – парень замахнулся на Минхо, но тот быстро среагировал и увернулся, ударяя того по животу. Он сразу согнулся пополам и пал на пол. Джисон еле-еле открыл глаза, пытаясь сфокусировать зрение. И увидел, как кто-то другой дерется с этими отпрысками. Он попытался хотя бы приподняться и разглядел... – Минхо? – И от неожиданного удара по спине упал уже конкретно без сознания. Пока Ли разбирался с другим, тот, который лежал согнувшись, незаметно добрался до Джисона. Минхо это вывело из себя настолько, что этот мудак поступил слишком низко. Джисон и так был не в состоянии бить в ответ, а тот, пользуясь этим, практически добил его. – Ах ты ж, сука... Иди сюда! – Он с двух ударов обезвреживает одного, а второго с ноги. На этот раз Ли даже не старался рассчитать силу удара, а бил со всей силы. Он даже удивился, что кто-то, вроде Джисона, которого он не выносил, заставит так сильно хотеть отомстить за такой поступок. Напарники по выплевывали пару зубов и, хромая, быстрее укостыляли, не желая снова чувствовать на себе эти бешеные удары. – Вот псих то... – Старший услышал эту фразу, и она вызвала у него только самодовольную ухмылку. Минхо, пытаясь привести дыхание в норму, смотрит на свои разбитые в кровь костяшки, а после плюет на это и подходит к Джисону. Волнуясь, берет его руку, в поисках пульса. Следом с облегчением выдыхает, все таки Сон еще какой живучий. Ли звонит сначала в больницу, а после идет к директору, чтобы оповестить о случившимся. А если он не поверит, то пусть посмотрит на состояние Джисона и на запись с камер. *** Джисон очнулся в больничной койке. Тело невыносимо болело, голова была перебинтована, а возле стояла капельница. Он осматривает всю палату, и медсестра, заметив, что тот проснулся, подошла к нему: – Как вы себя чувствуете? – Все тело ужасно болит. Я почти его не чувствую... – Ясно. Я сейчас схожу за препаратами, – только она хотела развернуться и выйти, Джисон остановил ее, схватив за рукав белого халата. – Простите, а как я сюда попал? – Брюнет отлично помнил драку, но что случилось после, как он отключился, естественно, нет. – Позвонил парень, сказал, что произошла жестокая драка. К сожалению, я не могу сказать, кто это был. Он не представился. Простите. – Женщина вышла, оставляя Хана в раздумьях. – Парень? Кто это мог быть?