Раз дурак, два дурак...

      Аой, как обычно, зашла в палату, но вместо привычных воплей со стороны Иноске и его смазливого лица она увидела только кабанью маску, которая лежала на койке, устремив на неё бездушный взгляд своих косых глаз. Танджиро и Зеницу тем временем прохлаждались снаружи, занимаясь различными упражнениями, чтобы держать себя в форме. Хашибира же должен был отлёживаться в кровати, пока очередные раны не заживут окончательно, но, как и ожидалось, этот непоседа делал совершенно противоположное.       — Хмм? Неужто опять слинял… И даже своё старье не удосужился забрать! Ну вот что ему на месте не сидится?! Дурак… Дурак… — недовольно бормотала девушка, подходя к постели с чистой сменной одеждой для кабана в руках.       Не успела она опомниться, как услышала стремительные шаги-шлепки босых ног позади себя, за которыми последовал странный дикий звук. Она почувствовала, как кто-то (и так понятно кто) обхватил её большими руками в районе груди. От этого действия Аой невольно дёрнулась и вскрикнула то ли от испуга, то ли от неожиданности.       — Бу! АХАХАХ! Попалась! — о Боже, этот противный голос… Опять ей пришлось его слышать.       — Идиот! Пусти меня! — писк девушки отдавался гулким эхом от светлых стен помещения, но Иноске даже и не думал отпускать свою добычу.       Когда Канзаки начала пытаться вырваться из хватки, он только сильнее прижал её к себе, принявшись быстро двигать пальцами по чужим бокам. Аой вновь пискнула и начала всячески извиваться, не в силах выдержать эту отвратительную пытку.       — Только не говори, что ты боишься щекотки! Уииии!       Длинные волосы парня защекотали её лицо, а прямо в уши ударил этот противный смех, продирающийся сквозь широкое мужественное горло. Канзаки не могла больше терпеть это, хоть и чувствовала приятное тепло, исходящее от Иноске.       — Бесишь!!! — вырвалось у неё.       Аой замахнулась и ударила локтем прямо в грудь обнаглевшему кабану. Тот, не ожидав подобного от слабой и хрупкой девушки, неуклюже отпрянул от неё и схватился за перебинтованные рёбра, шипя сквозь зубы.       — Ой-ой! Ты совсем уже?! И без тебя они болят сильно!       — Сам виноват, блин! Тебе говорят лежать и не дёргаться, но у тебя, видимо, ума не хватает понять! Глупый кабан! Вот пойду к Шинобу-сан и попрошу её оставить тебя без завтрака на неделю!!! — начала причитать Аой, развернувшись к Иноске и топнув ногой.       — Глупый кабан?! А ты… А ты тогда синеглазая шлюха! Грхаха!       В ответ послышался оскорблённый вдох. Через секунду Хашибира услышал смачный шлепок и почувствовал резкую боль от пощёчины. Щека моментально покраснела, а рука невольно накрыла больное место.       Кабан хотел было вновь начать огрызаться и орать, но когда он поднял взгляд на девушку, то моментально осёкся: она отвернулась от него и медленно начала уходить, оставив сменную одежду на кровати; её плечи вздрагивали, и что-то капало с лица на голый пол.       Слёзы.       Иноске смотрел Аой в спину широко распахнутыми глазами, и даже ноющая боль от пощёчины ушла на второй план. Сейчас его волновало неприятное чувство, комом свернувшееся в и без того больной груди. Это было чувство… Чувство вины? Стыда? Чего? Определённо чего-то подобного. Эти чувства были Иноске в новинку, и ему не хотелось больше ощущать это. Жутко неприятно.       Внезапно Хашибира услышал тихие всхлипы. Вот чёрт. Моницу всегда говорил, что заставить девушку плакать — чуть ли не самый страшный грех для каждого уважающего себя мужчины. Это несомненно задело его гордость и ранило сердце. Иноске с сочувственным выражением лица протянул руку вперёд, в надежде задержать Аой, но та лишь ускорила шаг и уже почти вышла за пределы палаты.       Тут Хашибира не выдержал. Он в один рывок сократил расстояние между ними и оказался рядом с девушкой, сжав её ладонь в своей, тем самым не давая идти дальше. Иноске дёрнул Канзаки на себя и прижал её к своей груди, положив голову на тёмную макушку. Аой лишь что-то пробурчала и с силой ответила на объятия, уткнувшись в больничную рубашку парня, которую он в этот раз решил не расстёгивать.       — Ну чего ты? Давай это, прекращай, мне не нравится, когда ты плачешь…       — Дурак…       На это Иноске ничего не ответил и только лишь тихо усмехнулся, смотря в широкое окно, сквозь которое пробивались полупрозрачные лучи восходящего солнца.       — Я уже успокоилась, пусти наконец! — девушка вновь начала вырываться, немного ослабив объятия.       — Нет, тебе нужна Иноске-терапия от самого обаятельного короля гор!       Аой подняла сердитый взгляд на довольную физиономию так называемого «короля гор». Ей хотелось одновременно придушить его и зацеловать до потери пульса, пока он не забудет, как дышать, не то что называть себя королём…       Стоп, что?       Канзаки густо покраснела и вновь зарылась в грудь Иноске, стараясь скрыть своё глупое смущение, взявшееся непонятно откуда. В голове прекратились все мыслительные процессы, пока она безуспешно пыталась взять себя в руки.       — Хаа? Что это с тобой? Жар, что ли, хватил? Ты заболела?! Теперь ясно, почему ты такая странная! Гьяяя!       — Я… Н-нет! Постой! Не смей!       В следующий момент Аой оказалась на койке, лёжа рядом с кабаньей головой и чистой одеждой, закутанная в тяжёлое одеяло. Она даже не успела как-либо отреагировать, потому что кабан начал носиться по палате туда-сюда с воплями, не понимая, что делать с маленьким больным человеком.       — Не больна я! Господи! Я просто… Гм…       — Ты… Что? Говори нормально, я совсем запутался! — Иноске схватился за волосы и плюхнулся задницей на кровать рядом, отчего девушка чуть не свалилась на пол. Что за импульсивный парень…       — Короче, если ты не отстанешь и тебе правда интересно, в чём дело, наклонись поближе! — уже не обращая внимания на свои пылающие щёки протараторила Аой, ожидая реакции Хашибиры.       Тот сел на кровати вполоборота и поднял ноги на кровать, приблизившись к девушке, в надежде получить желанный ответ. Аой сделала глубокий вдох и, закрыв глаза, подалась вперёд всем телом, встретившись своими губами с чужими, но такими тёплыми и мягкими. Кабан моментально опешил, не понимая, что происходит.       «Чего? Каво? Что она творит?! Что делать?!» — подобные мысли разрывали мозг в клочья, даже не думая быть воспринятыми и решёнными смятенным разумом. Через несколько секунд девушка отстранилась, завернулась в одеяло и, отвернувшись, замолчала, надеясь, что глупый кабан поймёт её прямой намёк.       «Дурак… Я люблю тебя, как ты не можешь понять!» — Аой с силой зажмурилась, вслушиваясь в пронзительную тишину, окутавшую окружающее пространство. Раздался жалобный скрип койки, после чего Иноске начал ходить взад-вперёд по комнате и держаться за голову, пытаясь собрать пазл в голове.       — Что ты сделала? Почему мне так хорошо?! Тентаро что-то рассказывал об этом, но я забыл, что! Объясни сейчас же!       Блеск, теперь Канзаки ещё и придётся объясняться перед ним, сгорая от стыда… Ну за что ей это всё?! Взбесившись, Аой подскочила с постели и угрожающе направилась к Иноске, но тот лишь с любопытством и непониманием смотрел на девушку, практически не испытывая страха. А может, стоило бы?       — Какой же ты дурной! Люблю я тебя… Вот что! Люблю и любила практически с самой нашей первой встречи! Понимаешь?! — на её глаза вновь навернулись слёзы, которые Аой поспешила смахнуть, пытаясь скрыть свою слабость. — Ты никогда не замечал этого и только и делал, что подвергал себя ненужной опасности, наплевав на нашу помощь и советы! Эгоист! Дурак! Для тебя всё это игры, всё это смешно, но так нельзя! У меня каждый раз сердце разрывается, когда я вижу тебя, твои раны и твоё отношение к своему здоровью… Ещё и обзываешься…       Аой наконец смогла открыть свою душу и высказать всё, что было на её сердце без доли стеснения и сдержанности. Надоело.       Иноске застыл на месте, и его глаза растерянно заметались по лицу девушки, совершенно не ожидав того, что она ему наговорила, и пытаясь осознать услышанное. Его… Любят? Вот прям по-настоящему? Да не в жизни…       — Эй, успокойся! Я не думал, что всё так серьёзно…       — Ты никогда не думаешь ни о чём, кроме драк и того, как набить брюхо всякой вкуснятиной!       И вот опять — слёзы. Сколько можно нервничать из-за этого идиота?! Аой не могла найти ответ. Она совсем запуталась в своих чувствах. Сейчас она могла только надеяться на то, что Хашибира не махнёт на неё рукой и не уйдёт, посчитав обычной плаксой.       Канзаки набросилась на шею кабана, не желая отпускать его ни на задания, ни вообще куда-либо, чтобы он не калечил себя ещё больше. Страшно. Что, если он уйдёт и больше не вернётся? Или вернётся, но в мешке для трупов, пропахшем гнилью и кровью?! Аой вновь зажмурилась, не желая больше думать об этом. Иноске же в свою очередь обхватил хрупкое тельце девушки и прижал к себе как можно сильнее, пытаясь успокоить её и отвлечь от плохих мыслей (он каким-то образом понял это… чутьё?). Внезапно он вспомнил, что Танджиро говорил ему о поцелуе:       «Ох, ты никогда прежде не слышал о поцелуях? Ну… Ммм… Это когда двое любящих друг друга людей прижимаются своими губами к губам или другой части тела друг друга, показывая свою привязанность. Лично я никогда прежде не делал этого всерьёз, так что в подробности вдаваться не могу…»       Точно. Так вот, что это было! Поцелуй… Такое необычное и приятно-тягучее слово. Стоит ли повторить?       — Слушай… Эээ… — Иноске почему-то покраснел, не в силах произнести вслух своё предложение. Какого хрена?       — Чего тебе? — Аой подняла свои большие синие омуты, которые моментально устремились прямо в душу Хашибиры через его зелёные глаза.       Иноске сглотнул. Почему же так неловко?       — Д-давай ещё раз сделаем… Это… Поцелуй…       — Ч-что?!       — Что слышала! Так ты согласна… Или… — начал было он.       — Конечно, дурак! Как я могу тебе отказать?!       Аой снова соединила их губы, расслабляясь от приятного тепла, медленно разливающегося по всему телу через сильно бьющееся сердце. Она мягко обхватила кабана за шею, слегка поднявшись на цыпочки, чтобы разница в росте не была так заметна. Хашибира издал довольный звук и попытался неуклюже ответить поцелуй, изучая чужой горячий ротик.       Неожиданно раздались крики и плач Зеницу, которые стремительно приближались к палате вместе с их источником. Парочка моментально отскочила друг от друга, устремив испуганные взгляды в сторону выхода в ожидании очередной длительной головной боли из-за этого нытика.       — ВАААА! КАК ВСЁ БОЛИТ! ЧТО ЖЕ ЭТО ЗА ТРЕНИРОВКИ ТАКИЕ?! БОЛЬШЕ НА ПЫТКУ ПОХОЖЕ!!! ВОТ БЫЛА БЫ У МЕНЯ ДЕВУШКА, ОНА БЫ СДЕЛАЛА МНЕ МАССАЖ И ПОЦЕЛОВАЛА В ЩЁЧКУ, ТОГДА БЫ ВСЁ ПРОШЛО! УАА!!!       — Зеницу, успокойся! Всё ведь не так плохо! — Танджиро еле поспевал за своим поехавшим другом, надеясь хотя бы немного заглушить его непрекращающиеся вопли.       Сёдзи с силой распахнулось, впуская шумных парней внутрь палаты. Агацума даже не обратил внимания на двух человек, стоявших посреди комнаты, и сразу завалился лицом вниз на койку, уткнувшись в подушку и издав наигранный, приглушённый стон. Танджиро застыл в проёме, не понимая, что делать. Тогда его взгляд упал на Аой и Иноске, в смятении смотрящих то на него, то на Зеницу.       Кабан недовольно фыркнул, схватил Канзаки за руку и повёл её прочь из комнаты. Та лишь немного покраснела, бросив короткий, ничего не понимающий взгляд на Камадо, и последовала за своим любимым. У неё тоже не было особого желания оставаться в палате с другими двумя придурками (своего хватает). Зеницу поднял голову на уходящую парочку и раздосадованно хмыкнул, переглянувшись с Танджиро.       — Ну вооот! Даже у этого мерзкого кабана появилась подружка! Нечестно, нечестно! — вновь захныкал Агацума, не обращая внимания на то, что те ещё не ушли на достаточно большое расстояние от помещения. А зря…       — ТЫ КОГО МЕРЗКИМ НАЗВАЛ, ААА?!       Не успев захлопнуться, сёдзи с новой силой раздвинулось, чудом не слетев с петель (бедняга). Разгорячённый кабан ворвался внутрь и подлетел к постели друга, забыв про Аой, руку которой он сжимал ужасно сильно из-за гнева и которую проволок почти через всю комнату (бедняга x2).       — Ой! Ой! Иноске, ты совсем сдурел?! Мог бы хотя бы меня отпустить! Дурак!       — Уууиииии! — Иноске наконец отпустил девушку и запрыгнул на кровать к Зеницу, начав душить его. В ответ послышались хриплые крики.       — Эээй! Прекратите!!! — алоглазый в очередной раз включил свою внутреннюю мамочку и также прыгнул на еле выдерживающую двоих парней койку, пытаясь разнять друзей-идиотов.       Аой, широко раскрыв рот, наблюдала за этой картиной, не в силах выдавить из себя ни слова.       Раз дурак… Два дурак… Три дурак. Блестяще.