Что такое <<любовь>>?

У Чонгук-ки сегодня счастливый день. Чонгук-ки смог уговорить одного очень опытного рэпера\продюсера на коллаб. На самом деле темноволосый знает его уже давно, но так как сам Мин Юнги очень занятой человек, а увидеться можно только за работой Чонгук и захотел сделать пару совместных песен, если не альбом. Всё было бы хорошо, если бы Чонгук не потерялся в районе, где как раз таки находится студия Юнги. — Чёрт… — ругнулся Чон, осматриваясь. — Надо же было спрятаться в таком районе… — Специально от таких как ты. — послышался тихий, отдающий лёгкой хрипотцой, голос. Знакомый до боли и радости в сердце. — Хён~! — Чонгук повернулся в сторону мужчины, растягивая губы в улыбке и сходу обнимая, заставляя того развести руки в стороны. Что-то как-то низко что-ли… Юнги стал меньше? И похудел совсем. — Тростинка… — прошептал темноволосый. — Чё сказал? — нахмурил брови Мин. — Скучал говорю. — посмеялся Чонгук, отпуская друга. — Я слышал, что ты стал очень знаменитым продюсером. И написал коллабы с многими знаменитостями. — А я слышал пару твоих песен. Теперь понятно почему у тебя такая маленькая аудитория. — спокойно произнёс сероволосый, направляясь к студии. — Зачем там жёстко? — даже как-то расстроился парень, идя следом за другом. — Принимай критику такой какая она есть. Иначе не сможешь сделать что-то действительно достойного внимания. Чонгук представлял себе эту встречу намного…ярче (?). Но, зная его хёна такое происходит редко. — Что ты планируешь сделать? Примерный текст уже есть? — усаживаясь на рабочее место начал Мин. Сероволосый даже не смотрит на младшего. Он в принципе всегда таким был. Слишком строгий, слишком организованный, мудрый, очень умный, предан своей работе настолько, что почти из студии не выходит. Поэтому его кожа цвета белоснежки, а волосы цвета никотинового дыма лишь придают холод тихому профессионалу. — Ты меня слышишь? — Юнги уже сидел напротив затуманенного Чонгука, что смотрел не отрываясь. — А-а? — Чон потупил взгляд, наконец фокусируясь на мужчине. — Прости, что ты сказал? — Ты че, пялился на меня? — склонив голову на бок, Юнги «подъехал» ближе к бедному младшему, который явно чувствует напряжение от такого близкого контакта. — Н-нет! — сразу начинает оправдываться тот, из-за чего Юнги смеётся и отстраняется, возвращая взор на яркий экран монитора. — Шучу я, чего так напрягся? — Ничего. — Чонгук осмотрелся и нашёл ещё одно кресло, тем самым устраиваясь возле старшего. — Я спрашивал насчёт текста. — Юнги снова начинает что-то печатать, открывать какие-то страницы, что-то удалять, а что-то наоборот — добавлять. Чонгука всегда завораживало это. Следить как старательно и бережно работает Юнги, как тонкие пальцы бегают по клавиатуре, создавая шедевр. Юнги — есть сама эстетика. — А…текст. — Чонгук потянулся к рюкзаку и достал свой черновик, открывая на нужной странице и показывая сероволосому, как-будто дневник маме, которая сейчас будет делать очередные замечания. Но, на удивление, Юнги просто забрал тетрадь и снова повернулся к компьютеру, открывая новую вкладку и начиная печатать текст, который набросал Чонгук. Неужели понравился? Вот так сразу? Чонгук растянул губы в яркой, совсем детской улыбке, которая тут же медленно спала стоило темноволосому заметить, как тот начал исправлять большую половину текста, добавляя некоторые свои предложения. — Слишком ванильно и банально, Чонгук-ки. На это могут залипать маленькие девочки в классе так…седьмом? — задумался Юн, касаясь указательным пальцем губ. Мин наконец перевёл взгляд на поникшего друга и вздохнул, взъерошив чужую копну. Вот отрастил же. — Ну ничего, мы с тобой поработаем и, может, ты научишься писать песни со смыслом. — Ты не рад меня видеть ведь так? — Чон поднял взгляд на сероволосого, губы поджимая и так по-детски смотря на старшего. — Не соглашался бы сразу. — Я бы не согласился, если бы был не рад. — приподнял уголки губ, сероволосый, поднимаясь с места. — Давай, садись. Попробуй свести несколько битов. — А можно? — сразу загорелся темноволосый, неуверенно поднимаясь с места. — Ты учиться пришёл или хуи гонять? Садись давай. — с этими словами Юнги вышел из комнаты, оставляя парня со своими тараканами в голове. Чонгуку казалось, что они будут весело проводить время вместе, как раньше, но в очередной раз разочаровался в реальности. Юнги стал ещё строже и ещё твёрже. Ещё и одного оставил. Чонгук никогда так долго не думал о человеке и не желал быстрее увидеться. Гребанных два года прошло, а Чонгук всё ещё думал о нём, всё ещё искал причину встретиться, следил за каждым его альбомом и новостью. Единственное о чём он знал, так о том, что он никогда не выходит из этой чертовой студии и почти не контактирует с людьми, даже считая тех с кем он коллабиться. А тут завалился какой-то Чонгук, какой-то давний друг и вообще какой-то ненужный человек. От осознания всего этого сердце сжимается, прекращая разгонять кровь по организму, но Чонгук продолжает улыбаться, сводя многочисленные биты и пытаясь подстроить голос под новый текст. Трудно. Совсем отличается от того, что делает Чонгук. Тексты Юнги выворачивают мир наизнанку и показывают его настоящий облик. Такой тёмный, накуренный, вязкий из-за постоянной качки нефти, пропитанный ненавистью, коррупцией, гнилью и наживой. Показывает какие на самом деле люди в этом веке. Насколько они схожи с чудовищами. Такие же страшные, кровожадные, желающие чужой плоти, чужих эмоций и чужих денег. Таков мир Мин Юнги. Юнги вернулся уже вечером, замечая темноволосого спящего на диване, обтянутом чёрной кожей. После перевёл взгляд на яркий экран монитора, на котором высвечивается готовый бит. — Какой старательный. — тихо произнёс сероволосый, усаживаясь в кресло и включая бит. Юнги не сдержался и всё же в конце растянул губы в улыбке, переводя взгляд на младшего и мысленно отмечая «Отлично.». Мин поднялся с рабочего места и прошёл к шкафу. Так как он почти живёт здесь у него есть всё. Поэтому сейчас сероволосый достал плед, накрывая младшего и подкладывая подушку под голову. Пусть отдохнет, заслужил всё-таки. А сам Юнги снова сел за работу. Выспится на том свете. — Хён? — Чонгук еле как разлепил сонные глаза, снова фокусируя взгляд на старшем, который, видимо, даже не ложился. — Ты…спал? — Нет. — пожал плечами Мин, даже не смотря на парня. — Как это? — Чон принял положение сидя, осматривая обстановку. Он спал на подушке и под пледом… Это, что, внезапное проявление заботы? — Просто не спал, вот и всё. — Юнги потянулся и поднялся с места, после лёг на диван, умещая голову на чужих бёдрах и накрываясь тем самым пледом. — Как…тебе биты? — даже растерялся младший от таких внезапных действий старшего. — Тихо, я хочу спать. — сероволосый уткнулся лицом в чужой торс и прикрыл глаза. — Посиди так пока я не усну. — последнее предложение прозвучало тихо и даже как-то неуверенно. Но Чонгук это чётко слышал и еле сдержался, чтобы не улыбнуться. Чон всё ещё помнит эту привычку. Мин Юнги плохо спит, когда не ложится вот так. Он всегда плохо спал без Чонгука. И кто бы мог поверить, что жёсткий рэпер может крепко спать только таким способом? Это не может не умилить Гука. Поэтому он осторожно запустил пальцы в почти безжизненные волосы, мягко и так нежно перебирая их. На такие действия со стороны младшего Юн лишь крепче прижался, сворачиваясь в маленький беззащитный клубок. Сегодня можно. Юнги знает Чонгука как пять собственных пальцев. Этот мальчик хоть и выглядит очень невинно и очень даже наивно, но если глубоко присмотреться, то можно увидеть настоящего, серьёзного и очень ответственного мужчину. Этот мальчик никогда не сдаётся. Сколько бы Юнги не гнобил его своими советами и критикой, этот мальчик прорвется. Он всегда быстро учился и мог моментально исправить свои ошибки. Чонгук удивляет Юнги. Не каждый способен выдержать такое. А он смог. Поэтому Юнги и согласился работать с ним, потому что знает, что время, проведенное с этим «мальчиком» не пройдёт зря. Последующие дни Юнги учил Чонгука правильно составлять тексты, даже книги посоветовал, связанные с философией. Без неё в чужие головы никто не сможет пробраться и донести суть существующей проблемы. И после всех упрёков Юнги наконец услышал голос младшего. Успокаивает, убаюкивает и уносит в царство Морфея. Юнги даже завис на пару минут и забыл остановить запись. — Останови запись, хён. Хён? — Чонгук склонил голову на бок, с непониманием смотря на старшего, который…завис? И надолго ли это? Чонгук сглотнул ком и подошёл ближе к сероволосому, опуская взгляд на губы и тут же мягко накрывая их своими. Юнги и вправду Белоснежка, раз очнулся от таких действий со стороны ПАРНЯ. Мужчина притянул ближе к себе младшего за ворот толстовки, отвечая на поцелуй и глаза прикрывая. Чонгук, мягко говоря, охуел от таких поворотов событий, но руки сами накрыли чужую тонкую талию, прижимая её к стене. Тонкие музыкальные пальцы скользнули в тёмную копну, чуть сжимая и всё ближе и ближе пытаясь прижать к себе. Постепенно поцелуй начал углубляться, а дыхание заканчиваться. Чонгук скользнул пальцами под чужую футболку, касаясь плоского живота. Дыхание сбилось. Юнги чувствует жар, но еле как отстраняется от этих чертовых идеальных губ, роняя голову на крепкое плечо. — Хён? — Стой… — жалкое выдавливает из себя Юнги, чуть отталкивая парня и быстро выходя из комнаты записи, опираясь спиной об стену и проводя языком по губам. — Что ты делаешь, Мин Юнги? — сам у себя спрашивает Юн и просто хватается за голову от беспомощности, падает на колени и…думает. Снова думает. А затем уходит. Как обычно. Юнги не такой сильный, как все думают. Юнги морально может сойти с ума. Поэтому он просто уходит, снова оставляя Чонгука в одиночестве. Чонгук не понимает что происходит. Юнги не понравилось? Но он мог бы оттолкнуть, если не понравилось. Почему он сам притянул и сам же отстранился? Что здесь происходит? Чонгук всё ещё чувствует чужие губы на своих, невольно закусывая до крови. Снова. Что за минутная слабость, Чон Чонгук? Столько держался и теперь сорвался? А что насчёт Юнги? Держался ли он вообще? Или он снова ради шутки сделал это? Тогда нихуя не смешно. Чонгука из мысли выбили какие-то звуки, которые становились всё громче, стоило парню приблизиться к комнате записи. Это…стон Юнги? И тут донесся женский, томный стон. Чонгук сжал лямки рюкзака, а после оставил несколько ударов на бетоне, выбегая из здания, не веря своим ушам. Руки в кровь, глаза в слёзы, истерика подкатывает к горлу. Ты просто наивная сука, которая думает, что в этом мире всё подвластно фантазиям. Но нет, ох, как же ты ошибся. Как же ты, блять, ошибаешься. В мире столько дерьма происходит, что нам только и остаётся, что создавать в своей голове «идеальный мир». Но реальность рядом. Хитрая тварь, которая играет против правил и подкрадывается со спины. Так тихо, холодно выдыхая прямо в затылок, а затем грубо терзая твою спину. Настолько глубоко, чтобы достать до органов и разорвать их. Чонгук сейчас чувствует тоже самое. Он не вернётся туда. Больше не вернётся. Никогда. Ему хватило того, что любимый хён побежал ебаться к какой-то суке сразу после него. Так вот в чем проблема была. Как глупо и наивно, Чонгук-ки. Чонгук так и не приходил туда. Хоть и оставил половину вещей. Это было единственное уютное место, которое тут же испортили. У Чонгука больше ничего нет. И, пожалуй, хватит бегать за Юнги. Юнги теперь тоже нет. Но сам Юнги не понимает почему Чонгука нет уже который час, который день, которую неделю… От него осталась лишь та толстовка. С того самого дня. Тогда Юнги и совершил ошибку. Он оставил младшего, когда тот нуждался в нём. Он оставил его. Снова. Побежал к какой-то бабе. Это подло. Настолько, что Юнги самому от себя тошно. Юнги звонит, пишет, пытается как-то всё исправить, но ничего. Чонгук не даёт. Чонгук не подпускает. Так и прошли последние три месяца. Чонгук выпустил альбом, который был написан вместе с Юном, но одну… одну песню, которую они записывали тогда он выпустил сегодня утром. В тексте читается разочарование, признание, падение, наивность всей жизни и тот день, который в очередной раз ударил Мина по голове. Сероволосый прослушал весь альбом, не забывая про последний трек. И именно сейчас он решил выйти на улицу, выбежать, вылететь и направиться к Чонгуку. На старый адрес, может он всё ещё живёт там. Он должен всё исправить. Юнги быстро выходит из здания и тут же врезается в кого-то, чуть ли не падая, но его успевают поймать. — П-простите. — Юнги поднимает взгляд и замечает Чонгука, а тот в свою очередь собственную толстовку на чужом теле. — Я за ней. — Чон кивнул на толстовку и хотел было отстраниться, но его схватили за ветровку и лишь ближе притянули. — Что? — Я-я… — Мин опустил голову и просто лбом уткнулся в чужую грудь. — Прости… — Отпусти. — теперь грубый Чонгук. Юнги сам сделал его таким. — Н-нет, стой. — Мин лишь крепче сжал чужую ветровку и поднял взгляд на парня, поджимая губы. — Прости, пожалуйста. Тогда…тогда я испугался! Просто испугался и убежал. Я не хотел, прости меня, Чонгук-ки. Я-я- Чонгук не дал договорить старшему, накрывая губы напротив своими. На этот раз не уйдёт. На этот раз не отдаст. На этот раз не отпустит.