***
Ацуши завел мотор и вывернул из гаража, пожалуй, слишком резко. — Фукудзава мертв? Что могло произойти? Куда мне ехать, Осаму, это ваше место, я не знаю о нём. — голос Накаджимы срывался, ситуация абсолютно выбивала из колеи. Фукудзава был важным человеком для всех, кто имел хотя бы отдаленное отношение к семье Огая. — Нам нужно на центральное кладбище Йокогамы. В закрытый сектор, который выкупила мафия. — тихо ответил Дазай, поджимая губы. Он не мог поверить, что Мори вот так вот просто оставит их. Уйдет, просто похлопав по плечу и грустно улыбнувшись. Не так всё должно было кончиться. — Почему именно там? — спросил Ацуши, вжимая педаль газа в пол и обгоняя машины впереди. Хотелось быстрее, они оба чувствовали, как время и остатки спокойствия утекают сквозь пальцы. — После смерти своей дочери, Элис, босс много времени проводил там. Не мог смириться с её потерей, а когда смирился просто приходил туда подумать. Я тоже часто там бываю, Одасаку похоронен рядом. Поэтому это наше место. — голос у Осаму был хриплый, нервный. В нём звучала горечь и грусть. Ацуши понятливо кивнул, замолкнув. Им не о чём было говорить сейчас, когда нет другого выхода, кроме как доехать наконец до кладбища, где будет скоро похоронен ещё один дорогой для них человек. Накаджима уже сворачивал на центральные улицы, когда у него зазвонил телефон. Парень бросил короткий взгляд на экран и принял звонок, но даже рта открыть не успел, как услышал обеспокоенный голоса Чуи. — Ацуши, что случилось? Мне не говорят куда ты уехал. Мягко усмехнулся, слыша волнение и ответил как можно спокойнее. — Мы с Осаму сейчас в Йокогаме, оба в порядке. У нас встреча с боссом, так что не бойся, скоро вернемся. Ты доделал переводы тех писем от наших западных коллег? Чуя вздохнул, зашелестел бумагой и протянул как-то с сомнением. — Ну, один доклад на испанском и, насколько помогли мои небольшие познания, это похоже на предложения сотрудничества. Все остальные перевел, как ты и просил. Отдал Куникиде. Он какой-то хмурый был. В организации что-то случилось? Накаджима усмехнулся, криво, не весело. Чуя был проницательным и смог понять, что что-то не так, по одной лишь атмосфере. — Я расскажу когда вернусь, милый. Прости, сейчас я не могу сказать тебе ничего наверняка. Постарайся отдохнуть, ладно? Я скоро буду дома. — хрипло выдохнул Ацуши, ощущая страх ползущий по спине. А что, если не будет? Что, если когда-нибудь он, как и Мори, оставив любимого дома, вернется уже к его трупу? Что, если он потеряет Чую? — Хорошо, я буду тебя ждать. Люблю тебя, будь осторожен. — ответил, зевнув Чуя и судя по голосу, мягко улыбнувшись. Ацуши судорожно сглотнул, выдавил улыбку и обронил в ответ негромкое. — И я тебя люблю. До встречи. Дазай сам сбросил звонок, внимательно наблюдая за эмоциями на лице Оборотня. Прищурился, вздохнул, откинулся на спинку сидения и промолчал. Он понимал страхи Ацуши, но подобрать слов чтобы обнадежить не мог.***
Дазай замер около кованых ворот, смотря на фигуру Мори. Он стоял чуть ссутулившись, будто устало сгорбившись под весом всем проблем, что его преследовали. Больше похожий на призрака среди этих надгробий, чем на реального человека. Осаму почти запнулся, бессильно оглянувшись на Ацуши, а тот лишь кивнул, сжав руку лежавшую у него на плече. На негнущихся ногах Дазай всё же сделал несколько шагов вперед и окликнул человека, когда-то давно заменившего ему отца, пускай и лишь на короткий период детства. — Мори-сан. Огай вздрогнул, обернулся, рассматривая гостей. У него руки были спрятаны в карманы темного пальто, а на плечах, вместо красного шарфа, лежал золотистый, принадлежавший Юкичи. Мори всегда называл его безвкусным, предлагал купить другой, но Фукудзава упрямо носил свой любимый. Смеялся, когда Огай сдирал с него раздражающий шелк и подразнивая обещал подарить ему такой же. — А, Осаму, Ацуши. Рад вас видеть. — с горькой улыбкой негромко произнес Мори, чувствуя, как воспоминания отзываются болью в свежей ране на сердце. Дазай подошел к нему ещё ближе, бросил короткий взгляд на могилу и поджал губы, цепляясь взглядом за знакомые имена. Они оба молчали, а Ацуши остановившийся у самого входа лишь молча делал редкие затяжки тлеющей сигаретой. Тишину первым нарушил Мори. — Я и правда ухожу, Осаму. Тебе придется с этим смириться. — было сказано спокойно, почти мягко. Преемник дернулся, скрипнув зубами. — Почему? Почему именно сейчас? Разве вы не хотите отомстить? — словно упрямый ребенок Дазай не желал мириться с реальностью. Понимал разумом, что ничего уже не изменить, а подсознательно даже смирился, но всё же не хотел признавать этого. — Потому, что я наконец вырастил себе достойную замену. Потому, что потерял последнего дорогого человека. Потому, что теперь уверен, что вы с Ацуши справитесь и без меня. — пожав плечами пояснил Огай, оборачиваясь к Накаджиме. Тот лишь молчал, сжимая в пальцах сигарету. Не согласен, тоже не хотел отпускать. — Месть последнее, что мне нужно теперь. Если я и могу кому-то мстить за то, что был слишком сильно влюблен в Юкичи, то только себе. — добавил едва слышно Мори, чуть откидывая голову назад и вдыхая свежий воздух. Был легкий ветер, трепавший волосы, но мужчина лишь грустно улыбнулся и опустил лицо. Всё ещё больно. — Мори-сан, нам нужно хотя бы провести похороны. Уладить кое-какие формальности, вы не можете уехать вот так вот. Да и не должны. Йокогама ваш дом, вы всю жизнь положили на то, чтобы привести её к тому виду, в каком она сейчас. — вдруг подал голос Накаджима, подходя к ним ближе. Огай вздохнул, чуть поморщившись. — По просьбе Юкичи, которую он озвучивал для меня не раз, его кремировали. А формальности я уладил, передав полномочия Дазаю. Мы с Фукудзавой давно хотели съездить во Францию. Теперь, видимо, я поеду туда один. — помолчал, кусая тонкие губы и усмехнулся, заканчивая. — Йокогама и правда мой дом. И я может быть вернусь сюда. Поэтому присмотрите за городом, ради которого моя дочь и мой муж пожертвовали жизнями. Я полагаюсь на вас. Больше никого, кому я мог бы доверить это, у меня не осталось. Ацуши слабо улыбнулся, дернув уголком рта в нервном жесте и склонил голову. — Конечно, Мори-сан. Мы вас не подведем. Мы проследим, чтобы всё было сделано как надо. — выдавил Ацуши, чувствуя, как впервые за долгое время к горлу подкатывают слезы. Дазай склонил голову вслед за Накаджимой, хрипло произнося. — Я никогда не стремился занять ваше место, но если это ваш приказ, то я всё сделаю в лучшем виде. Не думаю, что вы когда-нибудь гордились мной, как учеником, и я постараюсь это исправить. Надеюсь, что вы скоро к нам вернетесь. Мори усмехнулся, положив руку ему на плечо и качая головой. — Это не приказ, Осаму, а просьба. Помнишь, в мафию ты попал тоже после моей первой просьбы.Теперь я в последний раз прошу тебя об этом. Позаботься обо всём, ладно? Осаму рвано кивнул, улыбаясь и вздохнул, прикрывая глаза. Мори убрал руку, бросил короткий взгляд на могилу дочери и устало дернул уголком рта, мрачнея. — Теперь мне пора. Берегите друг друга и дорогих для вас людей. Нет ничего тяжелее, чем терять любимых. Спасибо, что поняли меня. Ацуши и Дазай молчали, потому что скажи они в ответ хоть слово и сорвались бы. У обоих невыносимо пекло груди, а глаза предательски слезились, словно они действительно лишь дети, что прощаются с отцом. Мори развернулся, уходя, но у самых ворот остановился. Оглянулся и вдруг сказал. — Я горжусь вами обоими. Всегда гордился. Вы, это те, кем я хотел бы быть, но никогда не был. Спасибо, что были моими учениками. Спасибо, что были моими детьми. И прощайте. Добрая, теплая улыбка от которой защемило в груди, где обычно у людей сердце, это последнее, что осталось Ацуши и Дазаю от наставника и воспитавшего их человека. Спустя три недели они узнали, что их наставник исчез в Провансе, оставив лишь короткую записку: «То, что не под силу одному, одолеют двое. Помните об этом.» После этого следов человека с именем «Мори Огай» найти никто не смог.***
Чуя прижался к чужом плечу, смотря на встающее из-за горизонта солнце. Два месяца прошло с того момента, как Дазай занял кресло босса, а Ацуши стал его заместителем. Почти месяц они наводили порядок в рядах организации, месяц налаживали новые связи и вот сейчас всё было наконец-то прекрасно. Накаджима обнял его за плечи и поцеловал в макушку. — Сегодня твой день рождения. И пол года нашего знакомства. Странное совпадение, да? — улыбнулся Накахара, беря его вторую ладонь в свои и целуя пальцы. Ацуши усмехнулся, согласно кивая. Чуя вздохнул, поворачиваясь к нему лицом и чуть отстраняясь. — Хочешь чего-нибудь особенного в подарок? У меня уже есть кое-что, но вдруг есть какие-то желания. Накаджима лишь мягко рассмеялся и обнял его ласково целуя. Погладил спину и перетянул к себе на колени, утыкаясь носом в шею. — Мне ничего не надо, ты же знаешь. Я просто хочу побыть с тобой. Из-за работы у нас редко это получается. Чуя улыбнулся, гладя его по белым прядям, обвил шею руками и лишь прикрыл глаза, расслабляясь в чужих объятиях. Было тепло, уютно, наконец дома. У них была отличная жизнь, через пару недель планировался переезд в новую квартиру в Йокогаме. Они решили закрыть особняк хотя бы на время. Жилье подбирали долго, тщательно, в хорошем районе. Ацуши пекся о безопасности, но с тех пор, как мафия ушла в подполье, покушения на жизни членов исполкома прекратились, а отдел Анго следил за тем, чтобы договор не был нарушен. Всё было просто превосходно. Чуя улыбнулся чуть шире, издал тихий смешок, жмурясь, а Ацуши щекотно поцеловал его в шею, мурлыча. — О чём ты там таком думаешь? Накахара чуть отстранился, пожимая плечами и выдохнул ему в губы, прежде чем поцеловать. — Просто о том, как счастлив сейчас. Ацуши прижал его к себе, отвечая на поцелуй. Пальцы поглаживали тонкие ребра, острые позвонки и сползали ниже, на бедра, лаская бледную кожу. У них было всё, о чём можно мечтать. Дом, любовь, спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. — Во сколько, говоришь, приедет этот придурок? — прошептал Чуя, подставляя шею под ласковые губы. Ацуши оставил ещё одну метку на хрупком изгибе, забираясь руками под домашнюю футболку любимого и отвечая хрипло. — Дазай будет здесь ближе к полудню, часов через пять-шесть. А что? Чуя тихо застонал, когда горячий язык прошелся по кромке ушной раковины. — Тогда предлагаю провести это время с пользой. В спальне. — выдавил он, обхватывая лодыжками талию Ацуши и прогибаясь в знакомых руках. Накаджима молча улыбнулся, подхватывая его под бедра и вставая с дивана. — Как скажешь, малыш. Для тебя всё, что пожелаешь. Дверь спальни захлопнулась за ними, отделяя от всего остального мира. Сейчас у них ещё есть время. И после тоже будет. Они всегда найдут время друг для друга. И всегда будут доверять себя, в руки другого, потому что иначе в жизни не будет смысла, но найдя его в тепле чужих объятий ни один уже не откажется от этого. Даже если небо упадет на землю у них останется семья и любовь.