Пламенные Сердца

*Искра 5* *** Маки сидела на кровати и смотрела в окно. Тамаки спала, сказалось утомление и жара в пустыне. Артур тоже делал вид, что спит. Шинра стоял и просто смотрел в окно. На его лице не читалось то, о чем он думал, но посверкивающие по его одежде языки пламени говорили о том, что он отчаянно ищет решение. Ищет его, пытаясь подчинить себе свое новое умение. Маки вздохнула. Она видела: они все понемногу меняются. Это становилось заметней все сильней и сильней. Ей становилось страшно: за себя, свое и общее с ее друзьями будущее, а так же за все миры, втянутые в этот безумный конфликт. Отец Кида оказался весельчаком и как говорится своим в доску - одним словом - рубаха парень хоть и Шинигами… Правда Маки так и не смогла понять, зачем он ходил в том жутком балахоне и в маске в виде странного на вид черепа, пугая окружающих. Она пришла к выводу, что он - по всей видимости, очередной тип с заскоками и, что с главой четвертого пламенного отряда он бы наверно нашел бы общий язык… Маки думала обо всем, об этом слегка пространно и отстраненно, а затем, вздрогнув, воззрилась на свои руки… На кончиках ее пальцев посверкивали лезвия, по которым прыгали крошечные искорки незнакомого ей пламени. Девушка напряглась. По вискам заструился пот. Зажмурившись, она отчаянно попыталась рассеять видение, а открыв глаза, обнаружила, что на ее ладони сидит толстенький неоново-пурпурный дракончик, на макушке которого восседает один из ее любимых фыр-фыров, сильно уменьшившийся в размерах и откровенно строит ей глазки… Маки выпала в каплю и жутко покраснела, отчаянно пытаясь понять, а не сошла ли она с ума и не видение ли это. Шинра, наконец, заметив, что творится с его подругой подошел к ней и присев на корточки внимательно посмотрел на мелкое недоразумение и, прищурившись, спросил у огонька: « - Ну, и? Говорить-то ты умеешь или ты так - тварь бессловесная и ничего не разумеющая? Ну, ответь, будь человеком!» Произнеся это, он аккуратно почесал грудку дракончика. Тот же в ответ только фыркнул и обдал, юношу пламенем, мгновенно дематериализовавшись на пару с фыр-фыром. « - Все с ним ясно. Он нас прекрасно понимает. Просто разговаривать не хочет. Но это все упрощает. Значит, найти общий язык с промарами все же возможно. Да и контроль над пламенем будет значительно проще если с ними подружиться!» - добавил он, вставая и ободряюще хлопая Маки по плечу. « - Но вот насчет оружия пока не пойму, как именно его призывать и использовать. Я понял из разъяснений местных, что это тоже теперь часть нас. Его сила и форма зависят сугубо от наших силы, воли и решимости.» - добавил он, сжав кулак. Маки моргнула, а затем приоткрыла рот в искреннем удивлении. Шинра стоял перед ней облаченный полностью в рубиново-алую броню чем-то напоминающую чешую дракона… « - К-как ты это сделал?» - ошарашено спросила она, непроизвольно отступив назад и перевшись спиной в стекло. « - Ну, я просто попросил эту силу помочь мне защитить всех от всего этого безумия. К сожалению, мой дракон со мной не разговаривает и вообще дуется. Кажется, он боится моей Адоры. Это единственное, что я смог понять из того потока мыслеобразов и мыслеформ, что он соизволил обрушить на мой беззащитный перед такой атакой разум. К тому же мне сейчас почто постоянно видится какая-то жуть. Мне грезится, что я гляжу в зеркало, а оттуда на меня смотрит огневик похожий на сущее зло и я… Я понимаю это и есть я… Я - настоящий… Что это я, а не мой собственный доппель, все еще не сбежавший из Адоры и ждущий момента чтобы вырваться оттуда, с целью уничтожить мое сердце, а затем… Затем я и мое втрое - истинное я - оба сгораем дотла полностью обращаясь в пепел… Мне становится жутко, и я слышу смех доппельгангера, также окутанного огнем пламенного мира и я… Я не знаю, что мне со всем этим делать… Правда, не знаю…» - вновь произнес Шинра, подходя к окну. Броня на его теле растворилась стеча с него легкими всполохами, и он вновь остался в привычной им всем одежде. « - Это неправильно!.. Так недолжно быть! Наделенные огнем не сгорают! Ну, если конечно не перегреются! А ты точно не перегреешься - ведь ты самое чистое пламя, как сказал император и подчиненные Проповедника, а значит - тебе не о чем беспокоиться!» - произнесла девушка, поджав колени под голову и топя в них лицо. Разговаривая с Шинрой она ухитрилась сползти под подоконник и буквально сжаться в комочек ведь магия этого места постепенно но все же со все нарастающей силой начинала проявлять себя и именно это е проявление, а даже не внезапно преобразившийся друг напугало ее. Шинра глядя вдаль, мрачно усмехнулся. Он понимал - он все же сорвется… Сорвется и рано или поздно, но все же, станет Дьяволом, приняв силу доппельгангера, и оставит Сё и друзей одних. Оставит их всех по ту сторону правды и закона, окончательно погрязнув во всех обличьях Ада, что так любезно предлагали ему все миры... Опустив взгляд на Маки, он подарил ей грустную и в первый раз не дьявольскую улыбку. А после перевел взгляд на Артура, и тяжесть на душе усилилась, сжав его душу огненными когтями ярящегося в безумном порыве ярости огневика. Его друг-рыцарь не спал. Приоткрыв один глаз, Артур Бойль пристально смотрел на Шинру. Смотрел и тоже улыбался. « - Что, думаешь, я идиот?» - спросил у него Шинра, пытаясь понять, насколько же сильно он неправ, и как можно исправить все с меньшим ущербом. А узнать это можно было только «постучав» в «идеоматического дурака», в данном случае - спросить у гения, который из-за своей гениальности почти постоянно вел себя, как самый непроходимый тупица, чем разбавлял их общие серые будни, частенько ломая здравый смысл и законы логики. « - Нет, я так не думаю. Но считаю, что ситуация и вправду мерзкая. Шинигами сказал, что вернет нас домой и посоветовал отдохнуть денек, пока мы движемся к точке возмущения, но не нравится мне все это. Что-то вот не нравится и все тут. Ну не верю я ему и все! Не верю! Я буквально нутром чую, есть тут какая-то подлянка! И когда я разнюхаю, где тут эта «психоделическая собака» зарыта, вот тогда и нужно будет поговорить с местными на всю чистоту, а не прикидываться «белыми и пушистыми». Мы хоть и в ином мире, но не стоит забывать, что мы не просто пожарные! Мы - инквизиторы! Мы те, кто ведет «охоту на ведьм», пусть и в ином мире! А «ведьмы»… Ведьмы тут тоже есть и, судя по всему это они - причина того, что мы у них застряли! К тому же я не доверяю Шинигами. Он не лжет, но он многого не договаривает, а еще… Еще кажется спутники-орудия Кида и Блека сильно пострадали, раз будучи с нами все это время так и не приняли человеческой формы и не обозначили, что вообще живы и в сознании. Еще я не верю Маке и Соулу. Есть в них что-то такое запредельное… Один только Имп чего стоил… Если я прав, то этот Соул куда опасней Шинигами. Просто он пока сам этого не понял, а может… Может он и есть настоящий бог смерти, а остальные просто спектакль перед нами разыгрывают… Та же Мака к примеру уж слишком яро берется за дело, да к тому же с какой-то ожесточенной скрупулезностью и маниакальностью, с истиной неотвратимостью и неизбежностью… Это пугает… Не хило так пугает, если уж честно… Я вот вообще думаю, а может это она… Ну, настоящая Шинигами, а не Кид и его папочка… Все-таки у смерти женское лицо, так, по крайней мере, мне в детстве говорили… Да и слишком все это подозрительно, как бы нам не попасть в еще больший переплет, чем уже есть. Так что смотри в оба Шинра и будь предельно осторожен! Слишком многое сейчас зависит от того уцелеем мы или все-таки нет!» - произнес Артур садясь на кровати. В его светлых волосах искрились золотые драконьи рожки, созданные пламенем промаров, а рукоять его «Экскалибура» странно изменилась. Казалось, на ней теперь был вполне себе живой драконий глаз, что как-то уж слишком пристально вглядывался в Шинру и Маки. « - Это нормально?» - спросил у Артура Шинра, заметив произошедшую с плазменным мечом метамсорфозу. « - Нет, но кто ж помешает-то твориться всякому безумству? Сила свихнулась и отжигает по полной! Мне вот теперь самому интересно на что он нынче способен!» - усмехнувшись изрек с явным интересом в голосе юноша, покрутив в руках свой меч и вновь убрав его спрятав под куртку. Шинра хмыкнул. « - Не советую доставать его из ножен здесь, а то мало ли, вдруг рванет!» - внезапно произнесла проснувшаяся Тамаки. Все-то время пока Шинра и Артур беседовали, она мирно посапывала на предоставленной ей Шинигами кровати. Вокруг девушки горелое кошачье пламя, дополненное мерцающими вибриссами и прочим пухом из нежно-розового огня. К тому же, как внезапно поняли присутствующие, на девушке была элегантная псевдометаллическая броня, защищающая ее как вторая коже… « - Хм, а тебе идет!» - произнес Шинра, улыбнувшись покрасневшей от смущения Тамаки. « - Надеюсь, что твой «распутный синдром» все же сойдет на нет и жить станет проще, а то раздеваться на публике это все-таки не очень! Хоть ты и делаешь это не осознанно, но все, же тебя смогут обвинить в эксгибиционизме и упрятать в больничку, так что в некотором роде это - решение твоей проблемы! Но знаешь, Тамаки, мне кажется, что это все-таки какая-то форма психологической травмы! Ты уверена, что в детстве с тобой не происходило ничего экстраординарного? Ну, или в худшем случае, это такое проклятие огня… Может это он заставляет тебя бессознательно оголяться? Ну, типа ты горишь и нужно спасать одежду?..» - произнес Шинра, потерев подбородок, глядя на все еще красную от смущения Тамаки и поставив своими вопросами в тупик всех присутствующих. Тамаки осознав весь смысл сказанного Шинрой, слегка зависла, искренне не зная, как реагировать на подобное. Артур задумался, а затем покраснел, явно вспомнив Тамаки голой, в связи с чем получил в лицо подушкой, от возмущенной подобным его поведением Маки. « - Нет, это конечно все хорошо, но я и вправду не знаю, почему это со мной происходит! Ведь я совершенно не хочу этого! К тому же, у меня нет сомнений - в детстве со мной ничего странного не происходило! Я б запомнила!» - произнесла Тамаки, косясь на свою новую броньку и отчаянно роясь в своих воспоминаниях. « - Вообще-то ты и вправду могла забыть! Например, от сильного стресса! Так сказать - что-то произошло, и это что-то смогло подавить твои воспоминания. Вот они и прорываются наружу, выходя в мир в виде непреднамеренной обнаженки без твоего на то желания.» - вновь произнес Шинра и нахмурился. Передним в воздухе висел упитанный багрово-черный дракон. Висел, дружелюбно-маниакально ему скалясь… « - Ну, вот, дожил… Шиза ожила… Теперь еще и дракон персональный нарисовался…» - произнес он, с досадой садясь на подоконник. « - Интересно, а фыр-фырами промары питаются? Или они и с ними подружиться решили?» - внезапно спросила Маки, подходя к Шинре и с интересом рассматривая уже его дракончика. « - Без понятия! Фыр-фыры - это по твоей части, Маки! Это ты лучше всего в огненных элементалях и в разумном огне разбираешься! По моей же части - спасение всех страждущих!» - невесело усмехнувшись, произнес Шинра и посмотрел в окно. « - Твой огонь горячий и злой. В нем много горечи, грусти и печали. Ты жаждешь мести и справедливости. Твоя боль слишком велика для твоего разума и тела. Оно может не выдержать и рассыпаться в прах. Этот мир, как и другие, тоже сильно изломан. Он так же может скоро рухнуть, распавшись под спудом вырывающейся на свободу силы. Смотри не сгори в своем огне дотла, Шинра Кусакабэ, а иначе те, кого ты любишь, будут вечно грустить о тебе!» - ко всеобщему шоку вдруг изрек дракон и исчез, растаяв в искрах микроскопических огоньков. Шинра измождено прикрыл газа. « - Зло…» - пространно-утомленно, каким-то серо-пепельным, тускло-неживым голосом произнес он и сильнее сжал зубы. « - Да, знаю я! Знаю! Ничего нового ты мне не сказал, огнепых проклятый! Сказал бы лучше, что поможешь, а не предупреждениями сыпал! Ими сыт не будешь, особенно когда все летит к чертям!» - яростно изрек юноша. В его багрово-пурпурных глазах безумствовала, свирепствуя Адора… *** Город размеренно двигался по только ему известному маршруту. Пламенные пожарные смотрели на смеющееся над ними в небесах живое Солнце. Их снедали плохие предчувствия, а Экскалибур этого мира на пару с Импом Соула стояли на одной из крыш города смерти и мрачно созерцали даль, где уже явственно искрилось нечто на подобии северного сияния вот только… Только в их мире ничего подобного отродясь не бывало, да и на дворе стоял день, а не глубокая темная ночь… « - Как думаешь, они выживут?» - спросил живой меч у демона изнанки. « - Думаю да. Эти дети сильные. Особенно те - из мира залитого всепоглощающим пламенем.» - дьявольски улыбнувшись, произнес Имп и оглянулся. За его спиной, в тени, стоял Соул. В его залитых нездешней тьмой глазах умирали все огни этого мира… Пожиратель душ улыбался… Улыбался, убивая своей улыбкой любые намеки на сострадание и снисхождение. Имп отвернулся. Тень души его хозяина, сейчас пребывающая в мире живых, ничего хорошего самому Соулу не сулила. Его рандеву со смертью еще только предстояло начаться. Хранители молчали. На горизонте смеялась ведьма. Ночь крала краски. Близился переломный момент всех судеб. *** « - Словно ленты на ветру, как туманов быстрых образ, Пляшут тени, на снегу воплощая сложность… Уст пылающих порой неспособен день разверзнуть, Отомкнуть своей чредой обозначив нежность… Вера падает слезой, кровь горит стальной стрелой, воплощая бренность. Вещность каждому дана и ненужно слов, что б понять - кому нужна, рукопись без слов Участь горькою была. Вытерпеть нет мочи. И поэтому средь ночи тают окна снов. Словно волки в чаще леса топят в иле ведьмы скорбь. И любовь крадется светом, возвращаясь к смертным вновь. Лик луны сомненьем полный брезжит в заводи глухой. Волны мирные безмерно все времен хранят покой. Только дева воплощений в омуте таит закон… Смотрят очи отражений в измеренья без конца, и смеется злобы гений, В тьму времен вобрав сердца… Сотни призрачных обличий в лес магический вошли. Стали словно час событий - частью вечною судьбы. Словно корни, ветви, листья… Все они глядят из нас… Смотрит призрак-небылица, а в руке огонь впотьмах… Плеск волны, русалок образ. Волки бродят у канвы. И выводят руки строки из горящей в тьме звезды. Ярко брезжит свечка в келье. Улыбается монах. И по воску измерений вьется тайнопись как стих. Смывы строки. Образ сгинул. Оглянула дева в ночь… Как русалка в тьмы пучину погрузилась она вновь. Частью той первопричины, что хранила суть времен Она стала, изменившись, крылья, обретя сквозь боль. Волки сгинули ревчиной, унеслись рекой - стремниной. Лишь один одетый в пламя белым лучиком остался… Он стоял и выл сквозь время. Его сердце разрывалось… Ведь он видел в той пучине миллиарды дней прошедших… Виде небо, ворожею… Видел мага… Видел свет… Видел тех, кто все кружили, похищая смертных свет… Век бежал, сменяясь, лихо, а огнь горел - назло, потому что очень тихо, Может быть, лишь, когда совсем темно… Только лишь он тайны знает. Вечность в омуте хранит, В красавица блуждает. Волки вслед идут, как блик… Все ее подруги мавки вьются снежною пургой, как метели и туманы, Реют, бьются над землей… Словно Сирин все взлетает, крылья черные ее… Волк же белый смотрит сталью… Отраженье - кровь его… Смотрит он глазами злыми. Словно Сколь и словно Цербер, а она… Смеется дерзко… Дочь народа, что отвергнут… И горит, одета в месяц все в ее руках зарница. Королева поднебесья - ночи призрачной царица… Все она идет, бесчестна, облаченная в молитвы. И стихают дружно звуки, когда слышат ее поступь. Пишет старец в келье книгу… Пишет ночь, но строк там - тыщи… А она смеется грешно, ведь она всегда приходит… Облаченная в надежды, за собой всегда уводит… И молчит навечно омут полный слез и состраданья… Страстью полный он молчит, а человечность исчезает… Безвозвратно… Ее уже истаял лик… Лес последних, обреченных обернулся ставши дымом… Ада круг вдруг разомкнулся. Мир обличье свое скинул. В мир земной вдруг волк вернулся, вместе с той кто есть Безличье… Кто в обличиях туманных бродит призраком желаний, Топит в речке состраданье и крадет все дни и честь… Потому что в песне мавок только скорбь и горесть есть… Плачет ведьма… Плачет сталью… Ртуть из глаз ее течет, А у ног одетый в траур, волк из пламени встает… Все она косу сжимает. Блещет серп смеясь в ночи, а пред ней, огнем пылают, двери, Что ведут из тьмы… Мириады измерений в адском пламени горят. Королева привидений примеряет тьмы наряд. Строчки пали. Нету свечки. Дремлет старец у окна. На его ночном крылечке спит осколок бытия… В зеркале дремает вечность. Пес свернулся у тахты. А на речке из соцветий все расходятся круги… Все ундины тянут песню. Смотрит Мрачная сквозь хмарь. Волк выводит в бездне песню. Знает мир: начался Ад…» - пело пламя преисподней…