truly, madly, crazy, deeply in love

Гарри всегда был неудачником. Всё началось тогда, когда ему стукнуло шесть и он пошел в школу, узнав о том, что его одноклассник нашел себе соулмейта в этот же день. У Гарри было непреодолимое желание спросить у каждого, кого он встретит, что это такое, кто такой соулмейт и с чем его едят, но всё внимание в тот день было переключено на того мальчика. Это был феномен, потому что зачастую соулмейты находятся уже в зрелом возрасте, как узнал Гарри позже. Он донимал маму расспросами о том, как это произойдет и как он узнает об этом, на что Энн лишь качала головой и говорила, что всему своё время. Дело в том, что в их мире каждому предначертана своя пара. Это очень глупо — как считали многие взрослые, но Гарри считает это очень романтичным. Тот факт, что один может слышать мысли другого до того момента, как они оба подумают об одном и том же — действительно уникален — но в нём столько минусов, что миллионы людей вокруг остаются несчастными из-за того, что так и не находят того самого. Чуть позже Гарри поймет, что всё дело в самих людях, которые не способны одарить другого любовью и заботой, потому что кто-то даже не подходит к своему соулмейту, завидев только его внешность, кто-то слишком глуп, чтобы понять, что ему предназначено быть с девушкой, а не с парнем, и это всё накатывается огромным снежным комом на людские сознания, которые больше не относятся к самой мысли о вечной любви, с таким трепетом. Но Гарри был одержим этим. Он не спал ночами и плохо сосредоточивался на уроках, потому что боялся не услышать мысли того или той самой. Мальчик всё же надеялся, что это будет другой парень, которого он сможет целовать в щеку и держать за руку, в то время как другие парни бы просто завидовали. Это было его тайной мечтой, сокровенным желанием — встретить того самого. До старшей школы. Он был абсолютно дезориентирован, когда большая часть школы уже обзавелась парой. Они говорили об этом везде и всегда, вечный тихий шепот донимал Гарри даже во время уроков, из-за чего он не мог понять — настоящие ли это разговоры, или мысли его соулмейта. Он был напуган и растерян, когда его начали дразнить за такое поведение, аргументируя это тем, что его соулмейт просто умер и Гарри нужно смириться с этим. Но Гарри отчаянно не хотел. Он плакал почти всегда, проводил много времени дома и в библиотеке, отвлекаясь на что-то, помимо своего соулмейта. К своему выпускному он уже ненавидел свою половинку. Спустя три года угнетения и депрессии он решил, что он ни в чем не виноват, и не собирается больше унижаться перед всеми. Гарри слушал разговоры людей, смотрел на их губы и думал о том, кто же может быть тем самым, кому он врежет в лицо. Он искал знаки и намеки от судьбы, тщетно скрывая от себя настоящий смысл своих действий. Он всегда ждал своего соулмейта, как бы прискорбно это не звучало, но этот человек как будто был самым скучным на свете. Гарри ходил в клубы, но не напивался, ездил в другие города, но не гулял по ним для себя, общался в чат-рулетках, но незаинтересованно. Так что к двадцати четырем годам он отчаялся. Мальчик просто устал ждать чуда и подарка от судьбы, в виде кого-то, кто заговорит про себя и расколдует Гарри. Возможно, Гарри сам должен быть тем, кого расколдуют. А еще вероятнее, что он просто не понравился своему соулмейту — и он решил не подходить к Гарри вовсе. Мысли в голове Стайлса менялись с частотой скорости света, едва он успевал подумать о своём будущем. Он перестал бояться одиночества, перестал зависеть от мыслей о соулмейте, но все так же плакал ночами, обнимая подушку. Гарри был совсем большим, но глубоко в душе он всё ещё надеялся на чудо. ~°~ — Я пойду поссу, а то этот абстракционизм хреново на меня влияет, — шипит Зейн Гарри в ухо, прыгая с ноги на ногу. Гарри лишь закатывает глаза, решая не упоминать, что они на выставке фотографий, а не картин. Вообще-то, его позвал сюда Зейн, и он должен быть самым заинтересованным в этом, но получается так, что Гарри действительно нравится творчество Лиама Пейна, и он с восхищением смотрит на экспозиции на фотографиях. Гарри знаком с Зейном с третьего курса университета. Он был неподступным старшекурсником, пока однажды не наблевал на позолоченые ботинки Стайлса, его любимые, между прочим, за что извиняется и по сей день. Зейн Малик — кажется, единственный человек в окружении Гарри, кто еще не нашел своего соулмейта. То ли потому, что он вечно ходит в наушниках и не собирается подслушивать чужие мысли, то ли потому что они с Гарри обречены на вечное одиночество. Младший парень медленно ходит по галерее и рассматривает черно-белые эстетичные и довольно устрашающие фотографии. Видимо, черно-белый фильтр всё делает зловещим. Тут есть и пейзажи, и нечто гламурное и вычурное, похожее на тематику пятого элемента, много жанровых фотографий и обычных потретов. Гарри не посмотрел еще и половины из всего этого, если честно. Он заворачивает за угол с очередным рядом, состоящим из стендов с крупными лицами на них. Удивителен тот факт, что людям гораздо интереснее рассматривать чужие носы, чем смотреть на природу или пытаться найти смысл в фотографии с тюремным заключенным. Их столпилось не мало, несколько десятков человек и все толпятся вокруг и ведут себя слишком шумно для музея, или галереи. Гарри хочет потрясти каждого за плечи и заставить замолчать. Он бросает беглый взгляд на фото с парнем, на зубах которого есть брекеты. Блондин искренне улыбается, из-за чего его лицо буквально светится, а его волосы явно трепал ветер во время съемок, из-за чего они естественно лезут ему в глаза. Парень, мальчик, выглядит так, будто сейчас действительно засмеется и Гарри никогда не видел настолько живых фотографий. Все люди здесь разные, от светлокожих, до темнокожих, от девушек с длинными распущенными волосами, до парней и мужчин в возрасте, на голове которых лишь пара волосинок, но всё это смотрится так гармонично друг с другом, что теперь Гарри понимает, почему вокруг Лиама Пейна такой ажиотаж. Стайлс проходит дальше, вклиниваясь в группку людей и поднимая взгляд на фотографию, и, вау, он действительно теряет дар речи. На стенде расположена фотография в уютных и теплых бежевых тонах со старым и аристократическим интерьером. Парень на ней с мягкой, вероятно, шелковистой челкой, сидит в кресле, задумчиво смотря в окно. Его профиль маленький, миниатюрный, а глаза светлые, хоть Гарри и не может различить их оттенок. Этот парень в любом случае выглядит как Божье творение. Гарри хочет узнать, где Лиам находит таких моделей, похожих на родственников королевской знати. Принц. Вот, кого напоминает этот парень с карамельными волосами, острыми скулами и миниатюрным вздёрнутым носом на фотографии. Гарри хочет надеть на него корону и посмотреть, насколько естественно это будет выглядеть. Люди вокруг шумят и обсуждают экспозицию и расположение мебели, как будто бы это так важно. Лиам Пейн был бы дураком, если бы пытался показать достоинства дивана и тюли, чем нежели красоту и величие Принца - считает Гарри. Он уже разворачивается, чтобы пойти на поиски другой фотографии с Принцем и его неприкосновенной фотогеничностью, как слышит хриплый голос где-то в толпе, который заставляет его остановиться. — Какая ужасная фотография, — твердит он и Гарри хочет найти этого человека и ударить его, потому что, вообще-то, он собирался купить эту фотографию и повесить у себя в спальне. Это весьма неправильно — отзываться о ней подобным образом, даже если ты слишком завидуешь Принцу и его внешности. По сути, Гарри теперь обречен на то, чтобы думать об этом парне с фотографии. Он зацепил его взгляд своей очевидной юностью, но в то же время ярко-выраженной зрелостью, которая видна в его уверенной осанке, или сложенных в замок пальцах, или выступивших венках на его шее, или в его твердо стоящих на раритетном полу, ногах в лакированных туфлях, или— — Зачем Лиам вообще это сюда повесил? — настаивает голос и у Гарри начинает дергаться глаз от такого очевидного хамства. Лиам должен был завесить всю галерею одной этой фотографией, если на то пошло. Была бы воля Гарри — он бы поставил это фото на биллборды. Стайлс выбирается из толпы и кидает на неё быстрый взгляд, уверяя себя в том, что он абсолютно не хочет найти того человека, который скептически настроен по отношению к Принцу. — Я серьезно смотрюсь так без щетины? Господи, мне словно пять лет. — продолжает незнакомец, и Гарри окончательно запутывается. Он глупо оглядывается по сторонам в поисках неизвестно чего или Кого, начиная рассуждать логически, а не поддаваясь глупым чувствам, которые он испытывает к простому снимку. Парень может разговаривать по телефону, либо смореть на другую фотографию, верно? Верно. Значит Гарри не стоит лишний раз нервничать, что Принца никто не оценит. В конце концов, сам Гарри Стайлс это сделал, а остальное не так важно. Гарри слегка расслабляется, отходя от фотографии на пару шагов правее и, о чудо, Лиам Пейн спустился с небес и одарил Гарри еще одной чудесной фотографией Принца. Нет, определенно Короля. Он стоит в чистом поле, опираясь спиной на стог сена, пока его королевские руки спрятаны в рукавах пальто, а взгляд слегка опущен и смотрит куда-то за линию горизонта, будто там, за кадром фотоаппарата, такие же просторы. Он не выглядит по-деревенски или по-ковбойски, напротив, он смотрится величественно, словно король, вышедший осмотреть свои владения. Гарри думает о том, насколько аристократичен этот парень в жизни и всё ли он делает с таким оценивающим и возвышающимся взглядом. Если честно, Стайлс никогда не думал, что захочет целовать кому-то ноги, но ради такого Короля он готов это сделать. Кто вообще избрал Елизавету, когда на свете существует Он. — Черт, лучше бы я остался дома и не видел, что реально выгляжу в объективе таким образом. Такое чувство, будто все вокруг косо на меня смотрят. Гарри вздрагивает, резко оборачиваясь, из-за чего привлекает внимание людей вокруг. Хриплый голос словно звучит в его голове, что вообще за нахрен? Стайлс хмурится, смотря на людей вокруг себя. Парню не нравится, как он выглядит в объективе камеры — значит он определенно точно один из тех, кого фотографировал Лиам. И он определенно точно где-то рядом, потому что Гарри может поклясться, что слышал его голос практически у своего уха. Его сердце начинает судорожно биться, когда он представляет встречу с Принцем. Вдруг это действительно он? Гарри выглядит так же жалко, как и та девушка на второй фотографии с довольной улыбкой, но выбитым зубом, из-за того, что её любимый на матче случайно попал в неё шайбой (так было написано под фотографией, но Гарри не исключает и тот факт, что у Лиама просто закончились модели)? Так же глупо и влюбленно? Как вообще можно влюбиться в образ того, кто нарисован или сфотографирован? Гарри должен написать книгу с подобным названием. — Может, мне стоит выбрить виски? Лиам давно говорил, что мне пойдет. Гарри слегка отходит в сторону, стараясь не казаться заинтересованным в своем расследовании, но черт, он действительно заинтригован. Он только сейчас обратил внимание на то, какой бархатный, мягкий и приятный голос у Незнакомца, и то, как сильно его хочется сравнить с чем-то сладким, тягучим и скрипучим, но не противным, а мелодичным и музыкальным. Ну вот, Гарри уже даёт определения голосам незнакомцев и влюбляется в фотографии, что еще сегодня его будет ожидать? — И где этого придурка Лиама носит. Не друг, а мудак. Гарри хихикает, из-за чего люди рядом отходят от него в сторонку. Он ничего не может поделать с тем, что загадочный голос в его голове его смешит. Или он не в его голове? Гарри еще не решил, но эти ощущения не сравнятся ни с чем. Голос Незнакомца словно окутывает его везде, обволакивает каждую клеточку тела и согревает своей мягкостью и теплотой. Гарри медленно сходит с ума, ощущая легкое головокружение от подобных мыслей. Но он на самом деле не был бы Гарри, если бы не собрал свою волю в кулак и не прошел расталкивать толпу, чтобы найти источник звука. Потому что во-первых, Гарри хочет понять, кто дурманит его разум, во-вторых узнать, как зовут парня с фотографии, а в-третьих убедить самого себя, что он не думает о Принце больше, чем положено. Гарри околдован им, если честно, но он не хочет этого признавать. Он не отходит далеко, но всматривается каждому в глаза, словно одержимый своей сумасшедшей идеей. Проходит чуть меньше пяти минут, когда парень уже отчаивается, но внезапно видит знакомое выражение лица боковым зрением. Мальчик — тот блондин с первой фотографии — громко смеется над чьей-то шуткой и у Гарри машинально появляется улыбка на лице. Он действительно выглядит таким же искренним и солнечным в жизни, как Стайлс себе и представлял. Он подходит к блондину и его сердце шумно колотится в груди. — Привет, я, эм, Гарри, — говорит он, прокашливаясь. — Классная фотография. — О, спасибо, чувак, но ты же знаешь, что её делал не я, — язвит блондин, протягивая руку Гарри, который всеми силами старается не показывать, насколько он огорчен. Это не тот голос, и в принципе не тот человек, кого Гарри ожидал увидеть, если честно. — Я Найл. — запоздало говорит парень, в то время, как Гарри за это время уже успевает подумать о том, как сильно ему не хватает того бархатного голоса в голове. Возможно, этот человек вообще уже не в здании, едет домой, уставший и обиженный на Лиама, потому что тот мудак и плохо его сфотографировал. Гарри вздыхает, пожимая руку блондину. — Приятно познакомиться, Найл. Лиам твой друг или ты просто модель? — немного незаинтересованно спрашивает Гарри, смотря в голубые глаза напротив. — Все люди на фотках его друзья и близкие, — Найл пожимает плечами, оглядываясь на фотографии. — Он любит работать с обычными людьми, а не с моделями. Не с моделями. Тогда кто тот Принц? Разве он не модель? Гарри окончательно запутался, но зато теперь у него есть повод поговорить с Найлом и не делать вид, что ему не скучно. — А ты знаешь того парня? — Гарри разворачивается, чтобы ткнуть пальцем в фото с Принцем. — Луи? Да, он классный. Мы виделись с ним пару раз на групповых фотосессиях. Глаза Гарри загораются, когда он узнает такое желанное и такое красивое имя. Луи был рожден, чтобы быть Королем — даже его имя соответствует этому титулу. — Правда? Это круто. Групповые фотосессии, я имею ввиду. Они не вошли на эту выставку, да? — Типа того. Лиам сказал, что они не подходят его концепту. — Найл пожимает плечами и потирает кончик носа. — На самом деле это потому, что мы отвравительные модели. — блондин смеется, хлопая Гарри по плечу. — Мне нужно найти что попить, приятель. Но ты можешь поговорить ещё с кем-нибудь. Сюда пришли почти все, кто есть на снимках. Гарри кивает, отходя в сторону и не претендуя на дальнейшее общение с Найлом. Он остается совсем один, посреди толпы, со странным чувством того, что он что-то упускает. Как будто нечто самое сокровенное только что было в его руках, а он пропустил это сквозь пальцы. Гарри даже начинает снова мерещиться голос Незнакомца где-то вдалеке, такой задорный и красивый, и он уже почти поверил в магию, как перед глазами появляется Зейн. — Где ты ходишь? Я тебя везде ищу. Пойдем, я покажу тебе невъебически красивого парня. — шипит Малик на друга, хватая его за руку и не давая ему времени на то, чтобы возразить. Гарри уже нашел самого красивого парня и он не думает, что Зейн сможет удивить его. Но он удивляет, и Гарри даже хихикает, подходя к снимку с Принцем, восседающем на кресле. — Ты видишь его скулы? Даже у меня таких нет! — восторженно шепчет Зейн и Гарри не может с ним не согласиться. Луи обладает природным очарованием и харизмой, которую он явно использует по назначению. — Он очень красивый. Я хотел бы узнать, где таких рожают. — Говорит Гарри, кивая головой, пока не слышит голос Незнакомца позади. — В Донкастере, вообще-то. Что эти два красивых парня вообще забыли рядом с моей фотографией? Гарри оборачивается настолько резко, что кажется, ломает себе шею. Кого он точно не ожидал увидеть — так это Луи, который резко отшатывается назад, словно не он только что разговаривал на всю галерею и привлекал к себе внимание. И если Гарри думал, что Луи на фотографии выглядит как Король, то в жизни он выглядит как Бог со своими острыми скулами, глазами цвета небесной синевы и небольшой горячей щетиной. Гарри уже представляет, как хорошо она будет чувствоваться между его бедер. Это абсолютно ненормально, но Стайлс влюблен в этого парня уже около часа, так что ему можно говорить подобное. — Это ты! — восторженно шепчет он, чувствуя, как улыбка расползается по лицу. Луи же, в свою очередь, стоит в недоумении (всё ещё выглядя самым горячим мужчиной на планете). — Эм. Да, я, — говорит он, смущенно улыбаясь и Гарри получает микроинфаркт в данный момент. — Очень красивые фото. И-и ты тоже. Я имею ввиду, что, эм, конечно фото будут красивыми, раз на них расположен ты, это же очевидно, — лепечет Гарри, заламывая пальцы и широко улыбаясь. Он, вероятно, выглядит как лягушка сейчас — Зейн любит называть подобное выражение лица Гарри таким образом — но Стайлс больше занят тем, как произвести на Луи хорошее впечатление. Скорее всего, он провалился в этом, потому что Зейн сбоку прокашливается, а Луи лишь мычит что-то невнятное в ответ, даже не открывая губ. Господи, Гарри такой дурак. — Оу, эм, спасибо? — Луи тихо хихикает, подходя чуть ближе, чтобы не мешать проходу толпы, отчего Гарри может чувствовать запах его парфюма. Стайлс хочет утонуть в нём и морщинках в уголках глаз Луи, когда он улыбается. — Приятно слышать. Если честно, вы первые, кто сегодня сказал мне подобное. Гарри оскорблен настолько сильно, насколько его вообще можно оскорбить (потому что он достаточно неконфликтный человек). Как кто-либо вообще смеет не видеть и не ценить красоту Луи? Ну, что ж, теперь личным кредом и смыслом жизни Гарри станет восхваление и поклонение этому парню. — Ты серьезно? Какая несправедливость. Я считаю, что ты заслуживаешь того, чтобы слушать подобные комплименты постоянно, если не чаще. — возмущается Гарри, строя обиженное лицо и заставляя Луи искренне засмеяться. Смех парня можно сравнить с ощущением дождя в жаркий летний зной, с запахом свежескошенной травы, с теплыми и уютными свитерами в пасмурную осень, или с любовью и уютом, которая витает в доме каждой счастливой семьи. Луи чувствуется домашним и теплым, а атмосфера вокруг него заставляет Гарри забыть вообще обо всём и полностью завладевает вниманием Стайлса. Он почти плачет от того, насколько Луи удивительный. Гарри чувствует толчок с правой стороны, поворачивая голову на Зейна и не понимая ни слова из того, что он говорит, потому что Луи начинает говорить одновременно. — Мы можем поехать отсюда, пока ты не затащил этого парня в постель? — Он кажется таким милым. Что будет, если я ткну в его ямочки на щеках? Он посчитает меня больным, вероятно. Хотя бред, как это чудо вообще может на кого-то обижаться. Гарри мотает головой и хмурится, смотря то на Зейна, то на Луи. Все, что он услышал, и что действительно имеет значение — это то, что Принц считает его милым, а остальное не так важно. Но, если честно, Гарри не понимает его глупую привычку говорить вслух обо всем подряд. Это немного ненормально, хотя Стайлс готов смириться и с этим. — Что, прости? — переспрашивает он у друга, кидая виноватый взгляд на Луи. — Я говорю, поехали, да? Ты же вроде не хотел вообще сюда приезжать. — Зейн сжимает плечо Гарри и последний может слышать, как Луи цокает где-то сбоку. — Его друг всё портит. Почему он просто не может отойти в сторону и позволить мне познакомиться с этим мальчиком поближе. Гарри поворачивает голову на Луи, вероятно, слишком резко, из-за чего тот опять вздрагивает. Черт, ему пора переставать быть таким дёрганым, иначе Луи подумает, что он ненормальный. Кстати, насчет Луи. О чем он вообще говорит? Гарри чувствует себя загнанным в ловушку, не понимая, как должен реагировать на это. Луи смеется над ним? Говорит ли он это Зейну, или самому Гарри? И почему он вообще произносит это вслух? Или не произносит? — Прости? Ты что-то сказал? — спрашивает Гарри ломаным голосом, прокашливаясь и неловко облизывая губы. Он совсем на знает, как вести себя с парнями, как Луи, которые, кажется, в открытую флиртуют, но на деле не выглядят заинтересованными ни на долю. Принц вскидывает брови вверх, неловко топчась на месте. — Я молчал, кудряшка. — говорит он, и у Гарри клинит мозги. Он совершенно и окончательно запутывается, тупо моргая и глядя на Луи несколько секунд, прежде чем снова слышит голос. Но только Луи даже не открывает рот на этот раз. — Какой милый олененок бэмби. Очаровательные длинные ноги и кудри. Интересно, он запутывается в своих модельных конечностях, когда ходит? И при каких ситуациях он так же сильно краснеет? Хочу детей от него, господи, почему мужчины не беременеют. Гарри едва удерживает себя на ногах, хватаясь за Зейна, как за спасательный круг. Он распахивает глаза, глядя на Луи и тяжело дыша. Он говорит что-то ещё, поток его мыслей нескончаемый и Гарри чувствует, как перед глазами начинает рябить. Он извиняется перед Принцем, хватая друга за локоть и таща куда-то в сторону, откуда он не может наблюдать за Луи и влюбляться в него ещё сильнее. — Что случилось, Хазз? Выглядишь паршиво, у тебя температура? — Он мой соулмейт, — шипит Гарри, чувствуя невероятное облегчение от того, что сказал это. Принц — Бог — Луи — Незнакомец — его соулмейт и Гарри никогда в жизни не чувствовал себя более удачливым. Он не может перестать улыбаться, хватаясь за худощавые руки Зейна и издавая непонятные звуки умирающей птицы. До Малика, кажется, доходит этот факт только через несколько секунд, отчего его обычное безэмоциональное лицо вытягивается в удивлении. — Пиздец! — кричит он, заставляя пожилую женщину шикнуть на него, но парня это, кажется, мало волнует. — Еб твою мать, парень со скулами твой соулмейт! Гарри затыкает рот парня ладошкой, смеясь и поглядывая на Луи, что общается с кем-то в толпе. — Я не верю в это. Он такой идеальный, Зейн. — Я знаю, чувак. Просто пойди и скажи ему об этом да? Всё предельно просто. Давай, я верю в тебя. — Зейн толкает Гарри в толпу прежде, чем тот успевает возразить. Но ему и не требуется это делать. Он просто складывает два плюс два, понимая, почему чувствует себя рядом с Луи таким образом, почему он умудрился влюбиться в его фотографию, не зная при этом самого Луи, и почему он так помешался на нём. Теперь Гарри не нужно скрывать свою влюбленность и пытаться убедить себя в том, что он не зависим от Принца. Он зависим, прикован и привязан к нему, и абсолютно не против этого. Гарри подходит к Луи со спины, только сейчас обращая внимание на их небольшую разницу в росте. Принц действительно миниатюрный и так идеально подходит Гарри. — Привет ещё раз, — Стайлс улыбается, уже более увереннее, чем в предыдущий раз, потому что ему нет смысла бояться кого-то. Луи итак будет его. Принц оборачивается и тепло улыбается и Гарри успевает услышать его мысли прежде, чем рот Луи раскроется. — Неужели карма сжалилась надо мной? — Привет. — говорит он, глядя на Гарри слегка прищуренным взглядом, из-за чего Стайлс хочет расцеловать все его морщинки. — Классная выставка. — Гарри начинает издалека, наслаждаясь общением с Луи и, если честно, просто желая узнать, что он думает. — Да, Лиам хороший фотограф, — принц согласно кивает, кладя ладонь на запястье Гарри и отводя их слегка в сторону от шумной толпы. Стайлс улыбается, наблюдая за маленькой ладошкой Луи, и поднимает на парня взгляд. — А ты хорошая модель. Луи хихикает, заставляя сердце Гарри выпрыгивать из груди, а ноги становиться ватными. Господи, Гарри так влюблён, так влюблён. — Перестань, Луи, он не флиртует с тобой, это просто элементарная вежливость. Гарри слышит тихий голос Принца, который рассматривает носки своих туфель, и смущенно улыбается. О, как же он ошибается, Гарри более чем флиртует, и более чем не культурен, потому что, если честно, его главная цель — это затащить Луи в постель сегодня. Возможно, завтра, он продолжит узнавать каждую частичку его души и характера, но не сегодня. Гарри так долго ждал этой встречи и он не может больше терпеть. — Ты мне льстишь. — наконец выдаёт Луи, поднимая взгляд, и заставляя Стайлса игриво вскинуть брови вверх, опираясь бедром о стену. — Это последнее, что я хотел бы сделать с тобой. — отвечает он низко и хрипло, не успевая как-либо оценить реакцию принца. — О боже. Блять, только не сейчас. Луи мешкается и топчится на месте, прокашливаясь и одергивая подол рубашки, и, о господи, неужели Гарри действительно довёл его до такого состояния? Теперь у Стайлса бьется не только сердце, кровь в ушах шумит, а ладошки потеют, когда он всеми силами пытается не смотреть ниже пояса Луи. Он завёл ситуацию в тупик и принцу явно некомфортно (кому вообще будет комфортно со стояком в публичном месте?), так что теперь Гарри должен брать всё в свои руки. Почти всё. — Что я должен сделать, чтобы ты поверил мне? Камера действительно тебя любит. И я более чем уверен, что не только она, но и все люди вокруг, так что тебе не о чем волноваться. — уверенно произносит Стайлс, не боясь того, что может спугнуть Луи своей настойчивостью, потому что сама судьба свела их, и Гарри никогда не был уверен в чем-то настолько сильно. Он наблюдает за тем, как Луи опускает взгляд в пол и мягко улыбается, сравнивая это действие с закатом солнца. — Он такой милый. Зачем он такой милый? Чего он добивается? Таким образом я буду хотеть его еще больше. Черт, я серьёзно хочу его. — Ладно, я верю тебе, мистер Очаровываю-всех-своими-кудрями. Но я даже не волнуюсь о том, что подумают другие. Мне вообще-то все равно, — Принц гордо вздёргивает носик, улыбаясь своей самой милой улыбкой по мнению Гарри, и влюбляя в себя ещё больше. Гарри не уверен, что штуки с соулмейтами должны работать именно так — быстро, спонтанно и глупо — но ему определенно уже нравится результат, потому что Луи практически его, такой прекрасный, задиристый и остроумный. Тело Стайлса превращается в один плотный комок нервов, когда он представляет, насколько властным может быть Луи, и при каких ситуациях его черты характера будут выражаться острее всего. — Я так и подумал. Ты выглядишь как человек, перед которым все должны вставать на колени, так что у тебя явно не будет проблем с самооценкой. — слегка язвит Гарри, ухмыляясь одним уголком губ. Он хочет заставить Луи нервничать, хочет вывести его на чистую воду одними лишь намеками, а не прямым текстом, тем более, что так гораздо интереснее. — По-крайней мере, я бы встал перед тобой на колени. — Блять, — тихо шипит Луи, не удосуживаясь произнести это вслух. Он почти так же ошарашен, как и сам Гарри, который никогда в жизни бы не стал флиртовать подобным образом, полностью опровергая свою репутацию милого пай-мальчика с ямочками на щеках и кудряшками на голове. — Эм. — начинает Луи, нервно облизывая губы. Взгляд Гарри скользит по его языку, заставляя мышцы тела напрячься, а некоторые части тела дёрнуться в нервном тике, например, пальчики на ладонях, из-за чего Стайлс вынужден сжать их в кулаки. Луи — его соулмейт, такой красивый, горячий и сексуальный и Гарри просто не понимает, сколько он ещё продержится, потому что кажется, что он уже играет сам с собой, ставя себе условие, когда же он сдастся и наконец упадёт Принцу в ноги. — Прости, я не должен был этого говорить. — отмахивается парень, неловко хихикая и мотая головой. — Хоть это и чистая правда, но я должен оставить эти мысли при себе хотя бы до второго свидания. — Второе свидание. Этот мальчик вообще реален? Я хотел бы от него детей. Почему парни не беременеют? Луи элегантно вскидывает брови вверх, потрясывая головой, словно отгоняя прочь ненужные мысли, и Гарри хочет схватить Луи за плечи и сказать, чтобы тот прекратил. Мысли Принца хаотичные и прекрасные, Гарри на сто процентов уверен, что его собственные — такие же, ведь он думает только о Луи. — Думаешь, я соглашусь пойти с тобой хотя бы на первое свидание? — нахально спрашивает Луи, откидывая челку вбок одним легким движением головы, заставляющим коленки Гарри дрожать. — Я даже не знаю твоего имени. — Для этого и придуманы свидания. Чтобы узнать друг друга получше. Луи ухмыляется. — Ты уже дважды пошутил о моем члене за последние пять минут, думаю, я достаточно тебя узнал. — Поверь, ты захочешь узнать меня еще лучше, когда я пошучу о нём в третий раз. Принц смеется, открыто и заливисто, запрокидывая голову наверх. Гарри очарован его морщинками под глазами, его красивыми ровными зубками и розовыми губами, растянутыми в нахальной улыбке, когда парень, наконец, смотрит на Гарри вновь. Он очарован Луи и всеми мелочами, что несет в себе парень, и Гарри хочет исследовать каждый дюйм его внутреннего и внешнего мира. — Удиви меня, парень. Ты должен быть в тысячу раз лучше моего соулмейта, чтобы я предал его, — тихо думает Луи, рассматривая черты лица Гарри, и последнему становится грустно на мгновение. Луи, вероятно, ждал Гарри так же долго, как и он сам, но он не отчаивается даже сейчас, хотя Стайлс бросил эту затею еще несколько лет назад. Луи такой сильный и удивительный даже в этом плане. — Я хотел бы быть лучше твоего соулмейта, но к счастью, я он и есть. — Так же тихо говорит Гарри, и челюсть Луи встречается с полом. Гарри следит за удивлением в его глазах, которое смешивается с облегчением и болью, накопившейся за все эти года. Луи шумно выдыхает, часто моргая и не сводя взгляда с парня, прежде чем его миниатюрные ладошки тарабанят Гарри по груди пару раз. — Да где тебя носило, черт подери?! — шипит он, шлепая парня в очередной раз по обнаженной груди из-за расстегнутой рубашки, и падая в его объятия. Гарри жмурится, прижимая Луи к себе и наконец ощущая себя так, словно он дома. Он слышит тихое бормотание парня, не особо разбирая, реальные это слова, или же его мысли, потому что всё, что его волнует сейчас — это маленькое и горячее тело Луи напротив своего. — То же самое я хотел задать тебе, — бормочет он в шею Принца, вдыхая запах его дорогого одеколона и зарываясь пальчиками в реально шелковистые и мягкие волосы Луи. Последний отстраняется, смотря на Гарри своими удивительно голубыми глазами, слегка красноватыми от подступающих слез. — Я с трудом стараюсь не думать о том, какой ты прекрасный, — выпаливает он, наконец улыбаясь и беря лицо Гарри в свои ладошки, поглаживая его щеки. Стайлс тихо смеется, бегая взглядом по чужому лицу, что находится так близко сейчас, что Гарри бы мог пересчитать реснички Луи. Когда-нибудь он обязательно сделает это. — Тебе не нужно сдерживаться, я уже слышал всё самое важное, так что не думаю, что ты удивишь меня деталями. — отвечает Гарри, думая о том, что да, он даже слышал оды беременному себе, так что его точно больше нельзя удивить ничем. Что-то в мгновение меняется, словно шум вокруг становится громче, а Луи внезапно занимает слишком много места в сердце Гарри. Последний хмурится, кладя ладони на грудь Принца и чувствуя, как быстро бьется его сердце. Неужели это конец? Неужели они подумали об одном и том же? Ведь только в этом случае Гарри должен перестать слышать мысли Луи. — Лу, подумай о чем нибудь, — бормочет он, стараясь не акцентировать внимание на том, как сердце Луи забилось ещё быстрее на свое прозвище. Принц раздумывает пару мгновений, после чего вопросительно поднимает брови, когда Гарри фыркает и снова обнимает его. — Зачем ты снова подумал о моей беременности. Теперь я не могу слышать твои мысли. — хнычет Стайлс, касаясь губами мягкой кожи на шее Луи и прикрывая глаза, чувствуя, как его сердце скоро выпрыгнет из груди. Луи лишь смеется в ответ, поглаживая Гарри по кудрям и зарываясь в локоны пальчиками, из-за чего ноги последнего подкашиваются, а глаза невольно закатываются. Сама только мысль о том, что кто-то может быть его соулмейтом — отзывалась в нём болью последние несколько лет, но сейчас, стоя в объятиях Луи, чувствуя, как отзывчиво он смотрит на него, как нежно поглаживает по спине прямо сейчас, и как красиво звучали его мысли по отношению к Гарри — всё это заставляет парня думать о том, что возможно, в мире не всё потеряно. Возможно, всегда есть и будут те, кто будет искренне любить своего соулмейта до последнего его вздоха, те, кто будут действительно верить в судьбу и своё предназначение. Гарри обязательно будет одним из таких. И сейчас, стоя перед фотографией своего соулмейта (в которую Гарри влюбился при первом же взгляде на неё), держа в крепких объятиях своего соулмейта (Гарри потребовалось всего лишь услышать его голос, чтобы влюбиться окончательно), и мягко целуя в губы своего соулмейта (Гарри не будет это комментировать, у него нет слов и оправданий для такого), парень понимает, что да. Теперь всё на своих местах. И какой бы жизнь не была сложной иногда, подкидывая людям ситуации, которые сделали бы их сильнее со временем — она всегда отблагодарит и подарит самое лучшее, что припасла для них. Гарри подарили Луи, и это самый лучший подарок на всём белом свете. И даже если он не может забеременеть, чтобы отблагодарить Луи за то, что он есть — он может дарить ему себя и всю свою любовь. Что он и делает.

~°~