***
Пятый вышел из своей комнаты приблизительно в два часа дня, привлечённый шумом, доносящимся снизу. Мальчик вышел в коридор, подошёл к перилам и замер, искренне удивлённый увиденным. Посреди гостиной стояла высокая искусственная ёлка, на верхние ветки которой Лютер цеплял красно-белые шарики. Элиссон, улыбаясь, помогала Клаусу, который, стоя на цыпочках, украшал мишурой и гирляндой портрет Пятого. Из кухни чувствовался приятный запах печенья и корицы. Маленькая девочка с кудрявыми волосами зачарованно смотрела, как Диего вырезает невероятно красивые снежинки из бумаги. На фоне всего этого рождественского чуда играла песня из фильма «Один дома». У Пятого отвисла челюсть. Рождество они не отмечали ни разу. Отец запрещал украшать дом, из подарков был разве что просмотр какого-то фильма, полного снега, конфет, колючих свитеров и дурацких гирлянд. Но они всё равно выкручивались. Ваня, например, упрашивала маму пустить её на кухню и готовила там печенюшки в форме звёздочек. А потом разносила в комнаты в полночь, принося вместе с собой тёплый аромат имбиря и корицы, радостную улыбку и тихий шёпот на ушко: «С Рождеством»… Диего и Лютер до десяти лет искренне верили, что печенье им приносим самый настоящий Санта, потому что в полночь уже, как послушные дети, спали без задних ног. — Что здесь происходит? — мальчик телепортировался к семье. Никто и не подумал оторваться от своего занятия, только с кухни донёсся голос Вани: — Пя-ятый, помоги мне с глазурью, пожалуйста! Номер пять по инерции переместился в тёплую, пахнущую мандаринами и корицей кухню. Номер семь, одетая в зелёный свитер и поверх него в фартук, наверняка одолженный у Грэйс, возилась с большой тарелкой, в которой покоилась приторно-сладкая глазурь белого цвета. Рядом с ней стояли два противня из духовки, на которых лежали печенья-звёздочки, от которых в воздух струился лёгкий пар. Мальчик сглотнул слюнки. Запах навевал воспоминания о детстве, от которых странно щипало в носу. — Ой, ты уже здесь? Отлично! Тогда бери деревянную ложку и мешай розовую глазурь, а то она застынет и превратится в камень, — Ваня показала носом на миску, не отрываясь от помешивания. — Ладно. Ладно. Я посчитаю это нормальным, — Пятый принялся яростно перемешивать розовую, чуть переливающуюся, массу. — Ну, не бурчи. Мы последний раз отмечали виц семьёй, когда нам было лет двенадцать. А тут Клаус как раз кстати позвонил… — Ваня слегка улыбнулась, потом окунула палец в глазурь и облизнула его, зажмурившись. — Вкус детства… Пятый слегка улыбнулся. Она права. Он устал от одиночества. Его семья, конечно, не самые обыкновенные люди (взять хотя бы ту, которая чуть не уничтожила весь мир, а сейчас спокойно готовит сладости), но он любит их. Как бы он ни притворялся недовольным, маленький дух Рождества в нём всё же радовался всем этим спонтанным событиям. — Тётя Ваня! Тётя Ваня! — в кухню вбежала маленькая кудрявая девчушка, держа перед собой немного кривую снежинку. — Я сделала её сама! Красивая, правда? — Очень красивая, Клэр, ты большая умничка. Можешь взять одну печенюшку и бежать к дяде Диего вырезать дальше, — улыбнулась Ваня, на мгновение отрываясь от готовки. — Спасибо! — малышка схватила печенье и, подскакивая, убежала в гостиную. — Да, это и твоя племянница тоже. Элиссон уговорила Патрика отправить эту малышку к нам на Рождество. Просто чудо, что он согласился. Мальчик ничего не ответил, продолжая по инерции мешать глазурь.***
На часах приблизительно десять вечера. Весь дом будто превратился в немного кривую рождественскую сказку. На окошки наклеили сделанные Диего и Клэр снежинки, гирлянды игриво подмигивали огоньками с лестниц, потолка и стен, мишура мерцающе переливалась на их семейных портретах. Посреди гостиной зелёной громадой возвышалась искусственная ёлка, украшенная красными и белыми шариками, крохотными Сантами и леденцовыми тросточками. На верхушке дерева красовалась стеклянная макушка, загадочно отсвечивавшая огоньки гирлянд, а под самыми нижними лапами лежала довольно большая кучка подарков, наспех перевязанных и упакованных в новогоднюю бумагу с эльфами и пряничными человечками. Семья расположилась на диване, хрустя печенюшками Вани. Украшали звёздочки с Пятым по очереди, но можно было очень легко догадаться, кто автор той или иной сладости. Видишь потёкшую глазурь и кривоватые разводы, знай — это работа номера пять. По телевизору крутили вторую часть приключений Маколея Калкина и двух горе-грабителей. Клэр, устроившись между Лютером и Элиссон, сладко посапывала, положив голову на большую руку дяди. Почти что шёпотом разговаривали. — Почему мы никогда раньше так не собирались? — Клаус довольно облокотился на спинку дивана. — Не думаю, что отец бы это одобрил, — пожал плечами Пятый. — А когда мы будем открывать подарки? — поинтересовался Диего. — Да можно и сейчас, — чуть улыбнулась Ваня. Элиссон поднялась с дивана, держа дочку на руках. — Я сейчас уложу её, только без меня не начинайте, ладно? — тихо попросила она, направляясь к своей комнате. На несколько секунд в гостиной повисла тишина, которую прервало тихое хихиканье Клауса, который сполз с дивана на ковёр и взял курс на разноцветные коробки. Его остановила Ваня, пристроившаяся на полу. Как? Схватила за ногу. Но это не удержало любителя приключений, поэтому Четвёртый без зазрения совести принялся выискивать коробочки со своим именем. Семья сначала посмотрела на него с осуждением, но потом, похоже, махнула рукой на приличия и все, даже Пятый, кинулись под ёлку в поисках своей заветной коробочки. Элиссон вернулась, когда четверо её братьев и сестра уже вовсю копошились в подарках. Время от времени от одной из Горок доносилось что-то наподобие: — Тот, кто подарил мне свитер с оленями забыл положить в комплект рога. А, нет, не забыл! — Да ла-адно! Ого, деревянная модель самолёта для сборки! — Носки? Ой, а что это за кнопочка… Они све-етятся! — Очень остроумно было подарить мне овощечистку! — Кто бы то ни положил, но мне нравится эта пачка зефира и шарф! Элиссон рассмеялась и устроилась рядом со всеми, принимаясь открывать небольшую кучку подарков, заботливо отложенных в сторонку. Пожалуй, это Рождество стало самым счастливым и весёлым в жизни семейства Харгривз. Ведь все они вместе, по дому витает аромат печенья, по полу разбросана упаковочная бумага и ленты, а каждый из них уже натянул на себя по колючему свитеру с разноцветным узором…𝓜𝓮𝓻𝓻𝔂 𝓒𝓻𝓲𝓼𝓽𝓶𝓪𝓼