Рождество на троих (бонус к «Как полюбить...»)

Звонкая трель мелодично отражается от стен квартиры, после чего сразу слышатся радостный топот маленьких ножек и тихое шарканье мягких тапочек. – Минни-хён! – Чонгук нетерпеливо подпрыгивает у двери, ожидая, когда папа её наконец откроет. – Куки, не бегай босиком, – поучительный, но с затаённой лаской тон низкого хрипловатого голоса. Замок наконец щёлкает, и в коридор вместе с уличной морозной прохладой и тёплым смущением заходит Чимин, который сразу же присаживается на корточки, потому что Чонгукки так долго его ждал, и подхватывает малыша, крепко прижимая к себе. Маленькие ручонки привычно обнимают шею, и Кукки звонко чмокает покрасневшую от холода щёку. – Зачем каждый раз поднимать на руки? Ты его разбалуешь, – Юнги ворчит, но при этом радужка его зрачков становится будто светлее, наливаясь медовым оттенком. – Детей надо баловать, Юнги-хён, – Пак широко улыбается, потираясь носом об носик Кукки, отчего малыш заливается смехом и снова довольно целует щёку парня. Юнги фыркает, наблюдая всю это до безобразия умилительную картину, и отворачивается, безразлично шаркая на кухню, будто это не у него в груди сейчас случилось глобальное потепление. Чимин и Чонгукки провожают его синхронными взглядами мол «да-да, мы всё знаем», после чего переглядываются и прыскают со смеху. – Я кое-что принёс для вас, – опуская малыша, Пак демонстрирует ему пакет с логотипом их любимой кондитерской. – Маффины! – глазки Чонгука загораются, он тянется к пакету, который парень тут же ему отдаёт, и мальчишка шлёпает босыми пятками за папой на кухню, скрываясь за поворотом. Чимин закусывает губу от умиления и чувствует, что щёки успели согреться после мороза. Быстро стянув с себя верхнюю одежду, он последовал за семейством. На кухне было ещё теплее, чем в коридоре, по столу была рассыпана мука, а в раковине теснился друг на дружке перепачканный инвентарь. Юнги стоял у открытой духовки с подносом в руках. – Ты знал, что я буду готовить печенья, которые у меня не получатся, Минни? Называть Чимина «Минни», казалось, стало негласным правилом в этом доме. Возможно, семья Мин хотела таким образом приобщить его к себе – на самом деле парню очень нравилось думать именно в таком ключе. Было приятно. Юнги вздохнул и поставил противень поближе к раковине, видимо намереваясь, выкинуть подгоревшие печеньки. – Я купил маффины, потому что вы с Кукки их обожаете, – Чимин мягко улыбнулся и подошёл ближе, смотря на печенья: на пищевой бумаге расположились немного покосившиеся ёлочки, оленята с разными рогами, неровные, но милые снежинки – было видно, что папа и сын старались вместе. Пак не мог не запищать внутри и мысленно не затопать ножками от восторга, представляя, как Юнги и Кукки перебрасываются мукой, замешивают тесто и кропотливо вырезают печенья. – Почему ты решил, что они не получились? Выглядят хорошо! – парень удивленно вскинул брови. Он взял уже успевшую немного подостыть, но ещё достаточно тёплую печеньку и подвернувшимся под руку ножом аккуратно соскоблил подгоревшую снизу корку, после чего протянул ёлочку Юнги, останавливая её возле его губ. Мин недовольно покосился на печенье, но Чимин настойчиво дёрнул рукой и послал ему подбадривающий взгляд. Юнги цокнул, но всё-таки прихватил макушку ёлочки, откусывая небольшой кусочек. Кукки, всё это время сидевший на стульчике, наблюдал за реакцией папы, вцепившись в пакет с маффинами: он очень хотел, чтобы их печеньки получились, но пока что кексы – единственная вкусняшка у них дома. – Ты волшебник? – не прожевав до конца печенье, шепелявит Юнги, недоверчиво щурясь на Чимина, отчего тот прыскает со смеху и вручает надкусанную ёлочку Мину. – Нет, просто когда-то я тоже первый раз готовил печенья, – Пак начал «спасать» остальные печеньки, бросая на Юнги смешливые взгляды. – Ура! У нас будут и печенья, и маффины! – Чонгукки подпрыгнул от радости на стуле и отставил наконец многострадальный пакет на стол. Очень скоро Чимин всучил ему тарелку с печеньками и несколько кондитерских мешочков, чтобы он смог покрыть выпечку разноцветной глазурью, а затем Юнги увёл Пака в зал, где перед ними стояла задача собрать-поставить-нарядить ёлку. Почему они занимаются этим в канун Рождества? Чимин получил крайне лаконичный ответ: «традиция». Однако поверил несильно, но спорить не стал. Скорее всего, Юнги опять загружали на работе, и он физически не успевал подготовиться к празднику. Чимин любил Рождество, любил наряжать дом, любил создавать праздничную атмосферу, поэтому даже немного обрадовался, что сможет приложить к этому руку в доме Минов. По телевизору крутили праздничные клипы и современные аранжировки старых рождественских песен. Чимин пританцовывал под них, распаковывая игрушки, а Юнги хмурил брови и ворчал, когда не получалось вставить очередную ветку в искусственную ёлку. Тогда Пак приходил к нему на помощь, посмеиваясь, легко решал проблему, пристраивая деталь в нужное место. Мин проверял на работоспособность старые гирлянды, пока Пак заканчивал собирать ёлку. Вскоре зелёные ветви полностью были обвешаны шарами и мишурой. Юнги закрепил несколько конфет пониже, но прикрыл их другими игрушками, чтобы Чонгукки смог достать, но нашёл не сразу. Мин успел справиться со своей миссией очень вовремя, поскольку малыш как раз в этот момент забежал в зал: его щёки и пальцы были перепачканы глазурью, в руках он держал тарелку с разукрашенными печеньями, а на лице сияла довольная улыбка. – Они такие милые, Кукки! – отложив распутывание гирлянды, Чимин подошёл к мальчику и погладил по макушке. – Вы уже нарядили ёлку! Я тоже хотел, – Чонгук выпятил губу, расстроенно подняв глаза на Пака. – Мы закончили с ёлкой, но у нас ещё осталась целая комната, – Чимин взял у малыша тарелку. – Пойдём умоемся и ты поможешь мне всё украсить? Подобная перспектива вполне удовлетворила Чонгука, поэтому, быстро приведя себя в порядок, он уже копался в коробке с украшениями. – Оленята! – малыш подскочил на ноги и задрал вверх ручки, поднимая над головой гирлянду с оленями. – О, это любимая гирлянда Кукки. Мы каждый год её вешаем, – сказал Юнги, играя с огоньками на ёлке. Он сидел на ковре и с чуть приоткрытым ртом наблюдал за тем, как меняются режимы мигания, когда он щёлкает пультом управления. И это взрослый состоятельный мужчина? Чимин тактично хихикнул в кулак и обернулся к Чонгукки. – Куда ты хочешь её повесить? Мальчик с важным видом оглядел комнату, несколько раз повертевшись вокруг себя, и, кивнув самому себе, уверенно указал на диван. Точнее на стену над ним. Там уже была натянута тонкая серебристая мишура, но место всё равно казалось пустоватым. – Отлично, давай я тебе помогу? – Хорошо, но только я сам буду вешать, а ты подавай мне прищепочки, – Чонгукки снова нырнул в коробку, выуживая оттуда маленький пакетик с снежинками-защипками и вручая его Чимину, а сам полез вскарабкиваться на спинку дивана. Пак поспешил придержать малыша со спины, встав коленями на сиденье, потому что всё-таки Кукки выбрал не самый безопасный для своего возраста способ украшения комнаты. Несмотря на страховку в лице Чимина Чонгук передвигался осторожно, тихонько пыхтел от усердия, цепляя гирлянду снежинками, перевешивал, если ему что-то не нравилось и ходил по дивану туда-сюда. Старательность мальчика вызывала трогательную улыбку на лице Пака. – Ты отлично справляешься, – похвалил малыша парень, поглаживая по спине, на что получил довольный смешок. – Вы оба отлично справляетесь, – послышалось тихое у самого уха, и талию оплели жилистые тонкие руки. Чимин вздрогнул. Он всё ещё никак не мог привыкнуть к тактильному контакту со стороны Юнги, поэтому каждый раз предательские мурашки вынуждали его тело непроизвольно дёргаться. Однако парень заставлял себя краснеть не так отчаянно и старался расслабиться поскорее, чтобы насладиться приятными прикосновениями. – Мы все хорошо постарались, – выдохнул Чимин и слегка откинулся назад. – Наигрался с огонёчками? – парень хитро прищурил глаза, оборачиваясь через плечо. – Я не игрался, – вяло протестовал Юнги, крепче прижимаясь со спины и утыкаясь носом в изгиб шеи. – Я проверял, всё ли работает. Чимин не смог не фыркнуть, но промолчал. Ему показалось, что говорить сейчас опасно, потому что его голос точно дрогнет от накативших эмоций. Поэтому самая верная тактика: сделать вид, что поверил. – Минни-хён, я всё, можешь меня отпускать, – напомнил о себе Чонгукки и, разворачиваясь, присел, чтобы спуститься вниз. Щелкнул выключатель, и комната погрузилась в разноцветные переливы, которые отражались в восторженных глазах Кукки. Чимину было очень интересно так ли, как сын, взволнованно и очарованно выглядит папа, поэтому он медленно обернулся назад и наткнулся на тот самый взгляд, который ожидал увидеть, однако смотрел Юнги не на ёлку и даже не на оленят, на него. Сердце тяжело стукнуло где-то в горле, и парень быстро отвернулся, покусывая губу. Дальнейший вечер прошёл за поеданием печенек и маффинов с какао. Юнги долго возмущался, что не пил какао уже лет двадцать, но Чимин наотрез отказался делать для него кофе на ночь. Мин старший выглядел крайне возмущённым, однако долго обижаться не смог, тем более когда Пак начал кормить его шоколадным маффином, забавляясь и называя большим ребёнком. Незаметно, словно на носочках, время подкралось ко сну. После всех ванных процедур Чимин вызвался уложить Кукки спать: приключения пёсика Чичи ещё продолжались. Чонкукки очень полюбился выдуманный однажды Паком мир, поэтому парень всё никак не мог закончить свою сказку, создавая новые сюжеты, однако малыш быстро под них засыпал. Уловив мерное посапывание под боком, Чимин аккуратно выбрался из объятий мальчика, поправил одеялко, приглушил ночник и тихо прикрыл дверь. Теперь он стоял у комнаты Юнги и нервно переступал с ноги на ногу, не решаясь войти. Он уже оставался несколько раз на ночёвку в доме Минов, и даже спал с Юнги в одной кровати, но сегодня он снова смущался. – Ты собираешься стоять здесь всю ночь? – дверь приоткрылась, и Пака схватили за запястье, утягивая внутрь. Юнги обнял его поверх рук и вразвалочку потащил к кровати, после чего плюхнулся вместе с парнем, тут же накрывая их обоих одеялом и крепко прижимая Чимина к себе. – Сладких снов, – лениво размыкая губы, промурлыкал Мин и чмокнул Пака куда-то в лоб, сразу проваливаясь в сон. Чимин лежал какое-то время неподвижно, чувствуя мягкое тепло меж рёбер. В тусклом свете он рассматривал расслабленные черты лица, длинные чуть подрагивающие ресницы, по-детски разомкнутые губы. Парень приподнял руку и осторожно коснулся подушечками пальцев щеки, поглаживая кожу, отчего Юнги на мгновение нахмурился, желая убрать щекотку, но не желая просыпаться. Чимин проглотил рвущийся наружу смешок и шёпотом позвал мужчину по имени. Убедившись, что тот даже не думает покидать мир грёз, парень тихонько выбрался из-под руки и на цыпочках вышел из комнаты. Путь его лежал сначала в прихожую, где он оставил свой рюкзак, а затем в зал. Гирлянды всё ещё мигали, отражаясь в пузатых боках ёлочных шаров и в блестящем ворохе мишуры, создавая совершенно сказочную атмосферу. Кругом ночь, все спят, но тихое перемигивание огоньков шумит, искрится и взрывается где-то внутри. Чимин пробирается к ёлке, опускаясь возле неё на колени и укладывая под её ветвями две небольшие коробочки. Дело сделано и надо бы возвращаться, но спать совсем не хочется, а маленькие взрыв разноцветного света вокруг только подгоняют кровь, заставляют затаить дыхание и чувствовать, чувствовать и совсем как в детстве радоваться празднику. Шорох у двери вынуждает Пака резко обернуться и испуганно замереть, словно он воришка и пришёл забрать подарки, а не положить их под ёлку. Юнги сонно потирает глаз и подходит к Чимину, опускаясь рядом с ним на ковёр. Он ничего не говорит и просто притягивает к себе парня, укладывает голову на его плечо. Мин стал мерно покачиваться, будто пытаясь убаюкать парня. – Спасибо, что ты с нами, – слова были настолько тихими, что Чимину сначала показалось, будто ему послышалось, но мягкий поцелуй в шею и долгий благодарный взгляд уверили в обратном. Парень поднял руки и уложил ладони на щеках Мина. Пак трепетал внутри и это передалось его движениям, когда он легонько поглаживал нежную кожу на скулах большими пальцами. В носу защипало и губы сжались в кривой улыбке, сдерживаемой рвущиеся наружу эмоции. Чимин подался вперед и прижался к суховатым губам Юнги. Он судорожно вдохнул через нос, когда почувствовал ответное движение и мягкое поглаживание на талии. Чимин не мог открыть глаза, потому что знал, что скопившаяся там влага захочет заскользить по щекам. Они сидели среди мигающих огней, переплетя ноги и руки, кротко потираясь кончиками носов и иногда тягуче целуясь, и наслаждались тихим снаружи, но таким невыносимо громким внутри счастьем. – Спасибо, что приняли меня к себе. Кажется, это рождество будет самым тёплым.