Дух в остром соусе

Дух грядущего праздника обычно чувствовался сильнее, когда вокруг счастливые и не очень люди бегали по своим делам: покупали подарки, наряжали ёлку, водили детей к Санта Клаусу, от которого, почему-то, вечно несло бренди. Улицы пестрели гирляндами, что без передышки мигали, оставляя после себя яркие пятна перед глазами тех, кто невольно засматривался на их огоньки. Именно сейчас хотелось идти и кружиться, вдохновлённо рассматривая всю эту волшебную красоту. Даже извечный дым города затмевался ароматами цитрусов. Это ли не чудо? Хёнвон сдал последние экзамены и радостно топал домой. В руках его покоились увесистые коробки с ёлочными игрушками, которые ему отдала подруга из университета. «Они старые. И нам больше не нужны. Забирай», — обосновала она. А Хёнвон и не был против — он только-только переселился в новую небольшую квартирку и с собой у него ничего не было. И если денег на искусственную ёлочку он всё же наскрёб, то вот на украшения не хватило. Шлёпая подошвой по тонкому слою снега, который был на удивление белым и чистым, юноша наслаждался предпраздничной атмосферой, любовался огнями, ведь вечерами они становились ещё прекрасней. Хёнвон втянул носом запах ёлочных игрушек, чувствуя их приятную старость. Что-то такое знакомое и тёплое зашевелилось в груди, напоминая ему эмоции детства. Жаль, конечно, что и этот год ему придётся справлять без своей семьи — его родные сейчас жили довольно далеко. Уже ближе к дому давка на улице усилилась, и юноше то и дело приходилось уворачиваться от встречных прохожих, чтобы ненароком не столкнуться с ними. — Ой-ей, — поскользнулся он, почти падая назад. Едва устоял на ногах, чувствуя дискомфорт в шее — так всегда бывает от резкого напряжения тела. Упасть сейчас было бы особенно обидно, учитывая, сколько в его руках хрупких ёлочных шариков. Но, к счастью, домой юноша добрался благополучно. В прихожей, снимая куртку, Хёнвон почувствовал аромат мандаринов, что перемешался с запахом лёгкого морозца, который он принёс с собой с улицы. — Я вернулся, — сказал юноша в пустоту квартиры. Не привычка — скорее, предлог поговорить с самим собой. «Пустота квартиры» ожидаемо промолчала в ответ. Хёнвон ничего и не ждал. … — Алло, мам? — развешивая причудливые игрушки на ёлку, проговорил Хёнвон в динамик телефона. — Да, сладкий. Как ты? — отозвалась мама. — Я ёлку украшаю, — с гордостью пятилетнего ребёнка сообщил тот, на что женщина его радостно похвалила. — И у меня для тебя хорошие новости, Хёнвон-а, — по интонации можно было понять, что она несдержанно улыбалась. — Мы с папой собираемся приехать к тебе после пятого числа! — Правда? — удивился юноша, тут же слыша утвердительное мычание в ответ. — Вау! Я буду ждать! — заулыбался он, неосознанно начав развешивать игрушки активнее. Громкий звон бьющегося ярко-красного шара заставил Хёнвона испуганно вздрогнуть: — Ой. — Что случилось? — заволновалась на том конце провода мама. — Я разбил игрушку, — недоумённо констатировал юноша. — Вернее не я. Она сама. — Звучит как ребяческое оправдание, — добродушно рассмеялась женщина. — И то верно, — немного нервно улыбнулся он её шутке, недоверчиво поглядывая на коробку, из которой только что и выпала игрушка. Сама. «Очень странно», — подумалось Хёнвону. … Грядущее Рождество было для Вонхо единственным увлекательным событием за целый год. За столетия своей «службы» он испробовал уже столько всего, что придумать новое увлечение просто не представлялось возможным. Посетить разные страны? Уже даже надоело! Попробовать экстремальный спорт? Не интересует — Вонхо очень боялся высоты и прочих сулящих смерть штучек. Мужчине, конечно, умереть не получится всё равно, но в отличие от него смертной была именно скука, которая накатывала сразу, как только заканчивалась главная развлекаловка — Рождественские праздники. Вся суть его существования связывалась с этим зимним периодом — всё же он — Дух Уходящего Года, как-никак. Вот только это «никак» получалось слишком буквально каждый чёртов раз: в Рождество походил-походил, выбрал человека, вручил ему подарок; отсчитал в Новый год секунды до полуночи. Всё. Прощай работёнка. Всем спасибо, до свидания! Вонхо нёс праздник, веру, радость, счастье, а сам, почему-то, не имел всего этого. — Ах, ты ж, чёрт, — шмыгнул он носом, проскальзывая сквозь толпу суетливых прохожих. Сегодня было как-то особенно морозно. — Опять Кихён разозлился что ли? Зачем такую холодину устроил… Сильнее натягивая на своё тело единственный свитер, Вонхо торопливо поскакал в тёплое место: кафе, магазин — без разницы. Его тело всё равно не сможет узреть ни одна живая душа. Он невидимка для всего живого. Он именно то «чудо», которое вдруг «нежданно нагрянет». Но ни один человек, которого он одаривал доселе, так и не осознал, что неожиданный выигрыш в лотерею, привлекательная жена, хорошая работа, щенок под рождественской ёлкой (сколько же желаний ему приходилось исполнять?) — всё это не случайность, а настоящая система с кучей документаций и графиков. Вонхо мог сотворить всё, что угодно, но и не должен забывать про основные правила своей работы, для которой он был рождён: подарок жизни получит только один человек, что действительно заслужил этого. Сопутствуя мыслям, в голове Вонхо сразу всплыло воспоминание прошлого года, когда он одарил пожилого хирурга, который провёл сложнейшую операцию на сердце маленькой девочки и тем самым спас её крохотную и такую хрупкую жизнь. А буквально через неделю после своего подвига, старичок повредил колено и больше не мог вставать на ноги. Вонхо даже не пришлось лишний раз думать над своим выбором — он вернул здоровье врачу, веруя в его дальнейшие достижения во благо людей. Дух завернул за угол, выходя на узкую ледяную дорожку. Народу здесь оказалось неожиданно много. «Нужно быть аккуратней. Пусть они не видят меня, но почувствовать всё равно могут», — Вонхо плавно проскользнул между ними, неосознанно задерживая взгляд на привлекательном парнишке, который тащил увесистую коробку с ёлочными игрушками. Его тёмные волосы, торчащие из-под шапки, местами покрылись морозным инеем, а нос весь покраснел от холода. Вонхо поравнялся с юношей, заинтересованно рассматривая его миловидное лицо с немного детскими округлыми щеками. Парнишка, не ведая, что за ним наблюдают, продолжал переставлять длинные ноги по скользкому льду, и Вонхо пришлось пятиться задом, чтобы тот не наскочил на него. Было забавно смотреть, как он носиком втягивал запах ёлочных игрушек и удовлетворённо прикрывал глаза, кивая самому себе. «Счастливый, да? — не менее радостно подумал Вонхо, заражаясь его настроением. — Наверняка будешь отмечать дома с семьей?» И в следующую секунду парнишка поскользнулся и бумажной куклой полетел назад, теряя равновесие. Будто в замедленной съёмке, Вонхо увидел, как расширились красивые глазёнки юноши от испуга, как тонкие руки сильнее сомкнулись на коробке. Нарушая главное правило, даже не думая о последствиях, Дух протянул широкую ладонь, обхватывая мальчишку за талию и удерживая от падения. Казалось, что дыхание спёрло на миг у обоих: у Хёнвона от удивления, у Вонхо — от мгновенного осознания своей ошибки. Юноша чертыхнулся, вернулся в удобное вертикальное положение, и только тогда Дух плавно убрал руку. Хёнвон схватился за шею, чувствуя лёгкую боль, и уже более осторожно посеменил до дома, то и дело оборачиваясь назад в удивлении. Вонхо проглотил своё волнение и почему-то последовал за парнишкой, по пути пытаясь придумать своим действиям оправдание. … Квартира юноши оказалась максимально скромной. Вонхо аккуратно прошмыгнул в прихожую, прежде чем его объект преследования захлопнул дверь. «Никого нет?» — молчаливо оглянулся Дух, понимая, что квартира явно рассчитана на одного. — Я вернулся, — тихо проговорил Хёнвон себе под нос и прошёл в комнату. Вонхо проследил за ним, сверля взглядом спину, на которой повисла тень некого одиночества. «Как я тебя понимаю, малыш», — с какой-то отцовской улыбкой на лице, подумал Дух. Хёнвон — его имя Вонхо высмотрел на подписанной фотографии в рамке — в целом вёл себя очень скромно даже в собственном доме: аккуратно стянул с себя вещи, поставил ботинки под батарею на просушку и плюхнулся на кровать. Пялился в телефон некоторое время, а затем уткнулся в подушку и перестал шевелиться. «Уснул? — решил Вонхо и, не издавая не единого шороха, присел на кровать рядом, за неимением примоститься куда-либо ещё. — Такой обычный, что я даже не знаю, чем он завлёк меня. Разве что красивый, — делал мужчина выводы, наклоняясь к лицу юноши. — Сколько ему лет? Наверное ещё студент… Такой милаха, — не удержался Вонхо от умиления, когда Хёнвон громко причмокнул пухлыми губами. — Я бы мог одарить его в этом году, но по правилам он должен сделать что-то хорошее при мне. Значит, я останусь с ним на эти несколько дней». Звучало ли это как очередное оправдание той неожиданной симпатии, которую испытал Дух Уходящего Года? Возможно. Но, почему-то, именно сейчас ему захотелось, чтобы этот ничем не примечательный парнишка оказался достойным. Вонхо не удержался и мимолётно коснулся кончиков его пальцев ног, тот их поспешил возмущённо поджать, но так и не разлепил глаза. Дух поднялся и умилительно прыснул в кулак, замирая, когда под ним скрипнула половица. — Я хочу выполнить твоё желание, Хёнвон, — тихий шёпот Вонхо магическим эхом разнёсся по скромной комнатушке, и дух растворился в лёгком тумане белёсого дыма, похожем на метель пробивающих морозов. — Сладких снов, — обронил он напоследок, не замечая, как испуганно распахнул глаза Хёнвон и недоумённо оглядел всё ту же пустующую комнату. — Приснилось? … Утром Вонхо вернулся в его дом, когда за окном было ещё совсем темно. Хёнвона он застал спящим в забавной позе: его длинные конечности сплелись между собой, а сам юноша напоминал морского конька. И как только можно высыпаться в такой позе? Дух, пользуясь моментом, заглянул в шкаф, но кроме однообразной одежды боле ничего не нашёл. Проверил и небольшой комод, что скрывал в себе футляр с очками, да упаковку запечатанных презервативов. Коротко хмыкнув, Вонхо бесшумно проследовал в ванную комнату, где на полках нашёл бритвенный станок, склянки с гелями, шампунями. За закрытым ящиком лежало несколько упаковок лекарств для разжижения крови. Мужчина нахмурился, досадно цокая языком. — Всё-таки не так-то всё у него и просто… Дверь в ванную медленно распахнулась, и Вонхо взволнованно вздрогнул, роняя пачку таблеток из рук. Хёнвону, который не видел незваного гостя, предстала картина распахнутого ящичка и валяющихся лекарств на полу. — Что за… — прохрипел он спросонья и подозрительно огляделся. Вонхо задержал дыхание, чтобы не попасться. Юноша подобрался таблетки, принял одну и воспользовался туалетом — Дух тактично отвернулся. Не удивительно, но Хёнвон молчал вплоть до обеда. Ел, смотрел скучные передачи и лишь после начал наряжать ёлку. В процессе ему позвонила мама. Вонхо, краем уха слушая их диалог, ошивался вокруг и рассматривал ёлочные игрушки. Ярко-красный шар привлёк его внимание своей вычурной надписью на странном языке. Дух, убедившись, что его подопечный не смотрел в эту сторону, осторожно поддел украшение пальцами, чтобы прочесть надпись. «Любовь» — гласила она, на что Вонхо удовлетворённо хмыкнул. Но, когда попытался аккуратно опустить шар на прежнее место, тот вдруг выскользнул из рук и разбился, разлетаясь по полу сотней красочных осколков. Так похоже на лепестки цветов. Вместо романтичных сравнений, Вонхо отпрянул в сторону, когда Хёнвон испуганно обернулся на шум. — Я разбил игрушку. Вернее не я. Она сама, — ответил он матери, и Вонхо понял, что сейчас здорово облажался впервые за сотни лет своей работы. Хёнвон в последующие часы стал очень насторожен, то и дело оглядывался и реагировал на каждый шорох. «Чёрт, так стыдно… Не хватало, чтобы из-за меня мальчишка стал параноиком. Нужно дождаться, когда он выйдёт, тогда я смогу спокойно смотаться отсюда и подождать его на улице», — чтобы не создать лишнего шума, Вонхо следующие пару часов сидел на подоконнике. … Хёнвон в паранормальную чепуху не верил никогда, но жуть эта давящая тишина в доме наводила просто колоссальную, будто вот-вот кто-то страшный выползет из-за угла и сожрёт его живьём. Юноша подошёл к окну, чувствуя лёгкое дуновение, будто кто-то или что-то прошмыгнуло рядом. Знал бы он, как в этот момент у Вонхо чуть сердце не выпрыгнуло. «Что это за салки, чёрт! Такими темпами он точно меня обнаружит!» — улепётывая к шкафу, в мыслях прокричал Дух. От «Духа» осталось только громкое имя — себя он сейчас чувствовал нашкодившим тараканом, которого норовят прихлопнуть тапками. Прилип к шкафу, не зная, куда ещё податься, а Хёнвон, будто видя его, пошёл следом. Вонхо сжался, в ужасе смотря, как юноша оборачивается, осматривая комнату, пятится спиной и почти вплотную встаёт к нему. Мужчина даже смог уловить запах его шампуня на мягких волосах, а ещё в этой стрессовой ситуации обратил внимание на привлекательные линии его тонких плеч и талии. Он даже не знает, похвалить ли сейчас себя за такую наблюдательность? — Кто здесь? — тихо спросил юноша, делая последний допустимый шаг назад к шкафу. Неожиданно для себя он уловил горячий поток воздуха на своей спине, будто кто-то надрывно дышал на его кожу. Крупно вздрогнув, юноша дикой кошкой отскочил от шкафа, испуганно елозя взглядом по извечно пустующей комнате. Ничего, что могло бы опалить его кожу жаром; ничего, что могло бы спровоцировать приступ паники у хозяина квартиры. Хёнвон сглотнул вязкую слюну: — Кто здесь? — осторожно повторил он, потихоньку переставляя ноги в сторону прихожей. А потом вдруг мысль проскочила: «Там же ничего нет! И это мой дом!» Эти отважные, на первый взгляд, мысли заставили его вернуться в злополучную комнату, подойти к шкафу и распахнуть его так резво, насколько только способны двигаться человеческие конечности. Но шкаф был абсолютно пуст, и Хёнвон даже почувствовал некоторое разочарование. — Я уже с ума схожу что ли? — промямлил он и замер, прислушиваясь, как скрипнула половица совсем рядом. Сердце в этот миг бухнулось от испуга и начало гонять кровь так быстро, что у Хёнвона вены на руках вздулись и заныли. Страшно. Он дёрнул окно и убедился, что странные шорохи не могли начаться из-за сквозняка. И только спустя несколько минут тяжёлых мыслей его голова просияла логичной идеей — это же всего лишь соседи! Хёнвон вмиг обрадовался своей смекалистости. Сверху ли кто-то шумел, снизу ли — плевать. Главное, что объяснение нашлось. … Вонхо провёл ещё одну ночь в этом доме, волнуясь о том, что Хёнвону осталось всего два дня, чтобы доказать свои права на подарок от Духа Уходящего Года. И если раньше всё проходило гладко, то именно в этот раз всё получалось через одно место. А ещё очень хотелось есть. Вонхо едва ли справлялся с голодом — эта была его главная слабость. Особенно трудно пришлось, когда Хёнвон начал аппетитно поедать заказанную на дом курочку в остром соусе. Юноша безмятежно устроился у стола, не догадываясь о том, что напротив него сидел Дух. «Мне уже без разницы, что съесть, курицу или тебя», — про себя проскулил Вонхо, хватаясь за живот. И, словно сама судьба издевалась над ним, намеренно прописывая «леща», живот предательски заурчал. Да так громко и смачно, что не услышал бы этот звук только глухой. Вонхо замер. Хёнвон вздрогнул. — К-какого чёрта? — напрягая ноги, будучи готовым сорваться с места в любую секунду, прошипел юноша и обхватил края стола пальцами. Забавно, что кусок вымазанной красным соусом курицы он так и не выпустил из рук. — Кто бы ты ни был, покажись! Я вызову полицию! — заверещал он. Но природные инстинкты взяли верх над разумом, и юноша поспешил ретироваться из кухни, трусливо поджимая хвостик. Вонхо уже перестал вести счётчик своих глупостей. А зря. Потому что в это же мгновение он закричал взволнованное: — Погоди! Хёнвон замер. Вонхо мысленно выпустил себе кишки. … Бабуля из соседней квартиры преспокойно попивала чай, когда стены почти осязаемо задрожали от пронзительного крика молодого парня, что жил за стенкой. — И вас с Рождеством! — разъярённо и саркастически проорала она в ответ, громко ставя чашку на стол. И уже чуть тише пробурчала себе под нос, — совсем уже молодёжь с ума сошла! Хёнвон действительно кричал, змеёй извиваясь и пытаясь скрыться от невидимых рук, что хватали его за запястья. — Отцепись от меня! — провизжал он, наугад бросая в воздух курицу, которую всё это время таскал с собой. Несчастный кусок прилетел Вонхо точно в лицо, размазывая по коже острый соус. — Хёнвон, Хёнвон! Успокойся, прошу! Я не сделаю тебе ничего плохого! Тот и рад бы прислушаться, вот только теперь его глазам предстала жутковатая картина того, как по прихожей летало чьё-то лицо, которое он теперь видел благодаря соусу. — Отпусти меня! — не унимался он, теперь хотя бы зная, куда ему лупасить кулаком. Удары у него, конечно, не шибко сильны, но их хватало, чтобы отталкивать этого монстра. — Хёнвон-а, послушай! Это всего лишь сон, слышишь? Ты спишь, всё это нереально! — предпринял попытку успокоить его Вонхо. На практике Дух впервые с таким сталкивался, поэтому растерялся не меньше человека. — Сон? — недоверчиво замер юноша, руками нащупывая, что бы ещё можно было кинуть в своего мучителя. «Мучителя ли?» — осознал он и всё-таки решил прислушаться к словам странного летающего в воздухе лица. — Да, верно, малыш, — активно закивал Вонхо, — всё это сон и ничего более. Не бойся. Сейчас я возьму тебя за руку, слышишь? Хёнвон замер, ощущая на коже аккуратное прикосновение горячей руки. Вонхо продолжил: — Сейчас пойдём в комнату, ты ляжешь в кровать, а когда откроешь глаза, то сон закончится, хорошо? — Хорошо, — послушно кивнул тот, следуя за своим «ночным кошмаром». У Вонхо сердце словно вздрогнуло от такой перемены. «Чёрт, да почему же ты такой милый?» Доведя юношу до постели, Дух прошептал: — Вот, молодец. Сейчас я коснусь тебя второй рукой. Ложись. Хёнвон перемахнул через край кровати и завалился на подушку, глупым взглядом рассматривая «лицо в остром соусе». — Это капец как странно, — не сдерживаясь в выражениях, констатировал он, недоумённо моргая. — Ты невидимый? Вонхо не нужно было терять голову с самого начала, не нужно было поддаваться и поддерживать этот разговор: — Да, — сел он рядом. Напряжённое молчание повисло, доводя Духа до внутренней истерики. Хёнвон в голове прикинул возможное положение тела невидимки и всё-таки спросил: — Где твои руки? — Здесь, — неосознанно поддаваясь, отозвался Вонхо, дотрагиваясь до него кончиками пальцев. — Вот вторая, — провёл по предплечью. — Так кто же ты? — вдруг перешёл на шёпот Хёнвон. — Это неважно. Я всего лишь часть твоего сна и.. — Это не сон, — вдруг твёрдо отрезал мальчишка, — точно не сон. — С чего ты- — Потому что у меня рот горит от острого соуса, — с нотками обиды и жалобы пролепетал Хёнвон, оставляя своего невидимого собеседника недоумевать. Точка невозврата была поставлена Вонхо именно в этот момент, когда он сознался: — На самом деле у меня тоже всё лицо жжёт… И Хёнвон повёл его умываться. Сам не догадывался, какого чёрта сейчас происходило, но на уровне инстинктов не ощущал ни малейшей опасности. Как вообще ему могла причинить вред перепачканная соусом голова, да ещё и с таким привлекательным голосом? Вонхо споласкивал лицо под раковиной, а Хёнвон по все глаза уставился на то, как преломлялся поток воды в кране, плюхался в пустоту лица невидимки и вновь падал в раковину. Это выглядело очень странно, будто ветер дул и сбивал струю. Юноше бы казалось, что у него знатно съехала крыша, если бы Вонхо молчал, но тот намеренно разговаривал в перерывах и кряхтел, чтобы показать своё присутствие. — Спасибо, — поблагодарил Дух, возвращая полотенце. — Ты.. сейчас где вообще? — шуганулся Хёнвон, потеряв последний ориентир — соусное лицо. — Я здесь-здесь, дай мне руку, — спохватился тот, торопливо ухватывая мальчишка за длинные конечности. — Пойдём на кухню, — потянул Хёнвон мужчину за ладонь, — я уверен, что слышал, как у тебя урчало в животе. Поедим, и в процессе ты мне всё расскажешь, иначе я с ума сойду. — Хорошо, — скромно согласился Вонхо и, пользуясь своей невидимостью, закрыл пунцовые щёки свободной ладонью. … — Ты хочешь сказать, что провёл здесь целый день!? — не выдержал Хёнвон, хлопая по столу. Вонхо кивнул, чувствуя себя на допросе, а потом понял, что собеседник не видел его, и пришлось всё-таки вновь подать виноватый голос: — Я не хотел тебя пугать, честно. Просто это моя работа. — Ну, допустим, — выдохнул Хёнвон. — Скажи, Вонхо, и как долго ты будешь со мной? — Совсем недолго. В Рождество я вручу подарок определённому человеку, а в Новый год уйду восвояси. Юноша затих, думая над тем, какой ещё вопрос задать Новогоднему Духу, или как там его? На ум, почему-то, пришло совсем не то, что следовало: — А ты сейчас в одежде? — Кхем! — подавился Вонхо чаем, ошарашенно глядя на мальчишку, который тоже осознал, какой бред ляпнул. — Ох, нет. В смысле, предметы, которые ты держишь, для меня видимы, вот я и подумал, вдруг..! — Я в одежде, — несдержанно рассмеялся мужчина. — Какой же ты всё-таки милый, Хёнвон-а. Юноша смущённо склонил голову в благодарности, неуверенно потирая ладони — не знал, куда их деть. — Скажи, а можно я как-нибудь тебя обозначу? — Что ты имеешь в виду? — Ну, например, накину тебе шарф на шею? Мне немного неловко разговаривать с пустотой. … И это смотрелось ещё забавнее — летящий по воздуху шарф вызывал у обоих приступы несдержанного смеха. Хёнвон хихикал, утирая слёзы. Вонхо счастливо улыбался, заражаясь его эмоциями. Кружил юношу в идиотском танце по всей комнате. — Сумасшедший дом! Ха-ха, — не сдержался он, — я танцую с призраком. — Я не призрак, — нисколько не обиделся тот, — продолжая закручивать смеющегося мальчишку в танце. — Эй, Вонхо, а ты действительно умеешь колдовать? — теряя дыхание от быстрого темпа, поинтересовался Хёнвон, неловко запинаясь о стул и оказываясь в крепких объятьях мужчины. Так странно, он прекрасно чувствовал жар его крепкого тела, но видел только задорно болтающийся шарф в воздухе. В любое другое время Хёнвон бы принял успокоительное и дрожал от страха. Но сейчас, в ожидании праздника, в атмосфере волшебства и магии, он был готов поверить и принять всё, что угодно. Казалось, не познакомься юноша с этим милым невидимкой, то дальнейший год пошёл бы насмарку. — Умею. Хочешь, покажу тебе? — прошептал Вонхо ему куда-то в висок. — Хочу, — на выдохе произнёс Хёнвон, неосознанно прижимаясь плотнее к его телу. — Закрой глаза.. Протяжный вой вихревой метели окутал комнату, затмевая всё белёсыми пятнами. Воронка снега закружила в воздухе, сужаясь и поглощая собой два тела. Атмосфера задрожала, и Хёнвон поспешил слепо оплести своими руками чужие широкие плечи. Горячая и широкая ладонь на талии успокоила, но вот вой метели не прекратился. — Всё хорошо, просто не смотри, — прокричал Вонхо, поправляя юноше растрепавшуюся чёлку. Хёнвон зажмурился в последний раз, вверяя себя в чужие руки. Затем последовала короткая по своей продолжительности тьма, нагоняющая небольшое волнение. Успокаивало лишь то, что чужие прикосновения никуда не исчезли. Потом стало холодно. Мороз коснулся лица, вынуждая юношу распахнуть глаза в удивлении. — Что ты видишь, Хёнвон-а? — радостно спросил Вонхо. Он видел город. Роскошный — в своих пёстрых украшениях; белый — в своих меховых сугробах; заполненный обыденной суетою; темнеющий из-за уходящего за горизонт солнца. Всё было как и прежде, но в миллионы раз краше — с высоты птичьего полёта всегда краше. Они парили в воздухе, словно сами стали пушистыми снежинками. Хёнвон задержал дыхание, боясь одним только движением своего тела испортить эту магическую атмосферу. Как же красиво. Как же будоражит кровь. — Это самое настоящее волшебство, Вонхо! Это просто нечто! — радостно загорланил юноша. — Спасибо тебе! — Всё, что только пожелаешь, — улыбнулся Дух. — А что с твоим голосом? — озадачился вдруг тот. — Что с ним? — Он дрожит. Ты чего? — Хёнвон наугад аккуратно развернулся в его объятьях. — Тебе плохо? — Н-нет, — сдался Вонхо, — просто я очень боюсь высоты. — Что? — ошарашенно пролепетал мальчишка. — Тогда какого чёрта мы здесь делаем!? Спускайся! — Но я х-хотел тебя удивить. Мы ещё не всё посмотрели. — Уже удивил, дурень! Спускайся, говорю. Они взмыли ещё выше под громкий визг Хёнвона, а затем вновь закружила метель, обволакивая их. Когда юноша в следующий раз открыл глаза, то уже очутился на улице. — Ох, — неуверенно обернулся он, рассматривая свои обнажённые пятки, в которые больно врезался холод прессованного снега. Вонхо улыбнулся и показушно щёлкнул пальцами. Золотые искорки заплясали под ногами, и Хёнвон восторженно заликовал, когда на его ступнях материализовались забавные зимние ботинки. Отражающиеся огоньки в его больших ясных глазах заворожили и Вонхо, вызывая в его груди приятные эмоции симпатии. Даже нечто большее, чем симпатия. А счастливое «спасибо» из его уст окончательно смело все сомнения в чувствах. … — Они нас не видят, да? — Хёнвон мельтешил руками перед лицами прохожих, — это так странно, но прикольно. — Да, только ладонь мою не отпускай, иначе будет уже не так «прикольно», — они шли вдоль переполненных улиц. — А куда ты ведёшь меня на этот раз? — обернулся юноша, но немного разочаровался, осознав, что своего спутника всё ещё не мог увидеть. — Пусть это будет сюрпризом,— ответил Дух, на что Хёнвон лишь заинтригованно промычал и незаметно (как он думал) сжал горячую ладошку чуть сильнее. Они добрались до центральной городской ёлки, что явно была украшена со вкусом лучшего дизайнера. Люди вокруг фотографировались и веселились на ближайшем катке. Солнце уже совсем село, поэтому пестреющие огоньки гирлянд, словно миллионы светлячков, заполонили собой всю площадь. — Красиво, — восхищённо проговорил Хёнвон. — И это ещё не всё, — Вонхо неожиданно подхватил юношу и взмыл ввысь, приземляясь почти на самую верхушку огромной ели. Хёнвон вскрикнул от неожиданности и крепче впился в чужую спину, оплетая руками крепкую шею Вонхо. — Вот теперь красиво, — томно прошептал тот на раскрасневшееся ушко. Юноша осторожно открыл глаза и восхищённо замер. Ещё никогда он не видел такого. Сердце замерло от восторга, не давая посторонним мыслям пробраться в голову. Ох, этот трепет по всему телу может свести с ума. Хёнвон задрожал от приятных мурашек, несвойственное ему чувство заполонило каждую клеточку. Юноша прошептал: — Где твои губы? — Здесь, — тихо отозвался Вонхо, аккуратно перехватывая его пальцы и прижимая их к своему лицу. Хёнвон прикрыл глаза, на ощупь дотрагиваясь до его черт: провёл по ровному носу, скулам, линии подбородка, губам. Задержавшись на них чуть дольше, юноша ощутил горячее дыхание: его — плавное и ровное; своё — надрывное и тяжёлое. Секундная заминка превратилась в долгую сладостную атмосферу, которую Хёнвон поспешил закрепить в памяти лёгким поцелуем. Губы Вонхо оказались такими же горячими, как и всё тело, а ещё очень мягкими. Юноша отстранился, смущённо опуская голову: — Прости, пожалуйста. Дух молчал, неловко теребя край кофты Хёнвона руками. — Н-не нужно извиняться. Я тоже этого хотел, — наконец промямлил он. — Пусть этот поцелуй будет мне подарком на Рождество, да? — и счастливая улыбка коснулась его лица. Как жаль, что Хёнвон не мог её видеть. Они ещё некоторое время любовались красотами ночной площади, и когда совсем уже похолодало, Вонхо поспешил спустить их на землю. Хёнвон весь продрог и постоянно хлюпал носом, хотя и говорил, что чувствует себя хорошо. Мужчина поспешил отправить его домой. — Идём, ты уже весь синий стал. — А сам-то? — рассмеялся тот, периодически вытирая нос. Уже за поворотами близ спального района, Хёнвон настороженно замер, прислушиваясь к непонятным звукам, доносящимся из крошечного парка. — Слышишь? — одёрнул юноша, тормозя Вонхо. — Что такое? — нахмурился тот, ответственно навостряя уши. — Кто-то плачет! — и Дух не успел отреагировать, как Хёнвон уже понёсся на слабый жалобный голос. В мрачном парке — Хёнвону он хорошо был знаком — почти не работали фонари. Юноша сразу догадался куда ему нужно бежать: к извечно вырытой канаве, которую так и не перекрыли к зиме, и сейчас её засыпало снегом. Если кто-то наступит на сугроб, то, скорее всего, провалится без шансов на освобождение. Так и оказалось: на дне канавы в сугробе барахтался мальчишка лет десяти, пытался выбраться, но рыхлый снег погребал его всё сильнее и сильнее. — Пацан, ты как!? — закричал Хёнвон, припадая на край канавы. — Д-дядя, помогите! — взвыл тот. — Я не могу выбраться! — и громкий плач отчаяния усилился. Хёнвон оценил обстановку, понимая, что заснеженная канава уходила вниз на полтора метра, и ребёнок бы не смог выбраться самостоятельно. — Хватайся за руку! — и когда у них получилось сцепиться, Хёнвон почувствовал, что сам съезжает в канаву. О Вонхо в тот момент он совсем позабыл. — Стой, нужно придумать что-то.. Не плачь, не плачь. Я уже здесь и обязательно тебя достану, слышишь? — ребёнок кивнул. — Сколько ты здесь сидишь? — Не знаю, — всхлипнул он, — может быть час. По красному лицу ребёнка, Хёнвон понял, что это правда. А значит дольше мальчишка просто не продержится. — Слушай сюда, малец, — громко сказал юноша, — я вытащу тебя отсюда, а ты беги домой и скажи взрослым, чтобы они вернулись и помогли потом мне подняться, хорошо? — Угу, — захныкал тот, когда Хёнвон сиганул к нему в канаву. Подцепил мальчишку и взвалил его на свои плечи. Вытянувшись во весь рост, ребёнок ухватился за край канавы и вскарабкался на поверхность, испуганно оборачиваясь и наблюдая, как его спаситель машет ему. — Беги и скажи взрослым, — улыбнулся юноша. Ребёнок, казалось, заплакал ещё сильнее. Поклонился и быстро-быстро помчался в сторону домов. — Фух, — выдохнул Хёнвон, а затем вздрогнул, услышав: — Ну и что это было? — Вонхо, казалось, был и встревожен и раздражён одновременно. — Да ладно тебе, — с ребяческими и немного кокетливыми нотками отозвался он. — Мальчишка цел и это главное… Ты же поможешь мне? — лучезарно улыбнулся Хёнвон, вытягивая руки вверх.       … Дом ещё никогда не был таким тёплым и приятным, как сейчас. Вонхо налил в кружки горячий кофе и принялся согревать ладонями хёнвоновы ступни. Юноша отхлёбывал свой напиток и во все глаза смотрел на это действие. — На что смотришь? — не отвлекаясь от своего занятия, поинтересовался Вонхо. — Тебе честно ответить? — засмеялся тот. — Я вижу, как в воздухе летает шарф и кофейная кружка… Слушай, а ты сам себя видишь? — Себя — да. — А как ты выглядишь? — Сложно сказать, — пожал плечами мужчина. — Обычно, наверное. Хёнвон вновь затих. Вонхо тоже не смел нарушить тишину. Плавный вдох и тихий шёпот юноши ударил в само сердце: — А ты можешь поцеловать меня.. сейчас? Вонхо округлил глаза от неожиданности. … — Это… очень странно, — прошептал Хёнвон, не понимая, куда ему сейчас смотреть. — Я чувствую твои руки и губы, но не вижу… М-м, подожди же, ну! — раздражённо отстранился он, когда Вонхо вновь поцеловал его. — Куда мне смотреть? На ту тумбочку или на дверь? — Лучше просто закрой глаза, — рассмеялся мужчина, ведя руками вверх по талии юноши, обводя ладонями его рёбра и грудь. И Хёнвон повиновался, медленно и с трепетом прикрывая веки. Теперь чужие поглаживания ощущались словно в сто раз сильнее. А ещё они были горячими, что даже немного пугало. «Разве у людей бывает такая горячая кожа? — подумал вдруг Хёнвон. — А, ну да. Он же не человек», — пролетела последняя мысль, прежде чем голову затуманило потоком ощущений. Невольно выгнувшись под напором сильной руки на своей пояснице, юноша почувствовал, как его прижали к такому же распалённому жаром телу. Приятно. До дрожи. Вонхо целовал его медленно, периодически отстраняясь на мгновение, выдыхал и снова касался слабо и нежно. Хёнвону на мгновение показалось, что даже слишком по-девичьи. Но это, почему-то, кружило голову во много раз сильнее страстного поцелуя. Вот Вонхо вновь немного чмокнул нижнюю губу, огладил его затылок, аккуратно и нежно вплетая пальцы в мягкие волосы. Юноше понравились эти ощущения до слабости в коленях. И совсем не хотелось бурного продолжения и набрасывания друг на друга. Не будет и зверского срывания одежды с разгорячённых тел. Вместо всего этого Хёнвон слепо нащупал чужие на удивление очень широкие плечи и мягко огладил их, наугад наклоняя голову и подстраиваясь под очередные манипуляции Вонхо. «У него губы такие мягкие, — поразился юноша, так же неторопливо отвечая на столь приятную ласку, — но я же не сахарный». Хёнвон непослушно отстранился, и, всё ещё не открывая глаза, провёл ладошками по щекам Вонхо, тот поспешил накрыть их своими руками, аккуратно поглаживая. — Что? — тихонько отозвался он, когда Хёнвон всё ещё не объяснил своих намерений. — Скажи, почему мы это делаем? — без упрёка, скорее с интересом спросил юноша. — Ты злобный дух, который преследует меня. А я тут с тобой… — Ты так забавно выглядишь, когда брови хмуришь, — хмыкнул мужчина, вновь коротко целуя. — И вовсе я не злобный дух. — Боюсь открывать глаза почему-то, — невзначай прошептал Хёнвон, на что Вонхо тут же повёл его спиной куда-то в сторону кровати. — Эй-эй-эй, я на такое ещё не подписывался! — Если «ещё не подписывался», значит потом не против? — расхохотался мужчина, но тут же поспешил успокоить, — я просто хочу, чтобы тебе было удобней. Вонхо утянул его на кровать и усадил на её край, сам плюхнулся на пол и снова вовлёк слегка разомлевшего мальчишку в поцелуй. — Ты сейчас на коленях что ли сидишь? — поразился Хёнвон. — Ага. — Встань, ты что? — слепо попытался протянуть тот руки, жестом предлагая подняться. — Это ужасно смущает. — Тише, Хёнвон-а, — прошептал мужчина, — послушай сейчас меня очень внимательно. На самом деле ты с самого начала был моей целью. Именно ты должен был получить мой подарок. Поэтому я наблюдал за тобой, чтобы убедиться. Юноша замер, чувствуя поглаживания на своих руках. Дух продолжил, и его голос всё больше и больше становился каким-то загадочным и волшебным: — Сегодня своим поступком ты доказал мне, Духу Уходящего Года, что ты достоин получить мой подарок. Но, за всё то время, что я провёл с тобой, я так и не смог узнать твоё заветное желание. Скажи мне, чего же ты хочешь? Чего жаждешь больше всего на свете? — Я..? — заволновался Хёнвон, неуверенно пробегая взглядом по комнате. — Ты не должен спешить. У нас ещё есть много времени. — «У нас.. много времени», — будто во сне, повторил юноша слова Духа, а затем несдержанно улыбнулся. — Я уже знаю своё желание. — Назовите его для меня, — приподнялся Вонхо на ноги и прошептал ему прямо на ушко. — Я хочу видеть тебя. Глаза Вонхо исказились лёгким удивлением, а затем наполнились нескончаемым счастьем. — Хорошо. Пусть будет по-твоему. И в крохотной квартирке раздался щелчок пальцев… … — Алло, мам, привет, — крутясь на кухне и готовя рамен, заговорил в динамик телефона Хёнвон. — Привет, дорогой, — радостно ответила женщина. — Я тут предупредить хотел: мы с другом из универа решили квартиру вместе снимать. Он пока поживёт со мной, поэтому Рождество и Новый год я буду отмечать с ним, не волнуйтесь. — О, так даже будет лучше! Я рада, что ты не один. А как зовут твоего друга? — Вонхо, — горделиво ответил Хёнвон, сталкиваясь с пронзительным взглядом чёрных глаз своего теперь уже парня. — С Рождеством, — прикрывая динамик ладонью, прошептал юноша, подставляя щёку для лёгкого поцелуя. — И тебя, — ответил Вонхо, привыкающий теперь к своей человеческой жизни.