***
Ловкие пальчики быстро справляются с хитроумным сплетением проводов, пока комната наполняется ароматом имбирного печенья. Это одна из около традиций их маленькой квартиры: имбирное печенье, единственное в своём роде, этот рецепт не знает даже мама Сонхва, совместное украшение ёлки, под аккомпанемент жалоб на колючие иглы и любимый рождественский плейлист, из глубин памяти ноутбука, звонок по скайпу родителям Сонхва и...один неприятный разговор. Остаётся последний мудрёный узелок, когда со спины его обнимают родные тёплые руки. – Давай помогу, – снова шёпот на ушко и длинные пальцы поверх его собственных, что в два счёта разбираются с узлом. – Я бы и сам справился, – шипит младший, когда эти же самые пальцы пробираются к нему под свитер и начинают щекотать. Хон всячески сопротивляется, слепо тычет локтями по бокам брюнета, крутится в попытках выбраться из захвата, даже умудряется повалить своего парня на бок и начать щекотать в ответ, спустя десять минут интенсивной борьбы в конфетти тяжело дышащая парочка разваливается под ёлкой, всё ещё содрогаясь от смеха. Сонхва нежно переплетает их пальцы, умильно пища внутри от того, как идеально маленькая рука Хонджуна смотрится в его. – Давай просто полежим так немного, украшения подождут, – Хва закидывает ногу на блондина, а после и руку, обвивая Хонджуна точно змея кролика, тычется острым носом в тонкую шею, ощущая биение пульса под тёплой кожей. Лампочки гирлянды на окне горят бледным желтоватым светом их мерцание, далёкими звёздами отражается в кофейных глазах. Но эти звёзды другие они не те холодные шары из водорода и гелия. Они ярче, теплее и гораздо ближе, вот же, только протяни руку – Фу гадость, – сквозь смех восклицает Джун, когда Сонхва чмокает его в глаз, – Не делай так больше! – ворчит он, вытирая с века слюну, на что Пак отвечает новыми поцелуями. Тонкая шея, острый носик, мягкие щёки и конечно же сладкие губы, Хва старается пометить каждую чёрточку в лице парня. От новой войны спасает только звонок скайпа.***
– Привет мам! – связь наконец устанавливается, и картинка даже почти не виснет, только шум микрофона мешает расслышать ответ, пусть уже не молодой, но сохранившей природную красоту и свежесть, женщины, – Мам, тебя плохо слышно, повтори ещё раз! – Хва, котёнок, солнышко, сдвинься, я не вижу Хонджуни, – очки в крупной пластиковой оправе почти слетают от того насколько интенсивно женщина всплеснула руками. Пак шуточно давится и падает, держась за грудь стоит Киму легко толкнуть его в бок, он демонстративно кашляет в подушку за кадром пока его мать и парень счастливо здороваются друг с другом. – Джуни, тебе так идёт белый! – пищит женщина по ту сторону экрана, – Ты как милая маленькая снежиночка! – Мама! – возмущению брюнета, кажется, нет предела, его родная мать, любимый парень и прямо на его глазах, – Он только моя снежинка! – "воскресает" Сонхва вновь появившись в поле зрения камеры. Старый, некогда белый ноут пристроился на кофейном столике у большого дивана в центре которого и рассеялась парочка, с экрана им улыбаются мама и только подошедший отец Сонхва, они счастливы, ведь у их сына появился тот кто любит не меньше их и кого Хва любит в ответ, маленькая снежинка прогнавшая комплексы и загоны брюнета. – Ребята, у вас что, парные свитера? – приглядевшись спрашивает мужчина, голос искажается помехами микрофона, но сохраняет добрые, шутливые нотки. Парни переглядываются, их свитера действительно безумно похожи, может только вязка немного иная... – Это просто случайность, – отнекивается Хонджун, нервно поправляя треугольный вырез, – у нас просто похожий стиль! – в который раз объясняет эту историю Ким. Не важно, что гардероб у них давным-давно общий, в нём обязательно найдётся пара одинаковых рубашек или свитеров. А вот домашние худи Джун всё ещё таскает у старшего, хоть и тонет в них, ведь те велики и самому Сонхва, для него это самые удобные вещи. Пусть Хва и смеётся над тонкими ножками, в широких шортах, торчащими из-под балахона толстовки. – Джун-а, – улыбка женщины вдруг становится печальной, как бы ни старалась она скрыть этого и сказать невзначай, – Мама не звонила тебе? Оу, а вот и неприятный разговор. – Мальчик мой, прости, я не хотела, – начинает оправдываться женщина, завидев как поникла их снежинка. – Нет-нет, всё в порядке, – выдавив подобие улыбки, Джун крепко стискивает в объятиях руку брюнета, так ему немного спокойнее, даже голос почти не дрожит, – Будет четвёртый год как мы поссорились... – молчание неприятно давит и Сонхва быстро прощается с родными, захлопывая крышку ноутбука. М-да, опять не задалось. Хонджун сбежал из дома, как только подвернулась работёнка в Сеуле и документы о приёме в школу искусств. Мать поддержала его перевод и лишь через полгода узнала куда поступил её сын. Следующую неделю Хонджун терпел расспросы о заплаканных глазах и больше не связывался с матерью. Родители Сонхва стараются не поднимать эту тему, но всё равно лелеют мечту о том, что возлюбленный их сына помирится со своей семьёй.***
– Джун-а, – шепчет в пирсингованное ушко Пак, – Печенье должно было остыть, давай украсим и я приготовлю какао, – его тихий голос действует успокаивающе, отгоняя плохие мысли на второй план. Печенье украшать Хонджун любит, они всегда занимаются этим вместе, хотя брюнет скорее мешает, таская тюбики глазури и съедая шоколадную крошку. Но он его не прогоняет, ворчит, критикует навыки рисования и ругается, не найдя какой-то цвет, но всегда просит остаться рядом. Рядки имбирных звёздочек и человечков окончательно заставляют забыть о недавнем разговоре, кухня наполнена звонким смехом и запахом тёплого печенья, на плите греется молоко для какао, Хва ушёл искать свитера потеплее для похода на каток, а без слоя заветной глазури осталась только парочка кривых домиков. В гостиной звонит телефон. – Тебе звонят, – на старшем уже надет другой свитер и слабо вибрирующий телефон в руке, – И ты очень удивишься, когда посмотришь, – его хитрая улыбка нервирует, но любопытство пересиливает и Джун украдкой смотрит на экран смартфона.Мама.
– Что? Подожди, как? – удивлению нет предела, три года они не связывались, что же произошло сейчас. – Я не знаю, что происходит, но ответь ей, быстрее! – Пак настойчиво всовывает ему в руки телефон, пока вызов не прекратился, и чуть не прыгает от нетерпения. Кажется, что Ким слишком долго возится, дрожащие руки не попадают по кнопке, сам телефон того и гляди выскользнет, разбиваясь о бетонный пол на десяток мелких деталей. – П-привет мам, – голос блондина дрожит, он случайно включил громкую связь из-за чего Сонхва может слышать весь разговор, что, впрочем, даёт некоторое чувство поддержки со стороны. – Хонджун-а, – сдавленный, искажённый динамиком голос женщины пронизывает маленькую кухоньку, – Прости меня…