Thats Christmas to Me

      Адриан проснулся, когда на улице уже рассвело. Он лениво потянулся, потер заспанное лицо и сел на постели. За окном порхал легкий снежок, и мужчина невольно улыбнулся. «Это должен быть поистине замечательный день!» — подумал он, вдыхая аромат корицы и бадьяна из самодельного саше, стоящего на письменном столе.       Адриан всегда любил Рождество больше всех праздников. Даже собственный день рождения казался ему откровенно скучным: дорогие подарки не могли сравниться с запахом живой ели, вкусом горячего глинтвейна с корицей и сияющей огоньками гирлянды. Адриан всегда с нетерпением ждал этого праздника, стараясь сохранить хорошее настроение, даже когда поводов порадоваться было очень мало.       Бесповоротно расстраивало Агреста только то, что никогда не получалось отметить Рождество по-настоящему. По-семейному. Отец не вылезал весь декабрь напролёт из кабинета, усиленно готовясь к Неделе мужской моды, которая ежегодно проходила в середине января. Мама пропадала то на съемках, то на репетициях. Несколько раз она возила Адриана в Лондон к родственникам, но отца никогда не звала, поскольку Агрест-старший довольно плохо ладил с тетей Амели.        Его постоянное отсутствие огорчало Адриана, и парень не единожды просил маму, чтобы он проводил с семьей чуть больше, чем несколько часов. Эмили лишь улыбалась и мягко объясняла: Габриэль тяжело и усердно работает не ради славы, а ради того, чтобы семья ни в чем не нуждалась. Адриан верил в материнские отговорки слабо, особенно когда вырос и понял, что, возможно, Габриэль Агрест избегает своих родственников. Юноша не единожды слышал упреки в его адрес от тети Амели: то не нравилось, сколько отец зарабатывает, то его отношение к жене и сыну, да и вообще не ровня он семье Грэм де Ванили. Тут любой бы заперся в четырех стенах. Но, к еще большему огорчению, мама не очень-то возражала, только махала рукой: «Ну, такой он человек, что поделать». А может, и сама не хотела, чтобы муж освобождался из плена работы. Теперь уже нельзя было сказать наверняка …       Адриан мотнул головой, прогоняя прочь безрадостные мысли. Не время предаваться плохим воспоминаниям, ведь сегодня праздник! Маринетт клятвенно пообещала череду веселых сюрпризов, и не терпелось узнать, что же она придумала. Откинув одеяло, Адриан опустил ноги прямиком в теплые тапочки-лапы — подарок Маринетт на Хэллоуин — и почти вприпрыжку направился в ванную приводить себя в порядок. «День будет лучше, чем в твоих самых смелых мечтах»! — зазвучал в голове голос мачехи, и он вновь улыбнулся. Было бы здорово, если бы все его мечты исполнились…       После того, как мамы не стало, Адриан каждый год коротал Рождество в одиночестве, поскольку отец не выходил из рабочего кабинета даже ради нескольких часов общения с ним. Теперь уже Натали просила его отнестись с пониманием: Габриэль Агрест потерял женщину, которую любил всей душой, и вряд ли другая займет ее место. Нет, Адриана он очень сильно любит, просто нужно чуть больше времени, чтобы справиться с утратой. Слабое утешение, но юноша решил поверить. Он не хотел терять искорку, которая зажигалась в груди каждое Рождество, поскольку понимал: если погасить и ее — уже ни один праздник не развеселит.       После разговора прошло много лет. Адриан постепенно смирился с отчуждением родителя. Даже частенько задумывался, что, возможно, тому будет легче, если у него появится близкий друг. Ну, или подруга. Адриан горячо надеялся на Натали, поскольку успел привязаться к отцовской помощнице и считал ее практически членом семьи. Да и Санкёр вроде бы поглядывала в сторону своего начальника. Но намеки прошли впустую. Габриэль Агрест упорно не хотел видеть рядом с собой другую женщину. Постепенно и Натали смирилась и предпочла статус «хорошего друга» «брошенной любовнице». Адриан жутко расстроился, но не спешил терять надежду. Он чувствовал: надо потерпеть, и вскоре проблема разрешится…       Приведя себя в порядок, Адриан направился к комоду, но в последний момент передумал переодеваться. Маринетт еще позавчера сообщила, что отпустит прислугу на Рождество, чтобы можно было провести праздник втроем. А раз дома нет посторонних, то и нет смысла наряжаться! Поэтому Адриан лишь поправил зеленую с черными кошачьими лапами пижаму и покинул комнату.       Подойдя к лестнице, он почувствовал запах свежесваренного кофе. Не раздумывая ни секунды, Адриан побежал на кухню, чтобы присоединиться к завтраку и заодно первым поздравить с Рождеством того, кто сейчас там хозяйничал. Ранней пташкой, конечно, оказался отец. Маринетт привыкла спать до победного.       — Счастливого Рождества! — громко пожелал Адриан, благоразумно дождавшись, когда родитель вернет турку с кофе обратно на плиту.       — И тебе счастливого Рождества! — кивнул Габриэль Агрест, оборачиваясь к нему и мягко улыбаясь. — Я думал, ты еще спишь.       — Спать до полудня — обычай Маринетт, — мужчина вдохнул запах кофе с пряностями и вдруг смутился, потом что в животе громко заурчало.       — Можешь ничего не говорить, — отец усмехнулся, — сейчас организуем завтрак.       В то утро Адриан твердо усвоил две вещи: уважающий себя француз умеет готовить горячие бутерброды не меньше, чем дюжиной разных способов, а глава семьи Агрест варит самый вкусный кофе во всем Париже. Они расположились за небольшим столиком, за которым обычно обедала прислуга. Адриан за обе щеки уминал приготовленные бутерброды, запивая их кофе и от сытости и теплых запахов чувствуя себя еще счастливее. Этот завтрак был ценным вдвойне, потому что разительно отличался от официозных приемов пищи в помпезной столовой. Да и то, что оба были в пижамах, лишь располагало к беседе. Адриану очень понравилось, как сочетаются отцовские черный пуловер со снеговиком и штаны в красно-черную клетку. Он решил, что купит похожий комплект, только другого цвета. Например, синего…       — Вот вы где! — прервал его мысли женский голос. — Я их по всему дому ищу, а они на кухне! Почему меня не разбудили?       — Ты же знаешь, поднять тебя с постели равносильно подвигу. Ты сама настаивала на том, чтобы расслабиться, потому я даже не стал пытаться, — лукаво улыбнулся отец.       — Не надейся, Габриэль Агрест, что я забуду твою выходку, — проворчала Маринетт Дюпен-Чен, а затем подошла к Адриану, обняла его за плечи и легонько чмокнула в щеку. — Веселого Рождества!       — Значит, я теперь в опале? — осведомился модельер, обиженно поджимая губы.       — И в кого ты такой ворчун? — Маринетт закатила глаза, но все же подошла к мужу, чтобы обнять. — С Рождеством тебя, любимый!       Габриэль мгновенно оттаял и приобнял супругу в ответ. Однако стоило жене демонстративно усесться к нему на колени и нагло стащить с тарелки целый бутерброд, как он возмутился. Наблюдая за шуточной перепалкой, Адриан подпер щеку кулаком, даже не пытаясь скрыть умиление. Вот бы ему так же повезло с любимой, как отцу с Маринетт…       Это случилось в тот год, когда он закончил университет. Смирившись с тем, что не получит ответа на свои чувства, Натали довольно быстро наладила личную жизнь, а затем так же быстро вышла замуж и вскоре объявила о том, что собирается в отпуск по уходу за ребенком. Такой поворот событий, мягко говоря, не вписывался в планы Габриэля Агреста, однако он смог прийти к соглашению со своей помощницей, и Санкёр стали срочно искать замену. После долгих раздумий, когда были взвешены все «за» и «против», выбор пал на Маринетт Дюпен-Чен — вчерашнюю выпускницу известного института дизайна и протеже Агреста-старшего. Конечно, у девушки недоставало опыта, да и творческая работа получалась лучше, чем вести переговоры и организовывать встречи. Но за полгода под чутким руководством Натали Маринетт все же втянулась и делала свою работу если не блестяще, то хотя бы на уровне.       Самого Адриана мало затронули все эти события в модном доме, зато в его жизни появился человек, с которым он мог поболтать по душам. Маринетт принесла в особняк много радости и чуток хаоса, который так не любил Габриэль Агрест, но жутко обожал его сын. «Если бы у солнца было второе имя, оно было бы "Маринетт"», — шутил Адриан. Отец обычно отмалчивался, но однажды не выдержал, мол, в глубине души Маринетт тихая и романтичная, поэтому сравнить ее лучше не с солнцем, а с луной. Правда, тут же смутился, — да так, что Адриан неаристократично уронил челюсть, — и, ругаясь себе под нос, поспешил обратно в кабинет. Поведение и слова показались парню странными, но настолько интригующим, что он решил проследить за отцом. Вдруг тут таится какой-то важный секрет?       Слежка — явная и скрытая — дала плоды: Габриэль Агрест испытывал к бывшей однокласснице сына нечто большее, чем простую симпатию. Адриан готов был поклясться, что еще ни разу не видел отца таким: привычная холодная и отстраненная маска дала трещину, и миру явились вполне дружелюбный характер, умение сказать витиеватый — без напыщенности — комплимент и даже способность удачно пошутить, так, что Маринетт неизбежно заливалась смехом. Зрелище вернуло Адриана к мысли, что отец все же тяготится одиночеством и непременно нужен человек, способный облегчить его, а лучше — наполнить жизнь красками. И Маринетт, как ни странно, идеально вписывалась в требования.       Решив, что упускать возможность нельзя, Адриан сам вызвал отца на разговор. Тот всячески отпирался и обвинял сына в сводничестве. «Лучше бы ты свою личную жизнь устраивал», — попрекнул Агрест-старший, но Адриан остался непоколебим: ему нравится Маринетт, он ей, судя по наблюдениям, тоже, так зачем ходить вокруг да около? После вопроса модельер сдался и открыто признал: да, новая личная помощница ему очень нравится, но… «Но» неожиданно набралась целая дюжина. Адриан лишь отмахнулся. «Ты всегда учил меня идти к своей цели, а сам бросаешь бороться на полпути?» — умело нажал он на нужные рычаги и оказался прав. Габриэль Агрест пообещал попробовать, хотя не гарантировал положительный результат…       Мысли Адриана прервал вскрик. Маринетт едва не опрокинула кружку с остатками кофе на свою розовую с серыми медвежатами пижаму и теперь громко сетовала на собственную неуклюжесть.       — Это не самое страшное, что могло бы случиться, — отмахнулся Адриан. — И вообще, что-то мы разболтались. Пошли разворачивать подарки!       — Странно, что ты до сих пор к ним не прикоснулся. Обычно ты успеваешь распаковать всё до завтрака, — усмехнулся отец.       — Просто я перепрятала коробки. На подарки у меня особый план, — лукаво подмигнула Маринетт. — Но с ними разберемся вечером, а пока предлагаю праздновать! У кого какие пожелания?       — Ты все еще должна мне пять раундов в Mortal Kombat 11! — тут же нашелся Адриан.       — Снова видеоигры, — отец закатил глаза.       — Не переживай, любимый. За пять раундов я быстренько стану чемпионкой, а затем, как и планировали, посмотрим парочку рождественских фильмов, — поспешила заверить Маринетт.       — Это мы еще увидим! — возразил Адриан, чувствуя, как внутри просыпается азарт. — Делаем новые бутерброды и перемещаемся ко мне. Битва будет жаркой, и нам просто необходимы силы!       Пока Маринетт колдовала над перекусом, он не сводил с мачехи пристального взгляда. Иногда Адриан задумывался, что было бы, не поддайся Габриэль Агрест на уговоры и не обрати внимание на Маринетт. Но никогда не домысливал до конца. По-честному, даже не хотелось представлять скучную жизнь, которая бы их ждала…       Все полгода, что отец ухаживал за Маринетт, Адриан усердно молился Богоматери и всем известным святым, чтобы ему помогли обрести счастье. И высшие силы услышали молитвы. Маринетт все чаще задерживалась в особняке Агрестов, чтобы поужинать, а иногда и переночевать. Каждый раз она и модельер придумывали все более нелепые оправдания, но Адриан, всеми силами сдерживая смешки, добродушно улыбался и делал вид, что верит. Да и вообще на многие проделки старался закрыть глаза. Даже на то, как громко парочка вела себя в спальне через стенку, частенько мешая высыпаться. Он всем сердцем радовался за них и даже первым намекнул, мол, пора бы Маринетт стать полноправным членом семьи.       Как оказалось, по поводу брака они сходились, только Агрест-старший немного переживал, что не поладит с будущими родственниками, и это неустроение вобьет клин в отношения с Маринетт. Но Адриан убедил его рискнуть и пообещал, что лично разберется со всеми недовольными и несогласными. Это сильно воодушевило модельера, и уже через неделю семейства Агрест и Дюпен-Чен встретились за ужином. А когда выяснилось, что родители вовсе не препятствуют Маринетт выйти замуж, Адриан облегченно выдохнул и заявил, что хочет поучаствовать в подготовке к торжеству. «Если я не буду твоим шафером, то тебе придется зачать нового сына!» — шутливо пригрозил он, рассмешив присутствующих, и его почти сразу заверили: почетное дело собирались доверить только одному человеку…       Приготовив бутерброды, они переместились в комнату Адриана. Маринетт села на краешек дивана, объяснив, что ей будет проще дотянуться до столика с едой. Отец тут же вытянулся на мягком сидении почти в полный рост и пристроил голову к жене на колени. Но Адриан нисколечко не обиделся. Он уселся на пол на мягкий ковер, скрестил ноги по-турецки и нетерпеливо сжал джойстик. Он три месяца ждал реванша и не собирался так просто отдавать мачехе победу.       Габриэля хватило ровно на пять минут, а потом, чтобы не скучать, он решил разобрать почту на смартфоне. Адриан и Маринетт же полностью погрузились в сражение. Агрест-младший старался учесть предыдущие ошибки и одновременно удивить противницу новыми тактиками, но все равно умудрился проиграть со счетом 3:2. Маринетт так ярко радовалась тому, что отстояла титул абсолютной чемпионки по играм на консоли, что Адриан немножечко расстроился. И именно в этот миг его глаза ослепила вспышка.       — Это самая умилительная рожица, что я видел за все твои двадцать пять лет жизни, — беззлобно поддел родитель, попутно делая еще несколько фото.       Адриан против воли надул губы, поскольку не ожидал, что окажется в меньшинстве, но почти тут же оттаял, стоило Агресту-старшему протянуть руку и довольно ласково потрепать сына по волосам.       — Не расстраивайся, в следующий раз победишь, — мягко улыбнулся он, и Адриан невольно улыбнулся в ответ. Действительно, будет еще куча возможностей потягаться с мачехой в скорости реакции.

***

      После игры Маринетт настояла на том, чтобы просмотреть легкую рождественскую комедию. Адриан с готовностью потянулся за пультом, однако женщина остановила его и велела переместиться в соседнюю комнату.       — Я уже устала сидеть, лежа нам будет гораздо удобнее, — она взяла поднос с остатками еды и вышла из комнаты.       Агрестам ничего не оставалось, как пойти следом.       В соседней спальне Габриэль, как обычно, занял левую половину кровати, но неожиданно Маринетт его подвинула.       — Ты ляжешь в середину, — безапелляционно заявила она, — а мы с Адрианом по бокам.       Отец немного поворчал, но послушно подчинился.       Просмотр фильма сопровождался тихими смешками и короткими комментариями. Адриан настолько сосредоточился на происходящем на экране, что не сразу почувствовал на своем плече странную тяжесть. А когда повел голову, то с удивлением обнаружил задремавшего родителя.       — Неудивительно, — заметила Маринетт, ставя фильм на паузу. — Твой папа весь месяц работал как проклятый. А вообще стал слишком часто засыпать под монотонный шум. Надо бы проконсультироваться с его врачом после праздников.       Подобная забота тронула Адриана. Ему до жути нравилось, когда Маринетт включала режим заботливой мамочки и опекала все семейство. Габриэль шутил, что она самоутверждается, поскольку была в семье самой младшей, однако Адриан чувствовал: ему нравится такое открытое проявление заботы. Мама почти никогда не вникала в отцовские проблемы, а если и проявляла интерес, то вскользь, между делом.       — А теперь пришло время мести! — вполголоса хихикнула Маринетт, беря в руки смартфон и протягивая его Адриану.       — Ты серьезно?! Когда он узнает, нам придется срочно бежать из Парижа! — наигранно испугался мужчина, уже предвкушая результат.       — Ничего он нам не сделает, — Маринетт закатила глаза. — Готова поспорить, сам будет в восторге…       В итоге оба потратили на снимки почти полчаса. Вооружившись SnapChat, они наделали больше сотни фото, используя все мыслимые режимы, фильтры и маски.        — Наш спящий котик прекрасен, — умилилась Маринетт, пересматривая получившиеся кадры.       — Мне больше понравились те, где он в монохроме и с красными рожками, — высказался Адриан.       — А мне не нравится, что вы коварно воспользовались моим состоянием, — вдруг подал голос отец, открывая глаза.       — Да брось, ты просто не представляешь, как ты восхитителен на этих фото! — заверила Маринетт, закрыв приложение и громко охнув. — Ой, уже пора обедать, а ничего еще не готово!       Она спешно сползла с кровати и пулей помчалась вниз.

***

      Когда оба Агреста спустились на кухню, Маринетт как раз захлопнула дверцу духовки.       — Час с небольшим, и обед будет готов! — отрапортовала она, раскрывая четырехкамерный холодильник.       — Ого! — поразился Адриан, глядя на битком забитые полки. — Нам такую уйму и за неделю не съесть!       — Нет, наша еда только на верхней, — усмехнулась Маринетт. — Остальное для завтрашних гостей.       — У нас завтра будут гости? — удивленно спросил Адриан, поворачиваясь к отцу. — Кто же?       — Тома и Сабин, родители Тома и родня со стороны Сабин, — перечислил тот.       — Мои родители приглашали нас всех в гости, но я решила, что сначала мы отпразднуем Рождество втроем. Ведь это наш первый праздник как семьи. Мама, конечно, расстроилась, однако я уговорила ее отпраздновать двадцать шестого. Соберемся здесь…       Маринетт еще долго сокрушалась, что у нее необычайно много родственников и все слишком разные. И Агресты непременно взвоют, женщина сама с трудом выдерживает общество своей родни. Но Адриан был категорически не согласен. Разве не здорово, когда все члены семьи собираются за одним столом, что-то обсуждают, делятся впечатлениями? К тому же на свадьбе родичи Маринетт не показались ему такой уж большой угрозой. Отцу, видимо, тоже, иначе он ни за что не разрешил бы жене принять их в своем доме.       За беседой, сервировкой стола и еще несколькими приготовлениями к завтрашнему дню, коими озадачила их Маринетт, время пролетело незаметно. И вот все трое сели за стол обедать.       — Спасибо нашему повару за помощь, иначе я бы не управилась, — довольная Маринетт отщипнула вилкой мясо.       — Ты готовила все блюда сама? — поразился Адриан. — Так вот где ты пропадала вчера!       — О да! — согласилась женщина. — День был длинный, но усилия того стоили. Тушеный кролик по прованскому рецепту — это нечто! А на ужин будет утка в грейпфрутовом соусе.       — Прощайте, мои любимые джинсы, — посетовал Адриан, однако сокрушения нисколечко не помешали ему уплетать обед за обе щеки.       — Брось, я поделила блюда на маленькие порции. И потом, раз в год можно и побаловать себя. Тем более что я старалась!       — Мне стоит рассказать, как ты плевалась при попытке испечь «Рождественское полено»? — вклинился в разговор отец.       — И, тем не менее, «Полено» я сделала, — чуть надулась Маринетт. — Просто… завтра мама принесет с собой много десертов. Не спорю, вкусности шикарные, но мне тоже хотелось приготовить хоть что-то из ее обязательного списка. Так что мой десерт попробуем сегодня, а завтра — мамин. Так все останутся в выигрыше.       — Ты просто хочешь завтра похвалиться, что готовила сама, хотя родственники все знают, что у нас есть личный повар, — поддел супругу Агрест-старший.       — Вот ты язва, — усмехнулась Маринетт, всем своим видом показывая, что нисколечко не обиделась. — Как будто ты не собирался…       Пока отец и мачеха шутливо переругивались, Адриан прикончил кусок кролика и потянулся за вторым. Еда действительно была великолепна, а то, что блюда приготовили с душой — хоть и не профессионал, — удвоило её ценность.

***

      После обеда, Адриан рассчитывал немножечко вздремнуть, вот только Маринетт быстро нашла мужчинам занятие.       — Я недавно была в кладовой и заметила на самой верхней полке «Монополию». Давайте сыграем!       — Если я правильно помню, там должна быть не только «Монополия», но еще и «Скраббл», — сказал отец. — Но не думаю, что вам будет интересно вдвоем.       — Почему вдвоем, а как же ты? — удивился Адриан.       — Все мои бывшие и нынешние знакомые бросали «Монополию» после трех раундов. Я постоянно выигрывал, — мягко улыбнулся модельер, а в его глазах неожиданно блеснул лукавый огонек.       Адриан и Маринетт переглянулись.       — Ты же понимаешь, что значат эти слова? — поинтересовалась женщина с ехидной улыбкой.       — Нам бросили вызов? — уточнил Адриан, улыбаясь в ответ.       — Готов поспорить — вам меня не обыграть. Можете даже не пытаться! — с деланной беспечностью отмахнулся Агрест-старший.       — Ах так?! — возмутилась Маринетт. — Вызов принят! Неси сюда все настолки, какие только попадутся под руку. Я обыграю тебя одной левой, правой готовя ужин!       Позже, помогая отцу доставать настольные игры, Адриан поинтересовался, мол, не перебарщивает ли тот. Постоянные подначки могли сильно обидеть Маринетт.       — Можешь не переживать, мы постоянно так общаемся. Маринетт звучно называет это: «Я держу тебя в тонусе», — усмехнулся модельер, но, поймав недоуменный взгляд сына, смягчился и мягко приобнял его за плечи. — Все хорошо. Обещаю, после шуток Маринетт не побежит в мэрию громко требовать развода. К тому же мы всегда извиняемся друг пред другом, если перегнули палку.       Слова немного успокоили Адриана. Он так привык к присутствию Маринетт, что с ужасом относился к мысли, что женщина могла навсегда исчезнуть…       Когда они вернулись обратно на кухню, Маринетт вплотную занималась ужином.       — Иногда я жалею, что у нас в стране традиция запекать двенадцатикилограммовую утку. Зимой просто невозможно достать маленькую птицу, — посетовала она, начиняя тушку овощами и поливая ее сверху грейпфрутовым соусом. — Раскладывайте «Монополию», я освобожусь через пару минут!       Благополучно отправив будущий ужин запекаться в духовку, Маринетт поспешила присоединиться к семье за игровым столом…       — Ничего не понимаю! — сетовала женщина спустя пять проигранных партий. — Как тебе удается постоянно побеждать?       — Чистая удача, — пожал плечами Агрест-старший. — Сам не знаю, как у меня получается.       — Как говорит Нино: «Хочешь испытать верность удачи — сядь за покерный стол», — многозначительно изрек Адриан. — Предлагаю попробовать. У меня как раз лежит подарочный набор, еще запечатанный.       — Я не умею играть в покер, — грустно сказала Маринетт.       — В нем нет ничего сложного, главное, запомнить основные комбинации и держать лицо, — успокоил ее модельер.       — Ты играешь? — тут же спросил Адриан.       — Не то чтобы хорошо, но в правилах разбираюсь.       — Тогда приступим! Не расходитесь, сейчас принесу карты и фишки! Маринетт, не переживай, если что, мы поможем…       Адриан много раз собирался опробовать подаренный Нино набор для покера, вот только не знал, кто сможет составить ему компанию. Но раз день складывается удачно, то просто грех не провести небольшую партию…       Маринетт быстро вникла в правила и так же быстро потеряла интерес. Отец и сын продолжили игру вдвоем. И тут нашелся повод для удивления: несмотря на отменную выдержку и прекрасные аналитические способности, Габриэль Агрест умудрился оказаться вчистую разбитым.       — Если бы мы ставили деньги, то ты бы сейчас лишился своего состояния, — заметил довольный Адриан, сгребая в кучу гору отвоеванных фишек.       — Я же не какому-нибудь мафиози проиграл, а собственному сыну, — усмехнулся отец. — Так что все в порядке.       — И ты ни капли не расстроился? — поразилась Маринетт. — Обычно ты не любишь поражения.       — Вот из-за чего, а из-за неудачи в картах я расстраиваться не собираюсь, — ответил модельер, жестом подзывая жену и обнимая ее одной рукой за бедра. — Сама знаешь: не везет в картах — повезет в любви.       — Ну, мне в любви пока счастье не улыбается, поэтому я удовольствуюсь победами в покерных состязаниях, — усмехнулся Адриан, а затем вдруг жадно принюхался. — Что, ужин уже готов?       — Почти, — согласилась Маринетт. — Но уже можно сервировать стол. Так что убираем игры, и да здравствует рождественская вакханалия!       Ужин действительно получился отменным. На памяти Адриана это было самое обильное рождественское пиршество: несмотря на то, что едоков было трое, Маринетт заставила стол блюдами, без которых этот праздник был немыслим.       — Кажется, ты переусердствовала, — мягко пожурил ее Агрест-старший.       — Ничего страшного, завтра сделаем пиццу на завтрак или бутерброды, — отмахнулась Маринетт.       — Похоже, я объелся, — выдал Адриан, в самом деле чувствуя, как поджимают пижамные штаны.       — Как это «объелся»?! А как же мой десерт?! — возмутилась мачеха, вскакивая со стула. — Вы не выйдите из-за стола, пока не попробуете хотя бы кусочек!       Адриан хотел было возмутиться, но, поймав отцовский взгляд, говорящий: «Уступи и тебе зачтется», — передумал разводить полемику. Съев свою часть «Рождественского полена» — к слову, очень даже неплохого, — мужчина тяжело выдохнул и почувствовал, как слипаются глаза.       — Вот теперь можно обмениваться подарками! — довольно хлопнула в ладоши Маринетт. — Поднимайтесь в малую гостиную, я скоро приду!       — Как думаешь, энтузиазм этой мадам хоть когда-нибудь иссякнет? — поинтересовался Адриан, с трудом поднимаясь по лестнице.       — Поверь, по сравнению с тем, как Маринетт ведет себя на рабочем месте, это еще цветочки, — улыбнулся Агрест-старший. — Знаешь, я даже рад, что она взяла на себя все заботы по поводу праздника. Мы с тобой слишком долго были одни, поэтому нам кажется, что твоя мачеха хлопочет слишком много.       — Возможно, — согласился парень. — Думаю, нам стоит почаще устраивать такие застолья, чтобы привыкнуть.       Вскоре они пришли в малую гостиную. Эта комната много лет была закрыта, поэтому Адриан сильно удивился выбору Маринетт. Как оказалось, в помещении навели порядок, поменяли мебель и поставили небольшую наряженную ель. Краем глаза заметив под пушистыми зелеными лапами ворох подарков, Адриан почувствовал второе дыхание и уже было рванул к дереву, но Габриэль вовремя остановил сына.       — Раз терпел весь день, то в состоянии подождать еще немного, — наставительно изрек модельер. — Давай лучше растопим камин…       Вскоре к ним присоединилась Маринетт, которая принесла три кружки горячего глинтвейна. Только тогда Адриан получил долгожданное «можно» и тут же поспешил воспользоваться разрешением.       — Какой же выбрать, какой же выбрать? — вопрошал он, устроившись на ковре и вертя в руках две упаковки: одну крупную, другую чуть поменьше.       — Любой, какой понравился, — ответил с дивана отец, распечатав небольшой конверт, и, едва взглянув на содержимое, несказанно удивился. — Путешествие на двоих? Серьезно?       — Учитывая то, что вы пропустили медовый месяц, я решил восполнить пробел, — довольно улыбнулся Адриан. — Не переживай, я сверился с вашим расписанием, поездка не совпадет ни с одной неделей моды.       — Идея замечательная, — согласилась сидящая рядом с мужем Маринетт, распечатав подарок и застыв в недоумении. — Собачий ошейник? Зачем он мне?!       — Ну, ты же всегда хотела домашнее животное. Думаю, если ты заведешь собаку, мой мир не рухнет, — улыбнулся ей Габриэль. — Предупреждая твой вопрос: нет, на Адриане твое приобретение никак не отразится. У него аллергия только на перья. Так что после праздников пойдем все вместе выбирать тебе питомца.       Маринетт сначала молчала, а потом расплылась в улыбке и с визгом повисла у мужа на шее.       — Прекращайте миловаться, я все еще здесь, — хохотнул Адриан, разворачивая маленький подарок. — Билет в Японию?! На конец марта?!       — Упс, кажется, ты отплатил той же монетой! — покатилась со смеху Маринетт.       — Я слишком долго слушал, как Адриан восхищается Японией, поэтому устроить ему японские каникулы хотя бы на месяц стало делом принципа, — невозмутимо ответил модельер, а затем обратился к сыну: — Тур рассчитан на месяц. Посмотришь достопримечательности, застанешь праздник цветения сакуры…       — И спустишь половину состояния в Акихабаре, — прервала жена. — Только попробуй не привезти мне сувенир.       — Вот, значит, какого ты мнения обо мне, — картинно надулся Адриан. — Все, не буду с тобой дружить!       С минуту царила тишина, а после все трое зашлись хохотом.       — У меня такое чувство, будто я воспитатель в детском саду, — отсмеявшись, заметил Агрест-старший.       — Добро пожаловать в мир так и не повзрослевших детей, — улыбнулась Маринетт. — Так, теперь остались мои подарки. Разворачивайте одновременно!       Сказано — сделано: Адриан в два счета снял упаковку и удивленно воззрился на вещь, лежащую в руках.       — Кажется, ты перепутала, — осторожно сказал он, рассматривая небесно-голубой свитер с белыми оленями. — Ты же говорила, что вяжешь обновку для отца?       — Странно, мне Маринетт говорила с точностью до наоборот, — не согласился отец, разворачивая свой — точно такой же — свитер.        — Я… просто не смогла выбрать, кому подарить, и сделала два одинаковых, — ответила Маринетт, жутко смутившись. — А что? Мамы с дочками щеголяют в одинаковых платьях, почему отец и сын не могут носить одинаковые свитера?       Ответом ей стали крепкие объятья сначала от Адриана, а затем от мужа.       — Вы меня задушите, — просипела Маринетт, расплываясь в довольной улыбке.       — Прости, — спохватился Адриан и первым разжал объятья. — Предлагаю скинуть фото в твой «Инстаграм» и превратить вязаную одежду от Маринетт в модное направление.       — А ты уверен, что фото сработает? — хитро прищурился модельер.       — А как же, — ответил Адриан и встал в патетическую стойку. — Мы Агресты! А Агресты всегда задают правильные тренды…       Дальнейший вечер прошел в разговорах и воспоминаниях, постепенно превратившись в ночь. Согретый глинтвейном и убаюканный мягким потрескиванием пламени камина Адриан поднялся на ноги и, пожелав спокойной ночи, хотел было отправиться в комнату, но Маринетт остановила его.       — Никому не расходиться, спать будем здесь! — скомандовала женщина.       — И как ты представляешь нас троих на таком пятачке? — удивился Адриан.       — Этот диван раскладывается, — ответил отец, а затем обратился к жене: — А я все думал, зачем тебе диван-кровать?       — Будет ворчать, — отмахнулась Маринетт. — Раскладывайтесь, а я за подушками.       К слову, бегать пришлось два раза. Вскоре все втроем уместились на одном спальном месте.       — В тесноте, да не в обиде, — высказалась Маринетт, вновь сдвигая мужа на середину, поближе к Адриану.       — Вообще-то мне в детстве было строго-настрого запрещено спать с родителями, — сказал Адриан, невольно припоминая детское огорчение.       — Скажу больше: тебе все еще нельзя, но… так и быть, сегодня сделаем исключение, — ответил Агрест-старший, приподнимая руку и позволяя жене положить голову себе на плечо.       — А если на меня опять нападут монстры? — совершенно по-детски обиделся Адриан.       — Брось, ты уже не маленький, чтобы…       Шуточная перепалка продлилась все десять минут, но когда Адриан и Габриэль замолчали, до них донеслось размеренное сопение. Оказалось, что Маринетт уснула.       — Похоже, твоя любимая выбилась из сил, — умилился мужчина.       — Мы все устали, — сказал отец, снимая очки и откладывая их на спинку дивана. — Предлагаю и нам последовать примеру.       Адриан согласно кивнул, поудобнее устроился на подушке, прикрыл глаза и умиротворенно выдохнул. Пусть день выдался утомительным, он и в самом деле прошел так, как трудно было и мечтать.       Уже почти засыпая, Адриан почувствовал, как сверху на него положили руку, а затем мягко подвинули. Он заворочался, повернулся на бок… и опустил голову в аккурат на отцовское плечо.       — Ты же только что мне доказывал, что я слишком взрослый, а страхи иррациональны, — усмехнулся парень сквозь сон, но замолчал, почувствовав, как отцовские пальцы перебирают его волосы.       — Сегодня Рождество. Думаю, страшного не случится, если ты немного побудешь маленьким.       — Даже в двадцать пять лет?       — Даже в двадцать пять, — согласился отец, широко зевнув. — А теперь давай спать. Завтра у нас насыщенный день, и просто необходимо выспаться.       — Конечно, — согласился Адриан, устраиваясь поудобнее. — Спокойной ночи…       Они так и проспят в обнимку до утра. За завтраком Маринетт немного поехидничает, мол, теперь могу хвастаться, что провела ночь сразу с двумя Агрестами. Отец наигранно возмутится и в шутку упрекнёт жену в неверности и развратных мыслях, обещая непременно рассказать о ее поведении чете Дюпен-Чен. Адриан лишь усмехнется и посмотрит на небольшое окно. Всматриваясь в порхающие снежинки, он будет воскрешать в памяти вчерашний день — лучший в его жизни.       Это было их первое Рождество как настоящей семьи. Хорошо, если оно станет далеко не последним…