Свобода выбирать

      Говорят, человек узнаёт себя только тогда, когда его лишают свободы.       Справедливо было бы заметить, что мы своей лишились уже давно. В достаточной мере познание проявляется именно здесь, в последнем пристанище человека. Последнем пристанище свободы… загнанной в угол, затравленной и разбитой свободы выбрать хотя бы свою смерть. Лишённые всего, окружённые, подобно волку, попавшему в эпицентр лесного пожара, мы мечемся из стороны в сторону, пока волны жара прокатываются по стенающему от боли городу. Мы мечемся и… проигрываем схватку с отчаянием.       Человек узнаёт себя только тогда, когда его свобода становится роскошью. Стеной на пути у того, что довольно правдиво называется «жизненные обстоятельства». Но стены не вечны. Стены падут. Армии будут разбиты. А миры… миры утопают в огне уже так давно, что я сбился со счёта.       Говорят, командир всегда обязан смотреть в лицо смерти, как в зеркало.       Я, наверное, плохой командир. Как нас называют — «местечковый главнокомандующий», один из десятков оставшихся в живых после начала этой катавасии. Способный лишь тянуть ресурсы из бесконечной пустоты и строить бессмысленные конструкции, чьё предназначение находится столь далеко от созидания, насколько далеко сейчас мы от Земли. Мы создали себе крепость. И мы же её разрушим руками наших творений. Иронично, очень иронично осознавать то, что мы всегда были погибелью для самих себя.       А ещё ирония заключается в том, что мы построили гигантскую крепость как памятник триумфу победы — памятник, который станет могилой для тех немногих, кто остался на стороне людей. Единство… гигантским боевым машинам и залпам артиллерии не слишком важно единство. Мы и правда думали, что смогли бы восстановить утраченное нами? Федерация столько отдала, столько положила на алтарь победы… И после этого — предательство. Наверное, это просто то, что заслужено нами по праву. По праву глупцов.       — Флетчер. Как там постройка дополнительных генераторов? — спросил я, наблюдая за тактической картой. Бомбардировка энергетического щита крепости продолжается уже почти двенадцать дней. И всё же, мы как-то держимся на этой планете. Киберголовые подобны своре бешеных псов: один раз уцепились — потом уже не отпустят. А Эон и того хуже… — Последняя вылазка завершилась неудачей. Буквально полминуты не хватило для того, чтобы подорвать артиллерийскую установку.       — Дерьмово. Но под землёй ситуация не лучше: командная сеть почти на пределе, мы не можем выделять столько мощностей на контроль за зданиями и одновременно проводить десантные операции, — заметил бригадный генерал, явно жестоко измотанный беспрестанными боями на протяжении многих суток. — Тяжело удерживать концентрацию…       — Не поддавайся страху. Мы всё ещё можем победить! — больше для себя, чем для самого Флетчера, сказал я, совершенно не имея никакой уверенности в своих словах. Землю тряхнуло от очередного ядерного взрыва в паре десятков километров на запад. Ещё один аванпост потерян… — Репульсорные щиты ещё держатся, а значит, даже если наше ПРО не справится — ядерную атаку мы переживём.       Флетчер не ответил. Просто отключился от связи. А я продолжил управлять процессом создания, транспортировки и управления сотен боевых единиц одновременно. Кто-то мог бы подумать, что это невероятное достижение — я же долгое время не вижу в этом ничего, кроме мучительной гонки с утопающим в водовороте боя сознанием. Как никогда, сейчас страшно именно ошибиться, страшно совершить оплошность и заплатить цену, которая станет для нас фатальной.       Некоторые генералы ОФЗ, когда ещё были живы, в гневе трубили по всем новостным каналам о том, что Кибраны и Эон вероломно напали на нас, нарушив союзнический договор, после того, как мы победили Серафимов. Я тоже был ошарашен этой новостью, так как в тот момент сражался бок о бок с одним из моих старых знакомых Просветлённых против сил вторжения на одной из планет пограничья, но… Долг есть долг. Мне тогда было очень тяжело смириться с мыслью о том, что мои друзья, с которыми я провёл множество тяжелейших битв против захватчиков из другого пространства, снова стали врагами.       Тогда я отложил отступление к квантовым вратам и предупредил Просветлённых и одного из командиров Кибран о начале боевых действий. Чем удивил и их тоже. Казалось бы, война застала каждого из нас врасплох. Триумф победы над чужаками превратился в горькую обиду на само мироздание за то, что мы вновь поставлены по разные стороны баррикад. И тем печальнее было то, что они тоже не знали, что дальше делать. От них же я услышал, что ОФЗ напала на войска Эон и Кибранов в нескольких секторах… Но никто не знал — кому верить.       И сейчас, на всеми богами забытой планете, последние силы ОФЗ дают бой всё прибывающим войскам Нового Альянса. Два командующих. Сотни тысяч людей, готовых умереть в любое мгновение. Отчаяние, крадущееся, словно ночной хищник — ныряя в тени, расплываясь сумрачным силуэтом по душам моих братьев и сестёр по несчастью. Мы с Флетчером через многое прошли… Пожалуй, даже слишком многое, чтобы просто оставить всё как есть.       Есть какая-то ирония в том, что я — один из тех, кто готов был умереть первым — последним остался в живых, а все те генералы, которые командовали мной — давно пошли на корм червям. Если, конечно, ядерный пепел кому-то сгодится в пищу. Интересно, сколько планет мы уничтожили ядерными бомбардировками? Смешно ведь. Уничтожать то, за что сражаешься. Словно мы вернулись в далёкие годы до покорения космоса.       Мне всё ещё есть, что им сказать.       — Флетчер.       — На связи, — ответил не менее усталым, чем раньше, голосом мужчина. — Приказы?       — Хотел спросить тебя кое-что…       — Я весь внимание. По крайней мере, та моя часть, которая ещё в сознании, — вяло отшутился тот.       — Мы ведь уже проиграли.       — Да.       Вроде как очевидный ответ. И вроде как даже мы с ним смирились. Но чёрт возьми… Как же горько и обидно будет уйти вот так! В конце концов, никакая воля к победе не заменит большие батальоны. Мы пытались…       Чёрт возьми, мы пытались.       Я отдал бы всё ради победы. Я бы продал свою душу Дьяволу, если бы понадобилось! Да вот только… кто же её купит у меня?       — Флетчер. Как последний уполномоченный Командующий ОФЗ я приказываю нам сражаться до последнего. Таков был приказ вышестоящего командования перед обрывом связи. Таков мой приказ.       — Так точно, сэр. Есть сражаться до последнего! — почти с сарказмом гаркнул Флетчер, кривя губы в ухмылке понимания. В его глазах я видел то, что и хотел увидеть. Решимость. — Я подготовлю транспортники.       — Буду тебе крайне благодарен.       Кажется, так будет лучше для всех. Мы погибнем. Но если наша гибель окажется той соломинкой, что склонит чашу весов в сторону жизни… Так ли уж важно это?       Я знаю, что могу просто сдаться. Могу сохранить не только всех тех, кто сейчас укрывается под щитами, но и наши жизни. Жизни Командующих… Впрочем, кому я вру? ОФЗ больше никогда не сможет существовать так, как существовала до этого. Нам не дадут сдаться.       Но мне это и не нужно. Установка связи с Командующим Эон.       — Командующая Элайя, — кивнул я девушке, смотрящей на меня почти что… с жалостью?       — Командующий… Командующий ОФЗ. Сколь бы иронично это ни звучало, но чем я могу вам помочь?       — Прекратить войну, наверное, — слегка улыбнулся я. — У меня всего несколько вопросов, если позволите.       — Если вас интересует моё мнение… Вы отличный командир. Мне очень жаль, что всё так закончилось. Моя сестра рассказывала о том, как вы сражались вместе на Антраксе-прайм…       — Твоя сестра — великолепный Командующий, — кивнул я, признавая очевидное. — Она была одной из лучших людей, которых мне доводилось повстречать за мою жизнь. Даже несмотря на то, что она Просветлённая.       — Верны себе до конца, да? — хмыкнула Элайя, не сводя с меня взгляда ярко-зелёных глаз. — Но я полагаю, что вы знаете, почему я не могу заключить с вами перемирие. У меня приказы…       — Я и не прошу о перемирии. Я знаю, что Просветлённые давно разочаровались как в Империи, так и в её наследнице — Объединённой Федерации Земли. Мы слишком многое сотворили, чтобы вы нас просто так пощадили. Галактика вступает в новую эру. Вам суждено возглавить человечество, да? Вести к миру и процветанию в гармонии и любви. Вроде так говорила Берк… Когда ещё была жива. Вы нас уничтожите. Это я тоже знаю.       — Так о чём же речь? Мне больно слышать эти слова… — с горечью в голосе произнесла девушка. Мой враг.       — Я не прошу пощадить меня. Это было бы слишком глупо. — Слова давались всё проще и проще, словно с плеч секунда за секундой падал груз в сотни тысяч тонн. Возможно, перестав контролировать сотни боевых единиц я немного ослабил давление на разум… Из груди помимо воли вырвался тяжёлый вздох. — Я устал, Эла… Я просто устал. Я почти не различаю: где я и где машина. Мне не хочется умереть, окончательно став лишь придатком к автоматике БМК, подконтрольным протоколам лояльности. Чёрт возьми, я офицер! Я Командующий ОФЗ, всегда им был! Я хочу умереть в бою, с честью, которую заслужил верой и правдой! У меня никогда не было ничего, кроме Федерации… Не хочу видеть, как она уходит.       — Но Федерация — это не просто слова! Это люди, которых вы защищаете! — вскинулась она, мгновенно забыв о том, что говорит со своим противником. — Вы… И правда всё решили. Я могу что-то для вас сделать?       — Мы вылетаем по этим координатам, — сбросил я ей данные геолокации. Элайя нахмурилась. — С гибелью последних Командующих ОФЗ перестанет существовать. В дальнейших боевых действиях не будет смысла. Люди… ни в чём не виноваты.       — Великий позор для меня — стать палачом для героя, — поджав губы и скривив миловидное лицо в гримасе неразличимой эмоции пробормотала она. Я ободряюще улыбнулся и покачал головой.       — Когда-то мы были смертными врагами. Я убил многих хороших командиров в той войне. Тебе не стоит сожалеть о том, что ты поставишь последнюю точку в этом безумном противостоянии. И ещё одно…       — Да?       — Передавай сестре привет от меня.       — Обязательно, — кивнула Элайя и прервала связь.       Как и должно быть. Как надо. Транспортники на взлёт… Будем там через минуту.       — Эй, Флетчер, — вызвал я бригадного генерала, который находился сейчас буквально в паре десятков метров от меня, на соседней «палке» тяжёлого транспорта. — Как думаешь, «Центр» ждёт нас на той стороне?       — Да, надеюсь. Буду рад снова услышать этого ворчливого старикашку.       — Мы там многих встретим… Тех, кого убили, — тоже. Страшно?       — Не очень, — пожал плечами тот, потирая челюсть. — Мне это просто надоело. Чужаки. Нам так долго вбивали в головы, что чужаки — зло, чудовища, но что в итоге оказалось? Оказалось, что никто, кроме нас, по сути, и не виноват. Иронично до усрачки.       — Ты прав. Ирония… — Я замолчал на мгновение. Место приземления уже видно. — Чёрт, а ведь мы уйдём красиво.       — Поскорее бы всё это закончилось, — мотнул головой Флетчер. — Мы лишь оттягивали неизбежное. Пожалуй, слишком долго оттягивали, чтобы иметь право говорить о красоте. О чём договорились-то хоть?       — Эон всегда держат своё слово. А если и нет… Сэкономим и себе, и им время. Так хотя бы появился шанс.       — А всё же. Могли бы мы победить? — задумчиво спросил бригадный генерал, смотря на яркую точку в небе, стремительно сокращающую дистанцию. Привычное сообщение «Обнаружен запуск стратегической ракеты» запоздало на считанные секунды…       — А что бы мы делали после победы? Горстка оборванцев и два БМК в заднице галактики…       — Пожалуй, да, — согласился тот. Десять секунд до удара.       — Ты прав.       — В чём?       Пять секунд до удара.       — Это будет просто чертовски красиво.       Вспышка.