Шакире понравится?

После слов Ржавого: «думаешь, Шакире понравится?» всегда начинался какой-то звиздец. Башка даже удивляться перестал, столького всякого и разного случалось. К примеру в один из дней рождения Шакиры, Ржавый загорелся идеей подарить ей щенка. — Бля буду, ей понравится! С этим «бля буду» они и полезли в частный дом одного местного разводчика породистых такс. Залезть-то залезли, а вот выбираться пришлось с трудом, потому что в сторожах оказались не колбасной длины собачонки, а вполне себе мясистый и похожий на буханку ротвейлер. — А я че знал, что у него будет эта… «Эта» еще долго ревела им вслед, когда они, едва уцелевшие, в подранных трениках, уносили себя прочь. А еще зарекались иметь дело с собаками, а особенно такими огромными. — Лучше бы дворняжку ей словил! — сокрушался Башка, прижимая порванную ткань сзади. — Да западло Шакире такое дарить… — А с подранным днищем не западло ходить. Нас пацаны засмеют, отвечаю! — Ну че ты начинаешь. Наутро, конечно, все забывалось. Родаки Ржавого покупали ему новый костюм, а мать Башки давала ему затрещину, а после вручала в руки нитки и иголку. Мол, сам накосячил — сам и исправишь. И Башка исправлял: криво-косо, зато сам. Потом сам же и покупал себе новый костюм, потому что стремно это — у матери деньги брать на такие мелочи, пора бы самому. Да и не было у нее денег этих. — Во че я Шакире на восьмое марта придумал! Башка заранее готовил себя к худшему. Но на этот раз Ржавый его удивил: достал из-за спины увесистый букет всяких ромашек-одувашек и ткнул им прямо другу под нос. — Ты че, дебил, у меня аллергия на цветы! Башка отскочил так быстро и так далеко, что Ржавый не сразу сообразил. Зато сразу же выловил последствия: Башка расчихался так, что страшно было смотреть, а уж как слезились у него глаза… — Слыш, ты это, прости. — В жопу свое прости засунь, дебил! Ржавый, конечно же знал, что в начале весны и изредка летом Башка испытывал некоторые трудности. Но он никогда не видел его в таком состоянии, потому что тот всегда своевременно принимал таблетки. Да, бывало подхлюпывал носом, а еще глаза выглядели красными, с лопнувшей сеткой вен на белке, но все это было таким далеким, незначительным. А тут на тебе! Башке ничего не оставалось, кроме как спешно уйти домой, чтобы принять лекарства и начать дышать полной грудью. Пятничные посиделки на лавке с пивком и желтым полосатиком накрылись медным тазом. А букет, собранный преимущественно из полевых цветов, душистой непонятной травы и еще чего-то, украсил собой мусорный бак прямо рядом с домом. Ржавый в тот раз даже Шакиру продинамил, как никогда до этого не случалось. Игнорил по полной, когда летел в круглосуточную аптеку за лекарствами от аллергии, долго стоял на кассе, потом летел обратно и, уже стоя перед дверью в хату Башки, клятвенно заверял того, что букета нет давно — сгинул, как и большая часть карманных денег, заработанных честным и не очень трудом. Потом, конечно же, отхватил по башке от Шакиры. Но это, как он сам говорил, того стоило. — Слушай, Шакира может оценить такое? Башка искренне боялся, что он придумал на этот раз. Но, как оказалось, все было вполне мило и невинно. Ржавый, будучи отменным пианистом, мог сбацать любую симфонию, хоть закрытыми глазами тыкай в ноты и говори: «играй», но это все едва ли могло произвести на нее впечатление. «Я те, бля, ботан какой или че?», петушился Ржавый, когда разговор ненароком соскальзывал в тему музыки, так еще и классической. Башка, к примеру, ничего плохого в этом не видел, но сам Ржавый… — Во! — сказал, доставая новенькую гитару. — Я ей песню стругану, закачается! В духе «Фактор-2», типа «моя красавица, чего не нравится», я слышал, че ей как раз она нравится. — У мисье бамжур, бля, ваши вкусы достойны похлавы! — Ща как дам в жбан. — Ржавый очень уж злобно поглядел на друга. — Да ладно, ладно, — пошел на попятную Башка, примирительно улыбаясь и выставляя вперед руки. — Ты хотя бы бряцать че-нибудь умеешь? И Ржавый сбряцал. Да так искусно, будто не так давно к нему приходил медведь и оттанцевал оба уха. Но Башке, как ни странно, понравилось, а вот Шакира порывов ухажера не оценила и сказала, что «це, браток, пиздец», а еще настоятельно рекомендовала не портить ей настроение в ближайшие несколько дней. В случае с Ржавым все могло быть и хуже. — Слыш, Башка, а это Шакире понравится? Они как раз сидели у Башки дома и допивали трешку светлого нефильтрованного, когда в голову Ржавого опять пришла «замечательная мысль». Будучи в легком подпитии все воспринималось мягче, поэтому Башка решил дать идее Ржавого шанс. Все-таки момент с цветами остался далеко и надолго в прошлом, а истории, которые происходили с ними на постоянной основе не несли за собой серьезного ущерба. Одобрительно махнув рукой, Башка ожидал услышать «соорудим тарзанку рядом с местной говнотечкой и придем туда на закате. Все будет как в кино!» или же «выложим ботанами «Шакира» на асфальте. После этого она точно будет моя!». Но Ржавый опять удивил его. Просто взял и без лишних слов засосал. Да так сильно, с языком, что Башка не сразу сообразил. — Ну как? — издав глупое «хы», Ржавый улыбнулся, светя просветом меж зубов. — Не понял, — произнес Башка, не совсем соображая. И Ржавый повторил. И Башка понял. Такое Шакире могло понравиться, но Башке как-то не хотелось, чтобы Ржавый проворачивал с ней что-то подобное, но и соврать не мог. Поэтому сказал как было — заебись, потечет твоя подруга. А потом залил появившуюся обиду остатками пива. После Ржавого как с цепи сорвало. Он с завидным постоянством творил что-то эдакое, спрашивая: «Шакире понравится?». Башке уже откровенно было плевать на нее, потому что все происходящее нравилось уже ему. У Башки натурально рвало башку от этого. «Братан…» Поцелуй. «…Шакире…» Укусы за шею, засосы и легкое зализывание языком. «…понравится…» Страстные зажимания возле гаражей, когда никто не видит. Прижимание слишком близко к себе, горячее дыхание в ухо. Пах к паху. «…?..» Башке уже давно было наплевать, что там кому может понравиться. А до Ржавого, похоже, вообще ничего не доходило. Он так профессионально включал дурачка, что без конкретных вопросов не разобраться. Но Башка пока что откровенно трусил спрашивать все прямо в лоб, а Ржавый только и делал, что трепался про Шакиру. Если бы Башка был чуть внимательнее, то он заметил бы, что это происходило чисто по привычке, а не в порыве сильных чувств. — Слыш, Башка! Обернувшись, он никак не ожидал ее увидеть. — О, Шакира, приветули, — поздоровался он без особого энтузиазма. — Ты не в курсе, че с Ржавым? — спросила Шакира, причмокивая жвачкой. — А че с ним такое? Он не стал говорить, что они договорились встретиться буквально несколько часов назад и с Ржавым, вроде как, тогда все было нормально. — Динамит меня чета уже неделю, думаю, может телку себе какую нашел. — Она надула маленький пузырь из жвачки, который тут же звонко лопнул. — Ты ниче такова не знаешь? — Нет, Шакира, ты че! Ты же его любовь, — сказал Башка с некой долей ехидства, но она его не выкупила. — Понятно. Короче, передай, что я его искала, ок? Башка, кивнув, быстрым шагом пошел в двор, где обитал Кабан. Туда обычно предпочитали не соваться, так как этот самый Кабан был непредсказуемым и вспыльчивым пацаном, но они в последнее время умудрились сдружиться. Не зря у них на массиве говорили, что самая крепкая дружба начинается после хорошей драки. Ржавый нашелся на одной из обшарпанных лавок. Сидел о чем-то задумавшись, временами харкаясь в сторону. А когда увидел Башку — расцвел. Даже щербато улыбнулся, выпрямляя спину. — Башка, у меня идея — во, как думаешь, Шакире?.. И Башка все резко понял. Ее имя для него было своего рода оправданием и одновременно толчком к действию. Если раньше, когда он делал что-то, он делал для нее, то теперь она стала абстрактной. Прикрытием чего-то большего. И сейчас его это устраивало, потому что он сам не мог окончательно примириться с мыслью, что ему было в кайф все это. Поцелуи, объятия, засосы — думаешь, Шакире понравится? — Понравится, Ржавый, понравится.