Поворот не туда

      Вера чертыхнулась в тысячный раз — ей уже начало казаться, что она в этом году уже никогда не уедет из этой школы. Она терпела, когда с утра Елена заставила её проверять тетрадки с самого утра, как будто нельзя было потерпеть — всё равно все ученики этой школы вряд ли будут вспоминать на зимних каникулах, находясь где-нибудь на тропических островах, о контрольных работах по истории, которые им так и не раздали. Поставив наконец точку в последней тетрадке, Вера уже начала собирать чемодан, да не тут-то было — Володя нарисовался в комнате и сказал, что срочно нужно спуститься в подземелье, потому что Павел доложил информацию о том, что фашисты именно тридцать первого декабря собираются поставить новый комплект оборудования. Пообещав, что это будет последний раз, когда она остаётся в чёртовой школе до последнего, Вера, вооружившись фонариком, полезла вниз, радуясь хотя бы тому, что в этот раз обходится без Петра — она не видела его уже неделю и была безмерно этому рада, более того, предполагала, что они с Максимом уже давно где-то в тропиках, и она не будет слышать издёвки из серии «Маленький суперагент» в оставшиеся часы старого года.       Когда Вера, слегка пыльная, вылезла из подземелья и направилась в комнату, чтобы упаковать чемодан, переложить билеты в сумку, посмотреть ещё раз в интернете расписания автобусов, потому что её машина понадобилась отцу, и отказать было невозможно, уже прямо на подходе к комнате её остановила Галина Васильевна. Просьба о помощи на кухне была совершенно невинной, но настолько вывела из себя, что пришлось призвать на помощь все ресурсы терпения, сосредоточенные в худом теле, чтобы ни на кого не сорваться. Стоит ли говорить, как обрадовал Веру тот факт, что часть учеников всё-таки осталась в школе, и для новогоднего стола нужно разложить икру в тарталетки? Ворча и злясь, что в её школе такого не было, и почему она на новый год будет есть икру, но только кабачковую, выполнила и это поручение.       Идя по коридору и волоча за собой чемодан ярко-зелёного цвета, Вера искренне надеялась, что её больше никто не потревожит — её сердце всякий раз падало куда-то в пятки, когда она слышала шорохи в коридоре.       Наконец, она вышла из здания и даже обрадовалась — обратно её не заманят до следующего года, чемодан не упал со ступенек, в сумке аккуратно лежали документы (а то так её бывший парень однажды улетел в командировку прихватив права Веры), и вроде как ничего не предвещало беды. — Наконец-то свобода, — прошептала Вера, потом почесала нос, надела на слегка замёрзшие ладони забавные тёплые перчатки и, ухватившись за ручку чемодана, пошла в сторону ворот школы, вжав голову в плечи и шепча про себя «меня нет, меня нет, меня нет», чтобы точно никто не потревожил. Не успела она коснуться ладонью большой воротины, как услышала своё имя откуда-то сзади. Вера цокнула языком, потом стиснула зубы, чувствуя, как огонь раздражения забурлил в жилах — ну, какого, спрашивается, дьявола её не хотят отсюда отпускать?! Она продолжала стоять и вслушиваться — может быть, позвали не её? Вдруг среди немногочисленного количества учеников школы «Логос» есть девушки с аналогичным именем? Ну, или, на крайний случай, кто-то из родителей, потому что их «мерседесы» и «порши» заставили весь двор. — Вера Дмитриевна, я к кому обращаюсь, а? — повторили сзади, и Вера поняла, что в этом году она была очень плохой девочкой, иначе почему Дед Мороз вместо подарка под ёлкой принёс ей Петра Алексеевича Морозова?! Она мысленно досчитала до десяти, стараясь себя настроить на то, чтобы выдавить улыбку — в конец концов, сегодня последний день года, можно попытаться отбросить сарказм в их отношениях и попрощаться нормально. Вера обернулась, улыбнулась самой сладкой улыбкой, крепко сжав ручку чемодана — нет, она вовсе не собиралась в случае чего с помощью него обороняться против Петра Алексеевича, но всё равно как-то спокойнее что ли чувствовала себя. — Добрый вечер, Пётр Алексеевич, — пробормотала она, — я уже было дело подумала, что вы с Максимом улетели куда-то в тёплые края… а куда ж нам, простым учителям-то! Пётр рассмеялся, потом покачал головой, запихнув руки в карманы пальто. Несмотря на их рабочие отношения, он испытывал к Вере самые необычные чувства — одно время ему казалось, что это нечто похожее на отеческую любовь, однако со временем трансформировалось во что-то новое, и пока было не особо понятно, что теперь делать. — Добрый вечер, Вера Дмитриевна, — конечно, при всех он не мог её назвать маленьким суперагентом, тем более, Пётр всё время чувствовал на себе слежку от мистера Вульфа — кажется, тот стал о чём-то догадываться, — нет-нет, это Максим сейчас греет свои молодые косточки, а у меня пока есть небольшие дела в нашей чудесной столице Родины… что, — Пётр широко улыбнулся, — сбегаете, даже не попрощавшись с нами? — Как это не попрощавшись? — Вера пожала плечами, потом тоже улыбнулась — на самом деле несмотря на то, что чаще всего на совместных заданиях они не находили ничего лучше, чем ворчать друг на друга, просто общаться с Петром ей было легко, — я уже со всеми тысячу раз попрощалась, а они всё здороваются и здороваются, никак отпустить меня не могут! Вот я уже чуть ли не бегом бегу на остановку, а то не успею, так придётся в новогоднюю ночь читать сочинения про Александра Македонского. Пётр рассмеялся, потом посмотрел на часы — ему, конечно, не нужно было переживать за автобус, ибо сзади стоял чёрный внедорожник, который его ещё никогда не подводил, но вот Вера рисковала… вернее, уже рискнула. — Вера Дмитриевна, — задумчиво проговорил он, потом посмотрел на Веру, и та аж отшатнулась. По одному лишь тону Петра Вера поняла, что уже опоздала, и ей резко захотелось помочь Вульфу в уничтожении всех в этой школе. В глазах аж потемнело от мысли, что ей придётся остаться в этом чудесном месте… — А когда следующий автобус? — жалобно проговорила Вера, у которой с лица сползла улыбка. Пётр покачал головой — он прекрасно понимал, что тридцать первого декабря все стремятся попасть домой, и водители рейсовых автобусов не исключение, поэтому Вера, разумеется, упустила последний шанс добраться из школы каким-то другим способом кроме собственных ног, которые, кстати говоря, были достаточно красивыми. Достаточно красивыми для того, чтобы… — Вера Дмитриевна, — Пётр широко улыбнулся, — вы только сразу не отказывайте. Вера подняла на него взгляд, широко открыв глаза, пытаясь понять, что же он имеет в виду, а потом выдохнула и мотнула головой — крутилась лишь одна мысль «Ну, почему это всё всегда происходит именно со мной?» — Пётр Алексеевич, — Вера внимательно посмотрела на него, дабы просто убедиться, — я правильно понимаю, что вы имеете в виду, правда? — Да, я сейчас еду в Москву и могу вас подвезти, потому что мне всё равно по пути. Ну, — Пётр позволил себе хорошо знакомую Вере усмешку, — если вы, конечно, не против, потому что я вас очень хорошо знаю, и… вы можете и испугаться. Этого Вера уже не смогла вынести. Гордо вскинув голову и ощутив, как волосы, которые слегка промокли от снега, который шёл как по заказу, тяжело хлестнули по спине, пошла к чёрной машине Петра. Тот проводил её взглядом, усмехнулся и последовал примеру. Уже через несколько минут они ехали через лес — дорога была заснеженной, вокруг мелькали деревья и, возможно Вере показалось, она увидела какие-то тени, но так не хотелось об этом думать в такой день — в конце концов, она имеет право отдохнуть от своей дурацкой работы. Дабы показать Петру, что она совершенно не заинтересована в разговоре, Вера вытащила из сумки небольшую маску для сна, на которой была нарисована очаровательная кошачья мордочка, надела на себя аксессуар и сделала вид, что провалилась в сон — в конце концов, до Москвы ехать часа три, и то, если без пробок, так что можно позволить расслабиться и немного вздремнуть. Пётр немного расстроился — ему казалось, что они будут ехать, разговаривать, но поймав себя на том, что он ведёт себя как собственный сын, он нахмурился и постарался выкинуть эти мысли из головы — в конце концов, Вера явно давала понять, что общается с Петром только потому, что приходится вместе работать. А уж то, как она визжала, когда они случайно проснулись вместе, забыть не представлялось возможным. Чтобы хоть как-то скрасить вечер, Пётр решил побыстрее приехать в Москву, поэтому пришлось свернуть — это место он знал хорошо, ибо уже приходилось пару раз ездить по такому неприметному маршруту, только летом. От резкого поворота Вера проснулась, приподняла маску и огляделась. — Вы куда меня везёте? — ей действительно удалось задремать, пусть и всего лишь на двадцать минут, — я не помню что-то таких резких поворотов… да и местности этой не помню, — вздёрнула нос. На самом деле, здесь Вера немного лукавила: несмотря на то, что она уже тысячи раз бродила по этому лесу, выискивая всевозможные знаки, так и не смогла ориентироваться на все сто процентов, и даже не была уверена сейчас в том, что Пётр действительно съехал с маршрута — возмутилась больше для порядка. — Не переживай, маленький суперагент, — наконец-то Пётр смог откинуть всю эту официальность и обратиться к Вере так, как любил, — просто решил немного срезать путь, а то будем тащиться до Москвы ещё полночи. — Смотрите, Пётр Алексеевич, как бы мне потом не пришлось кое-что срезать, — ворчливо отозвалась Вера, потом покачала головой, но больше никакая тема для разговора в голове не появлялась. Ещё примерно десять минут они ехали молча, когда случилось непредвиденное. Как говорилось выше, Пётр был на сто процентов уверен в своей машине, и когда та встала в снегу, то сначала ему показалось, что случайно задел тормоз. Отнюдь нет — несколько раз он пытался вырваться из западни, выбегал на улицу и ходил туда-сюда, пытаясь понять, что делать, но исход был один: — Всё, встряли! — заявил Пётр спустя полчаса, уже сидя на сидении в машине. Вера решила пропустить фазу задавания глупых и бессмысленных вопросов и просто простонала — сейчас она окончательно поняла, что вовремя домой уже не попадёт. — И что мы будем делать, а?! Зачем вы вообще сюда свернули, зачем?! — её глаза недобро сверкнули, — ну, правда, какой смысл? Успели пораньше, Пётр Алексеевич? — Вера всегда старалась не терять лицо в сложных ситуациях, но сейчас у неё уж не оставалось никах сил на поддержание эмоционального состояния. — Спокойно, что ты психуешь раньше времени, как обычно, — проворчал Пётр, потом вытащил телефон из кармана пальто, — сейчас я вызову мчс, приедут, вытащат нас отсюда, ты можешь продолжить спать, это у тебя лучше всего получается. Вера зыркнула на него, потом скрестила руки на груди и стала смотреть на Петра испепеляющим взглядом — она была на сто процентов уверена, что он или не дозвониться до мчс или они просто не приедут… а когда приедут, то их встретят два снеговика. — Ожидаем в течение двух часов, — проворчал Пётр, потом прибавил отопление в машине и убрал телефон, — ничего страшного. — Пётр Алексеевич, а вас не смущает, — у Веры задёргался глаз на нервной почве, — что новый год через четыре часа? Пётр несколько секунд смотрел на неё, потом выдохнул, запустил пальцы в волосы и откинул их — да, это был его личный ритуал, который помогал собраться с мыслями. Да — из-за того, что жизнь Петра протекала в диком ритме, из-за чего не оставалось времени на сон, что уж тут говорить о том, чтобы помнить конкретное число, и уж тем более понимать, чем это конкретное число отличается от остальных дней недели. — Ладно вам, Вера Дмитриевна, не переживайте вы так, — пробормотал он, потом посмотрел на экран своего телефона — он сделал всё, что мог, — хотите поужинать? — Вы что, — Вера хмыкнула, — забрали какую-то корзину с едой, которая предназначалась учителям, себе? Пётр покачал головой, потом вышел из машины, махнул Вере, чтобы она пересела на заднее сидение — места хватало для того, чтобы устроить небольшой фуршет. — Нет, конечно, — Пётр достал пакет, в котором лежали всякие упаковки с готовой едой из кафе, — в последнее время совершенно не успеваю нормально питаться, а вот это и холодное вкусное. Ну, можно сказать, комплект суперагента, — произнёс он и замолчал, ожидая реакцию Веры. Та лишь покачала головой, потом всё-таки улыбнулась: в конце концов, она могла бы сильно злиться только в том случае, если бы её кто-то ждал дома, но ведь этого не было — всё равно самолёт завтра, а сегодня Вера планировала позвать незамужних соседок, но вряд ли они заметят, что её не будет — у них подъезд был какой-то несчастливый в этом вопросе. — Давайте свои бутерброды, — проговорила Вера, а Пётр тем временем достал термос внушительного размера, — ого! Никогда бы не подумала, что вы можете быть таким… хозяйственным. — Приходится, — Пётр искренне улыбнулся, — алкоголь могу предложить, за рулём же я. — Нет-нет, — Вера покачала головой и улыбнулась, — я не особо любитель, если честно. На самом деле, она просто вспомнила, как они с Петром однажды проснулись, и сейчас не особо хотела такого повторения. Хотя, с другой стороны, Пётр достаточно привлекателен — взрослый, сильный, явно опытный мужчина, да и не сделал он ничего такого, что могло бы Веру оттолкнуть, но она не могла сама себе признаться в том, что он её привлекает. Во-первых, ещё со школы у неё выработалось патологическое отвращение ко всяким мажорам, во-вторых, у них существенная разница в возрасте. Какое-то время они молча ужинали, потом Пётр решил хоть как-то разнообразить вечер, налил в чашку из-под термоса чай, потом посмотрел на Веру. — Это, конечно, не шампанское, но я предлагаю выпить за новый год, который уже, постепенно, наступает, — проговорил он с улыбкой, а Вера заинтересованно на него посмотрела, — хочу сказать тост! — Пётр мотнул головой, чтобы откинуть надоедливые волосы, — давайте постараемся в новом году уничтожить это мерзкое гнездо с гадюками, которое все называют элитной школой? Вера приподняла брови — честно говоря, она ожидала немного другого тоста, но потом пожала плечами и закивала. Пётр отпил первым, потом передал Вере чашку. — Тебе не холодно? — поинтересовался он, когда она сделала первый глоток. Вера мотнула головой — Пётр позаботился о том, чтобы климат-контроль в машине создавал уют. Когда по-прежнему горячий чай разлился по венам, она даже расслабилась и растянула губы в блаженной улыбке — стало так хорошо, так уютно на душе, что даже промелькнула мысль «пусть мчс приедет попозже». В эту самую секунду Пётр понял, что или сейчас или никогда — он подвинулся к Вере чуть ближе, смахнув при этом на пол коробки из-под бургеров и наклонился к ней, уложив ладонь на талию. Она даже не успела толком понять, что происходит, а ещё через секунду их губы слились в поцелуе. Пётр посильнее обнял Веру, чтобы не сбежала, и в первые мгновения не мог наслаждаться полностью — пытался понять, хочет ли этого Вера, но та сначала не могла понять, что происходит, а потом ответила на поцелуй. Она поняла, что же ей так нравится в этой ситуации — ведь это произошло по обстоятельствам, которые от них не зависят, и никто потом не будет чувствовать неловкость. Её тонкие руки обвили мощную шею, и Вера подалась чуть ближе, уже перенимая власть — её язык оказался проворнее, и уже Петру понадобилось несколько секунд на осмысление. Разумеется, он ответил на её яркие и требовательные поцелуи, чуть вжав в кожаные сидения, запустив пальцы в светлые волосы, ведь вязаная шапка Веры сдалась первой и улетела куда-то в глубину багажника. Воздуха им не хватало, но они оба были не в силах разорвать эту связь, прижимались друг к другу, отрываясь буквально на пару секунду, не открывая глаз и продолжая эту пытку — поцелуи были то короткими, но такими желанными, то длинными, до такой степени, что доводили до лёгкого головокружения. Пётр провёл ладонями по джинсам Веры, а чуть позже его губы начали изучать нежную шею Веры, вызывая тем самым стоны. В её голове творился настоящий сумбур — Вера даже не понимала, с ней это происходит или нет, до того было приятным происходящее. Раздался щелчок блокировки дверей, что должно было отрезвить, но нет. Они оба не стали останавливаться, да и не желали. Машина с надписью «аварийно-спасательная служба» проехала по главному маршруту, пропустив неприметный поворот.