***
Идти было совсем тяжко. Глаза так и норовили закрыться, безумно сильно хотелось спать. Единственным, что периодически взбадривало меня были пролетающие поблизости вертолёты, чьи лопасти издавали очень и очень громкие звуки. Правда, доносились они до меня, почему-то, будто из-под толщи воды. Интересно, это звоночек к тому, что мне осталось совсем немного? Мы сделали небольшой привал, меня посадили на землю и помогли облокотиться на что-то, чтобы я лишний раз не тратила силы. — Далеко ещё? — поинтересовался Ньют. — Пятнадцать миль отсюда… — немного подумав, ответил Галли. Неожиданно на меня накатил очередной приступ кашля, правда, к счастью, он был совсем коротенький. Думаю, та дрянь, что сейчас во мне, решила сбавить обороты. Даже она понимает, что мне конец. Что ж, оно и к лучшему. Минус одна тварь и планета стала чуть более безопасна. Ньют сразу же оказался рядом со мной. — Как ты? — Все в норме… — ответила я, посмотрев ему в глаза. Конечно, он не поверил моим словам — от этого его вид стал более отчаянным. Неподалёку показался один из патрулирующих отрядов. — Нам нужно уходить. Лили, можешь идти? — обеспокоено спросил Томас. — Да, — ответила я, начав с горем пополам подыматься. Получалось это у меня, мягко говоря, плохо. Тогда на помощь пришли парни, они помогли мне подняться. Оказавшись на своих двух меня начало нехило шатать, а ноги немного подкашивались. На помощь пришёл Минхо, который взял меня на руки. Я с непониманием посмотрела на него. — Так быстрее и надежнее. В этот момент произошёл взрыв. Все наше внимание, понятное дело, было направлено на источник света и звука. Стена была взорвана. — Мы собирались разгромить ПОРОК, а не весь город… — Что ж, видимо твои товарищи имеют другое представление о разгромлении ПОРОКа… Мы ещё буквально пару секунд постояли и завороженно наблюдали за разрушающейся стеной. — Тоннели там, вперёд. Нужно спешить, — вывел нас из транса Галли. Все послушно двинулись следом за ранее упомянутым товарищем. В то время пока парни перебирали ногами, я всеми силами пыталась не уснуть. Это давалось все труднее и труднее. Хоть я особо и не тратила силы на что-либо, но я чувствовала, как силы покидают меня. Видимо, их остатки на себя забирает элементарная потребность в дыхании… Тем временем мы повернули в какой-то переулок. Минхо посадил меня на землю и облокотил на стенку. — Так, посиди тут. Только не уходи никуда. — Ага, обещаю далеко не убегать, — иронично ответила Минхо я, буквально на секунду прикрыла глаза — хотелось отдохнуть. К счастью (ну или сожалению) мне не дал этого сделать в ту же секунду подоспевший Ньют. — Лили только не спи, — с легкой паникой в голосе сказал он, сняв с себя шарф. — А это ещё зачем? — Поменять платок Томми. Он уже весь пропитан кровью, — сказал он, аккуратно сделав замену. — Морковка только не смей умирать, ладно? Я ещё ваших детей учить выносить вам мозг собирался! — Что ж ты заладил-то про умереть? — спросила я, посмотрев на Минхо. — Выглядишь хреново. — Пропорционально твоему умению делать комплименты. — Я на секунду, — сказал наш азиатский друг, отлучившись к что-то бурно обсуждающим Томасу и Галли. Ненадолго повисло молчание. — Знаешь, никогда не устану задавать себе один вопрос: почему вечно попадают по тебе? — А я никогда не устану отвечать на этот вопрос. Ты ведь знаешь, что я очень хорошая мишень: чуть что — сразу я, видно-то издалека, — последовал мой ответ. Внезапно меня начала бить дрожь. Стало невыносимо холодно. Billie Eilish — I love you (slowed) — Подержишь меня за руку? — задала вопрос я, — протянув Лютику руку, которую тот незамедлительно вложил в свою. — Тепло, — прокомментировала моя персона, легонько улыбнувшись, — Ты же знаешь что я тебя очень сильно люблю? — Конечно. Но только вот я тебя сильнее. Мне стало немного смешно, и я начала смеяться, правда, тут же прекратила эту затею, как только почувствовала боль в животе. — Аккуратнее ты! Пожалей себя. Боль поутихла и я поняла, что настал момент, который я оттягивала до последнего… — Ньют, у меня к тебе есть просьба, — начала я. Лютик выжидающе посмотрел на меня. Я же в свою очередь сняла с себе браслет и протянула вещицу ему, — Оставьте меня и уходите. — Нет, — решительно ответил он, отведя мою руку в сторону, — Это даже не обсуждается, мы тебя не оставим. — Дослушай меня. Пойми, мне уже ничем не помочь. Да и то, что происходит — это лучший из сценариев, что я могла представить. — О чем это ты? Вот блин, ещё объяснять… Мало того, что мне тяжело думать, хочется спать, так голова ещё и не варит, а думать надо. — Только не строй из себя глупенького, тебе это совсем не идёт. Ты же у меня умный и наблюдательный, не мог не заметить, что что-то пошло не так. Тебе и так известно о чем я, а если нет, то как минимум должны быть догадки. Ответить он не смог, лишь отвёл взгляд в сторону. — Вот видишь, я права. — Почему не сказала? — спустя некоторое время спросил он. — У меня на то свои причины, — ответила я, вновь прикрыв глаза, более не в силах держать глаза открытыми. — Ты только не спи! — Это намного труднее чем думаешь. — Ладно, давай тогда говорить… Помнишь, ты мне как-то рассказывала о том, о чем ты мечтаешь? — Нет… Я помню о твоей мечте. — Правда? И какая же она? — Ты мечтал повлиять на чью-то жизнь. Кардинально изменить ее. И знаешь что ещё? — Что же? — Я хочу чтобы ты знал. Твоя мечта исполнена. Ты изменил мою жизнь. — Черт, что звучит так, будто ты прощаешься со мной. — Что-то типо того… — Пожалуйста, не говори так. Ты должна продержаться. Осталось совсем немного. Давай продолжим говорить. — Честно, я глаза еле открытыми держу, что уж говорить о разговорах. — В таком случае, просто смотри на меня, ладно? Мне только и оставалось, что кивнуть и начать смотреть в глаза Лютика, не отводя от них взгляд. Посидев так какое-то время я поняла, что это конец для меня. Сначала тебе страшно холодно, потом клонит в сон… Я уже не чувствовала ничего. Внутри была всепоглощающая пустота. Все мысли разом испарились, исчезли далеко в глубине моего сознания. Тело не ощущало жгучей боли вируса, а голова была затуманена. Хотелось пропасть, забыться… Умереть. Видеть боль в глазах любимых, осознавать что ты причина их боли и ты ничего не можешь с этим поделать — вот она основная пытка. Тогда-то я и поняла, что есть вещи похуже смерти… Знаете, как-то раз, уже не помню где, но я услышала, что бытует мнение, что карие глаза не так привлекательны как, скажем, голубые или зелёные. Так вот знаете что? Вы когда-нибудь видели карие глаза, в которых виден отблеск солнца? Это не всегда заметно с самого начала, но потом вы поймёте, что их больше нельзя описать словом «карие». Они становятся лучиками текучего золота, очерчивающими солнечное затмение. В карих глазах нет ничего скучного даже тогда, когда наступают более поздние часы: они сами становятся закатом… End POV Лили Ньют все это время не отпускал руку Лили и не отрываясь смотрел ей в глаза, лишь периодически поглядывая на парней, дабы не упустить момент принятия решения дальнейших действий. В один из таких моментов, ребята подозвали Ньюта к себе. — Я буквально на секунду. Сейчас вернусь. Лили медленно кивнула и отпустила руку Ньюта, в то время как парень аккуратно положил руку девушки на ее ногу и поспешил в своим друзьям. Состоялся короткий, но очень важный диалог, по итогам которого было решено двигаться дальше. Ньют поспешил вернуться к Лили, но стоило ему только окинуть её внимательным взглядом, как он понял, что что-то здесь не так. Подойдя ближе и сев напротив, он понял что было не так — Лили совсем не подавала признаков жизни. — Лили? Ожидаемо, та не откликнулась. Тогда, Ньют облокотил девушку на себя и аккуратно потряс ее, а когда та не очнулась, он решился похлопать ее по щекам. — Проснись же, нельзя спать! — отчаянно проговорил он, не прекращая предпринимать попытки попыток разбудить свою девушку. Он был шокирован, он не верил даже малейшей вероятности того, что она могла умереть. Это не могло произойти с ними, только не с ней. Насколько бы ужасной не была ситуация, Лили всегда благополучно выбиралась из абсолютно любого происшествия, вне зависимости от ситуации. История не могла и не может так закончится, только не для неё. Тогда же он понял, что скорее всего произошло непоправимое. Он подвинулся ближе и крепко обнял безвольное тело Лили. И тихо, настолько тихо, что могла услышать лишь она, сказал: — Прости, это все моя вина, — конечно же, столь желанного ответа, опровергнувшего факт ее кончины, Ньют не получил. Он был зол сам на себя. Это все его вина. Если бы он был осторожнее, не заразился бы и она бы была жива. Ньют ненавидел себя за это. — Ну что, идём? — спросил Томас, повернувшись к друзьям. Там его взору предстала болезненная и трудно описываемая картина: на земле, на коленях, сидел Ньют, а на его руках безвольной куклой лежала Лили. Томми было больно на все это смотреть. Он медленно подошёл к безутешному другу и, сев рядом с другом и положив руку ему на плечо, сказал: — Мне очень жаль… Эта фраза привлекла внимание остальных, заставив каждого из них обернуться. Их встретила та же картина, что и Томми. Первым неуверенной походкой к ребятам подошёл Минхо. Повторив движение остальных, упав на колени, он положил руку на руку Лили, из которой торчала позолоченная цепочка ее браслета. — Морковка… — только и смог произнести он, сдерживаясь подступившие к глазам слёзы. В этот момент Ньют поднял голову и перевёл взгляд на Томаса, чьему взору предстала картина, какую он никогда в жизни не ожидал увидеть: по щекам вечно мужественно выстаившего любые невзгоды жизни Ньюта он увидел слёзы. Он не видел его слез когда умирали его близкие друзья, даже тогда, когда умерли Чак, Алби и Уинстон. Однако, очевидно, эта ситуация идёт в рознь со всеми вышеупомянутыми. То были его друзья, а это его любимая девушка. — Я снова потерял ее, хотя обещал, что этого больше не произойдёт. Это моя вина. — Это не так… Раздался взрыв, а за ними последовали шум, гам. Все понимали, что ситуация крайне тяжела и болезненна для каждого участника группы, особенно для Ньюта, но, к сожалению, двигаться дальше нужно. — Нам срочно нужно уходить, — нехотя проговорил Томас. — Что? — переспросил Ньют в надежде, что ему это послышалось, — Ты… Ты хоть понимаешь что вообще только что произошло?! — Да и мне очень жаль, правда. Лили была и моей подругой, но нужно идти, иначе мы присоединимся к ней. — Я никуда не пойду. Томас понимал, что Ньют сейчас пребывает в огромнейшем шоке, а им, в силу потери самого дорогого для него человека, управляет далеко не рациональность и здравый смысл, а чувства, эмоции и боль. Он разделял боль его утраты, однако, он был вынужден надавить на больное, дабы не потерять помимо подруги ещё и лучшего друга. — Лили бы не оценила твою жертвенность. Она хотела бы чтобы ты жил. Она сделала все для этого… И тут Ньюта будто током прошибло. Она ведь и правда жертвовала абсолютно всем ради него: временем, своими интересами и «хочу», жизнью… Имеет ли он право так распоряжаться своей жизнью? И его ли она теперь? Было очень больно и неприятно, но он понимал, что Томас прав. Следующий шаг был крайне болезнен для парня: момент прощания, хотя, это даже прощаниям то назвать нельзя. Напоследок, он крепко-крепко обнял девушку, в очередной раз попросив ее прощения и сказав слова, которыми их пара не разбрасывалась направо и налево: — Я тебя люблю и буду любить всегда… После же, он облокотил ее спиной к ближайшей стене, тем самым сделав вид, что она просто решила посидеть и передохнуть пару минут. Поправив ее волосы напоследок, он медленно и нехотя поспешил за успевшими отойти от места трагедии парнями, что решили дать их другу время проститься. Перед тем как повернуть в очередной переулок, Ньют решил последний раз кинуть взгляд на Лили. С первого взгляда, издалека, казалось, что она не просто решила передохнуть, а вздремнуть. Да, он так и будет думать. Лучше уж верить в то, что она просто дремлет и что рано или поздно они снова встретятся и ещё проведут сотни бесед, нежели что это был их последний диалог и что он видит ее в последний раз. Ньюту нравилось куда больше верить именно в хорошее. На этой мысли он поспешил уйти следом за парнями, в то время как Лили осталась сидеть одна у стены посреди всего того хаоса, в который погрузился город…***
Шум прибоя, крики чаек, треск костра, отдаленные разговоры и смех подростков — это основной набор звуков, которые слышит каждый житель Тихой гавани — места, которое стало новым убежищем для многих. Однако есть и абсолютно другая сторона, на которой преобладает другой звук — всхлипы, вызванные слезами боли от потери близких. Прошло совсем ничего с момента прибытия в новое пристанище ребят, раны были ещё свежи, все держались как могли. Ньют относился ко второй части острова. Он тяжко переносил смерть Лили, хоть он и не показывал этого. На его лице не отображалось не единой эмоции, большую часть времени он занимался полезными делами: помогал строить новые дома, которые заменят подобие палаточных лагерей, сажал растения, помогал патрульным, а в свободное время находился у кровати своего раненого друга — Томаса. Перед тем как здание рухнуло, Тереза успела спасти раненого Томми ценой своей жизни. По сей день он так и не приходил в сознание, хотя ребята, занявшиеся им по прибытии, обещали, что восстановление займёт не более суток. Шёл третий день: большая часть палаточного лагеря возведена, территория более-менее облагорожена, а Томас все ещё в отключке. Начали ходить слухи, что он больше не придёт в себя. Ньют в них не верил. Он и так потерял всех кто был ему дорог. Терять одного из лучших друзей не входило в его планы. Внезапно на кровати начались слишком активные движения, а глаза Томаса, закрытые до сего момента, открылись. Прокряхтев, он немного приподнялся на локтях и посмотрел на улыбающегося ему Ньюту. — Здравствуй, дружище. Как ты? — Не шикарно, но могло быть и хуже, полагаю, верно? — Да… Ещё немного и мы бы не откачали тебя. Ты везунчик, Томми. Ненадолго повисло молчание. — Как остальные? Как ты? — Ребята в полном порядке, с ними все хорошо. — А что насчёт тебя? — аккуратно поинтересовался Томас. Ньют не ответил, просто отвёл взгляд в сторону, а после, задал весьма неожиданный для парня вопрос: — Томми, а все твои воспоминания вернулись? — Думаю, да… — ответил сбитый с толку Томми. — В таком случае, расскажи, пожалуйста, какой была Лили до Лабиринта? Отличалась ли она от той Лили, которую мы все знали? Томас лёг обратно на подушку и с легкой улыбкой предался воспоминаниям прошлого. — Да, некоторые отличия были. Она была менее общительной, доверчивой и наивной. Как и та Лили, которую мы знали, она всегда была смелой, заботливой, всегда добивалась поставленных перед собой целей. Если бы не она, многие до сих пор сидели бы в стенах Лабиринта… Она всегда оставалась собой и встречала все невзгоды с высоко поднятой головой. Она была настоящим борцом за свою жизнь, как и жизнь и счастье своих близких, Ньют. — Спасибо, Томми…***
Ньют сидел на берегу моря и перебирал в ладони браслет Лили, отданный ему Минхо по прибытии сюда. Он думал о том, что для полного счастья ему сейчас не хватает его солнышка — Лили. Она мечтала увидеть море и ощутить на себе, что такое спокойная жизнь. Она бы точно оценила картину, которую сейчас созерцает Ньют. Одиночество парня было прервано из неоткуда очутившейся по правую руку от него Брендой. — Привет, не помешаю? — Нет. Что-то хотела? — А ты прямо в лоб… — Прости, не хотел обидеть, просто не в настроении. — Ничего, я все понимаю. Я здесь для того, чтобы отдать тебе это, — сказала она, протянув покоящуюся все это время в руках тетрадь, — Она просила отдать тебе это, как доберёмся сюда. Ньют взял тетрадку и, открыв ее, пробежался взглядом по паре страниц. — Что это? — поинтересовался Ньют, переведя взгляд со строк на Бренду. — Я не знаю. Ее содержимое явно не предназначалось чьим-либо глазам, кроме как твоих. — Спасибо… — немного погодя ответил парень. Напоследок девушка улыбнулась и решила оставить Ньюта наедине с его мыслями. Оставшись сам с собой, парень начал жадно вчитываться в каждое написанное в тетрадке слово… «…— А вообще, я бы хотела увидеть снег, море… Спокойной жизни в кругу семьи. Это все, конечно, звучит супер скучно и просто, но мне большего не нужно, — интересно, а чего бы хотел Ньют? — А ты? — Как ты и сказала: сначала выбраться, а потом не знаю. — Как это не знаю? А если призадуматься? — Правда не знаю. — А хочешь, мы сейчас придумаем? — Ну, давай попробуем. — Так, — сказала я, подсев поближе и положив голову на плечо Лютика, а тот, в свою очередь, закинул руку мне на плечо, — можно хотеть завести собаку, попутешествовать в горах, научиться чему-то новому и стать профессионалом в этой сфере, научиться танцевать вальс, изменить чью-то жизнь навсегда… — Вот. Пусть будет вот эта. — Интересно… — сказала я улыбнувшись, — Хороший выбор…» «…— Позволите пригласить Вас на танец? Я оторопела от подобного обращения, но, быстро взяв себя в руки, в той же манере ответила: — С удовольствием. А после, похихикав на прощанье сидящим рядом ребятам, вложила свою руку в руку Лютика и отправилась следом за ним. Отойдя подальше от ребят, но так чтобы была слышна музыка, Ньют обнял меня и устроил свою голову на моей, в то время как я, устроила свою голову у него на груди и, в точности как и Лютик, обвила свои руки вокруг его пояса. В таком положении мы начали покачиваться в ритм музыки. Медленно, плавно, чувственно. Подстать играющей мелодии. Пара ребят, как и мы, тоже решила воспользоваться временем и устроить себе романтический момент. Как же это мило. Помнится, что относительно недавно я думала, что со мной такого никогда не будет. Какая глупая… Факт того, что все вновь пошло не так, как я думала, говорит лишь о том, что нельзя загадывать намного вперёд. Все может пойти совсем иначе…» «— Кстати о нас… Думаю, нужно обговорить все произошедшее и закрыть этот вопрос. — Согласна. — Я сказал, что люблю тебя. А ты? Ты что чувствуешь по отношению ко мне? — А мои действия разве не послужили тебе ответом? — Послужили. Мне бы хотелось услышать это от тебя. — Хорошо… Ты мне очень нравишься, Ньют. После этих слов на лице Лютика расцвела широчайшая улыбка. Он обнял меня за плечо и притянул ближе к себе. Я не сопротивлялась. Да и как можно такому сопротивляться? — Так что это значит? Мы теперь пара? — спросила я, подняв взгляд на Ньюта. — Да…»***
По щеке Ньюта побежала слеза. Записанные Лили воспоминания приносили одновременно и счастье и боль. Некоторые из них были стёрты из памяти Вспышкой, но благодаря его солнышку они были восполнены в полной мере. Все было описано во всех красках. И вот подойдя к последним страницам, парень увидел то, чего он совсем не ожидал увидеть там увидеть — небольшой сюрприз — это было письмо. Say Goodbye — Ha Yea Song «Дорогой Ньют, Это мое первое письмо на памяти и ты даже не представляешь какие это вызывает эмоции: эйфорию, восторг, страх, печаль и легкое недоумение. Это так странно сидеть и изливать свои мысли, эмоции и переживания на кусок бумажки, вместо того, чтобы поделиться ими с тобой или Рози вживую. Только вот я понимаю, что все это необходимо, ведь, скорее всего, это мой единственный способ объясниться с тобой. Мне искренне жаль, что все сложилось таким образом, что оставила тебя вот так — без каких-либо объяснений. Мне очень стыдно за то, что не рассказала тебе о том, что заразилась, но у меня не было другого выбора, иначе вы бы не отпустили меня. Ты не отпустил бы. Узнай ты о болезни, рискнул всем, даже собой, чтобы спасти меня. Я не могла этого допустить, ведь ты как никто другой из нас заслуживаешь счастливой и спокойной жизни. Думаю, тебя сейчас терзает множество вопросов, одним из которых является «как и когда я успела заразиться?». К сожалению, у меня нет ответа на этот вопрос. Есть только догадки, но догадка — не факт, так что, как я заразилась — остаётся загадкой для меня самой. Честно говоря, я очень напугана. Довольно страшно жить, не зная, что будет дальше: не знать откуда ждать беды, чего ожидать от остальных. Вдвойне страшнее, когда не знаешь, чего ожидать от себя самой. Меня посещали мысли, что мне стоит вас оставить, ведь в любой момент что-то может пойти не так и я потеряю контроль, но… черт… От одной только мысли, что я оставлю тебя и не буду знать, как ты, мне становилось дурно. Знаешь, я сейчас как раз на том самом моменте, когда воспоминания постепенно начинают стираться из памяти и это чертовски пугает. Пугает, что в один прекрасный момент я просто забуду кто я такая, что от той девочки, с которой вы прошли через многое, совсем ничего не останется. Для того, чтобы это хоть как-то приостановить, я решила переписать все оставшиеся воспоминания в эту тетрадь. Может, это хоть как-то поможет мне чуть дольше оставаться Лили, ведь мне совсем не хочется становится тем монстром… Хотя, разве у меня есть выбор? Конечно, будь он меня, я бы без раздумий избавилась от вируса, не думая ни секунды но, если ты читаешь это письмо, значит, чуда не произошло… Тем не менее, несмотря на все произошедшее, я ни о чем не жалею. Если бы мне предложили пройти этот путь снова, от и до, я бы его прошла без раздумий. Хоть он и был тернистым и мы многое потеряли, но мы и многое приобрели. Очень надеюсь, что ты посмотришь на все это с той же стороны, с которой это вижу я. Знай, я буду скучать по всему: по Глэйду и его зелени, звёздам, по тем беззаботным временам… По безрассудству Томаса из-за которого мы всегда вляпывались в разные истории, по Минхо и Рози с их тупыми шуточками и вечной руганью. Не поверишь, но я буду скучать даже по Бренде и Соне. Хоть и общались мы с ними не так долго, я успела к ним привязаться. Но знай, больше всего я буду скучать по тебе, Лютик. Ты был моим самым простым «привет» и ты мое самое трудное «прощай». За все это время вы все стали мне куда больше чем просто друзьями, вы стали моей семьей, моим всем. Люблю вас всех всей своей душой и сердцем. Ну, если быть точнее, всем тем, что от них осталось. С любовью, Ваша Лили.»***
Любовь — это пройти вместе через все, до конца. Остаться, выстоять, просить, улучшить, беречь, ценить, быть верным. Это переживать все трудности, что выпадают на долю каждого, ведь быть рядом только тогда, когда все красиво и радужно — это не любовь. Любить — это видеть душу другого, это растворить себя в чувстве безудержного стремления сделать другого человека счастливее, быть поддержкой для него, спасительным кругом, маяком света. Любить — это видеть другого даже не в презентабельном состоянии, слабым, сбившимися с пути, но не разочаровываться в нем, а продолжать дарить свою заботу, продолжать крепко держать его за руку. Любить — это пройти вместе через все, что бы не случилось, до самого конца.