Я тебя тоже

      Нервы были просто на пределе. Напряжение только росло. Ещё бы, какой-то псих-маньяк охотится за ними и мечтает убить, с Лукасом у него это даже почти получилось. Валденбэк, кстати, молодец, хорошо держится, хоть и пострадал больше всех. Он видит, как сильно переживает Филипп, поэтому пытается его успокоить, настала его очередь хоть как-то помочь любимому. И в такой ситуации нужно пытаться держать себя в руках, паника не приведёт ни к чему хорошему.       Блондин не смог придумать ничего лучше, чем предложить Шею сахарные вкусняшки. И, на удивление, это действительно помогло. Обстановка немного разрядилась, на губах Филиппа наконец-то появилась улыбка. Нужно было укрепить созданную спокойную атмосферу, и тогда Лукас рассказал шатену весёлую историю из детства, которая так неожиданно, но очень вовремя всплыла в его голове.       Повисла тишина, она не была напряжённой. Такой момент, который бывает просто необходим. Зависнуть, чтобы переключиться. Щелчок, и Шей тянется к Валденбэку за нежным, таким нужным сейчас поцелуем. Их губы слились в желании и трепете. Филипп впился пальцами в крашеные волосы Лукаса, перебирая их. А байкер разместил свою ладонь на затылке любимого. Дышать становилось всё сложнее. И так жарко, словно в комнате включили на полную мощность батарею. Шатену хотелось вечность впиваться в эти сладкие, чуть сухие и потрескавшиеся, но мягкие губы, он оторвался лишь, чтобы стянуть с себя футболку. Откинув в сторону ненужную часть одежды, парень прильнул губами к белой шее Лукаса, целуя и облизывая пульсирующую венку. Он как-то слишком сильно прижался к телу блондина, что причинил тому боль. Рана всё ещё ныла и болела, поэтому теребить её лишний раз не стоило.       — Прости, прости, — извинился Филипп, стараясь быть аккуратнее и нежнее. Поняв, что Лукас не справится с одеждой самостоятельно, он сам начал стаскивать с него кофту.       — Всё окей, только будь чуть медленнее, — попросил блондин, щурясь от боли. Но парень был готов немного потерпеть, боль пройдёт, а этот момент останется, приятные ощущения, эмоции от этого дня он должен запомнить навсегда.       Шей с энтузиазмом стал покрывать поцелуями худое тело Валденбэка, пытаясь уделить внимание каждому сантиметру. Он прикусил нижнюю губу, смотря в глаза возлюбленному, после чего обвёл языком сосок, сжал бусинку между губ. Лукас закатил глаза, сглатывая слюну, он тяжело дышал и был готов срываться на стоны от ощущений, переполнявших его, однако байкер предвкушал ещё большее, поэтому не стал зря тратить дыхание и голос. Блондин и не заметил, как уже лежал на Филиппе, сливаясь с ним в очередном страстном поцелуе. Такое положение было слишком болезненным для травмированного парня, ведь основная нагрузка шла именно на бок. Он старался терпеть, чтобы Шей не передумал, но его выражение лица говорило само за себя.       — Всё хорошо? Тебе больно? — обеспокоился шатен, и Лукас кивнул в ответ, боясь, что теперь на этом всё закончится. — Давай, ложись на спину. — Парень помог блондину перевернуться, — аккуратно, — и сам принял положение сверху.       Оба были очень взволнованы и возбуждены, они целовались так, будто этот поцелуй может стать их последним. Их языки касались друг друга осторожно, но не переплетались, только дотрагивались, будто пробуя на вкус. Шей непроизвольно стал тереться пахом о Лукаса, ощущая, что тот возбуждён не меньше, чем он сам. Байкер положил руки на ягодицы Филиппа, чтобы парень замедлился, перестал так сильно тереться, ведь всё могло закончиться, даже не начавшись, но Валденбэк не смог сдержаться и стал сминать их, целуя при этом любимого в щёки и шею.       Лукас понимал, что сейчас он будет в роли пассива. Раньше ему и активом было сложно себя представить с парнем. Но теперь… Теперь всё изменилось. Сейчас он готов на любую роль, лишь бы быть с Филиппом. Валденбэк готов стерпеть что угодно, только бы это никогда не заканчивалось. Хотелось полностью погрузиться в любимого, утонуть в нём.       — Ты хочешь? — томным, хриплым шёпотом спросил Шей, целуя Лукаса.       — Да.       — Уверен?       — Да!       Больше всего Филипп боялся, что Лукас может испугаться, передумать, от чего эти уверенные слова согласия взбудоражили его ещё сильнее, разожгли в нём огонь, наконец-то появилась уверенность. Шатен затянул байкера в долгий глубокий поцелуй и потянулся за презервативом, который всегда носил с собой. Теперь точно всё. Назад пути нет. Они оба безумно хотят этого, и нет времени и сил больше терпеть.       Филипп снял штаны, а вместе с ними и боксеры с обоих. Никогда они ещё не были так близки, так открыты друг перед другом.       — Кажется, я уже говорил, но хочу, чтобы ты услышал это ещё раз сейчас. У меня никого раньше не было. Ты будешь у меня первым, — Шей наклонился и зашептал, поцеловав попутно ушко Лукаса.       Валденбэк как-то застенчиво улыбнулся. Оказывается, очень приятно быть у кого-то первым, ему непременно захотелось обрадовать Филиппа, подарить ему то же тепло.       — Ты тоже, — тихо сказал байкер.       Парень почувствовал двойную ответственность, раз он будет первым у блондина, значит должен стать лучшим. На какое-то время Шей прервал все поцелуи и ласки. Внимательно смотрел в голубые глаза травмированного и всё так же, не разрывая зрительный контакт, взял в рот три своих пальца, тщательно смачивая их слюной. Лукас был заворожен и растерян одновременно, он старался не смотреть на Филиппа, это как-то слишком смущало его, но глаза сами возвращались в ту же точку.       — Думаю, будет немного неприятно. Потерпи, это пройдёт. Говори, если захочешь остановиться, — с этими словами шатен медленно и осторожно, боясь навредить, ввёл один палец в узкое, плотное колечко мышц.       У Валденбэка перехватило дыхание, кажется, он забыл, как дышать. Скорее не от ощущений, ведь он почти ничего не чувствовал, а от эмоций, охвативших его. Он просто поверить не мог, что это действительно происходит с ним. Что-то нереальное, космическое. Дав Лукасу привыкнуть, Филипп вставил и второй палец, начав потихоньку растягивать блондина. Байкер был такой горячий внутри, Шею было довольно сложно сосредоточиться, парень едва сдерживал себя, чтобы не взять Лукаса прямо так, без подготовки. Появилась лёгкая боль, и дискомфорт усилился.       — Ты уверен в том, что делаешь? — обеспокоился Лукас, зная о неопытности парня.       — На практике у меня не было ничего подобного, но… Я ознакомлен с некоторой литературой и… видео.       Валденбэк рассмеялся — как красиво, оказывается, можно зашифровать слово «порнуха». Смех оказался лучшим способом расслабиться, до тех пор, пока Филипп не вставил третий палец. От внезапной, довольно резкой боли и тонкой, еле ощутимой струнки какого-то нового, неизведанного чувства, блондин обхватил шею шатена, прижимая его к себе. Шей поглаживал Лукаса по голове, шептал извинения и ласково целовал всё лицо. Спустя несколько минут боль почти отступила, и Филипп мог продолжить подготовку.       Решив, что Лукас уже достаточно растянут, парень достал пальцы. И тогда Валденбэк первый раз испытал такое сильное желание вновь быть наполненным, ощущение пустоты там превращалось в какую-то пытку.       Трясущимися от волнения и возбуждения пальцами шатен открыл презерватив и раскатал его по своему члену. Он приставил головку ко входу и, увидев в глазах байкера молчаливое согласие, медленным толчком вошёл глубже, начав свои движения. Их губы сами нашли друг друга, сливаясь в безумном танце. Боли не было, а вот та струна нового ощущения становилась всё более яркой и отчётливой. Сначала Лукас не понимал приятно это или не очень, но чувство всё нарастало, превращаясь во вполне ясное и чёткое. Парень издал глубокий грудной стон, похожий больше на рык или крик.       — Что, тебе так больно? Почему ты раньше не сказал? Давай, немедленно прекратим это, не нужно терпеть из-за меня, — запереживал Филипп, не понимая, что происходит с его любимым.       — Нет! Мне вовсе не больно! Не смей останавливаться! Двигайся, умоляю! — почти кричал Лукас, приподнимаясь на локтях, чтобы самому как-то насадиться на член Филиппа. Это оказалось плохой идеей — толку никакого, зато вновь растормошил рану.       Шей стал двигаться быстрее. Он сам сходил с ума, когда толкался в такого узкого, такого горячего и безумно любимого Лукаса. Шатен взял парня за руку, сцепляя кисти в замочек, такой знак означал «я с тобой, я тоже это чувствую.»       Парни уже не могли сдерживаться, а главное, не хотели. Их стоны наполнили весь номер. Теперь они действительно стали одним целым, единым организмом. Только друг с другом они могут быть самими собой, снять эти маски и полностью оголиться во всех смыслах. По телам обоих, как разряд тока, пробежала дрожь, и они одновременно излились.       Обессиленный Филипп упал рядом с Лукасом, продолжая держать его за руку. Он долго молча смотрел на него любуясь каждой чертой лица.       После долгого молчания Лукас наконец первым подал голос.       — Помнишь, ты спрашивал, чувствую ли я боль в животе? Да, чувствую. Когда вижу тебя, когда думаю о тебе… постоянно.       — Может, у тебя гастрит? Ты пробовал сходить к врачу? — ехидно усмехнулся Филипп.       — Придурок! Я вообще-то в любви тебе пытаюсь признаться.       Края губ Шея приподнялись в умиротворённой улыбке, и он, прикрыв глаза, произнёс: — Я тебя тоже.