***
Спустя пару минут Холст уже тихонько отозвал в сторону Попова. Потом Житю. Дуба трогать не стал. Во-первых, сюрприз. А во-вторых, тот сейчас был очень нужен — жаловался Мавру на свою судьбу, на отсутствие новогоднего настроения и отсутствие ёлки, и тем самым невольно производил отвлекающий маневр. Трое заговорщиков начали потихоньку смыкать блокадное кольцо вокруг Сергея Константиновича… Оп! — и Маврик был аккуратно подхвачен под белы рученьки и повлечён в сторону арийской студии. Дубинин ничего не понял, поэтому просто побежал следом за всеми.***
— Раздевайся! Таким заявлением был озадачен Маврин, едва он переступил порог студии. (Дубинин был оставлен в прихожей «в ожидании сюрприза») В студии было жарковато, поэтому Сергей Константинович спорить не стал. Он аккуратно снял шапочку, стянул перчатки и скинул куртку. — Не-не-не! Ты всё с себя снимай! — В смысле «всё»? — опешил Маврин. — И вообще, какого вы меня сюда притащили? Мне в студию надо, меня ребята ждут, мы новогоднее поздравление записывать собирались, потом праздновать… — Подождут ребята, — заявил Макс. — У нас вот тут беда: Дуб грустит, ёлку хочет, а мы ничем помочь не можем, поздно спохватились. — А я здесь причём? Я вам что, ёлкой буду что ли? — ухмыльнулся Мавр. — Серёженька! Ну ты ж умничка и как всегда догадался! Всё именно так! — заулыбался Холст. — Ааа… нет, а почему я-то? С какой стати я? Вон, Макса наряжайте, или Мишу там… — Не, Серёг. Лишь твоя кандидатура подходит. Если бы у нас были ёлочные игрушки — мы бы и Макса нарядили или Мишу того же. А из ёлочных украшений у нас только гирлянда и твои татухи. Поэтому ты у нас сегодня новогоднее деревце. Миша уже стоял рядом с гирляндой наготове. — Эмм… — это было самое гениальное, что смог выдавить из себя Сергей Константинович. — И без разговоров, — в дело поспешил вмешаться Прист. — Тебе раздеться помочь или, может, сам справишься? — Да я не… — Помочь? — Сам! Сергей торопливо стянул свитер. — Я стесняюсь спросить… Штаны мне что, тоже снимать?.. — Штаны? Ну… А ты где-нибудь видел ёлочку в штанах? Ща, погоди. Дуб! Если ёлка в штанах будет — тебя устроит? — Устроит! — понеслось из прихожей. (Настроение у Виталия было уже практически совсем новогоднее, ещё бы — так все его любят, такой движ из-за него затеяли) — А, ну всё нормально тогда, можешь не снимать, — заключил Попов. К Сергею осторожно подошёл Миша. — Сергей Константинович, вот тут табуреточка, не могли бы Вы… — Да что ты с ним церемонишься, — не выдержал Холст, и одним движением взгромоздил Маврика на стул. — Тэк-с… — все четверо разглядывали свое «творение». «Творение» в это время смущалось, поёживалось, переминалось с ноги на ногу и пыталось защититься словесно, но, из-за слишком тихого и нежного голоса, не было услышано. — Стой смирно, не двигайся, — попросил Максим. Мавр послушно застыл на месте. — Так… Теперь ручки слегка в стороны. Не, не так сильно, градусов 45… Ага! Вот! Миш, давай гирлянду. Конец гирлянды был закреплён где-то в волосах украшаемого. Далее начался процесс обматывания, периодически сопровождавшийся трагическими «ай!» со стороны «ёлочки» и требованиями потерпеть со стороны наряжавших. Минут через пять всё было готово. — Включаю? — Миша был готов вставить вилку в розетку. — Секундочку… Руки у нас под каким углом? Именно! Включай, Миш! Житя включил. Лампочки зажглись. — Прелесть… — выдохнули все и наперегонки бросились звать Дуба. Виталий Алексеевич был впечатлён. Даже прослезился на радостях. Потом обошёл вокруг «ёлочки». — Вов, а звёздочки никакой нет? Сверху украсить бы… — Звёздочки? Звёздочки нет, — огорчённо пробормотал Владимир. — А стоп, погоди. Сейчас будет звёздочка. Серёжа, улыбнуться можешь? Сергею Константиновичу вообще-то было не до улыбок (ещё бы, попробуйте хоть пять минут постоять в неподвижной позе с руками, вытянутыми под углом в 45 градусов), но раз уж просят… И Светлейший улыбнулся. В студии как будто зажглась ещё одна лампочка. Стало светлее и теплее. Солнышко же! Точнее, в данном случае, звёздочка. — О! Смотри, Дуб! Вот тебе звёздочка, в прямом и в переносном смысле! (Намёк на Мавринскую известность) Дубинин в восхищении всплеснул руками. Младшенький, то есть Миша, предложил организовать хоровод, и это предложение понравилось абсолютно всем («ёлочку» в счёт не берём). Попов похвалил Житю за находчивую гениальность (или за гениальную находчивость — как вам больше нравится) и поручил исполнить песню «Маленькой ёлочке холодно зимой», под которую арийцы начали дружно отплясывать, взявшись за руки. «Ёлочку» тоже проняло — Миша ж пел слишком зажигательно — и «она» начала пританцовывать на табуреточке и подпевать. Напрыгавшись, музыканты присели отдохнуть. Макс достал мандарин. Арийцы жадно на него уставились. «Ёлочка» тоже проявила неподдельный интерес к новогоднему фруктику. Ребром встал вопрос о том, как делить. — На пятерых же? Стоп. А Мавру? Все посмотрели на Мавра и увидели, как сильно он хочет мандарин. Вздохнули. Друг другу кивнули. Почистили мандарин и целиком в рот Маврику запихнули (без комментариев, пожалуйста). — Ну что, может ещё хоровод? — попытался снова предложить Миша, видя, что народ взгрустнул. — А давай! Но не судьба была этому осуществиться. Потому что раздался треск и фонарики погасли. — Что случилось? — Походу, перегорела наша гирлянда… Вот вам и праздник. Дубинин, ни слова не говоря, сел на пол и начал горевать. Все остальные, за исключением Жити и «ёлочки», совершили действие по аналогии. Житя же начал распутывать бедолагу Маврика. Сергей Константинович к тому моменту мандарин уже дожевал. Сидящие на полу арийцы настолько ушли в себя, что не заметили, как между Житей и Мавриком начались некие переговоры. — Ребят! Тоскующие подняли головы и посмотрели на вокалиста. — Будет ёлка, слышите? Сергей Константинович подумал и решил пригласить нас к себе на студию праздновать! У них там есть ёлка, только они ещё не наряжали. Уже через десять секунд Маврик был затискан вконец за доброту свою. Жите тоже досталось, за возвещение радостной вести. И все к Маврику побежали, дружно ёлочку наряжали, видео-поздравления снимали и новый год встречали. Конец)