Эй, ты обронил

В начале учебного года было тепло. Лань Чжань всегда с нетерпением ждал подобной погоды — она позволяла меньше тратить времени на бессмысленные беседы с дядей за завтраком. В те дни, когда солнце опаляющим диском светило в окно, чуть ли не прожигая стекло, Ванцзи рассыпался в извинениях перед членами семьи, которые, как обычно, были погружены в работу, и спешил к ожидающему его водителю. Так рано в школу никто не приходил. Еще одна причина поскорее сбежать из дома в пустую классную комнату, чтобы провести приятные сорок минут в тишине. Лань Чжань улыбнулся — нормальный человек не распознал бы в мимолетном движении губ намека на радость — и медленно пошел по неестественно тихому школьному двору. Ученики младших классов были заняты своими гаджетами, поэтому их невозможно было застать на площадке, как раньше. Лань Чжань никогда не испытывал удовольствия от незатейливых детских игр и в большинстве случаев не понимал их смысла. Пока его одноклассники играли с мячом или гонялись друг за другом с энтузиазмом бешеных собак, замкнутый от природы мальчик предпочитал уткнуться в книгу. Сичэнь всегда подкладывал брату интересные истории. Перейдя в старшую школу, Лань Чжань понял, что, повзрослев, его одноклассники признали игры скучными и бесполезными. Теперь одна половина отсыпалась и опаздывала на уроки, а другая нашла забавы, подходящие возрасту. Для них не нужна была открытая детская площадка — вполне хватало и укромного места на заднем дворе школы. Лань Чжань старался никого не осуждать. С тех пор, как у него появились друзья, он познал широкий спектр взглядов и взаимоотношений. Хотя некоторые открытия просто отказывались укладываться в голове и шли вразрез со всем, чему Лань Чжаня учили. Неожиданный звон металла заставил парня вынырнуть из своих мыслей. Лань Чжань посмотрел по сторонам, но не увидел ничего необычного. Он шагнул вперед, скривился от боли и тут же отдернул ногу. На асфальте, сияя кучей брелоков, лежала связка ключей. Она не могла тут оказаться по волшебству. Ключи, появившееся будто из воздуха, под ногами Лань Чжаня еще не валялись. А вот некоторые одноклассники… Впереди послышался странный шум, и только сейчас Лань Чжань заметил идущего к школе парня. Он дергал головой из стороны в сторону и постоянно поправлял лямку спадавшего рюкзака. Наверное, ключи не выдержали встряски, и просто отвалились. Парень был не так далеко, поэтому Лань Чжань попытался его окликнуть. Это не возымело эффекта. Лань Чжань попробовал еще раз, и парень замер, смущенно оглядываясь по сторонам. Темный проводок выскочил из уха и ударился все о ту же лямку, которая, как по щелчку, снова взлетела вверх. — Эй, ты обронил! Лань Чжань поднял ключи с земли. Те зазвенели в его руках, будто благодарили за хорошее обращение. Очевидно, что хозяин ими не дорожил, раз бросал где попало. Парень продолжал стоять на месте, но теперь Лань Чжань видел его лицо. Вэй Усянь был братом Цзян Чэна и Яньли — друзей Ванцзи. В школе Вэй Ин обходил их компанию стороной, играл роль деревенского дурачка и постоянно получал от хулиганов, которые любили издеваться над такой легкой добычей. Лань Чжань в восторге от Усяня не был. Тот явно уделял учебе минимум внимания, постоянно проделывал глупые фокусы, за что часто попадал к директору. Лань Чжань до сих пор помнит разочарованный взгляд Цзян Чэна в сторону Вэй Ина, которого, видимо, опять оставили после уроков за очередную пакость. Возвращаясь к ключам. Лань Чжань повертел аккуратную, но увесистую связку в руках, рассматривая каждый яркий значок, скрепляющий ключи. Наконец, ему попалась вершина коллекции: затертая фишка с очертаниями девяти хвостов на одной стороне и ухмыляющимся мальчишеским лицом — на другой. Кровь отхлынула от лица Лань Чжаня. Он видел эту фишку каждый день — лимитированное издание, за которое в детстве дети дрались на смерть. Тот самый бумажный диск с Наруто Узумаки, который мозолит глаза Лань Чжаню с шестнадцатилетия. Татуировка, что появилась чуть выше тазобедренной кости. Знак его соулмейта. — Прости, — послышался неуверенный, но приятный голос, — ты говорил со мной? — Ты видишь здесь кого-то еще? — огрызнулся Лань Чжань. Кто угодно, только не Вэй Усянь. Лань Чжань, конечно, слышал о том, что чаще всего родственные души представляют собой противоположности. Две стороны одной медали, которые однажды смогут воссоединиться и стать одним целым — произведением искусства самой Судьбы. Лань Чжань с детства не верил в подобные сказки и даже не хотел предполагать, что его соулмейтом станет обыкновенный разгильдяй и подушка для битья; неприметный и тихий Вэй Ин, которого сторонятся все, кроме задир и родственников. Бомба замедленного действия, человек-эксцентрика, апокалипсис и все природные катаклизмы в одном лице и Лань Чжань?! Проще представить Сичэня в платье с рюшками, устраивающего куклам чаепитие. — Я смотрю, на Олимпе сегодня пасмурно, — усмехнулся Усянь. — Чего тебе? — Забери свои ключи, — холодно проговорил Лань Чжань и буквально сунул злосчастную связку Вэй Ину в ладонь. — Хм, — пробормотал Усянь, рассматривая находку. — Это не мои. — А чьи же? — Понятия не имею. Здесь нужен спиритический сеанс — духи укажут на владельца. — Идиот, — хмуро буркнул Лань Чжань, хотя в душе ему стало легче. Вэй Ин не был его родственной душой. — Пожалуй, отнесу их на вахту, — решил Усянь и поспешно спрятал ключи в карман. — Кто-то уже наверняка обыскался. Без лишних слов Вэй Ин развернулся и поспешил в сторону школы. Лань Чжань задумался. Впервые за все время учебы они с Усянем смогли поговорить. Раньше общих тем для разговора, как и причин, не было, поэтому оба комфортно жили в своей нише и не пытались ничего поменять. Конечно, Лань Чжань все еще думал, что Вэй Ин странный, но не настолько, чтобы так яро от него открещиваться. Ванцзи сам не понимал, почему после пары фраз, одна из которых была совершенно отвратительной попыткой пошутить, он вдруг… заинтересовался? Ему и раньше было любопытно, но спрашивать у Цзян Чэна было плохой идеей — тот всегда скрывал истинные чувства за маской злости, а Яньли просто ко всем хорошо относилась. К тому же, неприлично пытаться узнать о Вэй Усяне через членов его семьи. Поэтому Лань Чжань предпочитал отмалчиваться и отводить взгляд всякий раз, когда в поле зрения попадал Вэй Ин — один или с Вэнь Нином, своим неизменным лучшим другом. Это расстраивало. Лань Чжань потерял дорогое время, зацикливаясь на чужих проблемах и людях, которые не должны привлекать его внимание. Хорошо, что Вэй Ин не его соулмейт. Можно отпустить ситуацию и никогда больше об этом не вспоминать: ни о самом парне, ни о странных мыслях, которые тот иногда вызывает. От преследователей убегать проще. Вэй Ин буквально запрыгнул на порог школы и скрылся в темном коридоре, припадая к стене. Ну почему же он такой растяпа? Выронить ключи, еще и под ноги Лань Чжаня — Цзян Чэн теперь будет целую неделю нудеть о том, как Усянь опозорил его и предков до седьмого колена. Это было пугающе… интересно. Хулиганы обычно не вызывают у Вэй Ина желание спрятаться под маленький камешек. Столкнувшись взглядом с Лань Чжанем, Усянь готов был уже и от родины отказаться, лишь бы поскорее убраться. И что вообще с этим парнем не так? Он на Усяня волком смотрел из-за каких-то дурацких ключей! Вэй Ин успел его рассмотреть: ни одной складки на одежде, как обычно, привычно ровная спина и мертвый взгляд. Значит, Лань Чжань о ключи не оступился, не упал. Может, воспринял как личное оскорбление, просто совесть бить не позволяет? Вэй Ин хмыкнул. Конечно! Зачем еще самому популярному парню школы с ним разговаривать? Усянь вынул ключи из кармана и повертел в руке. Потертая фишка заблестела, когда в коридоре загорелся свет. Эх, тогда она стоила целое состояние, а теперь — просто безделушка, памятный сувенир. Тоненький кружочек, который ему вручили родители вместе с десятком таких же, когда он их видел в последний раз. Вэй Ин поправил рюкзак и двинулся на уроки. Только ему так крупно могло повезти в первый учебный день. *** Один из них точно преследовал другого. Иначе Лань Чжань никак не мог объяснить частые появления Вэй Усяня перед его глазами. Конечно, они учатся в одной школе, у них есть общие знакомые, но раньше таких случайных встреч не было. Во всем виноваты злосчастные ключи и это непонятное желание разобраться во всем! Лань Чжань с детства ненавидел загадки и то, что ему было непонятно или не дозволено знать, по мнению взрослых. Природное любопытство не вязалось с внешней холодностью и тяжелым характером, но как-то вместе уживалось. Вэй Ин, нехотя признавал Лань Чжань, случайно и бесповоротно стал для него очередным ребусом. Если бы он только смог убедиться, что образ Усяня, собранный в его голове из редких наблюдений, совпадет хоть на сотую часть с реальностью, то тут же потерял бы интерес. Пока что никакие доказательства перед Лань Чжанем не упали. Ключей тоже не наблюдалось. Лань Чжань собирался встретиться с Вэнь Цин, чтобы отдать ей конспекты по биологии, когда краем глаза уловил знакомую прическу и надоедающую лямку рюкзака. Вэй Ин шел один, держа в руках какие-то листы. Он не смял их по привычке, не положил в рюкзак или в карман. Глаза Лань Чжаня застыли от картины тонких подрагивающих пальцев, осторожно придерживающих несколько маленьких листов. Будто они значили для Усяня так много; будто он ими дорожил. — Эй, лузер! — громкий крик заставил Лань Чжаня отвлечься от неприкрытого разглядывания чужих рук. — Ты опять забыл, где нужно ходить? — Ах, простите-простите, — Вэй Ин улыбнулся широко и немного заискивающе и легко поклонился. — Память подводит. Один из хулиганов толкнул его с такой силой, что Усянь впечатался в стену. Рюкзак тут же соскочил с плеча до сгиба локтя, листы выпали из рук и разлетелись вокруг. Вэй Ин осел на пол, скользя пальцами по стене в попытке ухватиться, но это было бесполезно. Они его окружили — пятеро на одного. Никому, казалось, не было дела до разборок в коридоре. Лань Чжань тоже встрять не пытался. Он и сам не понимал, почему. Можно же было подойти и прогнать парней — авторитет позволял. Лань Чжаня сковало. Он впервые чувствовал такую сильную панику, что даже не мог пошевелиться. Все внутри него рвалось от негодования и несправедливости, спешило спасти ни в чем не повинного Усяня. Но тело оставалось на месте: скованное, замороженное. — Почему он не отбивается? — подумал Лань Чжань, не замечая, что произносит все вслух. — Почему продолжает улыбаться? — О чем ты? — в этот момент как раз подошла Вэнь Цин. Заметив, куда смотрит Лань Чжань, девушка отшатнулась в ужасе и прикрыла рот рукой. — Боже! Удары сыпались сразу и отовсюду. Вэй Ин пытался прикрываться, но это не защищало, только добавляло новых ссадин. Отбитые раньше места уже не болели, на них теперь синяки появлялись быстрее. Усянь ждал, пока его личные охотники закончат пинать по ногам и телу, чтобы перейти к лицу. Главное, чтобы не попали в глаз. Будет тяжело объяснить дяде свои частые падения с лестниц. — Ха, смотрите, — насмешливо произнес один из них, — наш дурачок носит с собой пустые листы. — Что ты там пишешь? — добавил второй и встряхнул Усяня. — Свои девичьи секретики? Парни разразились громким смехом, который забил тихий смешок Вэй Ина. Сегодня он обошелся малой кровью — можно же порадоваться. Белые клочки бумаги падали ему на голову и руки. Смех все еще продолжался. Где-то рядом послышался стук дорогих шпилек. Усянь знал только двух девушек, способных так быстро перебирать ногами в столь неудобной обуви. Однако Яньли болела уже третий день. — Отошли от него! — грозно выкрикнула Вэнь Цин, рассталкивая парней. Те как-то быстро потеряли запал. Пробормотав что-то, они тут же пошли по своим делам. Вэнь Цин осторожно осмотрела Усяня, стараясь не задевать ушибленных мест. Раньше они так сильно болели, что Вэй Ин всегда громко вскрикивал и притворно ругался на друзей за то, что они продолжают работу хулиганов, принося вред такому великолепному телу. Но теперь он даже не вздрагивал. Подняв теплый взгляд на Вэнь Цин, Вэй Ин сжал ее руку в своих и отвел от набухающих синяков. Черт, как они умудрились оторвать ему пуговицу? — Медсестра должна осмотреть тебя, — Лань Чжань поймал себя на мысли, что Вэнь Цин говорит подобное Усяню не в первый раз. — Все в порядке, — Вэй Ин улыбнулся и кивнул для верности. — Ничего страшного. — Но… — Ты в порядке? — впервые за все это время Лань Чжань подал голос. Выдержка подводит, и он понимает это слишком поздно. Голосовые связки дергает от удивления, выбивая ничем не прикрытые и слишком личные интонации. Вэй Ин посмотрел на него снизу вверх, дернул головой, смахивая остатки листов, и встал. Он поправил съехавшую от падения на бок одежду, подхватил рюкзак и в каком-то странном, необъяснимом порыве положил руку на плечо Ванцзи и несильно сжал пальцы. — Твоими молитвами, Лань Чжань. Кожа под футболкой горела от прикосновения до конца дня. *** — Как проходят поиски соулмейта? — Мимо меня. Вэнь Нин усмехнулся и крутанулся на маленькой табуретке. Упаковка с иглой знакомо хрустнула, и Усянь смог по-настоящему расслабиться, откидываясь на знакомую кушетку. Ворот футболки давил на горло, но это было привычное ощущение. В конце концов, Вэй Ин здесь не в первый раз. Если бы только Вэнь Цин знала, куда приведут игры в доктора ее тихого младшего брата. Эскиз татуировки — влажный рисунок синими чернилами на его теле — обдувал холодный воздух из кондиционера. Вэй Ин вздрогнул, на что Вэнь Нин буквально пригвоздил его рукой к кушетке. Он не любил, когда мешали его работе. Придирчиво осмотрев набросок, Вэнь Нин включил машинку для проверки. Та работала исправно. — И зачем ты только всех запутываешь, — покачал головой парень, наклонившись над телом друга. — Мог бы уже давно вариться в розовом котле любви и понимания. — А сам-то? — фыркнул Вэй Ин. — Так и будешь прятаться от старшей сестры в арендованном подвале или уже признаешься, супергерой-художник? Все знали, что между братом и сестрой Вэнь крепкие семейные узы. Они росли вдвоем, без каких-либо опекунов, присматривающих за ними круглые сутки. Нет, конечно, юридически их воспитывала бабушка, живущая в какой-то глухой деревне. Пожилая женщина узнавала внуков через раз, а органам опеки было лень заниматься подобным делом. Поэтому ситуация смотрелась выигрышной для обеих сторон. Все свое детство Вэнь Нин не отставал от Вэнь Цин ни на шаг. Маленький мальчик, приклеенный к юбке старшей сестры. А потом они быстро выросли. Вэнь Цин вознамерилась стать врачом, и по счастливой случайности в перерыве между учебой и подработкой нашла свою родственную душу. А Вэнь Нин делал вид такого же напуганного паренька в школе, чтобы вечером прийти в собственный тату-салон к ждущим его клиентам. Вэй Усянь был одним из них. — Лежи ровно и не дергайся как в прошлый раз, — сказал Вэнь Нин, растягивая кожу с нанесенным рисунком. — Будет больно — скажи. У меня где-то было обезболивающее. — Потерплю. Усянь любил татуировки. На его теле они смотрелись как нечто большее, чем просто бессмысленные рисунки. Оттиск чернил будто всегда был на коже и проявлялся после каждого сеанса новыми формами и цветами. Вэнь Нин знал свое дело, поэтому набивал тату качественно и безболезненно. По крайней мере, для Вэй Ина. Татуировки были не только красивым приложением к телу, но и отличной маскировкой метки. Той самой, по которой его должна была узнать родственная душа. Вэй Ин никогда не скрывал татуировки. В школе они всегда были на виду: на руках, ногах, выглядывали из-под футболки, когда та задиралась. Лишь несколько человек знали, как выглядит настоящая метка, остальным же оставалось только догадываться. Упертый по жизни, Вэй Усянь не хотел просто так сдаваться на поругание Судьбе. Большей нелепости нельзя было и придумать. Если в детстве красивые сказки о влюбленных, связанных между собой нерушимыми узами, вызывали щенячий восторг, то в шестнадцать Вэй Ин действительно хотел выжечь метку, лишь бы никогда не испытать на себе подобного. — Ты действительно думаешь, что это будет как в сказках? — тихо спросил он, жмурясь от иглы, наносящей чернила на край ребер. — Не знаю, — пожал плечами Вэнь Нин. — По крайней мере, бабочек в животе не жду. Хотя мы оба видели, как это бывает. — Да, — улыбнулся Усянь и на этот раз действительно ойкнул. — Но Цзян Чэн и Вэнь Цин — исключение из правил. — Хоть бы нам так повезло. Вэй Ин ничего не ответил на выпад друга. Еще чего! Само то осознание, что его заставят любить человека из-за какого-то там мифического схождения планет или человека наверху, который умело дергает за ниточки, пускало по позвоночнику дрожь. Вынужденная любовь, вызванная не более чем рисунком на коже — это ли считать верхом человеческих эмоций? Конечно, Усянь хотел отношений. Иногда до слепящей ярости перед Цзян Чэном и громкого вытья внутри. Но не так. Хотелось всего и сразу. Чтобы чувства накатывали постепенно и тут же резко, с разными амплитудами. С магнетизмом и животной страстью, чем-то, о чем пишут в учебниках по истории. Хотелось поворотов судьбы, кулаков и разбитых коленок. Чтобы через край било и сердце застревало в глотке. А по итогу люди просто смотрели друг на друга и падали в чужие объятия, совершенно наплевав на чувство собственного достоинства. Вэй Ин никогда не мог наступить на горло собственной гордости и смиренно передать независимость в руки незнакомца. Он скорее улыбаться перестанет. Хотя это совсем невозможный вариант. — Почему тебя вообще это волнует? — Вэнь Нин решил сделать перерыв, дать отдохнуть себе и другу. Верх у кушетки поднимался, поэтому сейчас Усянь полусидел и с умиротворенным выражением лица пил чай, рассматривая контур очередной татуировки. — Я слышал, в последнее время ты все чаще общаешься с этим парнем… Лань, да? — Чего я делаю?! — подавился Вэй Ин. — Не неси чушь, Нин-Нин. Да будет тебе известно, это Лань Чжань начал ко мне приставать! — Чего бы элите нашей школы хотелось от тебя? — Ключей, — скривился Усянь. — А мне бы хотелось покоя. — Ты присмотрись к нему, — поддел друга Вэнь Нин. — Никогда не знаешь, кто окажется тем единственным. — Да у нас с Лань Чжанем общего меньше, чем у собаки с уткой, — парень вздохнул. — Давай уже продолжать. Отдых плохо на тебя влияет. Пока Вэнь Нин работал, Усянь все никак не мог выкинуть из головы его слова. Он, конечно, не ненавидел Лань Чжаня, для этого нужно быть хотя бы каким-то подобием знакомых. Но родственные души? С ним? Смешно! Удивительный сноб Лань Ванцзи, который только и делает, что ходит в школу, потом на дополнительные занятия, а по выходным на светские мероприятия вместе с дядей, никак не сочетался с Усянем. Ни в какой из возможных плоскостей. Голос разума подсказал, что поначалу Цзян Чэн тоже не находил точек соприкосновения с Вэнь Цин, однако их обоих бесили проказы Вэй Ина, так что это плохой пример. Усянь даже представить не мог соулмейта Лань Чжаня. Кто-то такой же закрытый, безэмоциональный, с тремя друзьями под боком и пугающей аурой. Говорят, что родственные души противоположны, но они находились на разных полюсах своей личной планеты. Усянь дернул головой. И почему он вообще опять думает об этом Лань Чжане? Все, что ему нужно, это извинения за испорченную психику и размеренная жизнь в его привычном одиночестве. Никак не идеальный Лань Чжань с его дурацкой заботой, принципами, этими глазами и… Неважно! — Готово, — сказал Вэнь Нин, откладывая инструменты в сторону. — Иди, красуйся. Потом замотаю. Усянь с детским предвкушением подлетел к зеркалу и придирчиво себя осмотрел. На левом боку, чуть касаясь ребер, расположились скрещенные флейты, обрамленные еле заметным контуром северного сияния. Крутанувшись на пятках, Вэй Ин задорно улыбнулся другу и рассмеялся. Иногда Вэнь Нин превосходил даже себя. *** В следующий раз они встретились только через две недели. Лань Чжань усердно готовился к тестам и был занят домашними делами — брат и дядя уехали в очередную командировку. С друзьями он виделся редко, только когда Яньли вытаскивала его на посиделки в выходные, от которых у Лань Чжаня не было права отказаться. Усяня и уже тем более Вэнь Нина никогда с ними не было. Эти двое проводили время подальше от мирской суеты, чем вызывали новый приступ недовольства от Цзян Чэна, который тут же прерывался возмущенной Вэнь Цин, заступающейся за своего брата. Маленькая потасовка никогда не превращалась в крупную ссору, и это то, что волновало Лань Чжаня там, где не следовало. Удивляясь, он понимал, что не прочь иметь нечто похожее. Иногда суток не хватало на то, чтобы все успеть. Лань Чжань мысленно чертыхался, просыпаясь посреди ночи от преследующих его в кошмарах незаконченных дел. Дни сливались в один размытый поток, напряжение скапливалось, забивая тугими комками каждый нерв. Внешне спокойный Лань Чжань готов был взорваться, но вовремя вернувшиеся родственники спасли подростка от неизбежной катастрофы. Появилось время на отложенные планы. Лань Чжань вернулся в школу с полным ощущением отсутствия лишнего груза ответственности, который Сичэнь заботливо у него забрал, предложив вместо этого какао и вечерний киномарафон, забыв сказать, что смотреть они будут мультики. Единственным тихим местом в школе была библиотека. Потому что туда никто не ходил. Интернет делал школьные учебники бесполезными. Лань Чжаню больше нравились бумажные носители, особенно если с ними можно было посидеть в тишине, наслаждаясь только сменяющими друг друга словами. Тогда-то они и встретились. Лань Чжаню нужна была книга для подготовки к тесту, но та была настолько старой, что буквально рассыпалась у него в руках. Библиотекарь, естественно, потребовал новый экземпляр вместо старого, хотя вины ученика тут не было. Лань Чжаню было не сложно. Он все равно часто заходил в библиотеку и согласился купить книгу, чтобы избежать дальнейших конфликтов. Лань Чжань зашел в читальный зал, где как всегда было тихо, подошел к столу ассистента и положил книгу. Помощник странно на него посмотрел, но учебник принял и сразу же повернулся к компьютеру, чтобы внести необходимые данные. — Вот это да! — послышалось за спиной.- Лань Чжань, а ты, оказывается, тот еще злодей. Испортить имущество любимой школы. Не забудь замолить грехи. Слова Вэй Ина были острыми, но лишены всякой агрессии. Лань Чжань понимал, что он говорит ради того, чтобы сказать, а не пытается обидеть. Да и Ванцзи такие шпильки никогда не трогали. Усянь потерял к нему всякий интерес, когда не получил ответа на свои реплики, и снова уткнулся в стол. Лань Чжань заметил новую стопку чистых листов. Один из них лежал под пальцами Усяня. Вэй Ин что-то быстро, но в то же время старательно писал, с небывалым усердием перечеркивая то, что ему не нравилось. Лань Чжань подошел ближе. Его никто не приглашал присесть, поэтому он так и остался стоять перед столом. Вэй Ин даже не заметил его движения. Он продолжал третировать бумагу. Лань Чжань заметил ровные строчки мелких букв, между которыми Усянь умудрялся размещать приписки. Сам текст был сумбурным и непонятным из-за количества исправлений, заметок и клякс от ручки. К тому же, как понял Лань Чжань, от зачеркивания Вэй Ин получал особое удовольствие: пальцы так сильно сжимали ручку, выводящую резкие черные линии, что ее корпус хрустел. Руки у Усяня были красивые. Тонкие, но не женственные, с кое-где виднеющимися шрамами, которые перекрывались татуировками. На каждой руке было несколько: магические символы и иероглифы, объемные узоры, больше напоминающие змей. На правой руке из общей картины выбивалась татуировка перьевой ручки. Совершенно неприметная и не связанная с другими, она украшала предплечье и почти заходила на изгиб локтя. Лань Чжань подумал о том, что это, должно быть, больно. Его метка появилась натурально, а Вэй Ин специально наносил себе другие. Для чего? Пальцы Вэй Ина, длинные, слегка подрагивающие, были испачканы в чернилах. Когда он отвлекался, то машинально водил ими по воздуху, будто наигрывал какую-то мелодию. Ручка прыгала в руке, и Усянь никогда не откладывал ее, чтобы та не мешала. Задумавшись, Вэй Ин отвернулся к окну и начал стучать пальцами по щеке. На бледной коже четко виднелись темные отпечатки пальцев. Лань Чжань невольно засмотрелся. Он не умел рисовать или фотографировать, но глупо было отрицать фотогеничность Вэй Усяня. Его красоту. — Что? — голос вывел Лань Чжаня из оцепенения. Усянь выжидающе на него смотрел. Ждал хоть какого-то объяснения тому, что Лань Чжань до сих пор не ушел из библиотеки и стоит напротив него со странным выражением лица. Будто он наблюдал за Вэй Ином. Будто Лань Чжаню нравилось на него смотреть. Вэй Ин странно сжался и тряхнул волосами. Сама мысль казалась ему нелепой. Хотя еще меньше смысла было в том, что Лань Чжань стоял над ним и молчал. — Ты отдал ключи? — Лань Чжань мысленно дал себе оплеуху. Но ничего получше он не придумал. — Прости? — не понял Вэй Ин. — Ключи, — терпеливо повторил Лань Чжань. — Ты отдал их вахтеру? — Серьезно? — Усянь задохнулся от возмущения и чуть было не подавился собственной слюной. — Ты стоишь здесь добрых десять минут, чтобы спросить про ключи? Они уже давно у владельца! — Отлично, — кивнул Лань Чжань. Кажется, Усянь злился. — Ага. Замечательно просто! Иди уже по своим делам, Лань Чжань. Вэй Ин проводил его взглядом и откинулся на стул. В нем кипела злость. Сдались Лань Чжаню эти ключи! Что он вообще к ним прицепился? Вахтеру не обязательно было их видеть. Усянь был хорошо знаком с владельцем. Оставался только один вопрос: что такого Лань Чжань нашел в его ключах? Уроки прошли быстро. Лань Чжань то и дело пропадал в своих мыслях, пропуская некоторый материал. Он думал о Вэй Ине, а потом переключался на математику; иногда смотрел на своих друзей, которые усердно переписывали формулы в тетрадь. Лань Чжань пытался сосредоточиться, выкинуть из головы будто въевшиеся картинки: мягкие черты лица с острыми скулами и хитрым прищуром глаз, широкую, но отчего-то временами фальшивую улыбку. Татуировки: те, что смог увидеть, и фантазии о спрятанных; странную перьевую ручку на предплечье, которая, возможно, должна была о чем-то сказать. Пронзительные глаза и замершие над листами пальцы Вэй Усяня — человека, который до некоторых пор вызывал у Лань Чжаня только отвращение. Цзян Чэн вопросительно на него посмотрел. Лань Чжань покачал головой и отвернулся. Чем больше он думал, тем меньше находилось ответов. Потому что раньше такие вопросы в голове не возникали. Достаточно было хорошо учиться, чтобы поступить в университет, а потом спокойно заняться семейным бизнесом. Сердце, конечно, у Лань Чжаня было, но до сегодняшнего дня занималось своей прямой функцией — перекачивало кровь по организму. Не билось учащенно при мыслях о конкретном человеке, не сжималось так сильно, что болела грудная клетка. Лань Чжань посмотрел на доску: решение уже стирали, а в тетради по-прежнему было пусто. Вздохнув, он отложил ее в сторону. Возможно, Вэй Ину бы понравился этот чистый лист. Из кабинета они вышли втроем. Вэнь Цин ушла поговорить с братом, а Цзян Чэн и Яньли отправились вместе с Лань Чжанем на следующий урок. Они как раз проходили мимо кабинета директора, когда вдруг дверь открылась, и оттуда вылетел Усянь с довольно решительным выражением лица. Покачнувшись, он чуть не налетел на какую-то девушку, но вовремя удержался. Школьница хотела было возмутиться, но Вэй Ин извинился и мило улыбнулся, лишая ее дара речи. Наблюдавший за всем этим директор подождал окончания спектакля, затем развернул Усяня к себе и начал ему что-то говорить. Вэй Ин спокойно и молча выслушал, затем поспешно извинился и тут же убежал. Директор и Цзян Чэн синхронно вздохнули. Лань Чжань расценил жест по-своему. — Он опять что-то натворил? — Кто, Вэй Ин? — удивился Цзян Чэн. Настолько натурально, что Лань Чжань даже устыдился вопроса. — Он, конечно, тот еще затейник, но никогда за свои выходки к директору не попадал. — Усянь знает, как заметать следы, — с улыбкой сказала Яньли. — Тогда зачем директор его постоянно вызывает? — Лань Чжань уже совсем ничего не понимал. — Сначала из-за издевательств, — ответил Цзян Чэн. — Директор хотел взять дело под свой контроль, но Вэй Ин отказался. Упертый баран. Их бы уже давно отчислили! — Не злись, А-Чэн, — успокоила брата Яньли. — Усянь очень способный. Скоро будет конкурс на исторические реконструкции. Директор хотел, чтобы А-Сянь принял участие. — Но он отказался, — добавил Цзян Чэн, и Яньли кивнула, подтверждая. — Снова. Мог бы просто принести макет из дома, если новый делать лень. Погоди, Лань Чжань, а ты думал, что Вэй Ин что-то натворил? — Ну он не святой, — добавила подошедшая Вэнь Цин. Лань Чжань запутался. Все это время он думал, что Вэй Ин — ничем не примечательный школьник, который иногда подвергается нападкам, любит пакостничать и везде ходит с лучшим другом. Лань Чжань просто не хотел замечать в Усяне что-то большее. Зачем? Ведь это не приносит никакой выгоды его учебе. Когда они только познакомились, Усянь пробовал с ним сблизиться: ходил все время хвостиком, отпускал дурацкие шуточки и постоянно улыбался, раздражая Лань Чжаня. Хорошей отговоркой от дружбы оказались слишком разные характеры. Только сейчас Лань Чжань заметил, насколько они действительно похожи: ему ведь тоже не хотелось вылезать из привычного ритма жизни, собственной скорлупы, чтобы открыться человеку, который от него этого ждал. — Вообще, — продолжала Вэнь Цин, — Усянь второй лучший ученик в школе. После тебя, конечно. — Что? — удивился Лань Чжань. — Друг, — усмехнулся Цзян Чэн, — ты давно на рейтинг смотрел? Лань Чжань думал, что после него в рейтинге всегда шла Яньли. Это был очевидный вывод. Их часто посылали на олимпиады вместе, учителя всегда подзывали Лань Чжаня и Яньли, чтобы передать буклеты с заявками на международные конкурсы. Но вот оно — второе место, где четко написано «Вэй Усянь». Он совсем немного отставал от Лань Чжаня по некоторым дисциплинам. Очевидно, учитель химии не смог ему простить смешивание реагентов, поэтому ниже высшего балла самого Ванцзи красовался довольно средний результат Вэй Ина. Иностранные языки тоже хромали, однако по литературе Усянь обгонял Лань Чжаня. Как и по истории. И физике. Вэй Ин действительно был умным, но тщательно старался скрывать свои незаурядные способности. У него не было четкого представления о «хорошей» профессии или какого-нибудь списка важных и нужных для выпускника целей. Он часто плыл по течению, не обращая внимания на однотипные лекции дяди и Цзян Чэна, которого Усянь хоть и любил, но за бурчание готов был придушить. Мечты привлекали его больше. Нечеткие отголоски простых ощущений, оформляющихся в реальность — вот, что было действительно интересно. Конечно, он не совсем отлынивал. Ради Яньли Вэй Ин участвовал в разных конкурсах, принимал участие в школьных мероприятиях и ярмарках. Это было интересно. Учиться тоже, но Усянь иногда находил программу скучной и унылой — слишком много бесполезной информации проходило через его уши каждый день. Поэтому, как ни странно, он тоже предпочитал библиотеку. Заниматься в тишине приятно. К тому же, Цзян Чэн имел дурацкую привычку приводить Вэнь Цин домой. На литературу Вэй Ин пришел раньше. Он о чем-то разговаривал с Вэнь Нином и громко смеялся, когда Лань Чжань грубо их прервал и сел рядом. Никто не понял, что произошло. Усянь откинулся на стул и посмотрел на друга. Вэнь Нин смерил его таким же недоуменным взглядом. Зато Лань Чжань чувствовал себя отлично. Ни один мускул на его лице не дрогнул, пряча волнение и непривычное возбуждение, вызванное сложившейся ситуацией. -… Работать будете в парах, — учитель вошел в класс и уже объяснял задание. — Вижу, у нас есть добровольцы. Ванцзи, потрудитесь объяснить, что здесь происходит? — Да, — пробормотал Вэй Ин. — Было бы неплохо. — Захотелось, — ответил непробиваемый Лань Чжань, и часть звуков потонула в грохоте, с которым голова Усяня приземлилась на парту. — Хм. У тебя все хорошо? — В порядке, Лань Чжань, — глухо ответил Усянь. — Как хотите. Учитель продолжил объяснять задание. Вэнь Нин пытался записывать и одновременно наблюдать за образовавшейся перед его глазами картиной. Но Лань Чжань быстро пресек эти гляделки. Не то что бы Вэнь Нин боялся, нет. Но иногда Ванцзи напоминал ему сестру, а та могла одним своим видом нагнать праведный ужас, так что парень решил углубиться в тему урока и больше никого не беспокоить. Как только прозвенел звонок, Усянь подорвался со своего места, произнес скороговоркой время и место встречи своему непредвиденному партнеру по проекту и, подхватив Вэнь Нина за локоть, выбежал из кабинета. Лань Чжань так и остался стоять на месте — растерянный и немного злой. В последнее время Вэй Ин часто выводил его на новые эмоции. *** — Так, нам дали всего неделю, поэтому нужно быстро определиться с темой, и проект у нас в кармане! — Вэй Ин подпрыгнул от воодушевления. Библиотекарь смерил его строгим взглядом. — Только один я ничего делать не собираюсь, Лань Чжань, так что ручку в зубы и принимайся записывать идеи. Сначала определимся с периодом, потом можно выбрать конкретного писателя… Вэй Ин ходил мимо столов, выплескивая в воздух все новые идеи. Лань Чжань только и успевал, что ловить перемены эмоций: от тихой радости до неприкрытого счастья, вызванного предстоящей работой. Конечно, все, что говорил Усянь, он прослушал. Ему было не до этого. Вэй Ин вел себя открыто, дружелюбно, даже доверчиво. Полностью избавившись от своего образа, он скакал перед Лань Чжанем в пустой библиотеке, раздавая приказы своему партнеру по проекту и тут же отвлекаясь на более интересную, по его мнению, идею. -… А еще можно разделить презентацию на блоки! — Усянь, наконец, сел за стол и громко хлопнул по нему ладонями. Библиотекарь начинал терять терпение. — Ну знаешь, предпосылки, расцвет творчества и закат. Или у тебя есть другие предложения, Лань Чжань? — У меня проблемы, — проговорил себе под нос Ванцзи, и Вэй Ин как-то стушевался. Он прочистил горло, полез в рюкзак, чтобы достать почти полностью исписанные листы, и снова взялся что-то черкать. — Знаешь, я вообще-то тебя не заставлял со мной работать, — невесело хмыкнул Усянь. — Ты сам ко мне подсел. А теперь у него проблемы! Хорошо. Что не так? — У меня проблемы, — Лань Чжань запнулся и конец предложения произнес так тихо, что Вэй Ину нужно было прислушиваться, — с поэзией. У Лань Чжаня никогда не было проблем с учебой. Все, что он не понимал, легко давалось после нескольких дополнительных занятий. Да и читать Лань Чжань любил. Прозу. Рифмованные строчки стихов, пронизанные метафорами и невыраженными символами, его запутывали. Сичэнь объяснял это излишней прямотой. Ведь Лань Чжань всегда делил мир на черное и белое, плохих и хороших, добро и зло. Поэзия представляла собой материю более тонкую. Когда-то Лань Чжаня действительно беспокоило, что он не может постичь все секреты стихотворной формы, но после волнения потеряли всякий смысл. Не хотелось упасть перед Вэй Ином в грязь. Лань Чжань и сам не понимал почему. Хотелось произвести хорошее впечатление, показать все таланты. Поэзия в эти планы не входила. Лань Чжань даже анализировать стихи не умел, в поэтах не разбирался и размеры постоянно путал. Если бы Ванцзи был Суперменом, то поэзия — огромный кусок криптонита на его груди. — А, ты в этом смысле, — Вэй Ин нервно почесал затылок. Иногда он слишком быстро делал выводы. Оказывается, Лань Чжань просто боялся признаться в том, что не такой он и всезнающий, каким его представляют одноклассники. От таких откровений Усянь без причины смутился. Потом задорно улыбнулся. — Что ж, Лань Чжань, ты обратился по адресу. Сейчас будем восполнять пробелы. То, что произошло дальше, никто не ожидал. Вэй Ин резко вскочил на библиотечный стол, вытянулся, расправил плечи. Оглядев кабинет, он довольно хмыкнул и поклонился присутствующей публике. Начали они с античности. Вэй Ин прыгал по партам, переходя от одного поэта к другому, разъясняя все сравнения и метафоры, привязывая их к стихотворениям разных эпох. Он и сам неплохо декламировал, и, как понял Лань Чжань, делал это часто, потому что библиотекарь молчал, но иногда довольно улыбался на те или иные строки. За один вечер Усянь смог разъяснить Лань Чжаню то, с чем не справились преподаватели за много лет. Может, потому что учителям не доставало артистичности и веселых историй, которыми сопровождалась историческая справка Усяня. Может, дело было в Вэй Ине, который загорелся любимой темой и получал огромное удовольствие от того, что кому-то действительно интересно то, что он может рассказать. Лань Чжаню было все равно. Перед его глазами рождалось неимоверное волшебство, порожденное стихами, Вэй Ином и его заразительным энтузиазмом. Это было правильно. Наблюдать за чем-то столь удивительным, радоваться похвале, когда Лань Чжань подхватывал истории Усяня, и тот щелкал в его сторону пальцами с шальным блеском в глазах. Они вместе смеялись, пропуская мимо недовольные взгляды библиотекаря. Не то что бы эти угрозы были серьезными. Вэй Ин даже не журил его за тихие веселые хмыки, которые вряд ли можно было назвать полноценным смехом. Им просто было интересно проводить время вдвоем. Но долго радоваться не пришлось. Закончив свой короткий экскурс, Вэй Ин посмотрел на часы, как-то странно скривился и тут же начал собираться. Лань Чжань, конечно, не понимал, что происходит, но последовал примеру напарника. — Совсем забыл, — бормотал Усянь. — Вэнь Нин меня прикончит. Прости, Лань Чжань, мы продолжим завтра. Теперь ты лучше разбираешься в поэзии, поэтому мы быстро закончим! Увидимся! Через несколько минут от Вэй Ина не осталось и следа. Лань Чжань посмотрел на учебники, которые раньше аккуратно лежали на столе, а теперь сумбурно разлетелись по деревянной поверхности, и собрал их в свой рюкзак. Библиотекарь вздохнул и покачал головой. Видимо, это был не первый раз, когда Усянь так лихо срывался с места. Лань Чжань полностью понимал это недоумение. Сложный характер Вэй Ина ему тоже было не под силу разгадать. *** Лань Чжань жил в тихом и спокойном районе. Бизнесмены редко бывали дома, а их женам было не с руки устраивать шумные вечеринки. Иногда Лань Чжань думал, что их район вполне можно считать вымершим. Даже детей здесь было редко слышно — веселее играть с обычными ребятами на их детских площадках. Там всегда шумно, весело, можно построить грот и найти интересные сокровища. Хотя у тихих богатых районов были и свои плюсы. Низкий уровень преступности, влиятельные соседи, выгодные знакомства. В качестве репетитора тебе мог попасться профессор какого-нибудь университета, а не обычный учитель. Лань Чжань брал дополнительные уроки по основам теории бизнеса у декана факультета экономики. Тот подтягивал его по теории, а практикой мог обеспечить и дядя. Возвращаясь поздно вечером с одного из таких занятий, Лань Чжань заметил что-то из ряда вон выходящее, не вписывающееся в пейзаж их района. Резкие звуки акустической гитары врывались в размеренную атмосферу вечера. Лань Чжань замедлил шаг и прислушался. Тот, кто играл, знал свое дело. Не просто брынчал по струнам, дабы вывести из себя богатеньких, а наслаждался игрой. Этой песни Лань Чжань никогда не слышал. Знакомые мотивы, присущие инди-року, раскатывались по улице ненавязчивым шлейфом. Потом прекращались, чтобы превратиться в раскатистые какофонические аккорды гранжа. Любопытство взяло верх, и Лань Чжань решил посмотреть на этого виртуоза. Стараясь не выдать настоящих эмоций по поводу незнакомого музыканта, он медленно шел по направлению к дому. Звук становился ближе. На лавке, возле маленького сквера, сидел человек. Тело двигалось в ритм музыки, которую он наигрывал. Со спины невозможно было угадать, кто это, но Лань Чжань почему-то был уверен в своих догадках. — Ты меня преследуешь, — будто бы подтвердил что-то для себя Усянь, когда Лань Чжань подошел ближе, и отложил гитару. — Что ты здесь делаешь? — спросил Ванцзи. — Играю, — Вэй Ин указал на гитару, которую снова взял в руки. — Я здесь недалеко живу. Вот, прихожу иногда. Тихо у вас, Лань Чжань. Вэй Ин врал напропалую и хорошо понимал, что его ложь уже раскусили. Лань Чжань дружил с его братом, поэтому точно знал, где находится дом семьи Цзян. Честно, никто никогда не интересовался истинными причинами вот таких неожиданных побегов Усяня. Дядю устраивала любая отговорка, Цзян Чэн был поглощен любовью и заботой Вэнь Цин, а Яньли и так все понимала. Лань Чжаню врать не хотелось, но слова вновь все решили за него. — Ну или я очень далеко живу, — будто для себя пробормотал Усянь, потом поднял голову с невинным выражением лица и улыбнулся. Красивый, вновь подумал Лань Чжань. Даже какой-то неземной. — Ты домой? — Хм, — кивнул Лань Чжань. — Оставайся, — Вэй Ин указал на спинку лавочки.- Вдвоем веселее. Они проговорили несколько часов кряду. Лань Чжань, наконец-то, узнал тайну загадочных листов. Вэй Ин писал стихи — свои песни. Они с Вэнь Нином хотели создать группу. Усянь всегда ладил с рифмой, а его единственный лучший друг писал музыку. Они поэтому и подружились. Вэй Ин передал Лань Чжаню несколько смятых листков, чтобы тот прочитал, а сам продолжил играть. У него действительно хорошо получалось. После выпускного они собирались уехать. Вэнь Нин поэтому и работал в тату-салоне — копил деньги на демо-записи и отъезд. У Вэй Ина было наследство от родителей. Лань Чжань смотрел на него и все больше удивлялся. Ему, прагматику, видеть перед собой мечтателя, который буквально пускает к себе в душу, было в новинку. Вэй Ин так захватывающе рассказывал о своих планах, о музыке, которую он любит, о стихах — вообще обо всем, что придет в голову. Оказывается, у них было много общего. От пристрастий к классической литературе и року до любимых животных. Лань Чжань за всю жизнь не говорил столько, сколько из него вытащил Усянь. Только в этот раз разговор не был вынужденным, навязанным. Самому хотелось говорить дольше, лишь бы Вэй Ин реагировал; лишь бы он остался. — Я сейчас спрошу, — Вэй Ин замялся, — но ты можешь не отвечать, если не хочешь. — О чем? — Ты же веришь… в соулмейтов? То есть, — Усянь издал непонятный звук, выдавая свое смущение, — думаешь, это правда? — Хм? — не понял Лань Чжань. — Вот смотри. Живут два человека. Совершенно друг друга не знают, не общаются, живут каждый в своем мире. И тут приходит Дамблдор, взмахивает палочкой, и у них в шестнадцать лет появляются метки, что свяжут их вместе. Они друг друга не видели никогда в лицо, а тут кто-то им говорит, что придется любить друг друга всю оставшуюся жизнь и ничего нельзя изменить. Разве не странно? Лань Чжань задумался. Раньше он тоже не придавал значения родственным душам. Мысли Вэй Ина казались рациональными, правильными, будто кто-то вынул их из головы Лань Чжаня и отдал Усяню. Что-то внутри в очередной раз всколыхнулось. Лань Чжань не раз думал об этом: подозревал и присматривался к Вэй Ину, который сейчас все больше и больше подходил к его типу соулмейта. Но это было невозможно. Метка Лань Чжаня ясно давала понять, что его родственная душа сейчас ходит по школе со своими ключами, а не сидит перед ним, с надеждой глядя в ясные и блестящие от восторга глаза. — Вэй Ин, — мягко позвал Лань Чжань и удивился, когда Усянь встрепенулся на звук его голоса, — ты… не веришь? — Почему, верю, — пожал плечами Усянь. — Только не в судьбу, Лань Чжань, а во что-то другое. Настоящее, понимаешь? То, что можно ощутить на себе. У тебя ведь уже есть соулмейт, да, Лань Чжань? — Я… — По тебе видно, — грустно улыбнулся Вэй Ин и опустил голову. — Ты весь светишься будто. Наверное, поэтому… Больше никто из них не сказал ни слова. Они просто сидели и слушали треск сверчков, перебиваемый тихим щебетом птиц. Наконец, Вэй Ин встал и, тихо попрощавшись, ушел. Лань Чжань проводил его взглядом. Как жаль, что соулмейт, которого он хочет, принадлежит другому. *** Они много времени проводили вместе. Вэй Ину нравился Лань Чжань. Больше, чем он мог признать. Из-за разных предметов они не могли часто сидеть вместе, к тому же, Вэнь Нин тоже мог обидеться, как и Цзян Чэн, Вэнь Цин и Яньли. Зато после уроков время было в их руках. После школы Лань Чжань всегда, почему-то, провожал Усяня домой и только потом шел к себе. В библиотеке они много шутили, болтали на отвлеченные темы, пока работали над проектом. Вэй Ин чувствовал себя ребенком в Рождество, которому досталась гора подарков. Лань Чжань был странно идеальным: добрым, отзывчивым и совершенно ненавязчивым. Он не ругал Усяня за проказы, но следил, чтобы те не выходили за рамки приличия, и почти во всем ему потакал. Вэй Ин впервые встретил человека, которому действительно нравилось слушать все его истории, дурацкие мысли, предположения и наблюдения. Возможно, он был похож на влюбленную школьницу, но ничего не мог с собой поделать. Лань Чжань заставлял его сердце трепетать, а кровь взрываться маленькими пузырями, как раскаленную магму. Его соулмейту повезло. Это и было самым печальным в их ситуации. Лань Чжань встретил свою родственную душу задолго до того, как они стали общаться. Тогда история с ключами обретала смысл. Возможно, у соулмейта Лань Чжаня были похожие, и он просто спутал. Тогда почему не подумал о том, что можно самому вернуть злосчастную связку? Похоже, тогда он еще не знал, как выглядит тот или та единственная. Усянь вздохнул. Вот так он помог Лань Чжаню обрести счастье, а себе нажить ненужную влюбленность и кучу из этого выходящих проблем. С другой стороны, они все еще были вместе: работали, гуляли, разговаривали на переменах. Вэй Ин даже умудрялся выводить Лань Чжаня из себя по вечерам, посылая в чате новые интересные стикеры. Тот отвечал односложно, но только дурак не смог бы понять, что ему нравилось внимание. Сегодня они задержались допоздна. После выходных нужно было сдавать проект, а Вэнь Нин смог договориться насчет студии, так что это был последний день продуктивной работы. Вэй Ин слезно умолял библиотекаря разрешить им остаться на ночь, и он, как ни странно, позволил. Вымотанному учебой и репетициями Усяню тяжело было оставаться бодрым. Он часто моргал, пытаясь сбросить сонливость, но это не помогало. Голова то и дело клонилась к столу. — Пять минут, Лань Чжань, — Вэй Ин зевнул и лег на свою же руку.- Мне бы только прикрыть глаза. Несколько секунд — и он уже сопел. Лань Чжань продолжал подгонять слайды и не смотрел на спящего Усяня. Тот вытянул правую руку вперед и положил на нее щеку — стол был холодным. Татуировки на руке продолжали маячить перед глазами, обращая на себя внимание. Наконец, Лань Чжань не выдержал. Ему просто хотелось проверить. Подтвердить или опровергнуть крутящиеся в голове подозрения. Поблекшая в темноте перьевая ручка. Больше похожая на темное пятно, чем на татуировку или же метку. Лань Чжань вздохнул. Идея была поистине глупой. Особенно для него. Но неужели хотя бы раз в жизни ему не может просто повезти? Лань Чжань не был мечтателем, заразился этим от Вэй Ина. Усянь приучил его ко многим вещам, сам тоже кое-что перенял. Медленно, но верно они стали так легко дополнять друг друга. Не об этом ли пишут во всех книгах о соулмейтах? Лань Чжаню нужен был один-единственный раз. Причина, благодаря которой он сможет оставить Вэй Ина рядом с собой навсегда. Ручку подарил ему Сичэнь на шестнадцатый день рождения. Преподнес длинный синий футляр из вельвета. Она перестала писать уже через неделю. Лань Чжань везде носил ручку с собой — подарками от старшего брата он дорожил всей душой. Темный металлический корпус быстро нагревался под теплыми пальцами, а золотой клип, выполненный в виде узора, всегда цеплялся к манжете. Но ручку Лань Чжань не выбрасывал — менял стержень и пользовался аккуратно. Не хватало еще сломаться. Лань Чжань не раз думал о том, что татуировка Вэй Ина что-то ему напоминает. И только потом до него дошло. Все это время в его рюкзаке лежала точно такая же, или похожая, перьевая ручка — уникальный дизайн, одинаковые форма и цвет. Оставалось только надеяться, что ничего не привиделось. Лань Чжань приподнялся и аккуратно наклонился над столом, чтобы не разбудить Усяня. Тот даже не пошевельнулся. Лань Чжань сглотнул и поднес свою ручку к татуировке. Та была полой, обведена только по контуру. Но вот клип было видно. Лань Чжань сначала не поверил. Повертел свою ручку, чтобы сравнить точнее. Тот же самый узор. Одинаковые ручки. Как бы Вэй Ин ни пытался спрятать свою метку среди кучи других, отгородиться от родственных душ, все было впустую. Лань Чжань его нашел. Сам. Докопался до истины, был достаточно упорным и не сдался, когда казалось, будто никакой надежды на их совместимость уже и нет. Судьба все-таки странная штука и бьет метко, точно в цель. Вэй Ин дернулся, и Лань Чжаню пришлось слегка отодвинуться. Темные волосы взмокли и полезли на глаза, отчего Усянь часто заморгал во сне, пытаясь избавиться от раздражителя. Лань Чжань осторожно поднес руку и запустил ее в волосы Вэй Ина, отводя непослушные пряди назад. Пальцы очертили висок и медленно опустились на щеку, разгоняя появившийся румянец. Вдруг Усянь широко зевнул и разлепил глаза. Лань Чжань от шока так и застыл. Вэй Ин сначала не понял, что произошло. Напуганный Лань Чжань взволновал его не на шутку. Вдруг в школу забрались воры? Но почувствовав тепло кожи на своей щеке, он тут же сообразил, в чем дело. — Похоже, нам лучше прерваться, — Вэй Ин взял руку Лань Чжаня в свою и положил ее на стол, несильно сжимая напоследок. — Остальное можно доделать дома. — Я… — Лань Чжань не знал, как объяснить свой поступок. Вряд ли Вэй Ин поверит ему, если он расскажет правду. — Это… — Не беспокойся, Лань Чжань, — Усянь уже направлялся к выходу, поэтому стоял к нему спиной. — Ничего страшного не случилось. Он старался идти, не оглядываясь. Внутри все скрутило от отвращения и злости. Почему он вообще позволил себе что-то чувствовать к Лань Чжаню?! Усянь ускорился. Ведь раньше они не общались и жили себе спокойно! А теперь дружат, делают проект вместе, и все, о чем Вэй Ин может думать — это каковы его губы на вкус? Как Лань Чжань будет его обнимать, если они вдруг пойдут на свидание? Поделится ли своим зонтом во время дождя или присоединится к глупым прыжкам по лужам? Смог бы он полюбить Вэй Усяня со всеми его проблемами, изъянами и мечтами, даже если они противоречат всему, что Лань Чжань когда-либо знал? Хотелось плакать. Несправедливость прыгала вокруг в незамысловатом танце, подкидывая новые причины ненавидеть себя, свою сговорчивость, эту дружбу. Еще недавно Вэй Ин хотел от отношений все — плохое и хорошее, боль и любовь. Теперь его желание изменилось: могла бы эта Судьба сделать Лань Чжаня его родственной душой? Неужели он просит о многом? — Вэй Ин! — Лань Чжань нагнал его у школьных ворот. Его голос сквозил паникой, но Усянь собрал волю в кулак и улыбнулся. Не как обычно: открыто, тепло и нежно. Так, будто улыбается человеку, которого любит. — Увидимся в школе, Лань Чжань. Осталось всего несколько дней. После Вэй Ин не будет стоять у него на пути. *** Усянь разговаривал с Цзян Чэном перед литературой. Сегодня им нужно было сдавать проект. После того, как они с Лань Чжанем подружились, Вэй Ин стал больше времени проводить в компании брата, Вэнь Цин и Яньли. Иногда к ним присоединялся Вэнь Нин, если не был занят с фанатами. Кто-то (и ни у кого нет доказательств, что это был Лань Чжань) распространил их первую песню среди школьников. Популярность возросла до небес. Усяня перестали доставать и бить, все больше людей стали записываться в тату-салон Вэнь Нина, что было только на руку последнему. Деньги текли рекой. — Нам уже пора? — Вэй Ин обернулся на стоящего за спиной Лань Чжаня. — Удачи, — Яньли поцеловала Усяня в щеку и как-то странно посмотрела на Лань Чжаня. Он заметил, что улыбались родственники одинаково. — Вам обоим. — Вэй Усянь! Вэй Ин недоуменно посмотрел на Цзян Чэна, который приближался к нему, чем-то недовольный. Поравнявшись, он схватил Усяня за руку и вложил в раскрытую ладонь связку ключей. Вэй Ин побледнел. Именно с них все и началось. Эти ключи разрушили ему жизнь. — Ты опять их где попало раскидываешь, — закатил глаза Цзян Чэн.- О твоей рассеянности скоро будут ходить легенды. — Так это твои? — против воли воскликнул Лань Чжань. — Да, и что с того? — разозлился Усянь и пошел в класс, случайно толкнув Лань Чжаня плечом.- Пошли уже. Скоро звонок. Презентация прошла хорошо. Потому что говорил Вэй Ин. В своей излюбленной манере он втолковывал молодым умам смысл и сходства романтизма с символизмом на примере английской поэзии. Вместо конкретной личности они решили рассмотреть рубеж эпох. Лань Чжань методично перещелкивал слайды, а Усянь ходил туда-сюда по классу, заглядывая в глаза чуть ли не каждому однокласснику. Учитель, все еще пребывающий в шоке от такой слаженной и плодотворной работы, похвалил их и отпустил на перемену. Они выступали последними. — Лань Ванцзи! — позвал парня учитель, когда они собрались уходить. — Вы обронили. Вэй Усянь! — Да? — Передайте своему… коллеге, — учитель впихнул Вэй Ину перьевую ручку. Усянь так и замер на месте. Эту ручку он узнал бы из миллиона похожих. В шестнадцать лет на его руке, на самом видном месте, появилась такая же. Вэй Ин несколько лет смотрел на нее, ненавидел, проклинал, хотел избавиться. Усянь усмехнулся. Действительно, судьба — штука странная. Кто-то не знает свою родственную душу и без всяких сомнений прыгает в ее объятия, а они старательно друг от друга бежали! — Все и сразу, — прошептал Вэй Ин.- Острые ощущения, искры в глазах… Лань Чжань! Он нагнал его в школьном парке. Лань Чжань никуда особо не двигался, будто ждал кого-то. Усянь затормозил на лестнице, чтобы его рассмотреть. Какие же они разные, даром что сильно похожи. Не считая нужным терять еще больше времени, Усянь со всех ног побежал к тому, кто заслужил его любовь своим отношением, а не через простые игры Судьбы. — Лань Чжань! — Усянь запыхался и с широкой улыбкой протянул ручку владельцу.- Ты обронил. — Что? Больше Лань Чжань ничего сказать не смог. Вэй Ин кинулся в его сторону, обнимая руками крепкую мальчишескую шею. Лань Чжань от неожиданности охнул. Руки сомкнулись на талии Вэй Ина и потянули его вверх — теперь тот стоял на носочках. И как Лань Чжань раньше не замечал, что Усянь на несколько сантиметров ниже? Вэй Ин посмотрел на него, впитывая глазами каждый дергающийся мускул, растрепанные волосы, слегка подрагивающие от волнения губы и покрасневшие мочки ушей. Пальцы любовно прошлись по контуру лица, переходя на напрягшуюся от тяжести шею. — Не знал, что ты любишь Наруто, — произнес в чужую макушку Ванцзи, обнимая Вэй Ина еще крепче. Сейчас он улыбался по-настоящему. — Спасибо, Лань Чжань, — прошептал Усянь, зарываясь лицом в чужую куртку. — Спасибо, что это ты.