Колючий как кактус, сладкий как вата.

      — Тебе так нравится ошиваться у меня? — спрашивает Аластор, опустошая бокал с апельсиновым соком на половину, пока Энджел пытается погладить Рейни.       — Конечно, мой клубничный сутенёр! — отвечает Даст, слишком лучезарно улыбаясь, словно солнце наконец вышло из-за туч. — Я тебе слишком сильно благодарен, и готов выполнять любые твои прихоти!       — Тогда съебись нахуй. — равнодушно прошипел Аластор, притягивая японского хина к себе.— теперь ты должен мне. Не думай, что тебе так просто всё забудется. Я, конечно не Валентино, но ждать тоже не люблю.       Да, парень помог этому раздолбаю. Энджел его слишком разжалобил. Забил голову тем, что проблема с финансами, работу найти сложно, у родителей просить не хочет, да и вообще кризис в стране. Начал предлагать свои услуги, и на удивление, Аластор дал в долг. От плотских утех правда отказался, чем расстроил несчастного Даста, но денег дал, на своих условиях конечно же. Но бежать и погашать свои долги Энджел не стал, решил подождать до крайнего срока, может Валентино ещё и забудет, кто его знает.       — Уже поздно, свали, а. — даже жалобно протянул Аластор, поглаживая Рейни по мягкой шёрстке.       — Не-а, мне и у тебя хорошо. Ты такой хороший друг! — Даст закинул в рот овсяное печенье с шоколадной глазурью, запивая всё это дело фруктовым чаем с мятой и имбирём.       — Я тебе не друг. — Аластор сверкнул глазами, в которых словно адское пламя отражалось вместе с чёртиками.       — Ох, Ал, неужели ты считаешь что мы уже пара… — сладким, будто зефир голосом протянул юноша, хлопая невинными глазками с пушистыми ресницами, которые к слову, были опять густо накрашены.       — Ещё одно слово, и ты выметаешься нахуй. — чуть ли не прорычал Аластор, нервно сжимая край изумрудной рубашки. С появлением в жизни этого непонятного существа, он стал часто выражаться нецензурной лексикой, преимущественно к самому Энджелу. С кем поведешься, как говорится…       — А хочешь я стану твоей горничной? — игриво предложил Энджи, опуская ткань нежно розового свитера с одного плеча, показывая свою белоснежную кожу с редкими веснушками, и маленькими синяками.       — Откуда синяки? —наигранно равнодушно спросил Ал, будто его совсем это не интересовало.       — А тебе это только и нужно! Садист чёртов. — Даст отвернулся, элегантно закидывая ногу на ногу, бросая короткий взгляд в сторону Аластора. — Просто мои клиенты имеют разные фетиши. Хоть такое слово тебе знакомо?       Аластор задумчиво кивнул, направляя взгляд в сторону окна. Тёмно-оранжевый закат, редкие прохожие с разноцветными зонтами, и словно тяжёлый воздух. Погода с каждым днём становилась хуже.        Сентябрь заканчивался, и кажется, скоро должна прийти осенняя меланхолия. Но в жизни Аластора это редкое явление. Всю его сознательную жизнь, он не чувствовал острой грусти. Не чувствовал совершенно ничего. Но парень неплохо имитировал эмоции, мог выразить и эйфорию, и печаль, например, как на похоронах его матушки. Отлично мог изобразить страх и испуг.       Единственное, что иногда он чувствовал искренне, это гнев и жажду крови. Смесь этих эмоций послужила началу его старого хобби, рисованию. Он начал всерьёз этим заниматься, и даже, проявлял интерес.        Он рисовал то, что хотел бы сделать с людьми. Аластор рисовал растерзанные грудные клетки с вырванным сердцем, море кровавых трупов и аквамариновое небо. Парень мог нарисовать пустые глазницы на фоне фиалок, совместить заброшенный замок и валяющиеся кишки. В его картинах прослеживались мягкие линии, и приглушённые цвета.       — Какой чай заварить? Зелёный или чёрный? — Даст уже смело хозяйничал в доме Аластора, а тот, просто игнорировал факт самого присутствия Энджи в своём доме. Хоть не так сильно бесит, и то хорошо.       — Чёрный. Не могу терпеть зелёный.       Энджел чувствовал привязанность по отношению к Аластору. Ему нравилось трогать острые, аристократичные скулы, правда его руки чуть не отрывали потом, но всё же. Он любил наблюдать, как парень увлечённо читает очередной детектив, улыбаясь одними уголками сухих губ. Иногда Дасту хотелось прижаться к Алу, вдыхать запах тёмных, идеально уложенных волос, которые тот иногда поправлял.        Он желал сорвать с него рубашку, откинуть в другой конец комнаты, и покрыть всё бледное тело яркими засосами, чередуя их с укусами. Он бы поставил свои метки, кусал, но не до крови, по причине того, что элементарно её боялся. Но, Аластор слишком неприступный. В этом-то вся проблема.       — Держи, правда горячий, но я всегда готов спасти твой язычок. — с ехидной улыбкой пообещал Энджел, протягивая Аластору его бокал с горячим чаем.       Ал просто кивнул, даже не посмотрев в сторону Даста. Юноша обиженно отвернулся, когда не получил долю внимания, что так усердно пытался заполучить.       — Аластор, знаешь что? Я единорог. — заявил Даст, сложив руки на груди. Аластор в недоумение на него уставился, хотя потом отмахнулся, мало ли что тот придумал. — Только вот рог у меня между ног!       Господи, скоро несчастные нервы Аластора сдадут. Чем можно этого индивида прибить? Или лучше старое доброе удушье?       — Аластор, ты как автомат Калашникова после нескольких пуль. Такой же горячий. — Аластор никак не отреагировал, и Даст предпринял новую попытку. — Ал, хочешь я буду твоим дятлом?       — Ты итак дятел. Такой же уровень интеллекта.       — Вообще-то я хотел сказать, что буду тебя так же долбить, но ты меня обидел!       — Какой я ужасный. — усмехнулся Аластор, наконец отпивая чай из своей кружки.       Впервые в жизни Энджел услышал столько крика и мата от парня. А всё из-за того, что напиток был слишком горячим. Крутой кипяток, чай ещё не остыл, можно было понять!       — А ещё у меня низкий интеллект, кто бы говорил! — начал язвить Энджи, прищуривая гетерохромные глазки. — хотя, помогу тебе.       — Пошел нахуй. — с трудом выговорил Ал, пытаясь остудить язык с помощью холодной воды. Видимо, обжёгся нехило.       Энджел проигнорировал реплику Аластора, подходя к парню со спину, разворачивая его к себе. Ал хотел было уже плеснуть воды в лицо юноше, но тот дёрнул того за черный галстук, притягивая к себе.        Аластор даже не заметил, когда мягкие и пухлые губы Энджела, прижались к его собственным. Даст плавно сминал губы парня, пытался пробраться языком, и углублял сахарный поцелуй. Но резкий укус острых зубов Аластора в нижнюю губу Энджи, заставил того отстраниться.       — Ты чего?! З-зачем кусаться…— прошептал Даст, но замолчал при взгляде на Аластора.       Парень был резко прижат к бежевой стене, вследствие чего ударился затылком, и не успел возмутиться, как Аластор впился в его губы. Это не было похоже на поцелуй, скорее терзание бедных губ Энджи. Ал слизывал кровь, делал новые болезненные укусы, кровоточил раны, пока Даст издавал стоны полные боли. Юноша безостановочно пытался оттолкнуть безумного парня от себя, он боялся такого Аластора. Ему даже показалось, что он может сожрать его, или убить. Каннибализм никто не отменял.       — Ай… П-перестань… Мне больно! — крикнул Даст, отчего Аластор на секунду замер. Губы Энджи были в крови, как и губы Ала. Искры огня и безумия кружились в глазах этого ненормального, а губы растягивались в маниакальной улыбке.       Даст не выдержал, и просто оттолкнул Аластора к противоположному концу кухни, быстрыми шагами направляясь в сторону выхода. Аластор опомнился, и впервые в жизни сожалел о содеянном.       — Энджел, я не хотел! Подожди… Там же дождь! — Аластор пытался схватить юношу за руку, но дверь резко захлопнулась, оставляя парня одного. — Тяф! А, нет, не одного, с Рейни.