Расскажи мне о своей катастрофе

      Азирафель редко спал. Это больше была прерогатива Кроули. Однако после так и не свершившегося Апокалипсиса и окончательного перехода на «их» сторону, иногда всё же ангел поддавался этой маленькой слабости. Однако…       Сон никогда не нёс ему успокоения и облегчения.       Возможно, дело было в том, что Азирафель сам по себе не мог до конца расслабиться. Он словно каждую минуту ждал нападение или опасность, которая будет угрожать в первую очередь Кроули. И когда заспал, подсознание обнажало все его страхи во всей красе.       Иногда даже чересчур реалистично.       Азирафель засыпает в кресле, откладывая книгу на тумбочку. Сон его тут же затягивает в кровавую пелену боли и смерти, равнодушия в глазах ангелов и молчаливого приговора.       «Умрите»       Он закрывает Кроули своим телом, позволяя ангельскому оружию вонзиться в себя. Странным образом оно ранит сильнее демонического, и Азирафель чувствует, как медленно угасает. Отчаянный крик Кроули доносится до него издалека, и слёзы текут по щекам ангела, когда он чувствует чужие объятия.       Демон идёт следом за ним на добровольное заклание. И Азирафель ничего не может с этим сделать: ни спасти, ни предотвратить, ни защитить. Он так жалок… — Ангел… — голос Кроули доносится до него издалека, и Азирафель не различает сразу, что это — реальность или марево.       Тонкие горячие пальцы аккуратно дотрагиваются до его щёк, стирая влажные дорожки, и тяжесть чужого тела приятно отягощает ноги — лишь это даёт понять Азирафелю, что всё произошедшее — сон, а он сам всё ещё жив.       Как жив и Кроули.       Ангел вздрагивает всем телом, широко распахнутыми глазами глядя на взволнованного демона, и тут же сгребает его в крепкие объятия. Слёзы облегчения текут по его щекам, когда он отчаянно прижимает к себе худое гибкое тело. Кроули, встревоженный, обнимает его в ответ, зарываясь пальцами в светлые вихры и покрывая поцелуями лоб и макушку ангела. — Ш-ш-ш, — он шепчет с удивительным терпением, а после мягко отстраняется, беря лицо Азирафеля в свои руки и заглядывая ему в глаза. — Всё хорошо, мой ангел, — он улыбается, без лишних слов зная, что так напугало Азирафеля. Аккуратно вытирает всё ещё текущие слёзы и касается мягких солёных губ ласковым поцелуем. — Я здесь.       Они целуются и обнимаются, и жар чужого тела даёт Азирафелю надежду. Гонит прочь страхи и опасения и поднимает в груди давно забытую волну чего-то древнего, чего-то, ради чего он и был создан.       Защита и охранение — Ангел Восточных Врат сделает всё, чтобы защитить своё самое ценное сокровище.