Расскажи мне о своей катастрофе

      Минато уставал. Должность Хокаге, особенно в такие неспокойные времена, отбирала у него почти все силы. Он часто приходил домой едва живой после разборов кучи бумажек, пререканий со старейшинами, общений с просителями и прочее, прочее, прочее. А потому неудивительно, что на семью часто сил не оставалось вообще.       Кушина всегда относилась к обязанностям мужа с пониманием. И старалась это самое понимание привить также и Наруто. Но он был ещё совсем ребёнком, и ему часто хотелось внимания не только от матери, но и от отца.       Минато честно старался. А Наруто честно пытался сделать всё, что было в его детских силах, чтобы хоть немного порадовать папочку. И именно поэтому, придирчиво разглядывая его спокойное спящее лицо, мальчик вооружился маркером.       Ни для кого не было секретом, что Наруто внешностью больше пошёл в отца. Однако его полоски (предмет особой мальчишеской гордости, вообще-то, ведь их ни у кого больше не было) были той самой странной чертой, которой не было ни у одного из родителей.       Не то чтобы это было плохо. Но Наруто искренне считал, что полоски — это круто. А его папа, Хокаге Листа и самый сильный шиноби деревни, был крутым по умолчанию. Но чтобы быть ещё круче ему определённо не хватало полосок. Которые заботливый сынок и поспешил не очень ровно и аккуратно нарисовать на щеках спящего родителя.       Кушина тихо смеётся себе под нос, с беззлобным весельем глядя на сонного супруга. Тот удивлённо хмурит брови, в то время как Наруто радостно хлопает в ладоши, разглядывая отцовское лицо. — Папа, ты теперь чертовски крут, даттебаё! — бойко заявляет сынишка, и Минато окончательно понимает, что ничего не понимает. — Посмотри на себя в зеркало, милый, — Кушина лукаво сверкает глазами, и её супруг послушно удаляется в ванную. Откуда тот час доносится искренний весёлый смех.       Минато смотрит на свои щёки, исполосованные шестью чёрными кривоватыми линиями, и думает о том, что он и вправду чертовски крут.