Расскажи мне о своей катастрофе

      Последнее время Мила часто захаживала к Вирту. Не по делам, а просто так. С неким удивлением девушка заметила, что в компании эльфа мысли её успокаивались и приходили в порядок, а на душе становилось легко и светло. С Виртом действительно было спокойно и приятно, и Мила старалась почаще захаживать к нему просто так, без повода, не нарушая, впрочем, рамки приличия и не становясь навязчивой.       По крайней мере, она очень на это надеялась.       Вирт, однако, её компании никогда против не был. Улыбался легко, когда Мила представала на пороге его конторы, и глаза его смеялись чуть лукавым, но беззлобным смехом. Он всегда был особенно рад, когда Мила приходила к нему, пусть она сама об этом и не догадывалась.       Им даже не обязательно было о чём-то говорить. Молчание было вполне комфортным и приемлемым, и каждый был погружён в свои дела и мысли. Само присутствие рядом друг с другом успокаивало и дарило радость. Странное чувство уюта и защищённости.       Чувство, будто оба они наконец-то были дома.       Подобные мысли несколько смущают Милу, но они абсолютно точно ей нравятся. Наверно, именно поэтому она с завидным упрямством продолжает приходить к Вирту и даже незаметно для самой себя начинает делать это чуточку чаще чем обычно.       Что Вирта, в общем-то, только радует.       Подобное сближение подруги и работодателя настораживает Ромку. И хоть Мила и говорит, что «ничего такого» не происходит, Лапшина её заверения убеждают едва ли. А потому в один прекрасный момент он тоже решает совершенно неожиданно нагрянуть в контору Вирта, дабы воочию убедиться, что «ничего такого» действительно не происходит.       Меньше всего Ромка, на самом деле, ожидает застать своим спонтанным набегом Милу и Вирта мирно играющими в шахматы. Девушка сидела в кресле, скрестив ноги на турецкий манер, и подпирала голову обеими руками, напряжённо вглядываясь в доску. Вирт сидел напротив неё наоборот в расслабленной позе, беззлобно усмехаясь. — Я так и слышу, как вертятся шестерёнки в твоей голове, — негромко посмеиваясь, мягко поддел он Милу, чёрным конём сбрасывая с доски белую пешку. — Жаткнифь, — обижено пробурчала та, потянувшись к стоящей в стороне кружке, в которой дымился горячий чай. — Что, господин умник, хочешь к нам присоединиться? — скашивая глаза на застывшего в дверях Ромку, с лёгкой ехидцей в голосе поинтересовался Вирт, и Мила вздрогнула, не ожидая, что кто-то может наблюдать за их игрой.       Она повернула в сторону друга голову, глядя на него одновременно растерянным и виноватым взглядом. Тот, отчего-то смутившись, недовольно нахмурился, но раз уж пришёл, решил не отказываться и угрюмо потопал к Миле, садясь рядом с ней.       Сама девушка вдруг отчётливо почувствовала острый укол досады. Как будто Ромка вмешался в что-то очень личное и разрушил хрупкую особую атмосферу. Как бы сильно она ни любила своего друга, сейчас он был абсолютно неуместен.       Судя по тому, как вспыхнули и тут же погасли глаза Вирта, он подумал о том же. Ромка, впрочем, ничего из этого не заметил, устремив любопытный взгляд на доску. Мила мысленно чертыхнулась в сторону толстокожести своего друга, но лишь тяжело вздохнула, окончательно потеряв интерес к партии.       Зато совершенно отчётливо понимая, что в компании Вирта ей хочется быть одной, так, чтобы больше не было никого, а время, проведённое вместе, не кончалось никогда.