Дороро об этом он так и не сказал.
С того момента минуло уже порядка десяти лет. Было сложно представить, насколько всё изменилось, ведь путешествуя по миру, проклятый мальчишка, как его прозвали, видел, по сути, всё. Каждое из своеобразных княжеств имели свои особенности, отчего и уровень развития у каждого был свой. Во время пребывания в одном из городов мужчина услышал, что, кажется, в месте, где родился он сам, появился новый наместник, и что теперь дела у них пошли в гору. Это не могло не порадовать его. «Кажется, мне пора вернуться», — именно эта мысль пришла на ум Хяккимару, когда во время одного из сражений он чуть не погиб. Чувство страха помогло ему осознать, что, пусть у него нет семьи, у него всё ещё есть Дороро, которая, возможно, ждёт его. По крайней мере, ему хотелось так думать. Спустя неделю он, наконец, добрался до той самой деревни, где когда-то оставил её. Вот только сначала мужчине показалось, что тот повернул куда-то не туда, ведь теперь вместо разрухи пред ним предстал величественный город, в котором на самом деле кипела жизнь. Дома были отстроены, по улочкам перемещались люди, на губах которых играли радостные улыбки. Избегая каких-либо встреч, шатен осматривался по сторонам, желая встретить знакомые глаза и милое личико. — Даже не подумаю! — послышался громкий голос, а к ногам парня упал какой-то торговец, который, приподнявшись на локтях, гневно выплюнул: «Стерва». Хяккимару непонимающе уставился на мужчину, а после и на неизвестного, который приближался к ним с невероятной скоростью. Это была молодая особа лет семнадцати на вид. Длинные каштановые волосы доходили ей до пояса, а атласная юката была чуть перекручена от резких и стремительных движений девушки. — Да что бы я… — уже собиралась она высказать всё, что думает об этом мужчине, как взгляд её прошел по очень знакомой фигуре. — Хяккимару? — не веря своим глазам, девушка делает нерешительный шаг, теперь уже забывая о торговце, который поспешил уйти прочь. Всего пару секунд для осознания, и она бросается ему на шею. По алым щекам заструились слёзы, и лишь молодой человек не мог понять, кто сейчас перед ним и почему ведёт себя подобным образом. — Что?.. — Это я, — выдохнула девушка, чуть отстраняясь от него и мягко улыбаясь, — Дороро, — глаза мужчины в тот же момент поползли на лоб. Кажется, он совсем забыл о том, сколько времени прошло, и что тело человека с возрастом способно изменяться. Руки сами по себе отвечают на её объятия, нежно поглаживая по спине. — Я вернулся, Дороро.***
Прошел уже год, как Хяккимару вернулся в деревню. Как оказалось, на те деньги, что оставил ей отец, девушка и отстроила разрушенные здания, а также вложила их в дело, которое теперь, собственно, и приносит основной достаток жителям. Проще говоря, Дороро сделала так, как и пожелал её отец: использовала оставленные средства, чтобы помочь людям и сделать этот мир немного лучше. За время пребывания здесь мужчина понял, что не только Дороро, но и он сам изменился. В нём появились чувства подобные тем, которые он испытывал к молодой деве, которую они встретили на пути. Тогда Хяккимару не понимал, что это, впрочем, как и сейчас он не уверен, однако во время одного из пиршеств он услышал разговор о таком понятии, как «любовь». Все чувства, что испытывал мужчина, отлично подходили под этот термин, но он был не уверен, что шатенка испытывает то же самое. Лишь спустя месяц Хяккимару набрался смелости и спросил об этом у шатенки. Та моментально покраснела и отвела взгляд. Спустя десять минут невнятного бормотания и некоторой порции вопросов они пришли к тому, что их чувства, всё же, оказались взаимны, причем уже достаточно долгое время. Мужчина понял, что задатки влюблённости у него появились ещё во время их путешествия, а девушка призналась, что осознала всё в возрасте четырнадцати лет, когда ей подробно объяснили, что и почему. И тогда, пожалуй, Хяккимару впервые в жизни был счастлив.***
Принимая высокопоставленных гостей вместе с супругой, коей Дороро стала примерно два месяца назад, парень впервые узнал о рождении ребёнка. Как оказалось, необходимо провести некий обряд, вот только всех деталей мужчина так и не смог понять. Кажется, причина была в половых различиях мужчины и женщины, но Хяккимару сомневался. Для него ребёнок, или же плод любви, как его обычно называли, — это что-то необычное и даже немного…страшное. Да, именно так. Основываясь на собственном опыте, мужчина боялся стать подобным своему отцу: отказаться от сына, ненавидеть его, не воспринимать как человека. — Тебя что-то беспокоит? — в один из вечеров поинтересовалась Дороро, замечая хмурое выражение лица супруга. Он был более задумчив, нежели обычно, а сам же Хяккимару лишь тяжело выдохнул. Его также разрывала дилемма, стоит ли упоминать подобное при девушке, ведь это может обидеть её, а в гневе Дороро уж больно страшна. — Я думал о ребёнке. Если бы мужчина сейчас не смотрел в пол, то смог бы заметить, что на этих словах её передёрнуло. Она закусила губу, слушая всё, что накопилось в душе любимого, а после, чуть приблизившись к нему, мягко поцеловала, обхватывая руками крепкий торс и прижимаясь к нему. Шатенке понадобилось пару секунд, чтобы отвлечь Хяккимару от лишних мыслей, а потому она сразу же отстранилась, одаривая его улыбкой. — Не переживай, всё будет хорошо, — кивнула она, продолжая, — ты — не он, а Хяккимару, мой самый любимый муж, — протянула девушка, вновь утягивая его в новый, более страстный поцелуй.***
Крики любимой буквально разрывали поместье на части. Хяккимару сидел на татами и всеми силами старался побороть желание сорваться с места и приблизиться к любимой женщине, которая сейчас всеми силами старалась подарить новую жизнь. Родить их малыша. Голова шла кругом, а настойчивая повитуха вместе с прислугой всеми силами старались не пустить нервного папашу к супруге. — Да не бойся ты, — успокаивали его мужчины, также работники того места, где они жили с супругой, — Госпожа у нас сильная, так что самое тяжёлое здесь только ждать. Но Хяккимару всё равно не унимался. Ему становилось плохо от одного понимания, что сейчас Дороро испытывает просто адскую боль, а в довесок ко всему её крик, что буквально разрывал душу, не давал ему покоя. Лишь спустя час он сменился более писклявым и недовольным. Кажется, всё закончилось, и он срывается с места, чтобы удостовериться в здравии жены, но вместо этого видит картину, что пробирает его до глубины души. На белом футоне лежит сама Дороро, а на её груди — небольшой белые свёрток, из которого видны маленькие ручки и слышатся тихие шмыганья. «Поздравляю, у вас сын», — фраза повитухи пробивает его сознание, и в ту же секунду он опускается на колени, а по щекам текут слёзы счастья. В этот момент Хяккимару ощутил себя счастливым вдвое больше.***
Прошло уже восемь лет с того момента, как Хяккимару обрёл семью. К этому моменту он с Дороро обзавелись ещё двумя детьми: малышками Мио и Сати. Старший Сирота, получивший имя в честь отца женщины, всеми силами оберегал сестёр, а также радовал своих родителей. Время идёт, и старые раны медленно затягиваются, оставляя лишь осадок и воспоминания. Он обрёл семью и отпустил боль отношения собственных родителей. Понял, что самое ценное в этом мире — это любовь близких людей. Обрёл счастье, о котором так долго мечтал.