Созвездие Грейнджер или Новый Мир

– Твоя мать действительно самая умная ведьма поколения, – качнул головой Скорпиус, откладывая в сторону послание из дома. – Вообще-то, мама предпочитает «волшебница», – не зло поправил Александр. – А какая разница? – тут же заинтересованно встрепенулся Альбус. – В мире магглов «ведьма» имеет отрицательное значение и эмоциональный подтекст, – закатил глаза Александр. – Альбус, твой отец ведь тоже вырос среди магглов, неужели, не объяснил разницы? – Не припомню, – добродушно пожал плечами второй сын Гарри Поттера. – Наоборот, не раз слышал, как он именно так к маме и обращается. Александр избрал промолчать, хотя в душе очень сильно подозревал, что легендарный Гарри Поттер прекрасно знал разницу между словами «ведьма» и «волшебница» и пользовался ей вполне сознательно. Основным вопросом было, знала ли её миссис Поттер? Впрочем, юмор ситуации был утерян на обоих его выросших в мире волшебников друзьях, которые явно не увлекались маггловской литературой или сказками. Признаться по правде, Александр бы тоже не знал, если бы в детстве эти самые сказки обоих миров не читал и конкретно не поинтересовался у мамы. Впрочем, он прекрасно помнил, как портрет Северуса Снейпа, тоже не чужого миру без волшебства, насмешливо закатил глаза и пробормотал: «Ведьма, волшебница, разницы никакой. Но пять баллов заслужило». А портрет Лорда Блэка, с выражением лица, подобным Скорпиусу в эту самую минуту, пожал плечами: «В нашем мире, это одно и тоже, малыш». – Не знаю, какую разницу в эти термины вкладывают магглы, но для нас, волшебников, её не существует. Не слово «ведьма» или «волшебница» определяет суть добра или зла, а эпитет «светлая» или «тёмная». И вообще, я всегда думал, что магглы вообще не верят в волшебство? - пожав плечами, словно выученный урок отвечал, отчеканил Скорпиус. – Знаю, знаю, Скорп, – Александр закатил глаза. – Ты совершенно прав, это всё предрассудки прошлого и влияния сказок. Пережитки старины. Но все равно, я бы настоятельно посоветовал мою мать хотя бы в глаза называть «волшебницей». – Вообще-то, у нас в доме обычно в обиходе именно это слово, – признался Скорпиус. – Я давно заметил, что слово «ведьма» и отец, и Люциус произносят лишь в насмешливом или ироничном контексте. Александр кивнул, впитывая информацию, которую нашёл забавной, но сдержавшись и не поинтересовавшись, как у них там в обиходе со словом «грязнокровка». Когда он был маленьким, мать ему много чего рассказывала, включая и истории из своего собственного детства, включая о школе колдовства Хогвартс. О зарубежных школах он тоже прочитал, особенно, когда мать собиралась отправить его в Америку, но ему всегда хотелось отправиться именно в Хогвартс. Рассказала она и о том, как впервые столкнулась с грубым оскорблением, правда, о том, кто именно выложил этот «козырь», Гермиона поначалу умолчала. Но Александр поинтересовался у других источников информации, а Северус Снейп избрал заполнить этот пробел в его познаниях. Правда, профессор буркнул что-то про ожидающий его с распростертыми объятиями за такое любопытство Гриффиндор. Лорд Блэк изволил не согласиться. После победы над Волан-де-Мортом, обидное слово практически исчезло из обихода, но вот среди магглорождённых волшебников, как ни странно, употреблялось именно в отношении себя или друг друга. Впрочем, когда Александр поинтересовался явным парадоксом у матери, Гермиона лишь пожала плечами и объяснила, что в обиходе между магглорождёнными, оскорбление превратилось в шутку и напоминание о прошлом, но вот прозвучав из уст любого чистокровного, будет оскорблением. Потом, мать долго рассказывала об этом феномене, присущем так же и миру магглов, где прежде употребляемые против угнетаемых меньшинств, оскорбительные слова теряли это значение, если были использованы этими самыми группами. Правда, не всегда. Когда Александр сказал, что это глупо, Гермиона согласилась: – Я знаю, малыш, и отнюдь не спорю. Но такова жизнь. Быть может, мы перетащили этот обычай в мир магии из мира магглов, а теперь употребляем это слово ещё и как знак нашей победы и изменения отношения к нам самим. В любом случае, к тебе это не относится. – Потому что я полукровка? - этот вопрос Александр задал неделю назад. Просто, вернул разговор к той самой теме, и несмотря на слишком очевидное недовольство матери, спросил. И вот тогда-то Гермиона Грейнджер, многие годы работавшая в секретном Отделе Тайн, невыразимец, и по словам Гарри Поттера, изучившая историю и всю подноготную волшебного мира, вдруг тяжело вздохнула и заговорила: – На самом деле, дорогой, ни ты, ни Гарри Поттер не полукровки. Вы оба чистокровные волшебники, чья родословная была по мнению аристократии «подпорчена» кровью магглорождённых. Но поскольку, хоть и не рождённые от волшебников, и я сама, и Лили Эванс волшебницы, вы являетесь чистокровными волшебниками. Правда, не с такой кристально чистой кровью, как некоторые. Но если придерживаться точных определений, «Полукровка» - это тот, у кого один из родителей не волшебник. То есть, маггл. Формулировка была изменена Томом Реддлом, и я сильно подозреваю, что известный среди аристократии, как Темный Лорд, он сделал это исключительно, чтобы поднять свой статус в глазах чистокровных за счёт таких волшебников, как ты и Гарри. Потому что если задуматься, то в классической иерархии волшебного мира, полукровки ниже, чем дети чистокровных и магглорождённых волшебников, ведь в вас течёт только волшебная кровь. - А магглорождённые? - спросил тогда Александр. - Мы отдельная статья, - усмехнулась Гермиона Грейнджер. - И с нами сложнее. А для некоторых, камень преткновения и кость в горле. Всё зависит от того, как посмотреть, но это долгий разговор. - Это ведь именно то, что ты изучаешь? - Можно сказать и так, - и на этом Мадам Министр Магии и бывшая сотрудница Отдела Тайн, хотя, если верить Гарри Поттеру, бывших невыразимцев не бывает, недвусмысленно дала сыну понять, что разговор закончен. – Так чем моя мама умудрилась тебя впечатлить? – вернул разговор в нужное русло Александр. – Я получил письмо от матери. Она пишет, что мисс Грейнджер дала ей какой-то артефакт, по сути, медальон, в которой можно заключать магические силы. И мисс Грейнджер вычислила, что проклятие мамы ослабит хватку, если магические силы будут поставляться из крови магглорождённой волшебницы. А мама уже чувствует себя лучше, боль значительно отпустила, – глядя в одну точку, проговорил Скорпиус. – Это ведь хорошо, правда? Тогда к чему такое траурное лицо? – Альбус непонимающе переводил взгляд с одного товарища на другого. Александр молчал, тоже ожидая ответа друга. – Это всего лишь вопрос времени, проклятье не отступит. Я знаю точно, мне все давно уже всё детально объяснили. И никто ничего сделать не может. Мать всё равно умрёт, это лишь вопрос времени, буквально, мы говорим о нескольких месяцах против дней. – Это тоже много, – мягко проговорил Александр. – И это дает тебе возможность побыть рядом с матерью, провести больше времени с ней, быть может, даже во время летних каникул. Будь уверен, моя мама не сдастся. Она ещё что-нибудь придумает. Скорпиус вдруг сухо рассмеялся и покачал головой, тряхнув белоснежными локонами: – А самое смешное, что мисс Грейнджер опять разбирает дерьмо, сотворённое чистокровными. Пусть в этот раз, не Пожирателями Смерти, и ей с мистером Поттером не нужно таскаться по лесам в поисках Крестражей, чтобы спасти задницу магического мира и избавиться от Тёмного Лорда, но всё равно, это дерьмо, в которое Гринграссы вляпались сами и Малфоев затащили. – Ну и что же такого ужасного сотворила Астория Гринграсс, что заслужила Проклятье? – насмешливо поинтересовался Александр, прищурившись и слегка наклонившись вперёд. Альбус напряженно сглотнул: как же сейчас сын Гермионы напоминал свою мать в те самые моменты, когда она готовилась выслушать очередную тираду своего давнего друга, отца самого Альбуса, а потом произнести вердикт. За последние годы, с самого момента возвращения Грейнджер в Великобританию, средний отпрыск Поттера не раз наблюдал эту динамику между Гарри и его умницей-подругой. – Астория ничего сознательно не сделала, потому и проклятие обратить невозможно, – вздохнул Скорпиус. – Кроме того, что проявила плохое суждение когда-то и вышла замуж за отца. А обратить активизированное проклятие нельзя, даже если бы развод был реален. Гринграссы сказали. Папа, кстати, злится намного больше. Все думают, что он раздражен и винит их: мать, Люциус, даже Нарцисса, но на самом деле, он злится на самого себя. Впрочем, он вполне может обвинять Гринграссов тоже, ведь это они не удосужились предупредить его о проклятии семьи. – Скорпиус, послушай, может я и нарушаю все ваши аристократические правила и заморочки, – Альбус примирительно поднял руки, но продолжил. – Но меня растили среди потомственных гриффиндорцев, и мы выкладываем всё начистоту. Хватит уже ходить вокруг да около, ты можешь конкретно сказать, что там с этим проклятьем Гринграсс? Думаю, даже выдрессированному в ваших лучших традициях эльфом Блэков и портретом директора из той же семьи, Александру тоже уже любопытно. – Да дело в том, что я конкретно не всё знаю, – Скорпиус вздохнул. – Но из того, что я слышал, я так понял, что на самом деле проклятие активизировалось, потому что отец и мать поженились, когда отец был влюблён в магглорождённую. По сути, если бы не чёртовы предрассудки, то меня бы вообще на свете не было, и думаю, теперь все знают, кто был бы законным наследником Малфоев. – Какая глупость, – сквозь зубы выдохнул Альбус. – Ты явно что-то не понял. При чём тут твоя мать, если Драко Малфой решил жениться по расчёту? – Я же сказал, что точно не знаю. Мне обещали всё рассказать со временем, но пока что старательно вбивали мне в голову, что как отпрыск рода Гринграссов тоже, я должен жениться только по любви. – Думаю, не самые ужасные условия, – расхохотался Александр. – И почему-то подозреваю, что твой отец бы руку отдал, чтобы ему подобное вбивали в детстве в голову. – Ту, на которой метка, так точно, – сквозь зубы пробурчал Альбус, и оба товарища наградили его изумлённым взглядом из-под взлетевших вверх бровей. – А что? Я дома много чего в детстве слышал, большую часть лучше не повторять. Особенно то, что не просто слышал, а подслушал. Теперь оба товарища среднего сына Гарри Поттера переглянулись между собой, обменявшись практически идентичными согласными взглядами из-под приподнятых бровей, и прыснули от смеха. Через несколько мгновений, к ним присоединился и Альбус. Когда мальчики отсмеялись, Александр утер выступившие на глазах слёзы и спокойно проговорил: – Скорпиус, я точно знаю, что когда наши родители учились все вместе в Хогвартсе, ветер дул совершенно с другой стороны. И всё было совершенно иначе. Слава Мерлину, многое изменилось, и не без помощи моей матери и отца Альбуса, но в конечном результате, твоя семья тоже изменила свою позицию. Давай просто жить, а дальше будет видно. Твоей маме сейчас лучше, это безусловно хороший знак, во всяком случае, это облегчает ей жизнь и страдания. Просто цени каждый миг, который тебе подарили с ней, навещай на выходных, проводи время, когда можешь. Потом ты будешь рад, что имел эту возможность. И не думай, подарила ли тебе моя мать дни, недели, или минуты общения с Асторией. Это ведь не имеет значения. – А что мне делать с тем, что я прекрасно понимаю, что в её судьбе и смерти виноват отец? - взорвался Скорпиус. Ребята ещё не видели всегда сдержанного Малфоя таким. - Что они с Люциусом уже выбрали ей замену и ждут не дождутся... – А вот об этом просто не думай, - тут же перебил его Альбус Поттер. - Во-первых, ты не знаешь, чего там ждут не дождутся оба Лорда Малфоя, как и не знаешь, что они чувствуют. А во-вторых, винить твоего отца тоже нельзя. Даже я, со всем, что я слышал про Драко Малфоя с детства, а поверь мне, Скорпиус, в конкурсе популярности в семье Уизли он не побеждал ни разу, вижу, что это не его вина. Драко просто не знал, – вместо теперь молчавшего Александра Грейнджера, закончил поучительную тираду Альбус Поттер.