Сад времени

— Дед Мороза не существует! — громко кричит пятилетний Чонгук, отказываясь от подарка. Родители, ожидавшие совсем другой реакции, опешили, не зная, что ответить. Это, конечно, счастье для их кошелька, ведь их ребенок всегда заказывал крутые игрушки, но с другой стороны они рассчитывали на этот разговор на несколько лет позже. — С чего ты это взял? — первая приходит в себя мама. — Мне Юнги сказал, а он все знает! — Кто такой Юнги? — спрашивает отец, не припоминая такого мальчика. — Мой лучший друг! Так что мне не нужен этот подарок, пусть кто принес, тот и забирает. — Но там ведь наверняка лежит то, что ты попросил в письме. Дед Мороз забрал его ночью и принес тебе сегодня подарок, конечно, он существует, — пытается вернуть все на свои места мама. — Мы с Юнги обязательно выясним, кто забирает письма, а этот подарок мне больше не нужен, — хмуро говорит мальчик. Машинку на пульте управления, которую он заказал, хочется вообще-то очень, но он же мужчина! Он доберется вместе с Юнги до правды, откуда берутся подарки под елкой, но больше к ним не притронется. Вдруг это плохой человек приносит? Так развернувшись он упрямо потопал по лестнице на второй этаж, в свою комнату, невероятно гордясь собой. — Дорогая, — вновь подает голос мужчина, когда сын скрылся с поля зрения, — а кто такой Юнги? Чей он сын? — Я сама впервые слышу, на площадке и кружках такого мальчика вроде бы нет, — растерянно пожимает плечами. — Надо еще раз поговорить с Чонгуком. — Определенно, но, — переводит взгляд на одиноко лежащий подарок под елкой, — что нам теперь делать с этим? / С Юнги Чонгук познакомился случайно. Он тихо сидел за своим столом и раскрашивал своих трансформеров в новой раскраске, когда увидел движение за окном. Кто-то постучал по окну, а когда он подошел ближе, чтобы узнать кто это, на стекле начали появляться красивые узоры. Сначала появился ледяной дворец, вокруг него были такие же холодные цветы; большое белое облако на небе, а с него летели красивые снежинки. Чонгук смотрел, как на картине появлялось все больше деталей и не мог отвести глаз (впрочем, забыв закрыть рот тоже). У него на глазах творилось волшебство. А потом чудо перешло на вторую половинку стекла, еще не тронутую. Сначала мальчик не понимал, что же это будет за рисунок, а когда понял, громко рассмеялся. На окне появился трансформер, точно такой же, как в его раскраске. — Эй, кто ты? — говорит в пустоту, с улыбкой до ушей. — Ты классно рисуешь! В комнате будто бы кто-то посмеялся в ответ и этот тихий смех был похож на звон колокольчиков. Такой красивый и звонкий. — Давай дружить? — не сдается малыш. — Меня Чонгук зовут! — Открой окно, — шепот, похожий на шелест листьев. И Чонгук слушается, сразу же побежав за своим стульчиком, на котором сидел. Ставит его у окна и сам на него поднимается, потянувшись к ручкам. Вообще-то ему нельзя этого делать, но он все правила будто забыл. Оконную ручку повернуть вниз оказывается сложнее, чем кажется, но Чонгук всегда был упрямым. Немного попыхтев, но та поддается и с характерным звуком опускается вниз. Радостный малыш открывает одну половину, а с улицы на него смотрит мальчик его возраста. Он уперся локтями на подоконник, улыбается также широко, а в глазах будто огоньки горят. — Привет, Чонгук. А Гук смотрит завороженно на явно волшебное существо. У него белоснежные волосы, маленький носик и карие глаза с кошачьим разрезом. Бледная кожа, а сам он в белой рубашке с серебристыми узорами, что висит на нем, и черных штанах. — Тебе не холодно? — удивляется Гук, ведь на улице лежат сугробы и снег падает с неба. Ему вот, например, прохладно от открытого окна, хотя он в тёплой флисовой рубахе в клетку. — Мне никогда не холодно, — смеется неизвестный парень. — А вот ты чудной. — Почему это? — У тебя забавные щечки, когда дуешься, и заразительный смех. — Нет у меня щечек! — Есть! Я случайно увидел, когда ты что-то рисовал за столом. — А, мне эту раскраску друг сегодня подарил, — сразу переключается мальчик. — А ты как так на окне рисуешь? — В смысле как? — удивляется тот. — Также, как и ты, беру и рисую. — Но у меня так не получается, — вздыхает. — И как ты здесь оказался? Я же на втором этаже. У тебя там лестница? — Зачем мне лестница, — снова смеется мальчик, — я умею летать. — Летать? — глаза у Гука широко распахиваются, и он сразу же выглядывает за пределы окна, чтобы проверить. А там и правда только босые ноги в воздухе болтаются. — Ты фея?! — вырывается сразу же следующий вопрос. — Эльф?! Волшебник?! — Воу, тише. Не знаю никого, о ком ты говоришь, но я - страж природы, — сделав грудь колесом, гордо говорит мальчик. — Я слежу, чтобы каждое время года вовремя пришло и ушло. Чтобы деревья цвели и снег падал, чтобы птицы улетали и солнце летом пекло. Я занятой человек вообще-то. Ладно, это правда, но мальчику по большей степени еще и очень хотелось повыделываться перед явным фанатом, который на него смотрел с звездами в глазах. — Но ты ведь еще маленький! — вдруг выдаёт Гук, опуская второго. — Не маленький! И это правда! А еще нас много, разных возрастов, и все мы работаем вместе, вот так! — Здорово, — признает Чон. — А зовут тебя как? — Что? — Ну имя твое. Я вот сказал тебе свое, теперь твоя очередь. — Имя? У меня его нет. — Как так? — Нам его не дают, — пожимает плечами. — Тогда давай сами придумаем! — оживает сразу мальчик. — Ну, давай, — растерянно соглашается, наблюдая за взбудораженным собеседником. Это кажется весело. — Так, как насче-е-ет… Минджун? — Бе, — кривится существо за окном, — не нравится. — Чонсу? — Ни за что. — Роджерс? — Это что еще за имя, — и оба начинают смеяться, с необычного иностранного произношения. — Хорошо, хорошо, — примирительно поднимает руки Чонгук, — тогда, может… Как же там говорили… О, вспомнил, Юнги? — Юнги? — повторяет второй, прислушиваясь. — Да, Юнги! Я услышал это имя в телевизоре как-то, и оно мне очень понравилось! Что скажешь? — Звучит не так плохо, — задумывается мальчик. — Можем оставить. — Тогда приятно познакомиться, Юнги, — улыбается во все имеющие зубки малыш. — И мне, Чонгук. — Ты что творишь, Чон Чонгук?! — в комнату влетает злая мама. — Почему мне соседи говорят, что ты открыл окно и высовываешься?! Чонгук вздрагивает, услышав родной голос, но когда оборачивается к окну, то Юнги там уже нет. Мама еще долго ругает его, закрывая окно, и берет железобетонное обещание, что такого больше не повторится. Когда она уходит, Чонгук тихо зовет нового друга, надеясь, что тот не исчез навсегда. И счастливо улыбается, будто его и не ругали минуту назад, когда видит в уголке своей комнаты такого же счастливого Юнги. / — Как это Дед Мороза нет? — удивлено хлопает глазами Чонгук. — Я слышал, как люди говорят о нем, но я никогда раньше его не встречал. Взрослые говорят, что это выдумка. — Но кто же тогда приносит мне подарки каждый год? — Давай выясним это! — Давай! Позже Юнги благодаря своим способностям узнает первый, что делали это родители Чонгука, но он ему ни за что не скажет, оставив маленькое чудо. / Они растут все это время вместе. Чонгук узнает, что Юнги, как и времена года, меняется. Зимой он холодный и бледный, со своими волосами белее снега. Весной у него под кожей будто весеннее солнышко играет, просвечиваясь сквозь оливковую кожу; сам он становится теплым, а волосы приобретают черный окрас. Летом глаза становятся ярче всего, как расплавленный янтарь, что светится изнутри; выгорают волосы, превращая его в шатена с выбеленными прядками, а от самого так и идет жар летнего солнца. Осень самая непостоянная, он в одну минуту холодный осенний ветер, а в другую отголосок летнего тепла; размытый взгляд, постоянно влажная голова, будто под дождем прошелся, и медленная смена с шатена в блондина. Чонгук влюбляется в каждое время года, ведь Юнги показывает прелесть каждого из них. Им двенадцать и Чонгук впервые приходит со школы в слезах. Дома никого нет, и он запирается в своей комнате. Он снова подрался, но проигрывать оказывается обидно. Особенно когда их была толпа и они действовали нечестно. А Чонгук всего лишь хотел защитить одноклассника и до сих пор об этом не жалеет. Просто обидно, что того слабака он один бы уделал, а тот спрятался за спинами своих дружков и смеялся. Так и хотелось проехаться по его роже трактором. — Чонгук? Что случилось? — тут же оказывается рядом друг детства. Юнги вообще-то работает и не находится с Чоном двадцать четыре на семь, но в нужный момент всегда рядом. И Чонгук считает это еще одним волшебством. — Разве ты не на своих магических делах? — подтирает с щеки последнюю слезу, пытаясь спрятать от Юнги. Но от него же ничего не спрячешь. — Летом всегда меньше всего работы, ты же знаешь. Я жду объяснений. — Да ничего особенного, просто… И Чонгук все рассказывает впервые. Он давно вообще-то воюет с этими гадами, которые терроризирует слабых в классе, но никому об этом не рассказывал. А сегодня терпение лопнуло и его прорвало. Юнги ведь такой родной, хоть и горячий в силу лета, между ними не должно быть секретов. На следующий день в школе перед ним извиняются те пацаны и больше никого не трогают. А Чонгук снова несется домой на всех парусах. — Юнги! Юнги, выходи, я знаю, что ты здесь!! — Неужели так соскучился? Он появляется в своем любимом месте у окна и лукаво улыбается, засунув руки в карманы своих белых шорт. — Что ты сделал?! И как ты это сделал?! — О чем ты? — Юнги! — Ааа, — тянет парень, будто бы вспомнив, — ты наверно про тех говнюков? Да так, припек немного их жопки. Ничего криминального. — Ты, что? — Как они кстати? Сидели сегодня нормально? — и все та же улыбка человека, явно знающего ответ. — Простояли все уроки, — теперь зеркалит его Гук. — Так вот оно что. Но я и сам бы справился! — Ой, брось, как я мог удержаться от такого веселья. Они еще долго смеялись после этого, но был и минус. Теперь Юнги очень тщательно следил за друзьями Чонгука, чтобы те, не дай боже, не обидели его. / — Какая у тебя классная комната! — говорит первый парень с рыжими прядями на черной макушке. — Гук-и, я тебя точно уделаю в приставке! — говорит второй с шоколадными волосами. Чонгуку пятнадцать и он впервые за долгое (очень долгое) время привел в свою комнату друзей. Прошлые разы заканчивались фиаско, когда те, испугавшись Юнги, убегали, сверкая пятками. Чонгук тогда сверлил друга злым взглядом, но толку от этого мало было. В конце концов он не мог долго дуться на Юнги, ведь он был ему дороже всех сбежавших. Но вот с этими двумя он определено хотел дружить на долгосрочной основе, поэтому и привел прямиком в свое логово. Юнги ведь его поймет? — Спасибо, Чимин-и, и нет, Тэ, это я тебя сделаю. Парни сразу же плюхнулись на его кровать, доставая тетради, потому что игры играми, а пришли они проект делать. Пока Чонгук копался с ноутбуком у стола, он слышит за спиной испуганное: — Г-г-гук-и. Ну началось. Юнги образовался из ниоткуда прямо у кровати, заставив тех уронить свои челюсти, а потом довольно ухмыляется, увидев страх в чужих глазах, и говорит одно: — Бу! В комнате мгновенно становится слишком громко и Чонгук с вселенской усталостью на лице разворачивается. А на него сразу прыгают Чимин с Тэхеном. Они так вцепились в его руки, что они сейчас кажется отвалятся. Ну надо же, что-то новенькое. Обычно все сразу к дверям несутся. — Да не бойтесь вы, он безобиден. — Ага, я быстро добычу съедаю, — добавляет Юнги. И растворяется в воздухе, гад! И как ему теперь с этим разбираться? — Ч-что он сказал? — лепечет Чимин. А Тэхен кажется вообще отключился, хотя глаза открыты. Паралич? — Сматываем, эй, парни, сматываем, — пытается привести их в действие Чимин. Но Чонгуку каким-то чудом удается его посадить на диван рядом с телом Тэхена, несмотря на все отговорки. — Доверься мне. Удивительно, что это сработало. Чонгук в такой ситуации сам не уверен, что доверился бы. — Это Юнги, и он мой друг. Во-первых, он никого не ест, хоть и обожает шашлычок. Судя по тому как парни перед ним побелели ещё больше, он явно сказал лишнее. В комнате снова раздается родной звон колокольчиков, оповещающий о том, что Юнги ну очень весело, в то время как Тэхен кажется действительно готов отправиться к праотцам. — Нет, погодите, шашлычок из мяса, а не из вас! — Ты нас только что назвал костлявыми? — нервно хихикает Чимин. — Тэхен еще возможно, а вот я… О нет, только бы с ума не сошел. — Да нет же! Ну из ягненка там, например! Он лишь один раз подпалил задницу Сонмина, а так- — Он, что?! — выпаливают оба. А Юнги уже не может сдерживаться. Показывает себя и сгибается в три погибели, задыхаясь от смеха. А потом еле как выдавливает из себя: — Да, с тех пор я человеченку не ем, на вкус дерьмо. Но исключения ради Чонгука всегда могу сделать. — Ну, Юнги-и! — уже воет от безысходности Чон, в то время как второй все смех успокоить не может. — Я б-бы сказал, — запинается Тэхен, которого никак не отпустит (оно и немудрено), — что мне стало после вашей беседы легче, но мне не с-стало. — Вы первые, кто сразу не сбежали, поздравляю, — успокаивается, уже как-то оценивающе смотря, Юнги. — Это Юнги, мой друг, повторяюсь. И он сам человек, так что не может есть нас. — С этим я бы поспорил, — вставляет Чим. — Согласен, — кивает Юнги. Но получив очередной грозный взгляд от Чонгука, замолкает. Так Чон на протяжении следующих двух часов пытается объяснить, что здесь к чему, игнорируя реплики развлекающегося Юнги. Сделали проект по биологии, ага. / В восемнадцать Чонгук впервые чувствует печаль от разлуки. Оказывается, когда стражу исполняется восемнадцать, он должен пройти присягу перед их министерством (на самом деле это по-другому называется, но Чонгук этих сложных слов не запомнил). Длится эта процедура не меньше месяца, поэтому они все это время не смогут видеться. Чонгук знал, что ему будет грустно без друга, но не знал, что настолько. Они впервые расстались на такое длительное время спустя их первого знакомства. А ведь уже тринадцать лет прошло, надо же. Чонгук с ностальгией вспоминает, какими они были детьми, как Юнги постоянно пытался повыделываться перед ним, простым человеком, которого любая мелочь восхищала. Или какое у него было счастье, когда самому получалось удивить Юнги. Например, помнится он рассказал, что перед рождением был у мамы в животике, а на вопрос Юнги, как он там оказался, ответил, что с звезды свалился. Маленький Юнги, который на звездах не бывал, воодушевленно слушал рассказы друга, а потом делился своими. Вот он, например, тоже помнил, как родился, только у него не было матери. Он просто падал с неба маленьким сиянием, а вокруг него кружили снежинки, капли утренней росы, могучие ветра и лучики солнца. Для Чонгука это было чудом. В принципе, как и сейчас. Они вместе выросли и Юнги уже превратился в взрослого парня, но в глазах Чонгука все тот же. Те же прекрасные глаза, заразительный смех, нежные руки и теплая улыбка деснами, вне зависимости от времени года. Без Юнги одиноко. Чонгук лежит на своей кровати ночью и ничего с мыслями поделать не может. Уже больше месяца прошло, Юнги говорил, что его могут задержать, но от этого не легче. Он уже на пределе. Хочется свернуться калачиком и выкинуть всю эту тоску из сердца, придушить ее как-нибудь, но все без толку. Друзья ему говорили раньше, что он как-то повернут на своем волшебнике («он страж природы, а не волшебник, Чимин!»), но Чонгук этого не замечал и отмахивался. А сейчас, чувствуя, как его ломает от невозможности прикоснуться к самому дорогому существу на свете, начинает переосмысливать некоторые вещи. В какой момент они перестали быть просто друзьями? В какой момент все пошло не так? В тот день, когда десятилетний Чонгук забыл взять дождевик и Юнги провожал его домой со школы, создав невидимый зонт? Или той зимой, в шестнадцать, когда он заболел, а проснувшись посреди ночи обнаружил рядом с собой Юнги, который остужал его, положив руку на лоб и не отрывая взгляда? А может в восемь, когда они играли в гляделки или кто кого сильнее обнимет? Или все идет с самого начала, когда им было по пять?.. За окном слышится резкий порыв ветра и Чонгук сразу же выныривает из своего одеяла, отрываясь от бесконечных мыслей. Но не успевает даже сесть, как его заваливают обратно. На улице теплый апрель, такой же, как и Юнги, любимое время года Чонгука. Потому что именно весной Юнги расслабляется, не боится заморозить или сжарить своего человека, и легко идет на контакт. Вот и сейчас он без лишних раздумий ложится рядом, прижимаясь к Чонгуку, который только этого и ждал. — Эти старики совсем с ума сошли, но я все-таки смог наконец сбежать. — Ты говорил, что это занимает месяц, а прошло почти два, — с легким укором говорит Чон. — Ну, прости, — улыбается второй, щекоча дыханием шею, — просто я единственный, кто общается с человеком, поэтому меня и задержали. — Все хорошо? — тут же интересуется Гук, немного отодвигаясь и заглядывая в глаза второго. Юнги только нежно улыбается, заправляя выбившуюся прядь волос ему за ухо, и это успокаивает. — Конечно, ведь у меня такой хороший друг. Чувствует, как в этот момент в руках напрягается Чонгук и вопросительно смотрит, ожидая объяснений. — Юнги, мы же обещали всегда быть честными? — Конечно. — Тогда я сейчас скажу кое-что очень-очень странное, но ты пообещай не злиться? — Гук-и, я на тебя ни разу за столько лет не смог разозлиться по-настоящему, — напоминает Юнги. — Но в этот раз это правда странно. Просто, понимаешь, у меня и раньше это временами было, но я мог легко забыться и отделаться от этого, а сейчас, когда тебя так долго не было рядом, это буквально сводило меня с ума и я не знаю, что с этим делать и чувствую, что больше не смогу вести себя как раньше и это так странно и тебе скорее всего не понравится, но что мне делать? Он сказал все на одном дыхании, а рядом начинает тихо смеяться Юнги, крепче его обнимая. — Что? Почему ты смеешься? — Ты себя слышал? Если бы я все это время не испытывал того же, то никогда в жизни не понял бы, о чем ты, — и все смеется. — Ты смеешься надо мной? Испытываешь то же? На чем мне сосредоточиться? — Это самое неловкое признание из всех существующих, поздравляю, Гук-и, ты снова победитель. — Я не- — Ты говорил, что хотелось странных вещей. Можно я сделаю одну из них, что не покидает мои мысли уже очень долгое время? Юнги неожиданно стал серьезен и Чонгук чувствует, как атмосфера вокруг них изменилась. Появилось нечто такое, чего никогда раньше не было. Никогда раньше Юнги не прикасался так к его лицу, не позволял себе смотреть на второго с такими открытыми желаниями и чувствами. И уж точно никогда раньше не позволял себе провести большим пальцем по таким красивым губам. У Чонгука от этого лёгкого касания табун мурашек по спине, хочется стать ближе, хочется больше действий. Поэтому, когда он чувствует чужие губы на своих, льнет ближе, забываясь. Запускает пальцы в как всегда мягенькие волосы Юнги и не может поверить, что все это правда. Что его всегда сдержанный Юнги больше не может себя контролировать рядом с ним, рвано выдыхает и углубляет поцелуй, прижимаясь ближе. — Спасибо, — шепчет в поцелуй Чонгук, заставляя тем самым отвлечься Юнги. — За что? — также тихо в самые губы. — За то, что не пролетел в тот вечер мимо. За то, что остановился, обратил внимание. За то, что остался со мной. — Боже, Гук-и, я бы не смог иначе. У тебя тогда такой забавный и обиженный вид был, с этими твоими щечками, — улыбается, легонько ущипнув за уже давно не пухленькую щеку. — Ну вот опять ты про них, — строит из себя обиженного. — Что поделать, если люблю я тебя. Эти слова заставляют замереть второго на секунду, а потом крепче прижаться, даря такой же теплый поцелуй. Они так влюблены. / На двадцатый новый год своей жизни Чонгук наконец знакомит родителей с загадочным Юнги из детства. Будучи малышом, он рассказывал им о нем, но так как сам Юнги перед ними не показывался, родители справедливо решили, что это всего лишь выдуманный воображением друг. А потом Чонгук просто вырос и перестал говорить с ними об этом. Зачем? Он больше не ребенок, которому хочется делиться всем с мамой и папой. Так эта история и забылась. Но эффект, который произвел на них Юнги будучи взрослым, Чонгук никогда не забудет. Они собрались как всегда накануне праздника всей семьей, ожидания полуночи, тогда Чонгук и решил завести этот разговор. — Мам, пап, а вы помните Юнги? — Твоего воображаемого друга? — отзывается отец, за что сразу получается локтем в бок от жены, которая не использовала такую формулировку при сыне. — Ну да, — усмехается Чонгук, — он самый. — Ты очень давно о нем не говорил, — подмечает мама. — Просто я решил, что пора бы вам познакомиться. Он видит, как взрослые удивлено переглядываются и еле сдерживает себя, чтобы не засмеяться. Но это больше от волнения, потому что ладошки, которые он сжимает под столом, уже вспотели. Парень не может объяснить себе, почему нервничает, но когда чувствует фантомное прикосновение к руке, такое же морозное, как и погода за окном, расслабляется. С Юнги ему ничего не страшно. — Вы только не пугайтесь, ладно? — предупреждает родителей, а потом зовет его. — Юнги, твой выход! За столом материализуется все это время сидевший рядом с Чонгуком Юнги и насколько можно доброжелательней улыбается шокированным взрослым. И начинает естественно говорить, будто бы ничего необычного не произошло: — Здравствуйте, меня зовут Юнги, и жаль вас расстраивать, но я страж природы, а не выдуманный Чонгуком персонаж. Забавно, что после этого ловит потерявшего сознание папу именно мама, а не наоборот. Хотя он всегда был у них ранимой души человек. Запасы валерьянки знатно пострадали в доме, и ближайший час с Юнги общались заикаясь, но в целом все прошло не так уж и плохо. Что-то Чонгуку подсказывает, что в этом сыграла не последнюю роль выходка Юнги с появлением и ему никто особо не решался явно перечить. Но встречая этот новый год в составе четверых, а не троих, Чонгук чувствовал себя невероятно счастливым. В полночь они переносятся обратно в свою комнату и чувствуя улыбку в поцелуе на лице Юнги, Чонгук точно может сказать, что его сказка будет с счастливым концом.