Куда ушёл Оборо?

В одно прекрасное утро Уцуро проснулся и, как обычно, не вставая с постели, включил телевизор. Некоторое время он пытался вникнуть в сто двадцать девятую серию мыльной оперы о летающих даосах, и всё это время ждал, когда, наконец, постучится Оборо и спросит, что ему сделать во имя Небес. Но Оборо всё не стучал, а шла уже сто тридцать седьмая серия. Даосы переместились с небес на землю и выясняли отношения с помощью слёз и сражений. Уцуро поймал себя на удивительной мысли, что эта дорама начинает ему нравиться, он даже уже запомнил имя одного меча. Возможно, ему стоило перейти на это новое новомодное развлечение. Но плоские даосы не могли заменить землян-3D. Он задумчиво покрутил пульт в руках. Возможно, Оборо не хочет прерывать сеанс просмотра дорамы? Нужно ему помочь. Уцуро выключил телевизор на самом интересном месте, но Оборо не оценил его жертву и всё равно не вошёл. Да и вообще, его нигде не было. После бодрящей чашки чая Уцуро припомнил, что Оборо не появлялся уже довольно долго, приблизительно месяца два. В этом не было никакой драмы, если бы Уцуро дал ему задание или Оборо сам бы ушёл по делам. Правда, была одна загвоздка: никаких дел не было. Тишь, мир, благодать. Можно спать. — Куда ушёл Оборо? — спросил Уцуро у одного из сохранившихся в новом мире добра и справедливости безымянного нараку. Тот пал ниц, но ничего не смог ответить. Как оказалось, Оборо не счёл нужным никого посвящать в свои дела. Ни записки, ни заявления на увольнение, пустота. Но пусть Уцуро не знал, куда ушёл Оборо, он знал, куда идти ему. *** Ученики Шоё, несомненно, мечтали оказать помощь Уцуро в его затруднении. Но, к примеру, Кацура никогда особо не контактировал с Оборо, потому этот вариант Уцуро отмёл сразу. Легче всего было нанять за стопятьсот йен Гинтоки, и тот быстро бы отыскал следы исчезнувшего Оборо. Ну или не быстро, но отыскал бы. Но это было бы скучно, и Уцуро всего лишь одолжил у него мопед. Такасуги жил в уединении и всё про всех знал. Вот только добраться до него было неудобно — он жил на старом космическом корабле посреди пустыни. Уцуро поставил мопед Гинтоки рядом с неопознанным средством передвижения и осторожно постучал. Никто не откликнулся, и он принял это за разрешение войти. Уцуро нашёл Такасуги в отдалённой каюте за просмотром той самой дорамы про летающих даосов, что началась утром и никак не кончалась. Судя по происходящим событиям, шла уже сто восьмидесятая серия, и дело близилось ко второму сезону. Уцуро выключил телевизор и встал перед экраном, чтобы его было хорошо видно. Такасуги рассматривал его с тем же отсутствующим выражением, с каким смотрел дораму. Потом он задымил так, что едва не исчез в клубах дыма. — Ты снизошел с ледяных небес ради экскурсии по мёртвому кораблю или иссыхающей пустыне? — Зато ты совсем опустился, — заметил Уцуро. — Не ожидал, что ты будешь гнить перед телевизором. Шоё был бы очень огорчён таким бесславным концом. Такасуги подавился дымом и продолжил разговор после того как прокашлялся. — Почему же он бы был огорчён? Теперь все смотрят дорамы, чем я хуже? Я просто приобщаюсь к прекрасному. Скажи ещё, что ты не смотрел. — Я? Смотрел, но не проникся. И уж точно не стал бы... — Любимый персонаж у тебя Уро, конечно? Уро действительно был любимым персонажем Уцуро. Это был древний злой меч, его как раз должны были уничтожить во имя добра на том месте, где Уцуро прервал просмотр. — У Уро самая продуманная линия, разумеется, кто же еще? — Я не очень понимаю, зачем ты пришёл. Тебе не с кем обсудить дораму? Уцуро начал рассказывать о таинственном исчезновении Оборо. Не было понятно, слушает Такасуги или нет, глаза у него были закрыты, словно он спал, а дым от кисэру расползался по каюте корабля и отравлял воздух. Когда Уцуро закончил рассказ, наступила трагическая пауза, после которой Такасуги открыл глаза и проговорил: — Ты не по адресу. Тебе нужен Гинтоки, это он мастер поисков пропавших сотрудников. — Оборо бы обязательно попрощался именно с тобой. Так что я по адресу. Такасуги докурил и отложил кисэру в сторону. Уцуро так и продолжал заслонять погасший экран, но не делал попыток приблизиться. Ему было интересно, какую ложь придумает Такасуги. Но Такасуги почему-то не стал лгать. — Да, он ко мне заходил. Не помню когда, давно. Посидел, посмотрел дораму и ушёл. Кажется, шла тридцать девятая серия. Уцуро усмехнулся. Ну да, конечно. Именно так всё и было. — Что смешного? — Ничего. Кстати, а что за конструкция у тебя припаркована? Похожа на посудомоечную машину для пустыни. — Это поливочная машина. Я собираюсь сеять пшеницу. Если это всё, я бы хотел побыть один. Уцуро некоторое время раздумывал, чего бы он хотел больше: поучить ученика Шоё хорошим манерам или оставить всё, как есть. Но у него вдруг улучшилось настроение, ведь он нашёл то, что искал и можно было пока что остановиться на достигнутом. И он ушёл, насвистывая эндинг дорамы. Что же, если Оборо хочет побыть вдали от мира, почему нет. *** После того, как Уцуро уехал, Такасуги ещё долго сидел неподвижно, восстанавливая покачнувшееся душевное равновесие. Как Оборо выдерживал подобное столько лет и чувствовал себя при этом отменно? Потом он подошёл к стене и постучал. В стене открылась дверь, и на свет вышел Оборо — только час назад он выглядел отдохнувшим, теперь же под глазами у него снова появились чёрные круги. — Он уехал? — Он обязательно вернётся. Ему же надо кому-то трепать нервы, а ты сбежал. Рекомендую тебе отправиться в открытый космос. Но Оборо знал, что в космосе тоже можно оставить следы. Видимо, придётся вернуться назад и забыть о счастливых днях, пока Уцуро не вспоминал о нём. — Думаю, он нескоро вернётся, — попробовал подбодрить его Такасуги. — Неделя у тебя есть. Успеешь ещё засеять пустыню, как и собирался. Оборо хмуро кивнул и отправился наружу. На стекле поливочной машины лежала записка от Уцуро. Оборо развернул ее дрожащими пальцами, но после прочтения воспрял духом, круги под глазами исчезли, а сердце преисполнилось благодатью. Небеса были на его стороне: Уцуро одобрил его отпуск.