Jung daddy?

Приятная нега окутывает тело, пускает разряды по телу и жаром собирается внизу. Ощущения новые, незнакомые и необузданные, но Гуки соврёт если скажет, что неприятно. Глаза его прикрыты, считая за сон парень не спешит их открывать, но длинные ресницы подрагивают, а из груди вырывается стон... Брюнет резко открывает глаза, уставившись на потолок. Сердце неистово бьётся о рёбра, норовя вот-вот покинуть законное место. Гук прикусывает губу пытаясь тем самым сдержать томный вдох. И что только на него нашло? Откуда такое ощущение, порывы? Гуки же чист и невинен. Он ещё не осведомлён о прелестях половой жизни, а в комнате слишком темно чтобы сразу заметить, понять. Внезапно для Гука тепло исчезает, внизу послышалось копошение. Гуки приподнимается на локтях, а его ночник слабо освещает комнату жёлтым светом. — Ч..Чон? — Наконец проснулся, Гук, - Чон приподнялся, отрываясь от увлекательного дела. На его лице довольная ухмылка, он проводит по и так влажным губам языком. На лице Гука не слабый испуг, парень всё ещё не понимает всей ситуации, но то тепло хочет почувствовать вновь. Он отползает к спинке кровати принимая сидящее положение, но большая ладонь Чона охватывает его лодыжку и притягивает к себе. — Что ты делаешь в моей комнате и... почему я без белья? — тихо спрашивает Гук. Чон же облизывается довольным котом и ведёт себя так, будто всё нормально. — Пришел помочь с небольшой проблемой своего братика. — К-какой проблемой? С чего это бы ты мне помогал? — чистый ум Гука не понимает в чём его проблема в 6 утра. Чон проводит ладонью по вставшему члену брата, хищником наблюдая за его реакцией, ловя малейшее движение. Щёки Гук-и заливает румянец, кончики ушей покраснели. — П..прекрати.. — спрятал лицо за ладошками. — Прошу... это смущает... — тонким голосом просит брат. Чон продолжает манипуляции, охватывая орган брата кольцом пальц. Массивные кольца на пальцах придают ощущений, слёгка сдавливая, а большой палец задерживается на налитой головке. — Ты такой чувствительный. — не спрашивает, а утверждает близнец, видя как Гук тщетно пытается сдержать себя. — Ну же, посмотри на меня. Гук отрицательно покачал головой смотря куда угодно только не туда, не на брата. Чон цокает языком и, облизнувшись снова, припал губами к чужому возбуждению. — Стой..стой! — испугался Гук. — Не делай этого. — тело парня задрожало, а с губ сорвались вдохи. Чон старательно сосет член брата-близнеца, обводя ствол языком, пирсингом надавливая на венки, задерживаясь на головке. Его манипуляции сопровождаются томными вдохами и выдохами брата, а факт его невинности возбуждает вдвойне. Ведь Гук так чист, он как то солнышко, добрый и отзывчивый, которого нужно оберегать от невзгод и бренности мира. Длинный язык облизывает полную длину, и неожиданно для Гука, Чон заглатывает полностью. Малыш невольно вскидывает бёдра из-за чего головка соприкасается с стенкой чужого горла. Чон слёгка вздрагивает, но продолжает уверенно и с удовольствием сосать самую вкусную "конфетку". — Чон... - выдыхает Гук, - подожди... Что ты делаешь? Чон с хлюпком выпускает член разрывая образовавшуюся ниточку слюны. — У тебя был утренний стояк, — спокойно ответил Чон. — И ты решил мне... — Гук не знал как сказать, не говоря того слова. Это забавляет развратного Чона. — Отсосать, — подсказал он, самодовольно усмехаясь, проводя языком по ровному ряду зубов. Он закусил верхнюю губу и подул на горячую головку заставляя Гуки прикусить ребро ладони, всхлипнув. — Ты часами сидишь в ванной, я решил, что так будет быстрее. — Пояснил Чон, продолжая дуть на возбуждение, наблюдая за тем с какой силой пальчики Гука сжимают жёлтую простынь. - Боже.. - В выдыхает Гук, наконец опуская взгляд на брата, встречаясь с его темными глазами с шоколадным вкраплением. — Для тебя - Чон. — Ты же прекрасно знаешь, что я натурал. — Гук пытается говорить ровно, пока Чон лёгкими касаниями губ покрывает его возбуждение. — Знаю. Но после меня все натуралы становились геями, — самодовольно ответил Чон. — Зачем ты это делаешь? Отвечай честно. — Просто так. — Хочешь потешить свое самолюбие? Рассказать своим дружкам, как трахнул брата? — вспылил Гук. Ужасно... это испортит его жизнь. Испугавшись своего порыва он прикрыл лицо ладонями. Он же никогда в жизни даже не думал о таких словах. — Я хотел лишь отсосать, но если ты так хочешь... — Нет-нет-нет! - Забился Гук, пиная брата ногами. Сопротивление было быстро подавлено сильными руками Чона, который быстро прижал ноги брата к кровати. — Я не твоя очередная игрушка на один раз! Чон притянул его за лодыжки и посадил себе на колени, заключив в кольцо рук на талии. — Послушай, я не хочу чтобы твой первый раз был с какой-то левой девицей, которая испортит тебе представление о сексе, — ответил Чон, придерживая брата за тонкую талию. Чона выворачивает от одной мысли, что его милый Гуки будет с кем-то. Чон боится, что Гуки может попасть в плохие руки. Что его просто оттрахают и бросят или, ещё хуже - БДСМ. Гуки не создан для такого. Только представьте, как в Гуки будут запихивать инородные предметы по типу всяких дилдо, вибраторов или шариков с пробками. Как его могут связать. Как он будет плакать, прося отпустить, вырваться, но его сломают. Чон проводит ладонью по длинным волосам. Он не допустит. Внезапно для Гука, Чон поднимается и обнимает брата бережно, спрятав лицо в изгибе любимой молочной шеё. Он вдыхает цитрусовый запах той туалетной воды, которую подарил на прошлой неделе. — Прошу... - шепчет он, прикасаясь губами к девственной коже. Ну и...что.. что прикажете делать Гуку? Он окончательно запутался в чувствах, ситуации, но кладет ладошку на крепкую спину брата, что скрыта тканью темной футболки. Гуки не понимает, что движет его братом, но обязательно спросит, разузнает, а сейчас... Гук удобней уселся на мощных бедрах брата на которые, признать честно, молился втихаря. Его ладошка переместилась и зарылась в темные локоны, ероша их и перебирая. Что бы не вытворял его брат, Гук не может на него злится. Странная братская любовь... теперь очень странная. Гук притих, обдумывая слова Чона. Да, он странный, раздражающий, невероятно пошлый и развратный, но Гук не может вспомнить момент когда тот обижал его. И это... Пока Гук размышляет, Чон его не подгоняет, пальцами проводит по пояснице, спине. Надавливая подушечками пальцев на позвонки, делая что то на подобии массажа. Гук сейчас в его руках такой крошечный, что Чону приходится приложить усилия дабы не обнять. Гук обдумав все за и против, отвечает: — Хорошо. Ты всё равно не отстанешь... делай, что считаешь нужным. — Зелёный свет. Чон вздыхает, не веря. — Не сдерживай себя. - подсказывает Чон хрипловатым голосом, от которого мурашки по телу. — Но как же родители... Чон смеётся и прикусывает мягкую кожу шеи — Мы живём без родителей, Гук~и. Чон мягко кусает шею не оставляя сильных засосов. Причинять боль брату - последнее, чего он хочет. Он не сможет простить себя. Испытывая самые тёплые и трепетные чувства к Гуку, Чон не позволяет себе срываться, как на прошлых пассий. В прошлых он мог долбиться часами, ведь те сами отдавались. Не тратить время на растяжку, ведь они приходили с пробками и прочими штуками в анале. Кусать, оставлять засосы, избивать задницы до крови, срываться и прочее прочее прочее.. Но не Гук. Только не с Гуком. Хочется продлить, сделать как можно мягче, дабы сладкая нега патокой обволакивала тела принося удовольствие обоим, а не только ему. Чон впервые испытывает подобные желание, ведь у него были перепихоны в которых он заботился о себе, а не о партнёре. Но с Гуком по другому. Чон даже задуматься над тем чтобы обойтись лишь взаимной дрочкой. Главное, чтобы Гук был с ним. С ним по обычному не бывает. Малыш раскрывается с новой для себя и Чона стороны, доверяя ему не только девственность, но и себя. Удивительно, но Гуки сам потянулся за робким поцелуем, не прекращая смущаться и таять под властью сильных рук. Гуки приподнял голову брата и невесомо прикоснулся к губам, почувствовав их манящий вкус. На губах столько ещё не заживших ранок, по которым Гук проводит языком. Его движения робкие и не настойчивые, просящие разрешения несмотря на то, что Чон в любом случае не откажет. Брат позволяет прикасаться к своим губам, не претендуя на глубокий поцелуй, довольствуясь и этим. Ведь знает, что для Гука это огромный подвиг. Их губы соприкасаются невесомо, но Чону удается распробовать их фруктовый вкус. Апельсинка, думает он. Гук кладет ладони на плечи, Чон же сжимает его поясницу. У Гука губы сладкие. Мягкие, приятные, любимые. У Чона они с ранками, шершавые и притягивающие. Их губы соприкоснулись в запретном танце. Чон слабо прикусывает верхнюю губу, затем нижнюю, чередуя, уделяя внимание каждой. Гладит щёку любимого большим пальцем. Гук под ласками тает, всё больше подаётся вперёд, ближе к крепкому телу брата и его кофейным губам. Проводит задницей по паху брата, чувствуя и его возбуждение и вздрагивает, понимая насколько оно велико. Чон сжимает упругость голых ягодиц и снова припадает к шеё. Чон усмехается и просит брата приоткрыть рот, что тот и делает. Язык проникает в чужой рот и мягко проводит по нёбу, соприкасаясь с чужим языком. — Такой сладкий, Гук~и, — мурлычет Чон, выбивая из лёгких брата воздух. Они целуются долго, минуты, Чон ещё не был щедр на поцелуи. Наконец их языки соприкасаются и Гука пробирает дрожь. Он смакует вкус крепкого кофе. У малыша внутри порхают бабочки, а внизу сводит от приятных ощущений, что дарит брат.Член, налитый кровью, трется между телами из-за чего Гук постанывает, хватая ртом воздух между поцелуями Смущение отходит на второй план, потому что все кажется таким правильным. Гук невольно задумываться, что Чон был прав: — Ты особенный для меня, Гуки... - говорит Чон, проводя ладонью от чужой груди к впалому животу. — Угу, — звучит смущённо согласие в ответ. Парень вдыхает, но слушает, пока рука опасно близко подле возбуждения. — С тобой я не такой, как с другими. Тебя хочется впитывать медленно, — поцелуй в шею. — испивать как самое вкусное вино, — щёки, — с тобой я хочу заниматься любовью, а не трахаться, — в губы. Гук дрогнул, впустил горячий язык брата в рот. — Вот в чём разница, — жаркий воздух опаляет фруктовые губы Гуки. — Чон... — неуверенно начинает младший. Слова смущают, но от них на душе приятно. — Значит... я не на один раз? — взгляд глаза в глаза. Чон проводит пальцем по красным щёчкам к пухлым губам, слегка надавливает и целует вновь. Чон не мастер красивых речей, он всё говорит поступками, поэтому такой ответ Гук принял, приоткрывая рот для более глубокого, не менее смущающего поцелуя. Гук возобновляет движение бёдрами проезжаясь голыми половинками по ткани черных джинс, вслушиваясь в шипение Чона. Факт того, что он так возбуждает брата, творит с ними такие вещи... вау, невероятно. Гук ойкает, когда от него отстраняются и лёгко поднимают. — Всё будет хорошо, крольчонок, — говорит Чон, опуская самое драгоценное на жёлтые простыни, подушки и одеяла. Матрас прогибается под тяжестью тел, но не скрипит, что парням на руку. Чон нависает над любимым братом, вглядываясь в прекрасные черты лица, оленьи глазки и красные щёки. Поставил локти по сторонам от него, — ты же доверяешь мне? — Гук кивнул, — спасибо... — в губы искренне поблагодарил Чон, усаживаясь в ногах Гука. Он кладёт ладонь на колено, слегка надавливает тем самым отводя в сторону. То же самое делает с другим, разводя ноги брата. Чон проводит ладонями от колен вверх, к паху, останавливаясь у самого члена. — Дай мне минуту, — просит, и не дожидаясь ответа встаёт с кровати дабы снять с себя ненужную одежду. Гук наблюдает за красивым силуэтом брата в слабом свете ночника, который отдаётся жёлтым. Чон снимает футболку, а у Гука пересыхает во рту от вида мышц. Чон ищет что-то в кармане джинс, за чем Гук наблюдает с постели, повернув голову в сторону. Он всё ещё не верит в происходящее, и некая часть его считает что это просто влажный сон из-за гормонов. Но так реально. Чон такой реальный. Голова кружится. Когда он ступил не туда? Он не может поверить как такой парень как Чон нашёл что-то сексуальное в нём. Гук не блещет телосложением, выглядит в точности как он только более невинней. Чон замечает, что на него пялятся и улыбается брату. Гук округлил глаза, приоткрыв рот, отвернулся. Наверное, когда застал брата в ванной и вместо того чтобы уйти - подсматривал. Боже. У Чона же там пирсинг! Гук громко вдыхает воздух, ёрзая голой задницей по простыне, предвкушая. Чон бросает что-то на кровать, и Гук видит презерватив в серебристой упаковке. Он смотрит цифры, что означают размер и ужасается. Как ЭТО должно поместиться в его задницу? О черт... Гук пугается своих же мыслей... Он бы никогда о таком не думал если бы не Чон... Который залазит на постель, садясь у всё ещё разведенных ног. Гук старается дышать ровно и не смотреть туда... на орган Чона... на орган Чона, пирсинг на котором поблескивает в свете ночника. Отводит взгляд Гук, но слышит и чувствует ухмылку брата и фыркает. Бедная его задница. В пальцах его рук какая-то бутылочка с жёлтоватой жидкостью. Чон замечает взгляд Гука на этой штуковине, потому поясняет: — Это лубрикант, Гуки. Проще говоря - смазка. — Ох... — пальцы ладоней сжимают простынь. — Я выбрал жёлтый потому.. — смешок, — что ты помешан на нём. Гук вздыхает и расслабляется. Чон помнит. Он знает. Приятно. — Сейчас будет не очень приятно, но ты ведь доверяешь мне, верно? - кивок. Чон улыбается и выдавливает смазку на длинные... Ох... Очень длинные и тонкие пальцы. Ждёт, пока нагреется и оглаживает сжавшийся сфинктер: — Первый раз всегда неприятен. Попытайся расслабиться, малыш. — О-ох.. Чон... — стонет Гук, ведь указательный палец проник на первую фалангу, медленно погружаясь. Тёплые стенки сдавливают, Гук старается не ёрзать задницей и расслабиться. — Ах... Больно... Не нужно дальше... Чон приостанавливает и начинает неторопливо водить пальцем туда-обратно, не спеша растягивая любимого. Очень непривычно тратить на это столько времени, но Чону только в радость. Ему приятно слушать Гука, управлять его стонами. Чона обдает жаром не меньше чем Гука. Свободной ладонью Чон оглаживает чужое возбуждение, отвлекая от боли. Гук внезапно стонет и сжимает стенками палец брата: — Ох... прости я не... оно само... — начал оправдываться Гук, но Чон не злился, продолжил растягивать. Гук не замечает, что указательный палец вошёл полностью. Крольчонка пробирает мелкой дрожью, а палец внутри причиняет приятный дискомфорт. Гук уже сам слегка приподнимает бёдра. Чон облизнул губы и принялся водить языком дорожки от мошонки к головке, плавно двигая пальцем. Чон замечает под каким углом Гук сжимается, под каким сжимает простынь, а под каким - выгибается дугой и сладко-звонко стонет, прося о большем, помахивая бёдрами. Пока что в нем один палец, и Гук не может представить, что будет с ним когда Чон войдёт в него... Когда почувствует полностью горячую плоть, когда тот пирсинг холодным металлом будет раздражать и придавать пикантности, когда Гук будет стонать имя брата. — Мой малыш такой чувствительный... — мурлычет Чон, наблюдая за братом. Он замечает как реагирует Гук на его "малыш" и повторяет, чтобы убедиться, — Только мой малыш. Гук тихо стонет, выгибаясь в спине. Это выше его сил. Близнец, который говорит "малыш" только ему. — Ого, у тебя дэдди-кинк, — Облизывает губы Чон, работая уже двумя пальцами, — Мой невинный малыш, оказывается, не такой уж невинный, — довольно говорит парень, — Что ещё скрывается в тебе? — Только для тебя... — глубоко дыша отвечает Гук, принимая длину. Чону уже даже не нужно двигать пальцами - Гук сам всё делает, двигая бёдрами и прогибаясь в спине. Чон удивлён им, смотрит с любовью, обожанием и диким желанием пометить. Чтобы не посмели прикоснуться, взглянуть в сторону его мальчика. Гук такой только для него. Гук дышит прерывисто, на лбу выступила испарина, а тёмная чёлка спадает на глаза. Чон шепчет на ушко всякие нежности, покрывает вздымающуюся грудь поцелуями, всячески отвлекая брата от неприятной боли. Гук оставляет на лице брата поцелуи, удивляясь, как тот ещё не сорвался. Чон ведь, наверное, привык не церемониться. В начале Гук боялся не сколько неправильности, сколько того, что Чон будет с ним жёстким, потратить на растяжку секунды, плюнет на член, грубо говоря, и вставит. Но сейчас... Чон возиться с ним уже несколько минут нежно и бережно... Чон орудует в сжатой дырочке настойчиво, не спеша, шепчет, чтобы Гук расслабился и тот подчиняется, прикрывает веки, разводит ноги шире и всхлипывает от третьего пальца. Пусть Чон делает с ним что захочет, хоть разорвёт на части, лишь бы не бросил после… Жжение и неудобство вдруг исчезают с белой вспышкой под веками, Гук испуганно вздыхает, а Чон тянет довольно: — Нашёл, — улыбается. Он проводит по колечку нервов ещё раз и получает громкий стон в ответ. Гук пугается ощущения, считая его слишком приятным для реальности. Гуки и представить не мог, что такое существует. Настолько приятно до покалывания кончиков пальцев. До звёздочек в глазах. И это только от пальцев... — Ах...Чон... Это ужасно.. — М? — Ужасно хорошо, — на вдохе. Гук ведёт бёдрами насаживаясь на пальцы брата, но те с хлюпком покидают его тело. - Будет немного неприятно, — предупреждает Чон, пока размазывает лубрикант по собственному вставшему возбуждению. Изящные пальцы обводят большой член, задевая пирсинг. Гук завороженно наблюдает, что не скрывается от внимательного взора близнеца, — Нравится? — Да... — добавляет, - А поместится? — неуверенно спросил. Гук нервно облизывает губы, не знает куда деть руки и то и дело чувствует как смазка вытекает. — Твоя попка имеет прекрасное свойство растягиваться, крольчонок, — Поясняет Чон, присаживаясь возле разведенных ног. Он оглаживает пах брата и прикасается губами к чувствительным соскам. У него какая-то мания на своего малыша. Ведь этот крольчонок часто крутился подле него, а однажды он надел обтягивающие джинсы и Чону пришлось закрыться в комнате, отменив все планы на вечер. Гук - его личная карма, наказание за грехи и в тоже время ангел, который направляет на путь истинный. — Чо-он.. — смущённо тянет брат, прикрывая лицо ладонями. Внезапно его подхватывают и переворачивают на живот. Гук приподнимается на локтях, выгибаясь. — Это ещё зачем? — Так тебе будет менее больно. Гук знает что Чон знает, что делает, но ему очень хочется видеть лицо брата. Сказать не успевает, так как горячая головка чужого члена оглаживает сфинктер норовя вот-вот проникнуть. Гук затаил дыхание. Чон начал медленно проникать, постепенно заполняя холодную пустоту. Гук приоткрыл рот вдыхая горячий воздух, пропитанный сексом и запахом лубриканта. В происходящее слабо верится, но Гук старается. — Ах, такой узкий, горячий.. Ты невероятный, малыш... — выдыхает Чон. Гук принял брата в себя наполовину. Орган Чона медленно и туго проникает внутрь, несмотря на обилие смазки и растяжку. Гуки правда старается не сжимать его внутри, но даётся тяжело. Организм так и требует вынуть инородный предмет. На глазах выступили слёзы, но малыш боится сказать что-то, дабы не злить брата. Пока все нормально, думает Гук, пряча лицо в мягких подушках. Он испытывал боли сильнее, а осознание, что после боли придет наслаждение придает сил. И вообще, Гуки хочет быть хорошим мальчиком для своего брата. Поэтому слегка, осторожно двигает бёдрами, подталкивая. Он выдержит Гуки сильный и он выдержит всё-всё ради Чона. Это странно, но факт есть факт. Малыш проводит лицом по подушке, вытекая одинокие слезинки. Чон же замечает, поэтому медленно проникает лишь на половину, выходя и входя. Гук постанывает, принимая в себя возбуждение. Чон гладит брата по спине, нежно проводя пальцами по позвонкам, вслушиваясь в стоны и выдохи. Он кладёт ладони на упругие половинки и проводит пальцем по одинокой родинке на одной из них, не прекращая медленные фрикции. Неприятно, терпимо. Внезапно боль отходит на второй план, ведь её перекрывает приятное ощущение. Член Чона головкой коснулся заветной простаты. — Ах... Чон, двигайся, прошу... Брат хмыкает, а после наваливается на Гука и шёпчет. — Попроси правильно. — Ах... - Гук не знает куда себя деть, толчки Чона размазывают по лимонного цвета простынях, здраво мыслить почти невозможно. Крольчонок мычит, когда Чон продвигается из-за чего входит чуточку глубже. Гук предупреждающее сжимает стенками его член, слушая недовольное шипение. Гук собирается с духом: — Папочка, не прекращай, прошу, умоляю... — просит Гук, виляя задницей. От такого крышу сносит. Медленные движения внутри сводят с ума. — А ещё, — дрожа всем телом, — хочу видеть тебя... — неуверенно просит Гук. Чон не в силах сдержать довольный стон. Гук невероятен. Он чистый и в тоже время в меру развратный. В нём прекрасно всё! Начиная от такого солнечного характера заканчивая подтянутым телосложением и... Голос. Его стоны ласкают слух, их хочется слышать и впитать в себя. — Конечно, малыш. — его снова приподнимают, не выходя, переворачивают на спину. Чон закидывает ноги брата на плечи, меняя угол проникновения, плавно входя и выходя, иногда задерживаясь внутри. Одно движение и Гука снова ломает пополам, размазывая по влажным простыням: — Чон! — Не сдерживай, стони и кричи для меня. - рычит Чон, прибавляя амплитуду, сокращая перерывы между толчками. Гук откидывает голову когда Чон заполняет его одним плавным толчком полностью, растягивая эластичные стенки. Он слышит как их тела соприкасаются там, слышит хлюпанье смазки и томные вдохи-выдохи и то как бьются их сердца в унисон. Созданные друг для друга их объединяют семейные узы не просто братьев, а братьев-близнецов. Они - одно целое, частички друг-друга. Две личности одного человека которые наконец объединились в один. Сливаясь в запретном союзе и глубоком поцелуе, сплетая пальцы. Чону плевать на запреты, Гуку теперь - тоже. Он не хочет отпускать брата, желает быть рядом как можно больше, впитывать в себя запах того крепкого кофе, что пьет Чон по утрам. Возбуждение собирается внизу, но Гук не собирается прикасаться к нему, желая получить оргазм без рук. Смазка хлюпает внутри и каплями вытекает наружу. Гука чуть ли не выворачивает когда головка члена проезжает по простате, даря крышесносное ощущение. Гука снова переворачивают и теперь он сидит на Чоне, разместив руки на его груди: — Что.. — не понимает Гук. — Двигайся, — просит старший, и повторять не нужно. Прогнувшись, Гук не спеша заработал задницей, принимая всего Чона в себя полностью, слушая влажные шлёпки из разгоряченных тел. — В тебе невероятно, малыш, невозможно, — шепчет Чон, придерживая Гука за мягкие ягодицы, сжимая упругие половинки. — Ты нереален. — Спасибо? - хрипло благодарит Гук. Парень входит во вкус и чуть ли не скачет на большом члене брата, тая от его рук на собственных ягодицах. Ускоряется, после медленно выгибаясь, иногда останавливаясь и просто ведя бёдрами. Гук откинул голову и приоткрыл рот наполняя комнату громкими стонами-криками, ведь головка почти всегда попадает по комочку нервов, выбивая воздух, кружа голову. Гуки никогда не было так офигенно. Он никогда не был так счастлив, как сейчас, деля с Чоном одну постель на двоих. Сказать, что Чон удивлён - ничего не сказать. Гук двигается лучше любого кто был до него, лучше любого порно-актера/актрисы, выбивая из головы мысли о прошлых пассиях. Чон хотел чтобы Гук не засматривался на других, но теперь сам Чон вряд ли будет над кем то кроме Гука. — Папочка... Чони... — то хрипит, то стонет Гук, срывая голос, — Твой член так глубоко во мне... я чувствую... — Знаю, малыш, я знаю, — басит Чон, оглаживая упругую ягодицу. — Ты лучше всех смотришься на нём, — лёгкий шлёпок и стон в ответ. — Такой развратный. — Только для тебя, папочка. Я такой только с тобой.. я... Ай! — Чон сильно сжал ягодицы. — Ох... — Я знаю, малыш, я не позволю кому-то видеть тебя таким, — для остальных ты останешься невинным солнечным мальчиком, малыш. — Хорошо, папочка. Гук умостился поудобней для последнего захода, понимая что его оргазм близко. Он сжал ладошки в кулачки и взглянул на брата. Утонул в его глазах. Чон потянулся за влажным поцелуем и Гук начал двигаться. Сначала медленно, постепенно набирая скорость. Внезапно для Чона, Гук просит следующее: — Кончишь.. в меня? Пожалуйста. Такое предложение вызывает у Чона стон. - Ты нечто, крольчонок, я так и не надел презерватив, — лукавая улыбка. Гук приостановился, думая: — Мх.. специально, да? — Конечно, кроха. — Все равно, пофиг, - пошло улыбнулся Гук, зачесав волосы назад плавно двигаясь на члене. Вскоре Гук испытывает первый в жизни анальный оргазм, прогибаясь до хруста костей. Он видит вспышки перед глазами, чувствуя как горячее семя покидает его. — Ах... Я не хотел тебя запачкать... Чон смеётся с глупости своего брата. Брюнет хватает за попу крепче и возобновляет фрикции, двигаясь в расслабленном теле. Гук сладко стонет на каждом толчке, спрятав свое лицо в шее брата. Чон вдалбливается в сочащуюся смазкой дырочку. Чон кончает следующим, испытывая лучший оргазм в своей жизни. У него было много партнёров, но брат затмил их всех. Не выходя, Чон обнимает Гука. — Ты у меня лучший, малыш. Крольчонок улыбается искусанными губами. <3 ו