Луна безмолвствует

      Он был выпачкан по локоть в крови и боли - своей, чужой, наглухо запечатанной в памяти. Тёмная мантия, бесшумные шаги и абсолютное нежелание сталкиваться с кем-либо.       Мелькнувшая в одном из гулких коридоров фигура сбила все планы, и ему бы не заметить, дойти бы до подземелий...       - Мисс Лавгуд, отбой для вас формальность? - переплавлять боль в яд по привычке легче лёгкого. Смотреть на неё, сидящую на каменном подоконнике среди бархатной мглы и тонкого лунного кружево, тяжелее.       - Доброй ночи, профессор Снейп.       В чистом расплавленном серебре его чернильное отражение бессильно тонет, растворяется без следа.       Яд тоже растворяется в одном плавном жесте - по плечу, оглаживая, успокаивая. Поднятая в изящном жесте рука являет то, что оказалось на пальцах: тонкие полупрозрачные крылышки дрожат и переливаются слюдой, еле слышный смех - как будто давно забытое воспоминание из детства - окутывает внезапным теплом и покрывается солёными каплями. Мужчина резким движением стирает влагу с лица и с ужасом смотрит на сверкающие жидкими драгоценными камнями слёзы.       Они поднимаются с кожи лёгкой дымкой и тают.       Луна - обе - обнимают замершую, подобную камню фигуру и тихо вздыхают. Боль - его меч, его щит, его вериги - утихает.       Спустя целую вечность мгновений они растворяются: одна в темноте, а вторая - в лунном свете.       Маленький фиал с сияющим воспоминанием он топит следующим утром в Озере.       Луна безмолвствует.